Geum.ru

Жизнь Карла Великого соткана из мифов и истины. Говоря словами Пьера Бурдьё, судьба Карла Великого это «биографическая иллюзия». Поэтому новая биография

Вид материалаБиография

Содержание


Подарок из багдада: слон абу ль аббас
Подобный материал:
1   ...   46   47   48   49   50   51   52   53   ...   79

ПОДАРОК ИЗ БАГДАДА: СЛОН АБУ ЛЬ АББАС



Следующей важной целью после возвращения императора в северные регионы империи стала Павия, столица Ломбардии и Италийского королевства. Сообщение о майском пребывании в Павии имперские хроники перемежают всего несколькими строками, содержащими вести с Востока: ожидают прибытия слона из Багдада. По видимому, этот подарок для правителя Запада символизировал существенный рост его престижа. Во время визита в Павию императору становится известно, что к нему направляется целая миссия халифа Харуна ар Рашида. Между Ив реей и Верчелли, неподалеку от перехода через Альпы вблизи перевала Большой Сен Бернар и совсем рядом с морским побережьем состоялась встреча Карла с посланцами далекого Востока. Согласно источникам, это был «перс», то есть прибывший из Багдада, и «один африканец» с североафриканского побережья вблизи современного Туниса.

Эмиссары изложили императору то, что нам уже известно из истории чудес Тревизо. Речь шла о смерти предположительно в Багдаде эмиссаров, отправленных примерно четыре года назад

Карлом на Восток. Прибывшие в Иерусалим паломники, посланные графом Тревизо с поручением привезти господину мощи из святых мест и согласно договоренности ожидавшие возвращения

королевских эмиссаров в Иерусалим, в итоге были вынуждены одни возвращаться домой. Так, по сведению одного человека с Востока, толмач иудей Исаак, единственный вынесший все тяготы путешествия в Багдад, нагруженный подарками (с долгожданным слоном в обозе), проследовал через Африку прямо к цели – к королевскому двору. Тем не менее Карл направил своего главного канцлера Эрканбальда на Лигурийское побережье с приказом обеспечить транспортировку по воде слона и остальных членов делегации из Африки в Италию.

В конце концов Исаак 20 октября 802 года доставил экзотическое животное вместе с подарками халифа в Ахен. Это было блестящее достижение с точки зрения технического исполнения! Очередная задержка объяснялась тем, что слон Абу ль Аббас, названный так в честь основателя правящей династии аббасидов, из за суровой зимы никак не мог преодолеть Альпы. Хотя Исаак еще год назад со своим ценным грузом ступил на берег в Порто Венере. Он явно не обладал ростом и мужеством Ганнибала, когда то на слонах преодолевшего заснеженные альпийские перевалы. В случае утраты дара ему наверняка бы не поздоровилось. Эйнхард с особым почтением пишет о великодушном даре халифа, ставя нас в известность о том, что Харун ар Рашид «предпочитал благосклонность Карла дружескому союзу со всеми прочими королями и князьями, высоко ценя его авторитет и великодушие».

Предположительно в 802 году еще одна миссия, скорее всего в сопровождении «перса», отправилась в Багдад и через Италию вернулась домой. Эти относительно достоверные примеры контактов Востока и Запада показывают, что, принимая во внимание трудность маршрутов и длительность путешествий, международная торговля через Ближний Восток, Африку и Средиземноморье имела сугубо ограниченное значение. Данный торговый путь обеспечивал крайне малочисленную элиту высококачественными продуктами, пряностями, шелковыми тканями, изделиями из стекла, драгоценными камнями, а также служил удовлетворению церковных потребностей, чему ни в коей мере не создавали помех мусульмане. Конечно, подобная торговля не дает надежного представления об общей экономической конъюнктуре того времени. Однако представляет интерес тот факт, что важную роль в посредничестве между Востоком и Западом играли евреи. Будучи поставщиками монаршего двора и поэтому обладая привилегиями, главным образом во времена Людовика Благочестивого, они вызвали к себе ярко выраженную неприязнь ортодоксальных кругов, группировавшихся вокруг архиепископа Агобарда Лионского.

Еще в Павии до монарха дошла весть об очередных внешнеполитических успехах, а именно о завоевании и покорении Барселоны, для чего потребовалась еще одна экспедиция из Аквитании, хотя губернатор города в 797 году самолично объявил в Ахе не о подчинении Барселоны королю франков. Присоединение Барселоны явилось важным стратегическим приобретением на границе с эмиратом. Оно положило конец грабительским походам арабов на территориях между Пиренеями и рекой Эбро. Согласно хорошо информированным хроникам аквитанского монастыря Муассак, Карл хоть и поручил сыну Людовику возглавить эту экспедицию, однако послал ему на подмогу опытного в военных делах старшего сына, Карла. Но когда тот прибыл в Лион, была получена весть, что военная цель уже достигнута, поэтому ему пришлось вернуться.

Когда более двух десятилетий спустя поэт Эрмольд Нигеллий, находясь в ссылке и удостоившись особой милости императора, славит роль Людовика в этом военном походе, напрашивается скептический вывод, тем более один из биографов Людовика, так называемый Астроном, намекает на совершенно противоположную оценку. Он сообщает, что король Людовик, прибывший на место лишь после падения Барселоны, как бы официально принял капитуляцию города. Советники Людовика явно опасались за жизнь короля. При этом сыновья короля, как и их сверстники из аристократических кругов, знали толк в военном деле. Карл юный и Пипин считались отличными военачальниками, которым подчинялись вполне самостоятельные контингенты. Людовик тоже командовал отрядом, стоявшим в резерве в Руссийоне, в то время как Вильгельм Тулузский, известный под именем Виллехальм Вольфрам, прикрывал фланг от войск эмирата, а граф Ротстагу Геронский возглавлял осаду. Хотя Людовик в один из воскресных дней торжественно вступил в Барселону и испил чашу победы, сам глава города, однако, был передан в руки императора. Монарх всегда ощущал себя хозяином положения, в то время как его сыновья в подлинном смысле слова (по удачному выражению Бригитты Кастен) оставались носителями «посреднической власти» и одновременно представителями отца.

Со взятием Барселоны наступил кратковременный период успокоения страстей. В качестве оккупационных сил в городе расположились вестготские войска. Тем не менее еще при жизни Карла военные действия вспыхнули вновь.

После Павии королю Пипину в его не очень продуктивной борьбе с Беневенто тоже улыбнулась маленькая победа: ему удалось вырвать приграничный город Чьети из под влияния противника, а его префекта взять в плен. Он, как и доставленный к Карлу городской голова из Барселоны, был отправлен монархом в ссылку. Это «византийская» форма наказания – менее жестокая, чем казнь. Такой участи «удостаивались» прежде всего политические оппоненты. На практике же это чаще всего означало заточение в монастырь.