Geum.ru

Название книги: Сборник рассказов

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   ...   33   34   35   36   37   38   39   40   ...   43

-- А танцуют ничего. А?

-- Слышите! Сергей уже оценил: "Танцуют ничего"!

Засмеялись.

-- Подожди, он сам скоро пойдет. Да, Сергей?

-- А что? И пойду!

-- Неисправимый человек, этот Сергей!

-- Дурак неисправимый, -- уточнил Владимир Семеныч

Изольде Викторовне. -- Дочка в девятый класс ходит, а он все

на танцах шустрит. Вон он, в клетчатом пиджаке.

Изольда Викторовна интеллигентно потыкала вилочкой

маринованные грибочки, которые она перед тем мелко порезала

ножиком... Но Владимир Семеныч не давал ей как следует поесть

-- все склонялся и говорил ей что-нибудь. Она слушала и кивала

головой.

Поднялся во весь рост курносый Сергей.

-- Позвольте!

-- Тише, товарищи!..

-- Дайте тост сказать! Товарищи!..

-- Товарищи! За дам мы уже выпили... Это правильно. Но

все же, товарищи, мы собрались здесь сегодня не из-за дам, при

всем моем уважении к ним.

-- Да, не из-за их прекрасных глаз!

-- Да. Мы собрались... поздравить нового кандидата,

нашего Вячеслава Александровича. Просто -- нашего Сла-ву. И

позвольте мне тут сегодня скаламбурить: слава наше-му Славе!

Засмеялись и захлопали.

Курносый сел было, но тут же вскочил опять:

-- И позвольте, товарищи!.. Товарищи! И позвольте так-же

приветствовать и поздравить руководителя, который на-правлял,

так сказать, и всячески помогал... и является орга-низатором и

вдохновителем руководящей идеи, которая заложена в основе. За

вас, товарищ профессор!

Дружно опять захлопали.

-- Трепачи, -- сказал Владимир Семеныч Изольде

Вик-торовне.

Изольда Викторовна тоскливо опять покивала головой.

Со всех сторон налегали на закуски и продолжали актив-но

разговаривать.

Пожилой человек и человек с золотыми зубами налади-ли

через стол дружеские пререкания. А так как было шумно и

гремела музыка, то и они тоже говорили очень громко.

-- Что не звонишь?! -- кричал пожилой.

-- А?

-- Не звонишь, мол, почему?!

-- А ты?

-- Я звонил! Тебя же на месте никогда нету!

-- А-а, тут я не виноват! "Не виновата я!"

-- Так взял бы да позвонил! Я-то всегда на месте!

-- А я звонил вам, Кузьма Егорыч! -- хотел влезть в этот

разговор Владимир Семеныч, обращаясь к пожилому, к Кузьме

Егорычу. -- Вас тоже не было на месте.

-- А? -- не расслышал Кузьма Егорыч.

-- Я говорю, я вам звонил!

-- Ну и что? А чего звонил-то?

-- Хотел... это... Нам "Роджерсы" хотят забросить...

-- Кузьма! А, Кузьма!.. -- кричал золотозубый. Кузьма

Егорыч повернулся к нему. -- Ты Протопопова встречаешь?

-- Кого?

-- Протопопова!

-- Каждый день!

-- Ну как? -- спросил Владимир Семеныч Изольду

Вик-торовну. -- Скучно?

-- Ничего, -- сказала она.

-- Видите, какой разгул мещанства! Взял бы всех и облил

шампанским. Здесь живут более или менее только вот эти два,

которые кричат друг другу... Остальные больше пока-зуху

разводят.

-- А я уж думал, тебя перевели куда-нибудь! -- кри-чал

Кузьма Егорыч золотозубому. -- Куда он, думаю, про-пал-то?!

-- Куда перевели?

-- Может, думаю, повысили его там!

-- Дожидайся -- повысят! Скорей -- повесят!

-- Ха-ха-ха!.. -- густо, гулко засмеялся Кузьма Егорыч.

-- Ну что, Софья Ивановна? -- обратился Владимир

Се-меныч к женщине в голубом. Его злило, что ни его, ни его

подругу как-то не замечают, не хотят замечать. -- Все воюе-те

там, с малышами-то.

Софья Ивановна мельком глянула на него и постучала

вилкой по графину.

-- Товарищи!.. Товарищи, давайте предложим им

нор-мальный вальс! Ну что они... честное слово, неприятно же

смотреть!

-- В чужой монастырь, Софья Ивановна, со своим

уста-вом...

-- Да почему?! Мы же в своей стране, верно же! Давайте

попросим сыграть вальс. Молодежь!..

-- Не надо, -- остановил Кузьма Егорыч. -- Не наше

де-ло: пусть с ума сходят.

-- А вот это в корне неправильное решение! -- восстала

Софья Ивановна.

-- Да хорошо танцуют, чего вы! -- сказал человек с

золо-тыми зубами. -- Был бы помоложе, сам пошел бы...

подрыгался.

-- Именно -- подрыгался! Разве в этом смысл танца?

-- Ну, еще тут смысла искать! А в чем же?

-- В кра-соте! -- объяснила Софья Ивановна.

-- А смысл красоты в чем? -- все хотел тоже поговорить

Владимир Семеныч. -- А, Софья Ивановна? Если вы, допус-тим,

находите, что вот этот виноград...

-- Одну минуточку, Алексей Павлыч, вы что, не соглас-ны

со мной? -- требовательно спрашивала Софья Ивановна

золотозубого.

-- Согласен, согласен, Софья Ивановна, -- сказал

Алек-сей Павлыч недовольно. -- Конечно, в красоте. В чем же

еще!

-- Да, но в чем смысл красоты?! -- вылетел опять

Влади-мир Семеныч.

-- Так в чем же дело? -- Софья Ивановна упорно не

хоте-ла замечать Владимира Семеныча. -- Алексей Павлыч!

-- Ау?

-- В чем же дело?!

Владимир Семеныч помрачнел.

-- Пойдемте домой, -- предложила Изольда Викторовна.

-- Подождите. А то поймут, как позу... Ну, кретины!

Кро-хоборы.

-- Саша, Саш! -- громко говорили за столом. -- У тебя

Хламов бывает?

-- Вчера был.

-- Как он?

-- В порядке.

-- Да? Устроился?

-- Да.

-- Довольный?

-- Ничего, говорит. А чего ты о нем?

-- Пойдемте домой, -- опять сказала Изольда Викторов-на.

Владимир Семеныч вместо ответа постучал вилкой по графину.

-- Друзья! -- обратился он ко всем. -- Минуточку,

дру-зья!.. Давайте организуем летку-енку! В пику этим...

-- Да что они вам?! -- рассердился Алексей Павлыч,

золотозубый. -- Танцуют люди, нет, надо помешать.

Владимир Семеныч сел.

Помолчал и сказал негромко:

-- Ох, какие мы нервные! Ах ты, батюшки!.. -- взял

фу-жер с вином и выпил один.

-- Что это вы? -- удивленно спросила Изольда

Викто-ровна.

-- Какие ведь мы все... культурные, но слегка нервные!

-- не мог успокоиться Владимир Семеныч. -- Да? Зубы даже из-за

этого потеряли.

Никто не слышал Владимира Семеныча, только Изольда

Викторовна слышала. Она со страхом смотрела на него. Владимир

Семеныч еще набухал в фужер и выпил.

-- Какие мы все нервные! Да, Софья Ивановна?! --

повы-сил голос Владимир Семеныч, обращаясь к Софье Иванов-не.

-- Культурные, но слегка нервные. Да?

Софья Ивановна внимательно посмотрела на Владими-ра

Семеныча.

-- Нервные, говорю, все! -- зло сказал Владимир

Семе-ныч, глядя в глаза строгой женщины. -- Все прямо

изнерв-ничались на общественной работе! -- Владимир Семеныч

искусственно -- недобро -- посмеялся.

-- Что, опять? -- спросила Софья Ивановна значительно и

строго.

-- Да вы только это... не смотрите на меня, не смотрите

таким... крокодилом-то, -- сказал Владимир Семеныч. -- Не

смотрите -- мы же не в детсадике. Верно? Имел я вас всех в

виду!

К Владимиру Семенычу повернулись, кто был ближе и

слышали, как он заговорил. Повернулись и смотрели.

-- Имел, говорю, я вас всех в виду! -- повторил для всех

Владимир Семеныч. -- Очень уж вы умные все, как я погля-жу!

Крохоборы...

-- Володька! -- предостерегающе сказал курносый Сер-гей.


-- Что -- "Володька"? Я тридцать четыре года Володька. Я

вас всех имел в виду, -- Владимир Семеныч еще налил в фужер и

выпил. -- Вот так, -- он оглянулся -- Изольды Викторовны рядом

не было. Сбежала. Владимира Семеныча пуще того злость взяла.

-- Я вам популярно объясняю: вы все крохоборы. Во главе с

Софьей Ивановной. А она просто дура набитая. Мне жалко

ребятишек, которыми она там командует... Вы все дураки!

Теперь все за столом молчали.

-- Ду-ра-ки! -- повторил Владимир Семеныч. И встал. --

Мещане! Если вас всех... все ваши данные заложить в

кибер-нетическую машину и прокрутить, то выйдет огромный нуль!

Нет, вы сидите и изображаете из себя поток информа-ции. Боже

мой!.. -- Владимир Семеныч скорбно всех огля-дел. -- Нет, --

сказал он, -- я под такой работой не подпи-сываюсь. Адью! Мне

грустно.

Он вышел на улицу и стал звать:

-- Изольда Викторовна! Изольдушка!.. -- он думал, она

где-нибудь близко -- ждет его. Но никто не отзывался. --

Изольдушка!.. -- еще покричал Владимир Семеныч. И за-плакал.

Выпитое вино как-то очень ослабило его. В голове было ясно, но

так вдруг стало грустно, так одиноко! Он хо-тел даже двинуть к

подруге жены, чтобы поговорить с же-ной... Но одумался.

-- Нет, -- говорил он сам с собой, -- нет, только не

это. Этого вы от меня не дождетесь, крохоборы. Нули. Этой

ра-дости я вам не сделаю.

Он шел по неосвещенной улице, как по темной реке плыл,

-- вольно загребал руками, и его куда-то несло. От го-ря и

одиночества хотелось орать, но он знал и помнил, что это

нельзя, это, как выражаются кандидаты, чревато послед-ствиями.


Принесло его как раз к дому. Он вошел в опостылевшую

квартиру и, не раздеваясь, стал ломать "Россарио". Откры-вал

дверцы и заламывал их ногой в обратную сторону: двер-цы с

хрустом и треском безжизненно повисали или отвали-вались

вовсе. И этот хруст успокаивал растревоженную душу, это как

раз было то, что усладило вдруг его злое, мсти-тельное

чувство.

-- Вот так вот... крохоборы несчастные, -- приговаривал

Владимир Семеныч. -- Пр-рошу!..-- хр-р-ресть -- еще одна

дверца отвалилась и со стуком упала на пол. -- Пр-рошу!..

Мещане! -- и еще одна гладкая, умело сработанная доска

валяется на полу. -- Нулики! Пр-рошу!..

Но что удивительно: Владимир Семеныч ломал "Россарио" и

видел, как это можно восстановить. В мебельном ма-газине, где

работал Владимир Семеныч, работал же золотой краснодеревщик,

дядя Гриша, он делал чудеса с изуро-дованной мебелью. И

опытный глаз Владимира Семеныча отмечал, где надо будет

поставить латку и пустить под мо-рилку, где, видно, придется

привернуть металлические по-лоски, чтобы было куда крепить

шарнирные устройства. Но все же дверцы Владимир Семеныч

выломил все. И после этого лег спать.


OCR: 2001 Электронная библиотека Алексея Снежинского


Внутреннее содержание


В село Красный Яр из города (из городского Дома

моде-лей) приехала группа молодых людей. Демонстрировать моды.


Было начало лета. По сельской улице пропылил красный

автобус, остановился возле клуба, и из него стали выходить

яркие девушки и молодые парни с музыкальными инструментами.

Около автобуса уже крутился завклубом Николай Дегтя-рев,

большой прохиндей и лодырь. Встретил. И повел устра-ивать

молодых людей по квартирам.

На щите у клуба -- ДК, как его упорно называл Дегтя-рев,

-- появилось объявление:


ОБЪЯВЛЕНИЕ!


Сегодня в ДК будет произведена демонстрация молодежи мод

весенне-летнего сезона. Нач. в 9 час. Потом кинофильм. Плата

за демонстрацию не берется.


Народу в клуб пришло много. Большинство -- молодежь,

девушки. Дегтярев толкнул речь.

-- В наш век, -- сказал он, -- в век потрясающих по

свое-му восхищению достижений, мы, товарищи, должны

оде-ваться! А ведь не секрет, товарищи, что мы еще иногда

пуска-ем это дело на самотек. И вот сегодня сотрудники

городского Дома моделей продемонстрируют перед вами ряд

достиже-ний в области легкой промышленности.

Закончил Дегтярев так:

-- И если когда-то отдельные остряки с недоверием

гово-рили: "Русь, культуришь?", то сегодня мы смело можем

ска-зать: "Да, товарищи, мы за высокую культуру села!"

Потом на сцену вышли парни с инструментами, стали

полукругом и заиграли что-то веселое, легкое. На сцену вы-шла

девушка, одетая в красивое, отливающее серебром белое

платье... Прошлась легкой поступью, повернулась, улыбну-лась в

зал и еще прошлась.

-- Это вечернее строгое платье, -- стала объяснять

пожи-лая неинтересная женщина, которую сперва никто не

заме-тил на сцене. -- Фасон его довольно простой, но, как

видите, платье производит впечатление.

Девушка в платье все ходила и ходила, поворачивалась,

улыбалась в зал. Музыканты играли. Особенно старался ударник:

подкидывал палочки, пристукивал ногой. Аккордеонист тоже

пристукивал ногой. И гитарист тоже пристукивая ногой.

Девушка в серебристом платье ушла. Тотчас на сцену вышла

другая -- в другом платье. Это была совсем еще моло-денькая,

стройненькая, с красньми губками. Она тоже прошлась по сцене

мелкими шажками, повернулась... Да с таким изяществом

повернулась, что в зале одобрительно загудели.

-- Это платье на каждый день. Оно очень удобно и

недо-рогое. Его можно надеть и вечером...

Братья Винокуровы сидели в первом ряду и все хорошо

видели.

Иван, старший, сидел, облокотившись на спинку стула, и

поначалу снисходительно смотрел на сцену. Но все веселее

играли музыканты, выходили другие девушки, в других платьях,

улыбались... Иван сел прямо.

Младший, Сергей, как сел, так ни разу не шевельнулся --

смотрел на девушек.

Вышла полненькая беленькая девушка в синем простень-ком

платьице. Стала ходить.

-- Это платье удобно для купания. Оно легко снимается...


Полненькая девушка остановилась как раз против бра-тьев

и стала расстегивать платье. Иван толкнул коленом Сер-гея; тот

не шевельнулся.

Девушка сняла платье, осталась в одном купальнике и так

прошлась по сцене.

В зале стало тихо.

Девушка улыбнулась и стала надевать платье. Надела и

ушла.

Завклубом (он сидел в первом ряду, у прохода) обернулся

и строго посмотрел на всех. Отвернулся, подумал немного и

захлопал. Его поддержали, но неуверенно: многие считали, что

аплодисменты тут ни к чему.

Потом выходили молодые люди в костюмах, тоже

проха-живались и улыбались...

Потом было кино.


Когда вышли из клуба, Иван стал обсуждать манекенщиц.

-- Вообще я тебе так скажу: ничего в них хорошего не-ту,

-- заявил он. Иван жил в городе, и когда приезжал в от-пуск в

деревню, смотрел на все свысока, судил обо всем легко и скоро

-- вообще делал вид, что он отвык от деревни. -- У них же

внешность одна, а нутра на пятак нету.

-- Брось, -- недовольно заметил Сергей. Он не любил,

когда брат начинал умничать. -- Сам сейчас мечтать бу-дешь...

-- Я?

-- Ты, кто же.

-- Во-первых, они не в моем вкусе -- худые, -- сказал

Иван. -- А главное, у них внутреннего содержания нету.

-- А на кой черт мне ихнее содержание? -- спросил

Сер-гей.

-- Здорово живешь! -- удивился старший. -- Серьга, ты

какой-то... Ты что?

-- Ну что?

-- Содержание -- это все! -- убежденно сказал Иван. --

Женщина без внутреннего содержания -- это ж... я не знаю...

кошмар!..

-- Пошел ты, -- отмахнулся Сергей.

Дома Винокуровых ждал сюрприз: к ним определили на

квартиру двух девушек-манекенщиц. Сказал им об этом отец,

Кузьма Винокуров. Кузьма сидел на крыльце, курил.

-- К нам двух девах на фатеру поставили, -- сказал он.

-- До завтрева.

Братья переглянулись.

-- Которые в клуб приехали? Из города? -- спросил Иван.

-- Но.

-- Ничего себе!.. -- Иван даже слегка растерялся. -- А

где они сейчас?

-- В горнице.

Сергей сел на приступку крыльца, закурил.

-- Пойдем к ним, Серьга? -- предложил Иван.

Сергей промолчал.

-- А?

-- Зачем?

-- Так... Пойдем?

-- Постучитесь сперва -- они там переодеваются, одна-ко,

-- предупредил отец. -- А то вломитесь.

Сергей погасил окурок, поднялся.

-- А что скажем?

-- Добрый вечер, мол... Вообще, потрепемся.

Сергей вошел в дом, в прихожую избу, нашел в сундуке

новую рубаху, надел.

-- Ты только... это... не шибко там, -- посоветовал

брату.

Иван снисходительно поморщился.

-- Спокойно, Сережа, -- не таких видели.

Сергей кивнул на горничную дверь.

-- Ну...

Иван постучал.

-- Да! -- сказали в горнице.

Братья вошли.

-- Добрый вечер! -- громко сказал Иван, не успев

оглядеться. И остановился в дверях. Сергей оказался в дурацком

положении: ему и пройти вперед нельзя -- Иван загородил

дорогу, -- и назад поворачивать неловко -- показался уже. Он

тоже негромко сказал "добрый вечер" и ткнул кулаком Ивана в

спину. Иван не двигался.

Девушки ответили на приветствие и вопросительно смотрели

на парней.

-- Мы здесь живем, -- счел нужным пояснить Иван.

-- Да? Ну и что?.. Мы не стеснили вас?

-- Вы что! -- воскликнул Иван и двинулся вперед.

Сергей пошел за ним. Он чувствовал себя скверно --

стыдно было.

Одна девушка, та самая, что ходила по сцене в

купальни-ке, причесывалась перед зеркалом, другая сидела у

стола, те-ребила от нечего делать длинными тонкими пальцами

скатерть.

-- Ну как вы здесь? Ничего? -- спросил Иван.

-- Что? -- девушка, которая причесывалась, повернулась к

нему и улыбнулась.

-- Устроились-то ничего, мол?

-- Ничего, хорошо.

Иван тоже улыбнулся, присел на скамейку. Сергей постоял

немного и тоже присел.

Иван не знал, что еще говорить, улыбался. Сергей тоже

усмехнулся. Вынул из кармана складной нож, раскрыл его и стал

пробовать лезвие большим пальцем -- как проверяют: острый или

нет.

Девушка с длинными тонкими пальцами громко засмея-лась.

-- Вы что, резать нас пришли? -- спросила она.

Иван подхихикнул ей и тоже посмотрел на брата.

Сергей покраснел, вытер лезвие ножа о штанину.

-- Можно и зарезать, -- брякнул он и покраснел еще

больше.

-- У нас на днях, между прочим, одного зарезали, --

ска-зал Иван. -- С нашей шахты парень был... Идет по улице, а

он подошел и сунул ему вот сюда. Тот согнулся. А он гово-рит:

"Ты чего согнулся-то? Выпрямись". А ему же больно...

-- Я что-то не поняла: кто кому говорит? -- спросила

де-вушка, которая ходила "на демонстрации" в купальнике; она

кончила причесываться, тоже села к столу и смотрела на братьев

весело.

Иван понял, что заговорил не так -- не о том.

-- Да тот, который ширнул ножом-то, -- неохотно пояс-нил

он.

Сергей незаметно сунул нож в карман, с тоской поглядел

на брата.

"Заборонил", -- подумал он о нем.

-- А вы на шахте работаете? -- спросила Ивана длинная

тонкая девушка.

-- Да.

-- Прямо там, под землей?

Иван улыбнулся.

-- А где же еще?

-- Трудно, да?

-- Нет. Первые месяц-два... Потом привыкаешь. В ночь,

правда, трудно. Ну и трудно, кто курит: курить-то нельзя.