Дж. Реале и Д. Антисери Западная философия от истоков до наших дней. От романтизма до наших дней (4)
| Вид материала | Закон |
- Книга Дж. Реале и Д. Антисери "Западная философия от истоков до наших дней" представляет, 4389.95kb.
- Вычитка: 19. 09. 2004, 4157.1kb.
- И Д. Антисери западная философия от истоков до наших дней Книга, 10577.52kb.
- Литература народов стран зарубежья (европейская и американская литературы). Рекомендуемая, 718.07kb.
- От возрождения до канта, 4358.19kb.
- Положение о конкурсе «Профессионалы наших дней» Общие положения, 41.01kb.
- История отечества с древнейших времен до наших дней, 13875.33kb.
- История России с древнейших времен до наших дней в вопросах и ответах, 10053.95kb.
- Лекции по Истории и методологии биологии Основная литература: История биология (с древнейших, 1128.78kb.
- Терроризм. От истоков и до наших дней, 673.2kb.
Глава 28. Спиритуализм как европейский феномен. Бергсон и творческая эволюция
1. СПИРИТУАЛИЗМ. ОБЩИЕ ЧЕРТЫ
В начале нашего столетия в Европе появилась группа антипозитивистски настроенных мыслителей, которых можно объединить общим движением под названием спиритуализм. Помимо главной темы — не сводимости человека к природе, для этих мыслителей характерен обостренный интерес к эстетическим и моральным ценностям, свободе личности, особым формам выражения духовного содержания, не сводимым к естественнонаучным. Для позитивизма нет ничего вне фактов, а для позитивных фактов всегда можно найти законы, подобные законам физики и математики. В область позитивных «фактов» не попадали такие феномены, как свобода личности, внутренний диалог сознания, автономия ценностей. О реальности таких фактов (непозитивных, но все же естественных) и призван был напомнить философский спиритуализм.
Программу спиритуализма можно суммировать следующим образом: 1. Философия не может и не должна быть абсорбирована наукой и естествознанием, у нее свои проблемы и процедуры; 2. Идея философии — человек специфичен по сравнению с остальной природой, его специфические свойства суть свобода, сознание и рефлексия; 3. Специфичность предмета требует особых инструментов. Чтобы услышать голоса сознания, необходимо, чтобы «душа вернулась к самой себе»; 4. Программа предполагала исследование структуры и границ истинно научного знания; 5. Делая акцент на абсолютность и трансцендентность Бога, спиритуализм оспаривал романтическое отождествление конечного с бесконечным; 6. Термин «спиритуализм», хотя и введен Кузеном, имеет длинную предысторию. Достаточно вспомнить о Плотине, Августине, Декарте, Паскале, романтиках; 7. Человек есть дух, писал Луи Лавель. Духовность — единственный род активности, из-за которой он заслуживает называться человеком. В свободной инициативе человек продуцирует не вещи, а смысл вещей.
490 Спиритуализм
2. АНРИ БЕРГСОН И ТВОРЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
2.1. Оригинальность спиритуализма Бергсона
Позицию Бергсона можно определить как эволюционистский спиритуализм. Бергсон несомненно является одним из самых интересных и значительных французских мыслителей. Отражение его идей можно найти в идеях американского прагматизма, в искусстве, социальных и религиозных концепциях. Бергсон родился в Париже в 1859 г. Он изучал философию в Ecole Normale, получив диплом, преподавал в лицеях. Докторскую диссертацию «Очерк о непосредственных данных сознания» (1889) он защитил в Сорбонне с большим успехом. Не обошли вниманием читатели и его работу «Материя и память» (1896). В сборнике «Смех. Очерки о значении комического» (1900) Бергсон уточняет, что человек есть не только «животное, умеющее смеяться», но и такое «животное, которое вызывает смех». У любого животного и даже неодушевленного существа комик умеет найти какое-то сходство с человеком. Поэтому комический эффект срабатывает как своего рода сердечная анестезия. «Наш смех всегда соотносится с группой людей», когда внимание обращено на одного, и комическое подразумевает игру оттенков понимания, приглушая чувственность.
Вершиной творчества философа стали книги «Введение в метафизику» (1903) и «Творческая эволюция» (1907). Профессор Коллеж де Франс и член Французской академии, Анри Бергсон в 1928 г. стал лауреатом Нобелевской премии по литературе. «Два источника морали и религии» (1932) — последняя его работа. Когда нацисты оккупировали Париж, Бергсона освободили от явки на регистрацию, которой подлежали все евреи. Однако философ не принял такой «чести» и пришел вместе со всеми. Последние годы жизни он находил в католицизме дополнение иудаизму. Однако менять веру не стал. «Я хочу остаться с теми, — писал он в завещании, — кого завтра будут преследовать». Бергсон умер в Париже в 1941 г.
Верно, что бергсонианство было модной философией. Чтобы услышать его лекции, бывало, иные светские дамы посылали слуг занять места в аудитории. Безусловно, обаяние личности философа было не последней причиной успеха. Молчание и трепет воцарялись в зале при его появлении в глубине сцены, рассказывает Ж. Шевалье. «Соединенные руки, никаких заметок, огромный лоб, яркий свет глаз под густыми бровями, деликатные черты, выражавшие духовную силу и мощь мысли. Его речь была спокойна, ритмична и благородна. Необычайная уверенность и поразительная точность, завораживающе музыкальные интонации, даже некоторый дефект дыхания имели что-то от кокетства».
Бергсон: оригинальность спиритуализма 491
3. ЭММАНУЭЛЬ МУНЬЕ: «ПЕРСОНАЛИСТСКАЯ И КОММУНИТАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
3.1. «Личность» в теории Мунье
Эммануэль Мунье (1905—1950) изучал философию сначала в Гренобле, а затем в Сорбонне, где вместе с ним учился и Реймон Арон. Затем несколько лет преподавал в частных школах и лицее. В доме Жака Маритена он познакомился с Габриелем Марселем и Николаем Бердяевым. В 1932 г. он начинает издавать журнал «Esprit», решив расстаться с академической карьерой, а в 1935 г. публикует сборник своих статей «Персоналистская и коммунитарная революция». Социальной программе персонализма посвящен очерк «От капиталистической собственности к человеческой собственности». Попав в армию в 1939 г., он оказался в плену. После освобождения в самый разгар войны (в 1941 г.) возобновил издание журнала «Esprit». Однако в январе 1942 г. Мунье вновь арестован по обвинению в организации подпольного движения «Комбат». После трех месяцев свободы он снова оказался в тюрьме и объявил голодовку. После судебного процесса философ до конца войны живет под вымышленным именем. Основные его сочинения вышли после войны, в 1946 г. Это три работы: «Трактат о характере», «Свобода под условием», «Введение в экзистенциализм». Затем «Что такое персонализм?» (1947), «Пробуждение черной Африки» и «Маленький страх двадцатого века» (1948), «Персонализм» (1949). «Мое Евангелие учит меня не лукавить перед моим собственным Богом, который всегда ищет дорогу к сердцу отчаявшегося человека. Он никогда не разрешал мне успокаиваться по отношению к тем, кто предпочитает пренебрегать доверием бедных. Это не политика, я знаю. Но в этом есть и предпосылка любой политики, в этом —
503
Эммануэль Мунье (1905—1950)
Мунье 503
достаточное основание, чтобы отвергнуть некоторые политические формы». Мунье умер от инфаркта 22 марта 1950 г.
3.2. Измерения личности
«Воссоздать Ренессанс» — так называется передовая статья первого номера «Esprit» (1932). Ренессанс вывел из кризиса средневековье. Такая же персоналистская революция коммунитарного типа необходима, чтобы разрешить кризис ХХ века. «Персонализм есть интегральное усилие, призванное понять и преодолеть тотальный кризис человека», — писал он. Это станет возможно тогда, когда в центре теоретических дискуссий и практических действий окажется личность («персона»).
Так что же такое личность? «Личность — это не мое сознание о ней. Всякий раз, когда я произвожу отбор в моем сознании, то что я изымаю? Чаще всего, даже не осознавая, я устраняю эфемерные фрагменты индивидуальности, неустойчивые, как воздушный флер. Не с личностью я отождествляю те персонажи, что были мной в прошлом и которые переживут меня по низости или инерции. Это персонажи, которые, как я верю, есть, поскольку я им завидую и разрешаю моделировать меня так, как того хочет мода».
Мы не придем к личности, даже анализируя себя самого, свои желания, надежды. «Все устроено так, как если бы Личность была невидимым центром всего хорошего и плохого, словно она — тайный гость малейших движений моей жизни, то, что не может пасть под взглядом моего сознания». Поэтому «моя личность не совпадает с моей персональностью». Как несконструированное единство, она — выше времени, шире моих взглядов на нее, это самая интимная из всех моих реконструкций. Она есть некое присутствие во мне».
Мунье уточняет, что не есть личность. Она необъективируема. Можно, однако, сказать, что личность — «тотальный объем человека... В каждом из нас есть три духовных измерения: телесное, универсальное и направленное вширь — сопричастность. Призвание, воплощение и сопричастность суть три измерения личности». Человек размышляет о собственном призвании, месте и долге. С другой стороны, он связан с телесным и историческими условиями. Поэтому перед ним стоит проблема, как не увязнуть в мире чувственного и вещного. Вместе с тем человеку не дано постичь самого себя иначе, как в рамках высшего единства.
Личность не достигает самой себя, если не приобщается к превосходящему нас сообществу, которое призывает и интегрирует отдельных людей. Так, по Мунье, открываются три способа сформировать личность: 1) медитация, поиск призвания, 2) занятие тем,
504 Спиритуализм
что принесет признание, собственное воплощение, 3) самоотверженность, которая есть инициация, посвящение в избранные, жизнь для других. Если человек лишен одного из этих существенных способов самосозидания, о нем трудно сказать как о состоявшемся.
Необъективируемость личности состоит в неуловимости, в том, что она вечно в пути. Существовать для нее означает «быть с другими и с вещами, понимая их, понимать себя». Личность не бежит в прошлое или настоящее: она, присутствуя в настоящем, конденсирует в себе прошлое, а настоящее видит в свете вечности трансценденции.
3.3. Персонализм против морализма и индивидуализма
Персоналистский опыт — это опыт «ты», ибо в акте любви дана самая сильная человеческая определенность и экзистенциальное cogito. «Люблю, следовательно, существую, и жизнь достойна быть прожитой». Биологическое и экономическое решения социальных проблем остаются односторонними, если не задето самое глубокое человеческое измерение. «И духовное, — поясняет Мунье, — принадлежит к инфраструктуре: психологический и духовный беспорядок связан с экономическим хаосом, рациональные экономические решения не достигнут цели, если в основе лежит презрение к насущным потребностям личности».
Философ не принимает ни морализма («измените человека, и вы излечите общество»), ни марксизма («измените экономику, и вы спасете человека»). Но самым непримиримым врагом персонализма он считал индивидуализм. Индивидуализм формирует изолированного человека, который постоянно защищается. По этой мерке создана идеология западного буржуазного общества. Человек, лишенный связей с природой, наделенный безмерной свободой, рассматривает ближних с точки зрения расчета, он завистлив и мстителен. Агонизирующая цивилизация стала одной из самых ничтожных в истории человечества. Его прямая антитеза — персонализм.
В персонализме личность не ограничена другими личностями, напротив, ее и нет иначе, как в других и через других. Когда общение нарушается или прерывается, я теряю самого себя. «Любое безумие есть не что иное, как поражение в общении: alter (другой) становится alienus (чужой), Я становится чужим мне самому». Это значит, что я существую постольку, поскольку я есть для других, что по существу «быть означает любить».
Мунье 505
3.4. «Персона» против капитализма и против марксизма
Мунье называет капитализм метафизикой примата прибыли. Двойная форма паразитизма характерна для такого общества — по отношению к природе и по отношению к человеку. Сакральная власть денег переворачивает все вверх ногами: «иметь» становится важнее, чем «быть». Деньги в капиталистическом обществе таранизируют всех. Собственность наживают трудом или путем захвата, но ее основание ни в первом, ни во втором. В фундаменте собственность неотделима от рассмотрения ее использования, т. е. от ее назначения. Мунье берет за основу средневековую христианскую концепцию личностного управления и совместного использования материальных благ. Для этого необходимы коллективистски воспитанные личности, способные адаптироваться к различным производственным условиям. Философ отстаивает плюралистическую модель экономики.
Беспощадный критик капитализма, Мунье не спешил в объятия марксизма. «Для нас марксизм — не что иное, как физика нашей ошибки». Тяготение к коммунизму стало «нашим фамильным демоном», а его притягательность говорит о том, что в нем есть нечто, задевающее душу и сердце. Как бы то ни было, но Мунье отвергает марксизм по следующим причинам: 1) марксизм — непокорный сын капитализма, ибо и капитализм, и марксизм исходят из материи; 2) один капитализм марксизм меняет на другой — государственный капитализм; 3) коллективистский оптимизм сочетается в марксизме с пессимизмом относительно личности, что неприемлемо для персонализма; 4) в историческом плане марксизм привел к тоталитарным режимам; 5) так на смену капиталистическому империализму пришел социалистический империализм. Христианин не отказался бы «работать в колхозе или на советской фабрике, но вряд ли такое общество может поддержать мысль, которая для человека незаменима, как дыхание».
Если марксизм выстраивает историю вокруг экономики и политики, подобно кругу с одним центром, то для христианского реализма, полагает Мунье, более характерен «эллипс с двумя полюсами — материальным полюсом и полюсом сверхъестественного, и при этом первый подчинен второму, даже если второй неотделим от первого». Как-то в беседе с Роже Гароди Мунье сказал: «Для христианина и вера, и Божественная жизнь в церкви и в человеке — тот же базис (структуры). Достичь их значило бы достичь социальной справедливости, равенства и прогресса». Он никогда не верил в то, что партийная монополия необходима для наведения порядка и справедливости, как и в то, что марксизм способен к адекватной интерпретации современной истории.
506 Спиритуализм
3.5. К новому обществу
Теперь нам понятно выражение Недонселя, что «философия Мунье не для воскресного вечера». Так какой же тип общества виделся Мунье как адекватный? Ответ он дает вполне определенный: персоналистско-коммунитарное общество. В нем нет ничего от массового общества с его тиранией анонима, как ничего от фашистского с харизматическим лидером и мистической лихорадкой. Это не органико-биологическая общность и не правовое общество просветительского типа, основанное на компромиссе эгоистических интересов.
Персоналистская модель основана на любви, реализующейся в отзывчивости и сопричастности, когда личность принимает на себя судьбу, страдания и радость ближних. Речь идет об идее в пределе христианской (вспомним о понятии мистического тела), которую нельзя претворить политическими средствами, но которая, однако, функционирует как регулятивный идеал и как критерий справедливости.
Противник всех форм расизма и ксенофобии, Мунье защищал все, что так или иначе поддерживает личность (прежде всего в лице женщины), «экстра-схоластическую» модель максимально свободного образования и местное самоуправление. В кризисе капиталистического общества он угадывал черты нарождающегося общества: упразднение пролетариата и порождающих его условий, замену анархистской экономики персоналистски организованной экономикой, социализацию вместо огосударствления, развитие профсоюзного движения, реабилитацию труда, рост личности рабочего, примат труда над капиталом, упразднение классовых и цензовых различий, примат личной ответственности над анонимным этикетом.
Критикуя современные модели «вялого» социализма, Мунье ставил вопрос о необходимости обновленного социализма, свободного от бюрократических и полицейских аберраций. Он мечтал о социализме людей труда, где «государство для человека, а человек для государства». Личность должна уметь защищаться от злоупотреблений власти, и всякая неконтролируемая власть так или иначе тяготеет к злоупотреблениям. Поэтому ситуация требует «общественного статуса личности и конституционного ограничения государственной власти: центральную власть должны уравновесить местные органы власти и гражданские права личности». Плюралистическое государство поддерживает разделение разнонаправленных властей, однако лучше, по Мунье, говорить о государстве, поставленном на службу плюралистического, т. е. наиболее близкого природе личности, общества.
Мунье 507
3.6. Христианство должно покончить с узаконенным беспорядком
Персоналистское понимание истории Мунье можно назвать трагическим оптимизмом. Оптимизмом, поскольку он был уверен в конечном триумфе истины. Оптимизмом трагическим, ибо нельзя не видеть тотального кризиса. «Ничтожно малым» называет Мунье страх людей средневековья, не желавших по скончании времен предстать пред Господом с пустыми руками. Страх XX века стократ больше — это страх исчезновения человечества. Однако страх, блокирующий инициативу и толкающий людей в клетку эгоизма, раздувающий ненависть и душащий любовь, Мунье называет, несмотря на повсеместное распространение, мизерным.
Все же христианская вера может превратить «маленький страх» XX века в «великий страх», освобождающий и богатый начинаниями. Для этого необходимо покончить со всеми разновидностями компромиссов. К их числу относятся: старые теократические попытки вмешательства государства в сферу сознания; сентиментальный консерватизм, связывающий веру с ушедшими в прошлое режимами; логика, рассматривающая деньги как цель, а не как средство.
Тот, кто еще верит в христианские ценности, полагает Мунье, должен быть готов порвать со всей системой узаконенного беспорядка. Но это не значит, что христианство должно признать другой порядок. Эсхатологическая направленность христианства не позволяет ему искать совершенства в любой фактической ситуации. «Всякий новый порядок в потенции — установленный порядок. Любое антифарисейство несет в себе семя нового фарисейства... Христианство не заинтересовано менять левый конформизм на конформизм правого толка, революционный клерикализм — на клерикализм консервативный» («Агония христианства?»).
В наше время рядом с христианством возникают новые разновидности эгоизма и святости. В мире развитой науки и техники христианам не так просто объединиться, как в средние века Возможно, христианство умирает, знаком чего является его отделение от мира? Это конец, полагает Мунье, «старого христианского мира, изъеденный временем, он поднимает якоря и уходит, оставляя позади себя пионеров нового христианства». Речь не идет о новой форме отношения христианства с миром, такой определенной формы просто не может быть. «Важно, чтобы христианство не ставило свою печать на склеротические процессы-факты (режимы, партии и т. п.). Там, где исчезают христианские ценности, они возникают вновь в искаженной форме: обожествления тела, коллективизма, роста-накопления, вождя, партии».
508