Собрание сочинений (В 9 т., в 6 кн.). Кн. 5, т. 8

Вид материала

Документы

Содержание Библиография В.Крапивина (продолжение) 1. Книги, изданные в СССР на русском языке (исправления и добавления) Рыцарь прозрачного кота Возвращение клипера «Кречет» 2. Художественные произведения, опубликованные в периодических изданиях Вечерний Свердловск (Екатеринбург) Вожатый (Москва) 1964. 8 Подкова [Рассказ]. С. 38-40. Портр. Детская литература (Москва) Книгочей (газета ассоц. «Российская книга» и ассоц. уральских издателей, Екатеринбург) Лепта (Москва) 1984. 27 Далеко-далеко от моря Мурзилка (Москва) 1959. 6 ноября Здесь сражались красногвардейцы Наше время (Тюмень) Областная газета (Екатеринбург) Пионер (Москва) 1966. 5-7 Оруженосец Кашка 1968. 9,10 Тень Каравеллы 1970. 9-11 По колено в траве 1972. 1 Штурман Коноплёв 1988. 10-12, Выстрел с монитора Пионерская правда (Москва) ... Полное содержание

Подобный материал:

• Собрание сочинений в пяти томах том четвертый, 3549.32kb.
• Н. В. Гоголь (полное собрание сочинений). F-bit, 1998, 133.3kb.
• Собрание сочинений москва "педагогика" Л. С. Выготский собрание сочинений в шести томах, 6935.84kb.
• Лев толстой полное собрание сочинений под общей редакцией, 2283.66kb.
• С. Н. Собрание сочинений. М.: 1952 Т. С. 105-106. Бернштейн С. Н. Собрание сочинений., 8.17kb.
• Собрание сочинений 20 печатается по постановлению центрального комитета, 7764.62kb.
• Лев толстой полное собрание сочинений издание осуществляется под наблюдением государственной, 1514.85kb.
• Литература: Первоисточники: Киреевский И. В. Полное собрание сочинений. В 2-х томах., 36.73kb.
• Собрание сочинений 46 печатается по постановлению центрального комитета, 8847.63kb.
• Собрание сочинений в пятнадцати томах 5 «Собрание сочинений в пятнадцати томах»: Наука,, 7342.55kb.

ТА

СТОРОНА

Литературно-художественный, критико-библиографический,
историко-философский, информационно-публицистический...


АЛЬМАНАХ





Выпуск 6


Клуб «ЛОЦМАН» Сентябрь 1994 г. Новосибирск — Москва


В этом выпуске мы поместили продолжение библиографии В.Крапивина (художественные произведения в периодических изданиях), статью Евгения Савина «Стереотипы восприятия
произведений Крапивина», рассказ Михаила Веретенникова, стихотворения Игоря Глотова
и Татьяны Сороко.

Библиография В.Крапивина (продолжение)

1. Книги, изданные в СССР на русском языке (исправления и добавления)

1963

2. Брат, которому семь. В части тиража ТС-2 вместо рассказа «Ночные поезда» ошибочно указано «Ночные звёзды»

1968

9. Путешественники не плачут. В части тиража ТС-2 пропущен рассказ «Крылья» из цикла «Почему такое имя»

* * *

Приносим извинения за ошибки.

* * *

1993

66. Собрание сочинений (В 9 т., в 6 кн.). Кн. 5, т. 8. [Острова и капитаны. Роман. Кн. 1-2]. Екатеринбург: Издательство «91», 460 c., ф.84х108/32, 100000, худ. П.Крапивин (мало илл.). Книга вышла в 1994 г.

67. Собрание сочинений (В 9 т., в 6 кн.). Кн. 6, т. 9. [Острова и капитаны. Роман. Кн. 3. Синий город на Садовой. Повесть]. Екатеринбург: Издательство «91», 576 c., ф.84х108/32, 100000, худ. П.Крапивин (мало илл.). Книга вышла в 1994 г.

1994

68. Выстрел с монитора [Я иду встречать брата. Повесть. Выстрел с монитора; Гуси-гуси, га-га-га...; Застава на Якорном Поле. Повести из цикла «В глубине Великого Кристалла»]. (Собрание сочинений [1]). Нижний Новгород: «Нижкнига», 512 с., ф.84x108/32, 50000,
худ. Е.Стерлигова

69. Лоцман [Крик петуха; Белый шарик Матроса Вильсона; Лоцман. Повести из цикла «В глубине Великого Кристалла»]. (Собрание сочи
нений [2]). Нижний Новгород: «Нижкнига», 544 с., ф.84x108/32, 50000, худ. Е.Стерлигова

70. Тополиная рубашка [Повесть. Серебристое дерево с поющим котом; Дырчатая луна; Самолёт по имени Серёжка. Повести]. (Собрание сочинений [3]). Нижний Новгород: «Нижкнига», 512 с., ф.84х108/32, 50000, худ. Ю.Лук

71. Синий город на Садовой [Повесть. Бронзовый мальчик. Повесть]. (Собрание сочинений [4]). Нижний Новгород: «Нижкнига», 528 с., ф.84х108/32, 50000, худ. Ю.Лук

72. Рыцарь прозрачного кота [Сказки Севки Глущенко; Болтик. Повести. Чоки-чок, или Рыцарь прозрачного кота. Повесть-сказка]. (Собрание сочинений [5]). Нижний Новгород: «Нижкнига», 496 с., ф.84х108/32, 50000, худ. Е.Стерлигова, Ю.Лук (Чоки-чок...)

73. Возвращение клипера «Кречет» [Повесть. Лётчик для Особых Поручений; Ковёр-самолёт. Повести-сказки. Дети синего фламинго. Повесть]. (Собрание сочинений [6]). Нижний Новгород: «Нижкнига», 512 с., ф.84х108/32, 50000, худ. Е.Медведев

74. Мальчик со шпагой [Роман. Колыбельная для брата. Повесть]. (Собрание сочинений [7]). Нижний Новгород: «Нижкнига», 512 с., ф.84х108/32, 50000, худ. Е.Медведев

2. Художественные произведения, опубликованные в периодических изданиях

Аврора (Санкт-Петербург)

1984. 8-10 Возвращение клипера «Кречет» [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

Вечерний Свердловск (Екатеринбург)

1959. 17 октября Восьмая звезда [Рассказ]

1959. 14 ноября Прачка [Рассказ]

1960. 3 января Снежная обсерватория [Рассказ]

1960. 16,17 мая Тепло с севера [Рассказ]

Вожатый (Москва)

1964. 8 Подкова [Рассказ]. С. 38-40. Портр.

Детская литература (Москва)

1967. 3 Валькины друзья и паруса [Отрывок из повести]. Худ. В.Шляндин. С.30-35. Портр., предисл. об авторе

Книгочей (газета ассоц. «Российская книга» и ассоц. уральских издателей, Екатеринбург)

1993. 1 Как я редактировал Льва Толстого [Отрывок из повести «“Пошёл, все наверх!”, или Воспоминания эрудита»]

Здесь же фотоколлаж о жизни В.К.

Лепта (Москва)

1992. 3,5,6, Сказки о рыбаках и рыбках

1993. 1,2 [Повесть из цикла «В глубине Великого Кристалла»]

Литературная Россия (Москва)

1984. 27 Далеко-далеко от моря [Рассказ]. Худ. Л.Рябинин

1985. 22 Стрела от детского арбалета [Автобиографический рассказ]. Худ. А.Бальжан, фото автора, вступл. от имени автора

Мурзилка (Москва)

1961. 12 Рукавицы [Новелла]. С.18

1963. 11 Соринка [Рассказ]. Худ. Н.Устинов. С.19-21

На смену! (Екатеринбург)

1959. 6 ноября Здесь сражались красногвардейцы [Рассказ]

1961. 30 сент.-1 окт. Вспомните эдельвейс [Рассказ]

1962. 1 января Письмо Северной королевы [Рассказ]

Наше время (Тюмень)

1993. 9,12,14,16, «Пошёл, все наверх!», или Воспоминания эрудита [Маленькая повесть]. Рис. автора. Путаница в нумерации.

19-21,23,27, (В послесловии — нахальное сообщение, что все новые повести автобиографического цикла автор обещал для

28 октября первой публикации этой газете. — Прим. В.Крапивина)

Областная газета (Екатеринбург)

1993. 26 октября Помоги мне в пути... (То же, что «Кораблики») [Маленький отрывок из романа]. Во вступлении — о новом романе

и поздравление с 55-летием). Фотография с внучкой Дашей

Пионер (Москва)

1964. 3 Капитаны не смотрят назад [Рассказ]. Худ. Ф.Лемкуль. С.2-12

1965. 1,2 Та сторона, где ветер [Повесть (ч.1)]. Худ. Ю.Коровин

1965. 8 Такая была планета [Рассказ]. Худ. Е.Медведев. С.2-13

1965. 11 Звёзды пахнут полынью [Рассказ]. Худ. В.Востриков. С.5-11

1966. 5-7 Оруженосец Кашка [Повесть]. Худ. Е.Медведев

1967. 4-7 Люди с фрегата «Африка» [Повесть (ч.2 повести «Та сторона, где ветер»)]. Худ. Е.Медведев

1968. 9,10 Тень Каравеллы [Повесть (ч.1)]. Худ. А.Крылов

1969. 4 Бегство рогатых викингов [Повесть]. Худ. А.Борисов. С.20-31

1970. 1 Далёкие горнисты [Повесть(ч.1 трилогии «В ночь большого прилива»)]. Худ. П.Багин. С.22-32

1970. 9-11 По колено в траве [Повесть (ч.2 повести «Тень каравеллы»)]. Худ. Е.Медведев

1971. 9,10 Алые перья стрел [Повесть (ч.1 трилогии)]. В соавторстве с С.Крапивиным. Худ. Е.Медведев

1972. 1 Штурман Коноплёв [Рассказ]. Худ. Е.Медведев. С.4-13

1972. 2 Гвозди [Рассказ]. Худ. Е.Медведев. С.2-14

1972. 5 Красный кливер [Рассказ]. Худ. Е.Медведев (не указан). С.6-12

Мальчик со шпагой [Роман-трилогия]

1973. 5-7, ч.1. Всадники на станции Роса. Худ. Е.Медведев

1974. 3-6, ч.2. Мальчик со шпагой (Звёздный час Серёжи Каховского). Худ. С.Трофимов и В.Дудкин

1975. 5-9 ч.3. Флаг-капитаны. Худ. С.Трофимов, А.Гришин

1976. 7-10 Ковёр-самолёт [Повесть]. Худ. Е.Медведев

1978. 3,4 Мушкетёр и Фея [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

1979. 1-5 Колыбельная для брата [Повесть]. Худ. Е.Медведев

1981. 7,8 Шлем витязя [Повесть]. Худ. Е.Медведев

1982. 1-3,9-11, Журавлёнок и молнии [Роман].

1983. 1-4 Худ. В.Дудкин, Е.Медведев

1984. 5 Вечерние игры [Рассказ]. Худ. Е.Медведев. С.4-14

1985. 2-4 Тайна пирамиды [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

1986. 3-5 Сандалик, или Путь к Девятому бастиону [Повесть]. Худ. Е.Медведев

1987. 4-8 Оранжевый портрет с крапинками [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

1988. 10-12, Выстрел с монитора [Повесть из цикла «В глубине Великого Кристалла»]. Текст разбит на три части

1989. 1,2 со своими названиями и убран пролог про обсерваторию «Сфера». Худ. Е.Стерлигова

1989. 10-12, Застава на Якорном Поле [Повесть из цикла «В глубине

1990. 1,2 Великого Кристалла»]. Худ. Е.Медведев

1991. 7-12 Портфель капитана Румба [Роман-сказка]. Худ. Е.Медведев

Пионерская правда (Москва)

1971. 24 Воробьиная ночь [Рассказ]. Худ. не указан.

1974. 40,41,43-46, Каникулы Вершинина-младшего [Повесть (ч.2 трилогии «Алые перья стрел»)]. Сокр. вариант.

48-51,53-55,57-60, В соавторстве с С.Крапивиным. Худ. И.Семёнов. (Ч.3 трилогии написана С.Крапивиным, опубликована

62-67,71-75 в журнале «Уральский следопыт», 1982, № 4,5 под названием «Пять дней шесть лет спустя»)

1975. 56,57,59-64 След крокодила [Повесть]. Худ. О.Корнев

1976. 77 Победители [Рассказ]. Худ. Е.Медведев (не указан)

1979. 59-63,65,67,68, Трое с площади Карронад [Повесть].

70-72,74-79, 81-83, Сокр. вариант.

85,86,88,91-93 Худ. Е.Медведев

1981. 24-29 Остров привидения [Рассказ]. Худ. О.Корнев

1988. 14,15,17,18,20-23, Граната [Отрывки из романа «Острова и капитаны»].

26,27,30,32,33-37 Худ. С.Трофимов

1992. 41 Серебристое дерево с поющим котом

1993. 1,3-5,7-11,13,14 [Отрывки из повести]. Худ. А.Чижиков

Слава Севастополя (севастопольская городская газета)

1987. 30 августа Сентябрьское утро [Рассказ]. С кратким вступлением

Согласие (воскресный тюменский еженедельник)

1993. 8 «Пошёл, все наверх!», или Воспоминания эрудита [1-я глава повести]

Тюменская правда (Тюмень)

1993. 27 февр. Как лает собачка [Глава из повести «“Пошёл, все наверх!”, или Воспоминания эрудита»]

1993. 20 июля - 7 авг. Босиком по Африке [Маленькая повесть]. Предисловие автора

Урал (Екатеринбург)

1962. 5 Рубикон [Рассказ]. Худ. В.Бубенщиков. С.177-181

1964. 2 Крепость в переулке [Рассказ]. Худ. А.Чумаков. С.178-182

1964. 11,12 Палочки для Васькиного барабана [Маленькая повесть]. Худ. не указан

1966. 5 Володя [Глава из повести «Оруженосец Кашка»]. С.165-182. Худ. не указан

1967. 2 Город с разноцветными окнами [Глава из повести «Валькины друзья и паруса»]. Худ. М.Бурзалов. С.182-190

1969. 12 Озёрный царь (Лерка) [Повесть]. Худ. В.Бубенщиков. С.140-173

1970. 6 Старый дом [Рассказ]. Худ. Б.Тюфяков. С.159-167

1979. 6 Песня о первом полёте [Очень сильно сокращённый вариант повести «Болтик»]. С.25-38

1984. 8 Сказки Севки Глущенко [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова. С.3-73

1986. 1 Шестая Бастионная [Рассказы: Алька; Бастионы и форты; Путешествие по старым тетрадям; Мокрые цветы].

Худ. Е.Стерлигова. С.19-60

1989. 8,9 Гуси-гуси, га-га-га... [Повесть из цикла «В глубине Великого Кристалла»]. Худ. Е.Стерлигова

1992. 4, Синий город на Садовой [Повесть 1990 года]. Худ. Е.Стерлигова

1992. 11 Чоки-чок... Приключения в стране, которая рядом [Повесть-сказка]. Специальный выпуск, 240 с., ф.84х180/32, 14500.

Рис. автора. (В журнале художник не указан). Номер вышел в 1993 г.

1994. 10-12 Кораблики [Роман-фантазия]

Уральский рабочий (Екатеринбург)

1974. 20 октября Барабанщики «Эспады» [Отрывок из ч.3 романа «Мальчик со шпагой»]

1979. 20 мая Капитан Анюта [Отрывок из повести «Трое с площади Карронад»]

1989. 29 января Отец и сын [Отрывок из 3 кн. романа «Острова и капитаны»]

Уральский следопыт (Екатеринбург)

1960. 5 Табакерка [Рассказ]. Худ. М.Брусиловский. С.42-49

1961. 12 Друзья-мальчишки [Новеллы: Крылья; Рейс «Ориона»; Костёр; Планшет; Настоящее]. Худ. М.Брусиловский. С.49-55

1962. 8 Я иду встречать брата [Повесть]. Худ. В.Бубенщиков. С.14-27

1963. 1 Риск [Рассказ]. Худ. Н.Моос. С.48-50

1963. 5 Ночные поезда [Рассказ]. (Глава из повести «Брат, которому семь»). Худ. Н.Моос. С. 47-55

1964. 9 Звёзды под дождём [Рассказ]. Худ. Ю.Ефимов. С.33-47

1967. 12 Путешественники не плачут [Рассказ]. Худ. Н.Моос. С.34-39

1970. 12 Флаг отхода [Рассказ]. Худ. С.Киприн. С.24-29

1971. 4 Баркентина с именем звезды [Повесть]. Рис. автора. С.12-33

1973. 11,12 Лётчик для Особых Поручений [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

1977. 12 В ночь большого прилива [Повесть (ч.2 трилогии «В ночь большого прилива»)]. Худ. Е.Стерлигова. С.19-48.

1978. 9 Вечный жемчуг [Повесть (ч.3 трилогии «В ночь большого прилива»)]. Худ. Е.Стерлигова. С.30-61

1981. 1-3 Дети синего фламинго [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

Голубятня на жёлтой поляне [Роман-трилогия]. Худ. Е.Стерлигова

1983. 3-5 ч.1. Голубятня на жёлтой поляне (В книжном варианте — «Голубятня в Орехове»)

1984. 1,2 ч.2. Праздник лета в Старогорске

1985. 1,2 ч.3. Мальчик и ящерка.

1986. 6,7 Тополиная рубашка [Повесть]. Худ. Е.Стерлигова

Острова и капитаны [Роман в 3-х книгах]. Худ. Е.Стерлигова

1987. 5-8, кн.1. Хронометр (Остров Святой Елены). (В № 5 — худ. Е.Охотников)

1988. 4-6, кн.2. Граната (Остров капитана Гая)

1988. 11,12, кн.3. Наследники

1989. 3-6 (Путь в архипелаге)

1990. 8-10 Крик петуха [Повесть из цикла «В глубине Великого Кристалла»]. Худ. Е.Стерлигова

1991. 6-8 Белый шарик Матроса Вильсона [Повесть из цикла «В глубине Великого Кристалла»]. Худ. Е.Стерлигова

1992. 1-3 Лоцман [Повесть из цикла «В глубине Великого Кристалла»]. Худ. П.Крапивин

1993. 4,5-6, Бронзовый мальчик [Роман].

1994. 3,4,5-6 Худ. Е.Стерлигова

Честное слово (Екатеринбург)

1993. 1-10 Серебристое дерево с поющим котом [Повесть-сказка]. Рис. автора

Читатель и жизнь (Екатеринбург. Издание обл. правления общества любителей книги и свердл. книготорга)

1989. 2 Крик петуха [Отрывок из повести]. Вступление С.Казанцева. С.2

Юношеская газета (Москва)

1993. 3(13)-24(34), Синий город на Садовой [Повесть]. Рис. Е.Медведева (В нумерации дикая путаница и ошибки. Часто перепутаны

1(35)-4(38) и повторяются рисунки. — Прим. В.Крапивна)

Юный ленинец (Киев. Орган ЦК ЛКСМ Украины и республ. совета всесоюзной пионерской организации)

1964. 1 января Планшет [Рассказ]

1965. 8 января Айсберги проплывают рядом [Рассказ]


Евгений Савин (г. Калуга)

Стереотипы восприятия произведений Крапивина

Есть два основных стереотипа, с помощью которых не очень добросовестные критики оценивают прозу В.Крапивина. Первый — у Крапивина всегда существует чёткое противопоставление «ребёнок — взрослый», которое выступает в качестве «основного конфликта». При этом дети у писателя чаще всего выступают как «хорошие», а взрослые — как «плохие». Второй стереотип — бесконечные самоповторы В.П. «Каждый раз Крапивин пишет одну и ту же вещь, где герои и главный конфликт до блеска отполированы от многократного употребления» (Р.Арбитман, «Лит. газета», 16.12.92, с.4). В любых стереотипах так или иначе отражено то, что действительно имеет место. Поэтому их весьма трудно разрушить. Хуже всего то, что это разрушение выступает как простое отрицание. В ответ на утверждение, выражаемое в первом стереотипе, говорят: «Неправда, у Крапивина более чем достаточно и положительных героев-взрослых, есть и хорошие учителя, родители». Это так, но этим утверждением мы отрицаем и то рациональное, что содержится в первом стереотипе. Цель этой заметки — попробовать выявить, что, в действительности, представляет из себя оппозиция «взрослые — дети» у В.П.К.

Наш основной тезис — у Крапивина действительно можно чётко наметить два плана героев, два «мира», две «реальности». Если угодно, их можно обозначить как «мир детей» и «мир взрослых». Специфика взаимоотношений этих двух «миров» состоит в том, что «мир взрослых» не имеет автономного существования, не существует вне, не существует без «мира детей». Его можно обозначить как «не-мир детей», то есть то, что не является «миром детей». Взрослый появляется у Крапивина лишь постольку, поскольку он так или иначе оценен, отмечен в сознании ребёнка. Его просто не существует вне этого сознания.

Действительно, центр повествования располагается у Крапивина в «мире детей», а «мир взрослых» выступает лишь как нечто неопределённое, или, наоборот, враждебное. «Мир взрослых» есть то, что находится за «миром детей», следовательно, его функция есть полагание границ «мира детей». Но в действительности «мир детей» у В.К. сам полагает себе границы, поэтому и «мир взрослых» определяется лишь в отношении к детям.

«Мир детей» закрыт для взрослого. Последний входит в него только с определённой оценкой, заданной ребёнком. Более того, он и существует благодаря этой оценке. Нередко он и есть эта оценка в персонализированном, материализованном виде.

В силу этого характера взаимоотношений между «мирами» особый характер носят и отношения по линии «ребёнок — взрослый». Дело не в том, что первый «хороший», а второй «плохой». Просто право давать оценку у Крапивина имеет лишь ребёнок. «Хорошим» или «плохим» взрослый становится лишь в отношении ребёнка. И при этом он не обладает никакими иными качествами или свойствами сам по себе, но лишь в отношении к детям. Это отношение не выступает как некое абстрактное отношение вообще, но есть отношение к конкретному ребёнку, который является героем произведения. Все остальные взрослые, прежде всего, есть лишь продукт сознания героя.

Отношения «ребёнок — ребёнок» отличаются от отношений «ребёнок — взрослый». Я покажу это на конкретном примере, достаточно характерном. Журка («Журавлёнок и молнии») проявляет просто чудеса сопереживания в отношении, скажем, к Валерику. Между тем, последний едва не убивает Журкиного отца (!). С другой стороны, параллельный сюжет с режиссёром Кергелен. Она, в сущности, есть вымысел, фикция Журкиного сознания. Лишь мелькнув один раз в поле зрения Журки, она оказывается снабжённой ярлыком, оценкой. Она «плохая». Об этом говорит сон, где Кергелен появляется в роли лесной ведьмы. Ведь Журка ещё не знает, что Кергелен — это она. Параллельно вводятся два плана: с одной стороны, зарождение дружбы Журки с Валериком, который магическим образом оказывается по сути невиновным, с другой — нарастание неясной, неизъяснимой тревоги. И, конечно, кульминация, «взрыв». Здесь, кстати, единственный раз в романе появляется Дед (герой «Колыбельной для брата»), который и запускает сцену, посылая Журку в учительскую, где он, собственно, и узнаёт, что фамилия режиссёра Кергелен. Фигура действительно роковая. Валерик — виновен фактически, но в сознании героя не виноват. Кергелен фактически вообще не виновата, в сознании героя же она магическим образом оказывается виновата даже в том, в чём фактически виноват Валерик. Логика весьма неочевидная, и цепь Журкиных рассуждений вряд ли могла бы быть понята взрослым. Однако это и не важно, потому что в системе отношений «взрослый — ребёнок» понимание вообще не фигурирует. Если в случае с Валериком Журка ставит себя на его место, понимает его, то по отношению к взрослым он этого не делает. И это естественно, так как понимание рождается там, где есть два целостных, независимых в своём существовании друг от друга человека, а взрослые у Крапивина независимо не существуют. Действительно, попробуйте взять любого взрослого и развернуть его другой стороной. Попробуйте представить его в другой обстановке, или посмотреть на него глазами другого. Крапивинские герои иногда, весьма редко, но всё же делают подобный поворот. Кульминационный момент из повести «Валькины друзья и паруса»: учительница Анна Борисовна требует, чтобы Бегунов отдал свой галстук. Он поднимает глаза навстречу ей. «И вдруг Валька понял (выделено мной. — Е.С.), что Анна Борисовна устала. И что ей, наверно, очень хочется уйти домой, и, может быть, по дороге ещё надо зайти в булочную, которую скоро закроют; а потом придётся готовить ужин, возиться с посудой и думать о завтрашних уроках... И он, Валька Бегунов, только маленькая частичка многих забот (а не оценивающий всё и вся центр. — Е.С.)... И на секунду Валька ощутил даже что-то вроде смутной жалости к ней, уставшей и раздражённой. Но это чувство мгновенно забылось». Вот так. Момент понимания есть лишь момент, который мгновенно оказывается забытым. Взрослый обречён на фатальное непонимание.

Однако стоп. Всё сказанное выше относилось прежде всего к произведениям В.П., написанным примерно до начала 80-х годов. После этого мы можем отметить достаточно решительную перемену. Этот факт позволяет обсудить следующий сюжет — самоповторяемость Крапивина. Действительно, так ли верно это утверждение?

Во многом этапным, интересным для анализа произведением является, конечно, «Голубятня на жёлтой поляне». Именно здесь впервые намечено то, чего раньше у Крапивина не было: принципиально новый тип взаимоотношений между «миром детей» и «миром взрослых».

Вспомним, каким образом «сообщались» между собой миры в произведениях, написанных до «Голубятни». Здесь, собственно, два способа, существо которых состояло в том, что герой-взрослый для того, чтобы стать именно героем, а не безличной фигурой, должен был сам стать ребёнком. Первый из этих способов — «магический» — представлен в трилогии «В ночь большого прилива». Всякий раз, проникая в «мир детей», герой сам становится ребёнком, скорее надевает маску ребёнка. Действительно, полного забвения взрослости здесь не происходит. Например, герой так же владеет искусством фехтования, как он владел им и в своей «взрослой» ипостаси. Второй способ реализован в «реалистических произведениях». Его суть в том, что автор, ведущий повествование, перемещается в своё собственное детство. Он действует опять-таки под маской ребёнка. По такому принципу построены, например, «Тень Каравеллы», некоторые из «Летящих сказок».

В «Голубятне на жёлтой поляне» всё меняется принципиальным образом. Положение главного героя Ярослава Родина здесь весьма двойственное. С одной стороны, он есть выдумка, порождение сознания Игнатика. Эта черта роднит его со взрослыми персонажами, скажем, романа «Журавлёнок и молнии». Как и любой взрослый, он не существует автономно. Но, с другой стороны, Крапивин делает его героем, центром повествования, то есть целостным, самодостаточным и независимым индивидом, который через своё сознание преломляет всё происходящее в нём. Если раньше взрослый мог войти в мир детей, только надев маску ребёнка, то теперь он входит в мир детей именно как взрослый. Более того, он нужен там именно в таком качестве. Вспомним «Один и четыре» — так называется вступление к роману «Голубятня на жёлтой поляне». Один — это как раз взрослый, причём, повторю ещё раз, целостный и самодостаточный, принимающий решения и дающий оценки. И это говорит о том, что прежняя схема отношений «мира взрослых» и «мира детей» существенно изменилась. Крапивин по-прежнему локализует события в «мире детей», но центром, организующим этот «мир», оказывается теперь взрослый.


В начале я говорил о двух стереотипах, управляющих восприятием произведений Крапивина. Моей целью было если не разрушить, то, по крайней мере, несколько сдвинуть эти стереотипы. Действительно, В.П. самоповторяется, каждое его новое произведение во многом предсказуемо. При этом самоповтор не скрывается, а наоборот, выставляется на первый план. Об этом говорит, например, столь любимый писателем приём введения в новое произведе­

ние героев из старых своих книжек, что задаёт как бы непрерывность описываемой им «реальности». Однако должен ли вдумчивый читатель, а тем более критик, лишь констатировать этот самоповтор? Нет, конечно. Следует идти от поверхностного плана вглубь, насколько это возможно. Видеть различное в сходном — такова должна быть исследовательская установка, которую я и попробовал в какой-то степени реализовать.

Казематы, галереи, коридоры,
Лицеисты не желают больше гнуться.
Не сдержали ни запоры, ни заборы,
И назад они уж больше не вернутся.
Кто поменьше, уходили за ворота
От разрядников, насилия, цинизма.
А в лицей уже спешит за ротой рота,
Для порядка, что по принципам фашизма.
Наступали те, что детства их лишали,
Те, с которыми они непримиримы,
Они маленьких всерьёз не принимали,
А мальчишки взяли в руки карабины...
Уходящих за ворота прикрывали,
Отступать же не могли и не хотели.
Им приклады сильно в плечи ударяли,
Только пули почему-то не летели...
Из стволов на землю выпадали пули,
Поднимая пыли серые фонтаны.
Карабины лицеистов обманули,
И тогда мальчишки взяли барабаны.
Барабаны, барабаны, барабаны...
Барабанщиков неровная цепочка.
Губы сжатые, а палочки упрямы,
В их упорстве непоставленная точка.

Барабанов почерневших гулкий рокот
Смял, отбросил глазированные лица.
Наступления умолк тяжёлый грохот,
Отошли, но барабанщикам не скрыться.
Придавило их к стене, сжигая, пламя,
Что запущено жестокими врагами.
И с вершин они летят на камни прямо,
На мгновенье замерев между зубцами.
Их бичи, огонь и страх не покорили,
Но не залечить мальчишеские раны.
Вниз шагали, о пощаде не просили,
На зубцах свои оставив барабаны.
И летели, в жгучем пламени теряясь,
Сжавши воздух обожжёнными руками.
Над Планетой в синем ветре растворяясь,
Часть ушла из пекла боя ветерками...
Ветерками улетали с поля боя,
Уходили через пламя, не сдаваясь.
Им не чувствовать ни холода, ни зноя,
Но тоска в них не угаснет, разрастаясь.
А оставшиеся, что не улетели,
Обнимали землю тонкими руками.
От горячей крови камни почернели,
И не стать уже им больше ветерками...
Барабаны, барабаны, барабаны...

Ноябрь 1990 г.

Когда я учился в первом классе, дома, в котором я сейчас живу, ещё не было. На его месте был большой котлован. А ещё раньше там был пустырь. Две мальчишечьи армии постоянно сражались там, меряясь силами в футболе, рыцарских турнирах, снежных побоищах...

Но летом того года на пустыре вырыли большую яму, а к осени начали строить дом. Мальчишкам всегда всё интересно, и мы — я и мой друг Славка — были частыми гостями на строительстве.

Наступил октябрь. Половина котлована была уже застроена.

Под вечер мы подошли к пока ещё пустой части котлована. Зачем? Сейчас уже не помню, да это и не важно. А важно то, что Славка вдруг поскользнулся и упал в яму.

Я осторожно подошёл к краю, лёг на землю, протянул в темноте руку и хотел уже позвать друга, как за неё, за руку, уцепилось...

«Мамочка!» — только и успел подумать я, как оказался на дне котлована. То, что уцепившись за мою руку, стащило меня вниз, было похоже на человеческую ладонь, покрытую щетинкой и до ужаса ледяной.

Было темно, холодно и страшно. На секунду мне показалось, что мы играем в жмурки (наша любимая дворовая игра), и мне добросовестно завязали глаза.

— Славка, — позвал я, когда пришёл в себя.

— Мишка, это ты? — раздался рядом прерывающийся голос. — Ты как тут оказался?

— Не знаю. За меня что-то уцепилось, и я упал.

— Слушай, а где мы?

— Не знаю. — Я огляделся. Вокруг нас стояла непроницаемая темнота. Было ощущение, что нас посадили в железный ящик и плотно закрыли крышку. Сюда, на дно котлована, не проникал ни один лучик света.

Я нашёл Славкину руку и вцепился в неё. Мы прижались друг к другу.

— Д-давай д-думать, — прошептал Славка. — А то д-дома будет...

Я сначала удивился — чего это Славка заикается, но тут же сообразил: у меня же у самого язык со страху еле шевелится.

— Т-точно, б-будет. Надо как-то выбираться отсюда.

— А зачем выбираться? Оставайтесь, поиграем...

Мы застыли. Голос, сказавший это, был тоненький и капризный. Знаете, такой, как у непослушных принцесс из сказочных фильмов.

Неожиданно мы поняли, что уже не так темно и холодно. Но самое интересное было то, что мы уже находились не в котловане, а в большой комнате, с высоким потолком и без единого окна. Свет шёл из огромных шаров, которые плавали в воздухе по углам комнаты.

Прямо перед нами сидело... существо. Несмотря на то, что мы учились только в первом классе, внешний вид этого существа был нам очень хорошо знаком. Маленький, чёрненький, с небольшими рожками и копытцами на ногах. На руках были обыкновенные ладошки, только покрытые мягкой щетинкой. На кончике хвоста — небольшая кисточка (прямо как у пуделя).

— Чёрт, — прошептали мы со Славкой одновременно.

Он глянул на нас, почему-то очень грустными глазами. Будто хотел сказать: «И вы тоже...» Но тут же принял немного вызывающий вид.

— А что, если чёрт, то и поиграть не хочется, то и скучно не бывает? — Тут он снова стал грустным и симпатичным. — Да вы не бойтесь, я же ещё маленький, я только в подготовительный класс нашей школы хожу. — Он опять повеселел и озорно глянул на
нас. — Давайте играть в жмурки! — он вскочил и вдруг замер. Смешно сморщил маленький носик и почесал в затылке: — Вот только трое нас, а мы всё-таки в преисподней, и я, хоть и маленький, но всё же чёрт...

Он немножко подумал и стремительно выбежал из зала, крикнув нам, чтобы мы никуда не выходили.

И вот странное дело... Я больше не испытывал страха, мне было очень хорошо, спокойно, и просто интересно: а что дальше? Славку, видимо, тоже мучил этот вопрос. А раз так, то мы решили принять правила игры. Мы разделись и сложили куртки у стены.

Честно говоря, я был даже рад, что этот весёлый, забавный бесёнок с пушистой шёрсткой затащил нас сюда. Я понимал, что это сказка, а я необыкновенно люблю сказки и даже сейчас часто их читаю и перечитываю.

Кто-то внутри меня говорил мне, что всё это вздор, что этого просто не может быть, потому что чертей не существует (нас воспитывали атеистами), и что я просто сплю и всё это мне только снится.

Я мысленно послал ко всем чертям этого вечного спорщика и подумал: «Даже если это действительно сон, пусть он подольше не кончается, этот удивительно хороший и добрый сон...»

Размышляя так, я и не заметил, как вернулся наш приятель и привёл с собой двух таких же чертенят, как и он сам. Мы начали играть.

Всё закружилось... Чертенята оказались очень весёлыми и живыми. Скоро мы уже забыли обо всём, готовы были улыбаться каждому слову, смеяться всему...

Знаете, такая атмосфера бывает, когда собираются друзья, весёлые, радостные, после какого-нибудь хорошего дела, когда хочется шутить, когда каждая фраза вызывает взрыв смеха, когда время бежит незаметно и глаза полны слёз от неудержимого хохота, когда человек дурачится, никого не стесняясь и когда всем просто хорошо вместе.

Но ничто не вечно под луной... В самый разгар веселья я вдруг подумал о маме. «Какая же я бессовестная скотина! Я тут веселюсь, а она там, наверно, уже не знает, что и думать!» Я оборвал смех и глянул на Славку. Видимо, он тоже подумал о доме. Мы подошли к нашему новому другу и сказали:

— Прости, но нам надо домой. Нас ждут родители.

Он как-то сразу притих. Два его товарища тоже. Тихо спросили:

— Вам уже точно пора?

— Да, — так же тихо ответил я.

Он подошёл к нам и положил руки нам на плечи. Заглянул в глаза. Я вздрогнул, увидев его глаза так близко. Я ещё не встречал таких глубоких и таких печальных глаз.

— Может быть, ещё немного, может, останетесь...

Мне вдруг нестерпимо захотелось остаться. Но я хорошо помнил, как год назад «скорая помощь» увезла маму в больницу. Тогда я узнал, что у мамы больное сердце...

— Нам действительно пора...

— Что ж... Вон за той дверью лесенка, Поднимитесь по ней и окажетесь дома. Прощайте, больше мы уже не встретимся. — Он вздохнул.

Потом взял нас за руки и подвёл к двери. Мы открыли её.

— Не забывайте нас...

Я последний раз оглянулся. Он был уже один. Сидел на полу, чуть нахохлившийся, и, кажется, немного обиженный. Он смотрел на нас с какой-то необъяснимой тоской. И мне даже показалось, что кончиком хвоста он утёр несколько слезинок. Может быть, ему до боли хотелось с нами, наверх, но он не мог покинуть свой привычный мир.

Таким он мне и запомнился...

Мы поднялись по лестнице и вышли из подвала нашего дома. Было ещё не очень поздно. Горели окна, гасли последние лучи тусклого осеннего солнца. Мы разошлись по домам. Внутри у нас было тихо и грустно.

С того вечера прошло десять лет. Я уже не тот первоклассник, но во мне до сих пор живёт ощущение Сказки. Я живу в том самом доме, который построили на том котловане. И очень часто по ночам я вижу тот вечер, как наяву вижу тот зал и наших потусторонних друзей... И всегда после таких снов я просыпаюсь счастливый и немного грустный. Я понимаю, что это приходит Детство. Моё Детство. Ещё недалёкое, но уже неповторимое. И поэтому есть грусть...

4 июля 1992, 5 января 1994

* * *

Я доверчивый глупый котёнок,
Я люблю шоколад и цветы.
По утрам улыбаюсь спросонок,
Провожая ночные мечты.

Верю каждому доброму взгляду
И готова навстречу бежать.

Не суди меня, милый, не надо,
Мне иначе не жить, не дышать.

Да, я знаю — наивна не в меру,
Да, я знаю — на ком-то споткнусь.
Но оставь мне, господь, эту веру —
Только с ней я по-детски смеюсь.

* * *

А мне нечаянно поверилось,
Что ждут меня мои моря
И что надёжная уверенность,
Как прежде, дремлет в якорях.

И что бродячий ветер трепетный
Рвёт паруса, зовёт их в путь...
И ветер тот — мальчишка ветреный —
Мне ночью не даёт уснуть.

Он всё поёт про бухты дальние,
Миндальным запахом дразня...
И волн далёких синь зеркальная
Всю ночь баюкает меня.

* * *

Почему всё так странно?

Ты не знаешь случайно?

Вот опять мирозданья

Не разгадана тайна.


А в глубинах сознанья —

Отражение Божье...

Почему всё так странно?

Ты не знаешь?.. Я тоже...

* * *

Лёше
А в небе синем — чуть повыше крыш —
Свистящий холод из глубин пространства...
Но здесь чуть-чуть живёшь, а там — летишь...
Там нет ни прочности земной, ни постоянства.


Всё зыбко там — и синь, и глубина,

И жизнь сама в бескрайности Вселенной...

Но мать-земля, упряма и сильна,

К себе нас возвращает неизменно.