The near east

Вид материала

Документы

Содержание Царственный антикварий Глава 6. ПЕРСЫ

Подобный материал:

• East-West Development Group, Russia ("ewdr") is a Russian wing of East-West Development, 75.73kb.
• Dialogue between the East and the West: Danger or Chance?, 463.3kb.
• Tina de Vries, advocate, mediator, senior research fellow with responsibility for Poland,, 34.83kb.
• Model United Nations of the Russian Far East отчет, 77.45kb.
• Univesity College London School of Slavonic and East European Studies, сбор и расшифровка, 157.19kb.
• 2- james mellaart earliest Civilisations of the Near East London. Thames and Hudson., 1165.94kb.
• Некоммерческое партнерство объединение международной интеграции в туризме, 43.34kb.
• Обеспечение жизнедеятельности и экологической безопасности при чрезвычайных ситуациях, 292.75kb.
• 10th ieee east-west design & test, 59.96kb.
• Программа профессиональной переподготовки (повышения квалификации) «международная логистика», 262.19kb.

Царственный антикварий

Навуходоносор умер в 562 г., и, когда пала его сильная рука, сразу же начались неприятности. Ему наследовал сын, Амель-Мардук, известный нам главным образом по беглому упоминанию в Библии, где его имя переделали в Эвиль-Меродах. Библия отмечает, что в его время к пленному царю Иудеи, просидевшему к тому моменту двадцать пять лет в заключении, отнеслись с большей снисходительностью.

Эвиль-Меродах недолго оставался царем. Через два года он пал жертвой дворцового заговора, и в 560 г. на трон взошел муж его сестры (то есть зять Навуходоносора). То был Нергал-шар-узур, более известный под греческим именем Нериглиссар.

Нериглиссар умер в 556 г., и его сын (внук Навуходоносора) был быстро свергнут и убит. Так, через семьдесят лет династия Набопаласара пришла к концу. Из нескольких партий, соперничавших за трон, та, что победила, возвела на него Набу-наида («Набу возвышен»), более известного под греческим именем Набонид.

То был губительный выбор, ибо, хотя Набонид был, по-видимому, прекрасным человеком, он оказался на редкость плохим царем. Царская власть едва ли вообще интересовала его сама по себе. Он был антикварием, исследователем древностей, и царский трон для него просто означал возможность углубиться в прошлое, имея в своем распоряжении все ресурсы государства.

Он с энтузиазмом откапывал древние клинописные таблички и тщательно их реставрировал. Хотя он мало сделал для самого Вавилона, он быстро заинтересовался реставрацией храмов в древнейших городах, таких, как Ур и Ларса.

Такая деятельность, однако, не нравилась могущественному жречеству Вавилонии. Навуходоносор увеличивал власть жрецов Мардука, пока они не почувствовали, что другие боги уже в счет не идут. Но Набонид не был уроженцем Вавилона, он родился в Харране, который находился тогда под мидийским управлением. Он был сыном жрицы Сина, лунного бога, и был особенно заинтересован в нем и в городах, таких, как Харран и Ур, которым бог покровительствовал. Жрецы Мардука испытывали ревность, и это послужило одной из причин катастрофы.

Интерес Набонида к учености привел к упадку обороны Вавилона, ибо война и завоевания были последней заботой ученого царя. Он поставил своего сына Белшаруссура во главе национальной обороны и умыл руки. Сын более известен под библейским именем Валтасар.

Библейская книга Даниила, написанная через четыре столетия после событий, показывает слабое знакомство с вавилонской историей. В ней Валтасар появляется как царь Вавилона и сын и наследник Навуходоносора. Все это неверно.

Есть какое-то чувство, что Набонид заслуживал того, чтобы прожить жизнь в мире, так как всегда приятно найти царя, который предпочитает научные занятия войне. И действительно, когда Набонид в 556 г. взошел на трон, необычный покой царил во всем Западном мире. Кроме Вавилонии, насчитывались три великие державы: Мидия, Лидия и Египет. Все они процветали и мирно дремали под управлением добродушных и мягкосердечных монархов.

Это кажется несправедливым, но за одно поколение все четыре царства были разрушены.

Разрушитель уже стоял у ворот. Это был человек, которого называли Куруш, и он более известен нам под греческим именем Кир.

Глава 6. ПЕРСЫ

Благородный завоеватель

Поскольку Кир был основателем великой империи, его жизнь была драматизирована последующими авторами легенд в манере легенд о Саргоне Аккадском, жившем на семнадцать столетий ранее.

Предполагалось, что Кир был сыном дочери Астиага, царя Мидии. Оракул сообщил Астиагу, что его внуку суждено быть причиной его смерти, и царь велел бросить его в горах, чтобы ребенок погиб от лишений. Его, однако, нашла собака, которая заботилась о нем, пока ребенка не нашел и вырастил пастух. Естественно, когда Кир вырос, предсказание осуществилось и он принес своему деду смерть.

Все это можно отбросить. Существует так много легенд подобного сорта, и все они так одинаковы, что не представляют ценности. Цель их обычно в том, чтобы убедить население, что узурпатор есть в действительности член прежней царской семьи, по крайней мере со стороны матери.

В реальности Кир начал свою карьеру как вождь княжества Аншан, находившегося прямо на южной границе бывшего Элама. Он был Кир II Аншанский и прослеживал свои права от предка по имени Хакамани, который, возможно, правил на полтора столетия раньше. У греков имя было переделано в Ахемен, и его наследники, включая Кира, назывались Ахеменидами.

Во времена Киаксара племена Аншана были поглощены Мидийской империей, хотя и сохранили значительную долю самоуправления под властью собственных вождей. Регион, в который входил Аншан, простирался вдоль северных берегов Персидского залива, и туземцы называли его Фарс. Греки назвали его Персис. Русские и англичане назвали это Персией. Иранские племена, населяющие Фарс, стали известны как персы, а водное пространство на юге стало Персидским заливом.

Важно помнить, что мидяне и персы относятся к одной и той же иранской группе племен. Язык, обычаи и культура у них одинаковы. Когда перс нападал на мидянина, это была всего лишь гражданская война, и, если перс сменял мидянина на троне, это означало не более чем утверждение новой династии.

В 559 г. до н. э. Кир провозгласил независимость Аншана от Мидии. Астиагу, который правил в мире уже четверть столетия, не хотелось ввязываться в войну, и сделал он это поздно и неэффективно. Экспедиция, неохотно посланная в Персию, была легко разбита Киром, который затем выстроил крепость Пасаргады — «Крепость Персии» — на месте победы. Этот город, расположенный в самой глубине страны, более чем в 200 км от Персидского залива, послужил ему новой столицей.

Набонид из Халдеи был обрадован новыми событиями. Хотя со времен падения Ассирии Вавилония и Мидия жили в мире, Мидия оставалась крупнейшим северным и восточным соседом и представляла собой потенциального врага в будущем. Набонид поощрял Кира, чувствуя, что этим путем помогает вовлечь Мидию в долгую гражданскую войну с неопределенными результатами, которая обескровит страну и сделает ее слабой. Он даже не упустил возможности маленькой личной выгоды. В 553 г. он захватил Харран, свой родной город и важный центр поклонения Сину, у занятого Астиага.

Однако Набонид просчитался. Гражданская война не стала ни кровавой, ни невыносимо дол-гой. Кир постепенно завоевывал преданность других персидских племен, перетягивая империю все больше и больше к себе скорее дипломатией, чем войной. Наконец в 550 г. он выступил походом на Экбатану, мидийскую столицу, примерно в 480 км к северу от Аншана. Астиаг был легко побит, и Кир перенес столицу в Экбатану. Теперь он стал неоспоримым правителем Мидии, известной с тех пор под именем Персидской империи.

Так пала Мидия, первая из четырех великих держав, которые разделяли между собой цивилизованный мир, когда Набонид стал царем. Набонид был, должно быть, огорошен полной и почти бескровной победой Кира. Быть может, однако, он утешался мыслью, что Кир теперь удовлетворил свои амбиции; что на мидийском троне он будет стремиться к дальнейшим завоеваниям не больше, чем сами мидийские цари. По-видимому, он действовал в соответствии с этой теорией, ибо в годы после падения Мидии он занялся какими-то таинственными делами в пустынных районах к юго-западу от Халдеи. Быть может, то была экспедиция за антиквариатом.

Но если Набонид рассчитывал на пацифизм Кира, он рассчитал неверно.

Следующей на очереди была Лидия, тогда под управлением Креза, богатство которого сделало его легендарным. Крез сам сыграл на руку Киру, объявив Персии войну. Согласно легенде, Креза побудило к этому предсказание оракула, гласившее, что, если он начнет наступление, падет великое царство. И оно пало — его собственное. В 557 г. до в. э. вся Малая Азия оказалась в руках Персии и Кир уже правил величайшей (по территории) империей, которую когда-либо видел Запад.

Когда Лидия подверглась нападению, Набонид понял, что его расчеты его обманули. Он пытался объединиться с Египтом, чтобы подать помощь Лидии, по помощь оказалась неэффективной. На самом деле она была хуже чем бесполезной, ибо дала Киру все необходимые поводы обратиться против Халдеи.

В 539 г. наступил финал. Набонид, неспособный к активным военным действиям, поручил оборону города сыну Валтасару, но не было обороны, о которой стоило бы говорить. Кир был мастером психологической войны и сумел договориться со жрецами Мардука, которых недовольство Набонидом легко привело к предательству.

Так Кир получил мощную пятую колонну в самом городе, который и сдался практически без выстрела. Библейская книга Даниила говорит, что Валтасар пировал, даже когда персы готовились штурмовать город, но этот рассказ несправедлив к несчастному полководцу. Он вел свои войска так хорошо, как мог, и погиб в схватке за стенами города. Набонид был сослан далеко на восток, и Халдейская империя пришла к концу всего через восемьдесят лет после того, как была воздвигнута.

Кир выполнил условия сделки. Как только он вошел в Вавилон, он сразу вернул жрецам Мардука подобающее, по их мнению, место. Более того, он сам намеренно взял на себя обычные жреческие функции вавилонского царя и показал себя как смиренный служитель Мардука. В результате жрецы щедро расхвалили его и удержали город от восстания после его ухода.

Кир был единственным завоевателем, понимавшим достоинства мягкости в противоположность террору. Обращаясь с побежденными мягко и с уважением, он покорял их и был способен прочнее утвердиться на менее кровавом троне и править большей территорией, чем любой завоеватель прежних времен. Удивительно, что никто так долго не смел провести такой эксперимент, и еще более удивительно, что так мало завоевателей усвоило этот кажущийся совершенно элементарным урок.

Новый завоеватель стяжал себе бессмертную славу другим простым проявлением доброты. Он разрешил ссыльным в Вавилоне вернуться на родину. Сюда были включены евреи, большие группы которых сразу же вернулись в Иерусалим. Второисайя восхваляет Кира до небес за этот акт, и библейское восхищение благородным завоевателем поддерживало высокую оценку Кира вплоть до нашего времени в глазах сотен миллионов людей, которые иначе никогда и не слышали бы о нем. (Мог ли он как-нибудь предугадать такой результат своих действий?)

Только малая часть вавилонского еврейства вернулась в Иерусалим. Большинство осталось в городе и регионе, который они теперь считали своим домом и в котором им жилось удобно и хорошо. В течение пятнадцати столетий после Кира еврейская колония в Месопотамии оставалась важным центром еврейской учености.

Персидское завоевание Вавилонии отметило важный поворотный пункт в истории Месопотамии. После почти двух тысячелетий господства разных народов, говоривших на семитических языках, страна попала под власть народа, говорящего на индоевропейском языке. Это означало, что новых хозяев, с культурой и историей, сильно отличавшейся от культуры и истории месопотамских народов, было намного труднее ассимилировать.

Разумеется, персы чувствовали привлекательность древней месопотамской цивилизации. Они приняли клинопись и демонстрировали симпатию к религии Мардука. Однако они не могли принять аккадский язык и его сложную систему клинописных символов. Вместо этого они поощряли второй язык региона, арамейский. Он тоже был семитическим, но, по крайней мере, имел алфавитную основу. Под персидским правлением арамейский стал главным языком Месопотамии, а аккадский был ограничен областью богослужений. Но даже здесь он постепенно исчезал, и последняя надпись, которую нам удалось обнаружить, датируется 270 г. до н. э., через два с половиной столетия после персидского завоевания. После этого язык исчез, через 2 тыс. лет после того, как Саргон из Агаде утвердил его преобладание над шумерским.

Кроме того, персидские цари создавали свои столицы за пределами Месопотамии, так что впервые в истории народы региона признали повелителя извне. Это означало, что персидские цари ощущали месопотамское влияние только на расстоянии и никогда полностью не ассимилировались в ее древней культуре. На деле персидские правители все больше и больше попадали под влияние нового образа мыслей, с губительными для Месопотамии результатами.