Geum.ru

Книга вторая

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   40

входить в контакт с тем и другим Мамонт планировал на следующем этапе,

когда он станет полномочным партнером Кристофера. Соваться к ним, чтобы

выведать что-то о наследнике "Валькирии", значило обрубить будущие пути.

Оставалось единственное - проповедать горбоносого наблюдателя на Сущевском

валу, который по долгу службы мог знать, где обитал Кристофер все дни до

прихода в гостиницу.

К счастью, потасканный "жигуленок" оказался на стоянке, только с другими

государственными номерами: служба наблюдения меняла их часто. Ждать, когда

его хозяин спустится вниз, не было времени. Мамонт огляделся и вошел в

подъезд. Он поднялся на второй этаж и услышал стук затворяемой на

четвертом этаже двери. Потом брякнул ключ и зашелестели шаги по ступеням.

Когда между ними оставался один лестничный пролет, Мамонт встал посредине

площадки. Горбоносый мгновенно узнал его, хотя было сумрачно, лишь на

мгновение замедлив шаг, стал спускаться быстрее.

- Привет, коллега,- тихо сказал Мамонт.

- Привет...

- Есть разговор.

- Ну?..

У него не было никакого желания разговаривать и видеть Мамонта. Похоже, он

хорошо выспался, позавтракал и отлично владел собой; это был уже

совершенно другой человек, чем тот, промерзший до костей и теряющий

рассудок и осторожность.

- Один наш общий знакомый сегодня утром исчез из гостиницы,- проговорил

Мамонт.- Ты не знаешь, где он может быть?

- Не знаю,- просто ответил горбоносый.

- Ты же катался за ним?

- Я катался за тобой.

Он обезоруживал простотой. И заинтересовать его сейчас было нечем. Он на

глазах, как хорошая сильная рыба, сходил с крючка, и во второй раз можно

было не рассчитывать, что клюнет.

- Кто из ваших отслеживал иностранца? - без надежды спросил Мамонт.

- Не знаю...

Он и в самом деле мог не знать, выполняя конкретный "урок", заданный

начальником.

- Ну, извини,- бросил Мамонт.

- Ничего,- проронил тот и, обойдя Мамонта, пошел вниз.

Рассчитывать на иное было и невозможно. Следовало заранее проиграть

подобную ситуацию и вообще не ездить сюда. Потому что в следующий раз

будет трудно найти с горбоносым общий язык и взаимные интересы.

Подводила спешка, следовало взять себя в руки и досконально

проанализировать создавшееся положение.

Мамонт подождал, когда горбоносый выедет со двора, после чего спустился

вниз и, огибая дом с другой стороны, вышел к "Линкольну", стоящему на

противоположной стороне улицы.

Это был серьезный, практически безвыходный тупик. Ошибка заключалась в

том, что он пошел к Кристоферу без предварительной разведки и изучения

личности. Дара бы могла вытянуть из него не только адреса явок и его

московских знакомых, но, возможно, и телефоны партнеров, с которыми Фрич

консультировался ночью. Наверное, она бы сумела вползти к нему не только

за пазуху, но и в душу. Даже если бы он потом сбежал и скрылся, осталась

бы возможность связи с ним, потому что любовь такой женщины, как Дара,

забыть невозможно.

По крайней мере, так представлялось Мамонту...

Он сидел в машине и перебирал все возможные варианты выхода. Устанавливать

контакт с полковником Арчеладзе было преждевременно. К этому монстру

просто так не подъедешь, даже если он, оставаясь один, может плакать, как

уверяла Дара. Минуты слабости бывают даже у львов. Маловероятно, однако

можно допустить, что Кристофер появится в фирме "Валькирия" - место для

отсидки неплохое, под охраной своей команды, но в такое знакомое здание

Института Мамонту вообще не было пути: там осталась обслуга, которая знала

его в лицо, и можно было влететь, как недавно влетел горбоносый

наблюдатель. Разумно было бы запустить туда Дару. Она бы прошла через

посты охраны, вползла бы в недоступные теперь кабинеты, но вряд ли

Кристофер сейчас подпустит ее к себе. Ему, как пуганой вороне, "конкурент"

будет видеться в каждом новом человеке. И его гиперсексуальность после

таких событий наверняка резко упала.

Даже сейчас, ощущая тупик, Мамонт чувствовал тихую, непроходящую ревность,

будто собака на сене.

Подумав о Даре, он немедленно захотел к ней. Он поехал к дому, кляня себя

по дороге, что из-за этой странной тяги прохлопал Кристофера, ибо не

следовало уезжать из гостиницы "Москва", а плотно сидеть до восьми часов

утра в своем номере. И никуда бы он не делся!

Дара встретила его у порога и по виду поняла, что вернулся он без всякого

результата. Мамонт тоже понял, что новостей нет...

- Ничего, милый, никуда он от нас не исчезнет,- уверенно сказала она.- Ты

его скоро найдешь.

- Спасибо, дорогая,- сдержанно произнес он.- Я плохо в это верю.

- Твое состояние никуда не годится! - вдруг заявила Дара.- Сейчас я верну

тебе хорошую форму. Пожалуйста, без всякого сопротивления выполни все мои

требования.

- Хорошо,- согласился Мамонт.- Скажи мне, когда вчера ты звонила ему по

моей просьбе, о чем вы говорили?

- Разумеется, о любви,- призналась она.- Кристофер попросил меня приехать

к нему в гостиницу.

- Ты ему отказала... надеюсь?

- Нет,- улыбнулась она.- Я сказала, что не встречаюсь с мужчинами в

гостинцах, а люблю, когда для меня снимают отдельную квартиру.

- Как же ты объяснила свой звонок? Откуда номер телефона?

- Очень просто! В этих апартаментах жил мой прежний любовник.

- Я представляю, как ты с ним разговаривала,- не сдержался Мамонт.

- О! Ты меня ревнуешь! - догадалась она.- Что с тобой, Мамонт?

Он помотал головой:

- Не могу объяснить...

Дара огладила ладонями его волосы, поцеловала в щеку.

- А я- могу... Стратиг, как всегда, в своем амплуа. Он все время пытается

изменить судьбы людей. Вот и тебе задал чужой урок. Прости, милый, но тебе

никогда не подняться до мужества Страги. Это не твой рок. Я работала с

настоящим Страгой несколько лет. Он никогда не раздумывал и не ревновал

меня... Не думай, он не был жестоким и бессердечным. Настоящее мужество -

повиноваться своему року. Ты обязан был послать меня к этому... выродку.

- Нет! - бесстрастно и холодно сказал Мамонт.- А как же святость женского

начала?

- Женское начало - это Валькирии,- грустно проговорила Дара.- Им открыт

высший смысл близости мужчины и женщины. Ты же испытал эту близость?.. Мой

рок - любовь земная. Но я не торгую своим телом, как путана Мне приходится

исполнять свой урок, и ты знаешь, во имя чего. Милый Мамонт, ты должен

привыкнуть к этому. Пока мир на земле под властью изгоев, не будет

гармонии.

- Не привыкну,- он потряс головой. Дара обняла его и уткнулась в грудь.

- Спасибо, милый. Если бы ты знал, как мне приятно это слышать от Страги.

Ты не случайно избран Валькирией... Но не стремись изменить мою судьбу, не

уподобляйся Стратигу.

- Почему он это делает? - тихо спросил Мамонт.

- Не знаю... Возможно, это воля Владыки. Мужественные Страги вдруг

влюбляются, как юноши - романтично и безрассудно. Мудрым Авегам начинает

казаться, что в мире больше нет изгоев, что он чист и светел. Варги в

пещерах добывают соль и мечтают увидеть солнце, но не могут смотреть на

него. Наверное, есть смысл и в противоречии Стратига.

Она дышала Мамонту в солнечное сплетение...

И от этого жаркого дыхания он ощущал, как светлеет разум и мысль

становится чистой и острой, словно морозная игла в зимний день. Незаметно

для себя он вновь вернулся в думах к утреннему исчезновению Кристофера и

как бы заново прошел его путь от аэропорта Шереметьево до вчерашней ночи в

гостинице. Тонкая игла неожиданно нанизала на себя выпавшее из памяти

событие: когда Зямщиц привез его из Шереметьева, то они останавливались во

дворе какого-то дома на улице Восьмого марта. Именно там остался

иностранец! Но тогда Мамонта интересовал только Зямщиц, и он поехал за ним.

Значит, в этом доме есть знакомые Кристофера! И не там ли он обитал все

ночи?!

От дыхания Дары в груди стало горячо. Ему не хотелось отстранять ее,

поэтому Мамонт наклонился к ее уху и прошептал:

- Мне стало хорошо, дорогая. Прости, я должен срочно уехать.

- Езжай, милый,- как всегда, проворковала она.- Я буду ждать тебя.

Для того чтобы вертеться по чужим дворам, следовало бы взять невзрачный

зеленый "Москвич", однако "Линкольн" стоял у ворот с разогретым

двигателем, и Мамонт, чтобы не терять времени, сел за его руль. Он

довольно скоро отыскал дом на улице Восьмого марта, чтобы не

засвечиваться, бросил машину в каком-то переулке и пешком отправился в

знакомый двор.

Все было, как тогда: за доминошным столом сидели и опохмелялись четверо

алкоголиков. Водку разливали маленькими порциями - растягивали

удовольствие. У обочин подъездной дорожки стояли автомобили, засыпанные

листьями, некоторые на спущенных колесах- примитивное противоугонное

средство. Одним словом, ничем не выдающийся дом постройки шестидесятых

годов, но не "хру-щевка", а более расширенный вариант, сейчас давно

утративший былую привилегированность, если судить по вольготному

существованию здесь алкоголиков. Что мог делать здесь мультимиллионер,

владелец приисков и алмазных копей?

Впрочем, для него-то как раз подходящее место для "отстоя". Скорее всего,

принцип действия Интернационала заключается в нелогичности. В прошлый раз

Зямщиц и Кристофер расстались возле третьего подъезда. Мамонт не видел,

что делал последний - вошел в дом или отправился еще куда-то: пришлось

срочно бежать к машине, чтобы поспеть за Зямщицем. Вероятнее всего, Фрич к

кому-то заходил. Иначе бы услужливый и воспитанный работник МИДа не бросил

иностранца.

Стараясь не поворачиваться лицом к дому, Мамонт обогнул хоккейную коробку

и подсел к алкоголикам, спиной к окнам. Мужики уставились на него с уже

готовой неприязнью, в красных глазах таилась злоба. Самый дипломатичный из

них спросил:

- Тебе чего, мужик?

- Ребята, вы давно тут торчите?- без напора поинтересовался Мамонт.

- А тебе чего? - Злости уже прибавилось.

- Ну, с восьми? Магазины-то с восьми? А вышли еще раньше?

- С восьми, а тебе чего?

- В третий подъезд иностранец не забегал? С сиреневой сумкой? - несмотря

на взрывоопасную ситуацию, спросил Мамонт.

- Гони на бутылку! - приказал дипломатичный.

- Может, сначала про иностранца?..

- Сначала про бутылку!

Мамонт молча достал деньги, отсчитал на поллитру, выложил на стол. Вся

злоба, лютая и непримиримая, улетучилась мгновенно. Так у людей уже не

бывает; так бывает у некоторых видов животных.

Один из алкашей схватил деньги и помчался к магазину, белевшему за

деревьями. А дипломатичный весело сказал:

- Иностранца не видели.

- Это точно?

- Не сомневайся. Мы тут всех видим, а иностранцев особенно.

- Чего ты видишь-то? Чего видишь? - возмутился на сотоварища алкаш,

сидевший напротив.- У тебя с утра глаза заплывают!

И рассмеялся над собственной шуткой.

- А часто иностранцы наведываются в этот подъезд?

- Ни разу не видали,- признался дипломатичный.

- Понятно... Еще одна загадка, мужики,- Мамонт сунул руку в карман, где

были деньги.- Тут есть одинокая и молодая женщина? Легкого поведения?

Они непонимающе запереглядывались, а ответить хотелось!

- Ну, телка такая, клевая! - пояснил Мамонт.- Валютная проститутка.

- А-а! - весело протянул шутник.- Бывает! Приезжает! Тачка белая,

"жигуль". Только иностранцам дает!

- Ты откуда знаешь?- взъерепенился дипломатичный.- Не сбивай человека с

толку.

- Да у наших на такую тварь денег не хватит!

- У тебя не хватит, а есть такие, что хватит!

- Тихо, мужики,- попробовал урезонить Мамонт.

- Ты глянь на нее! Она наших в упор не видит!

- Тебя в упор не видит! А вот такого бы сразу увидела! - Шутник ткнул

пальцем в Мамонта.

Мамонт достал деньги, и спор мгновенно угас. Отсчитал еще на бутылку.

Следующий изгой выхватил бумажки и помчался к магазину. В это время, будто

выстрел, хлопнула дверь подъезда, и на улице очутился уже знакомый мощный

мужчина с бородой. На сей раз он был без фуражки, но в казачьих шароварах

и с лампасами. Поигрывая нагаечкой, он пошел к доминошному столу, и двух

оставшихся алкашей будто ветром смело. Мамонт остался сидеть к нему

спиной, облокотившись на стол. Казак приставил древко кнута между лопаток

и спросил:

- Кто такой?

- Человек,- просто сказал Мамонт.- Садись, потолкуем.

- Об чем? - Казак обошел столик, заглянул в лицо.

- Я ищу женщину,- признался он.- Однажды мы с ней заезжали в этот дом.

Похоже, тут живут ее родственники.

- Это называется - шерше ля фам,- усмехнулся казак и поиграл плетью.-

Ну-ну, а дальше чего? Объегорила? Сперла бумажник?

- Нет, брат,- вздохнул Мамонт.- Забыть не могу... Этот огромный, крупный

человек с нагайкой был доверчивым, как ребенок.

- Пошли ко мне,- вдруг предложил он.- Жена у ме--ня тут всех знает.

Спросим - поможет.

- Если это удобно...

- Почему не удобно? - засмеялся тот.- Мы же русские люди, должны помогать

друг другу. Идем!

Они поднялись на третий этаж. Казак позвонил- за дверью раздался

пиликающий посвист, словно запищала стайка гусят. Казак заговорщицки

зашептал и засмеялся:

- Люблю свой звонок! Так и слышу родительский курень!

Дебелая, рослая красавица отворила дверь на всю ширину и встала,

подбоченясь:

- Так, еще одного привел! Это тоже казак?

- Казак, мать! Такой казачина! Есаул!

- Вижу!.. Все вы есаулы.

- Ему помочь надо,- извиняющимся тоном заговорил этот могучий человек.- У

него беда приключилась, мать. Он женщину ищет...

- Женщину? Стало быть, потерял?

- Потерял, мать, потерял. Как не помочь? Свой же, станичник!

- Твой станичник верхом-то когда сидел, нет?- усмехнулась казачка.- Ладно,

заходи, подкидыш! Сейчас разберемся.

Она затворила дверь, подала тапочки, открыла дверь комнаты.

- Ночевать будешь здесь. Кровать жесткая, да тебе полезно.

Этот неожиданный поворот и обескуражил, и развеселил Мамонта.

- Я бы остался у вас,- признался он,- да не могу сейчас...

- Тебе чего, кровать не понравилась?- возмутилась казачка.- Да на ней сам

Клепа спал. И ничего! Только покряхтывал!

- Клепа - это друг наш,- охотно пояснил казак-богатырь.- Композитор. Как

на балалайке играет! Оркестр! Мы сидим и плачем!

- Простите, я обманул вас,- признался Мамонт.- Я действительно ищу

женщину. Но... у нас нет никаких отношений.

Хозяева враз замолчали, как-то виновато переглянулись.

- Обманул? - с какой-то тоской спросила казачка.

- Да, простите меня...

- Все равно помочь бы,- пользуясь паузой, проговорил казак.- В нашем

подъезде...

- Обрисуй, что за баба? - в упор спросила его жена.

- По всей вероятности, одинокая, легкого поведения. Приезжает на белых

"Жигулях",- начал было Мамонт.

- Все ясно! - бросила она и, потеряв интерес, отправилась на кухню.- Ну

чаю-то попьешь?

- Кто это такая? - спросил казак.

- А ты сразу - кто такая! - передразнила его жена.- Сиди, мухомор!

- Нет, правда, кто?

- Да сучка эта! За которой кобели-то табуном ходят!

- Это которая иностранцев возит?

- Будто иностранцы- не кобели!..

- У нес тут квартира пустая стоит. Матушка недавно умерла,- пояснил

казак.- Иногда появляется.

- И ты тоже кобель! - вдруг сказала она мужу.

- Мать, я не по этой части,- благодушно протянул тот.- Я по электрической.

- Сейчас есть кто-нибудь в ее квартире? - спросил Мамонт.

- Нет, сегодня пусто,- заверил казак.- Несколько дней пусто.

- А ты-то откуда знаешь? - подозрительно спросила жена.

- Дверь немазаная! - отпарировал он.- Скрипит, как телега, на весь

подъезд. Я во сне даже слышу.

- Ладно, садитесь чай пить,- сказала казачка. Чашки с чаем затерялись

среди больших тарелок с крупно нарезанным салом, соленой рыбой, вареной

картошкой, луком и яблоками в вазе. Эта простая пища неожиданно пробудила

у Мамонта зверский аппетит.

- Ешь, станичник! - радовался хозяин.- Все с Дона. Я рыбу сам ловлю и сети

сам вяжу. Нажимай, есаул!

- Вина у нас нет,- предупредила хозяйка.- Мой пить бросил.

- Спасибо, я за рулем,- сказал Мамонт.- А где же она сейчас живет?

- Кто, сучка-то эта? - Красавица казачка посмотрела так, будто вывернула

Мамонта наизнанку.- А зачем тебе она?

Придумывать легенды не имело смысла, да и стыдно было изворачиваться перед

этими людьми.

- Вражина один у нее прячется, иностранец. Достать бы мне его нужно.

- Кто он такой?- поинтересовался казак.

- Есть такая организация- Интернационал...

- Значит, красный! - заверил тот.- Большевик. Рубать их, гадов!

- Сиди, рубака,- отмахнулась жена.- А эта стервоза живет где-то на

Рокотова. Квартиру там купила. Вроде Жига ее фамилия, а зовут Галька.

- Жуго, а не Жига,- поправил муж.- Галина Васильевна.

- Нашел Васильевну!.. Мурзика вымыл?- вдруг спросила она грозно.- Иди и

мой! Да хорошенько, чтоб блестел!

Казак крякнул, улыбнулся и пошел в ванную.

- Мурзик - это котенок? - чтобы поддержать разговор, спросил Мамонт.

- Да нет! - засмеялась красавица.- Коня себе купил!

- Коня?..

- Ну! - отмахнулась она.- Да такого, что между ног Проскакивает. Пони

называется. А видом - жеребец!

Мамонт поблагодарил и начал собираться. Из ванной доносились властные

окрики.

- Стоять! Стоять, я сказал! Мурзик, стоять! Ухо отгрызу!

- Иди провожай станичника! - окликнула его жена.- И оставь Мурзика в

покое. Сама вымою. Он у меня будет стоять!

Казак появился обрызганный водой с ног до головы, босой, с засученными

шароварами.

- Звони, если что,- он назвал номер телефона и прошептал: - Я за квартирой

присмотрю, дверь буду слушать... Эх, и песен не попели!

Впервые после возвращения в Москву Мамонт шел по улице и беспричинно

улыбался. Надежда была призрачная: следовало еще отыскать эту женщину на

улице Рокотова, и неизвестно, там ли сейчас Кристофер Фрич. Однако после

казачьего дома ему вдруг стало хорошо и спокойно. В их суматошной и буйной

жизни скользила радость и реальность бытия.

Потом его радовал мощный и устойчивый "Линкольн", которому везде уступали

дорогу. Пусть не из уважения, а из боязни поцарапать дорогую машину, за

ремонт которой не расплатишься, но и в этом что-то было. Мамонт выехал на

Профсоюзную, стал в скоростной ряд и приготовился катить до самого

Ясенева. Предчувствие удачи нарастало за каждым перекрестком. На

пересечении с улицей Гарибальди он попытался нажать, чтобы проскочить под

желтый свет, и в последний момент понял, что не успеет. Тяжелый "Линкольн"

имел хорошие тормоза, однако Мамонт остановил его лишь на пешеходной

"зебре". Хотел сдать назад и опоздал: почти вплотную к бамперу пристроился

"Нисан-патрол". Поток людей, устремившийся по переходу, вынужден был

обходить раздражающий роскошью автомобиль. Кто-то пнул, кто-то стукнул

кулаком по капоту - Мамонт извиняюще разводил руками, дескать, простите,

люди добрые.

И когда невысокий мужичонка плюнул на машину и погрозил кулаком, он тоже

сделал жест извинения. Но вдруг этот человек остановился и, развернувшись,

пошел к водительской дверце. Мамонт надавил кнопку опускания стекла- хотел

извиниться персонально, однако услышал восторженный крик:

- Мамонт! А-а, Мамонт! Я узнал вас!

Мамонт поднял стекло и отвернулся. Как назло, вереница пешеходов не

кончалась и томительно долго горел красный свет.