Воронежское дворянство в Отечественную войну
| Вид материала | Документы |
- Работа Гариповой Татьяны (11 класс) Война это самое ужасное событие, которое может, 70.8kb.
- Воспоминания о кафедре физики пгпи 50-х, 41.41kb.
- Исследование вклада трудящихся Казахстана в Великую Отечественную войну Советского, 136.6kb.
- Блинова Тамара Анатольевна сценарий, 102.33kb.
- Живу, пишу для души, ума и сердца, 77.53kb.
- Ноябрь 2009 1 ноября 95 лет со дня рождения А. Недогонова (1914-1948), русского поэта, 260.15kb.
- Особенности Израильско-Ливанской войны, 73.01kb.
- Кориковой Полинарии Николаевне было всего 2 года, поэтому о начале Великой Отечественной, 44.98kb.
- Липунова Семёна Ивановича не стало. Ксожалению, своего прадеда я никогда не видела,, 41.92kb.
- Воробьевым Владимиром Павловичем. Яникогда не разговаривал со свидетелем и участником, 34.81kb.
Зиму исхода 1805-го и начала 1806-го годовъ занимали мы нашимъ пол-комъ кантониръ-квартиры въ Силезіи, мѣстечки и города около праваго берега рѣки Одеръ. Полковая квартира и Шефская рота нашего Елецкаго полка занимала большее селеніе Лейбусъ; а Шефъ нашъ квартировать въ Клостерѣ того же наименованія. Отсюда Генералъ нашъ часто ѣзжалъ въ главную квартиру Генерала отъ кавалеріи Бенигсена въ Бреславль, и особливо памятно мнѣ, бывшему у него за Адъютанта, одна Его поѣздка со мною на великолѣпный балъ данный Прусскимъ Министромъ Графомъ Гаѵгвицемъ, гдѣ было посетителей его болѣе 500-тъ персонъ, принятыхъ славно и угощен-пыхъ по Царски.
Клостеръ Лейбусъ, Ордена Св. Бенедикта, чрезвычайно огроменъ Онъ прилежитъ къ долинѣ праваго берега рѣки Одеръ главною фасадою и предъ нею дворомъ монастырскимъ, или лучше сказать богатою площадью, украшенною каштановыми, квадратно расположенными, аллеями и фан-танами, съ рыбными сажалками, предъ красивыми гостинницами, для всѣхъ классовъ посѣтителей. Трехъ этажная квадратура Клостернаго Замка имѣетъ во всѣ стороны протяженія 150 шаговъ. Къ заднему фазу его на востокъ прилежитъ звѣринецъ, пространствомъ на Нѣмецкую милю въ окружности.
Великолѣпіемъ своимъ обязанъ онъ, оть начала, Польскому королю Болеславу Храброму, а потомъ и другіе многіе Короли Польскіс посѣщали и надѣляли его своими вынужденными щедротами и крѣпостями на иму-щества его. Штать этого монастыря большой, Митроиольный, подъ Правленіемъ прелата Бискубскаго права.
Въ немъ издавна учрежденная, духовная Академія, снабжена большею библіотекою, картинного Галлереею и собраніемъ Эстамп овъ. Сверхъ того при его ѵчебныхъ Коллегіяхъ, были тогда, Кабинеты: Натуральной Исторіи, Физики, Химическихъ опытовъ и Хирургіи.
Надобно сказать: во всей Сѣвѳрной Германіи, изъ многихъ тысячъ монастырей бывшихъ тамъ встарину, только одинъ Клостеръ Лейбусъ уцѣлѣлъ отъ Реформы, послѣ Вестфальскаго Мира.
Число учащихся въ немъ было тогда до двухъ сотъ, наиболѣе ГІольскихъ ІІаничей. Профессора этой духовной Академіи—монахи. Люди тучные и разгульные, по огромности богатства урочищъ Святаго гнѣзда своего. Въ этотъ Клостеръ часто хаживали мы погулять, безъ солнечнаго свѣта съ монахами, гдѣ бывало намъ всего въ волю.
При Клостерѣ находящееся большее селеніе Лейбусъ, Католическаго Исповѣданія, замѣчательно и памятно намъ было надолго своими красавицами, жившими въ универсалыюмъ расположсніи женской стыдливости, отъ старшихъ до младшихъ. Всякій мужчина пожившій, сколько-нибудь дней въ Лейбсѣ, легко могъ понимать, что такое были на евѣтѣ древніе Вавилонянки и Садомитянки, и нынѣшиія Парижскія красавицы. И все это распут-ство возвысилось, по словамъ обапольныхъ жителей—лютеранъ, отъ богатства свободныхъ монаховъ, и почерпающихъ у нихъ глубокую премудрость, юныхъ иитомцевъ ихъ, Паничей, чадъ знатныхъ, богатыхъ, Польскихъ барынь; любящихъ находить спасительно вдохновенія свои въ собесѣдованіяхъ, на единѣ, съ своими тучными капеланами.
Въ 1814-мъ году, когда произшествія войны кончились къ благополучно союзниковъ у Парижа и мы возвращался, въ недальнемъ разстояніи проходя мимо Лейбуса, хотѣли было посѣтить эту обитель; но намъ объявили, что въ ней находится ново-устроенная Королевская суконная фабрика; и что мону-совъ тамъ нѣтъ ни одной души. Охъ, жаль, жаль было намъ ихъ. Вѣдь фабрикъ и безъ того тамъ содомъ, а монастырь только и былъ одинъ во всей Пруссіи, для образца давностей.
1806-го года.
Въ февралѣ этого года, мы выступили изъ Силезіи въ обратный путь въ Россію. Почтенные Силезяне, лелѣевшіе насъ два съ половиною мѣсяца, прощались съ нами съ большею чувствительностію; какъ бы предъузнавая въ насъ будущее свое спасеніе. Изъ городовъ Воляу и Трахенберга баталіоны полка нашего, соединясь въ общую колонну, въ Равичѣ, пошли на Калишъ, Плотскъ, Гродно, Жижморы, Ригу и Лемзаль, прибыли на новыя свои непремѣнныя квартиры, въ Перновъ; гдѣ и расположились Штабомъ въ городѣ, а ротами въ окрестностяхъ его.
Когда вступили мы въ городъ Перновъ, то я увидя Маіора Тургенева, окруженнаго многими Офицерами полка нашего, подошелъ къ нему и спросилъ: Лёвъ Антиповичъ! Не запомните дать ваше разрѣшеніе молодымъ героямъ своимъ, писать въ Нарву: «Милыя, Милыя! ужъ мы въ Перновѣ!» Всѣ и самъ Маіоръ отъ души посмѣялись худому событію нашей Геройской мечты; но этотъ смѣхъ нашъ отзывался тяжелымъ стономъ страдавшаго тогда нашего честолюбія.
Шефъ нашъ Генералъ-Маіоръ Сукинъ 2-й, любившій быть неразлучнымъ съ своими Офицерами, найдя въ Перновѣ, въ добавокъ къ своему полковому обществу, изъ жившихъ тамъ и около въ уѣздѣ, отставныхъ военнослужащихъ: Полковника Петровича; Маіора Мейзенкампфа, продолжать обыкновенный его образъ жизни, давая обильные столы и чайныя угощенія съ музы-кою и танцами Офицеровъ между собою.
Въ первый день прибытія полка нашего въ Перновъ, граждане его, капиталисты, торгующіе чрезъ порть ихъ заморскимъ промысломъ, сдѣлали визитъ нашему Генералу, и думая наіідти въ немъ квартировавшаго у нихъ съ Перновскимъ полкомъ Генерала Тучкова, удалявшагося отъ своихъ Офицеровъ, начисто, въ ихъ общество, просили его не лишить своей пріязни домы ихъ, какъ тотъ предмѣстникъ его Генералъ Тучковъ. Но шефъ нашъ отвѣчалъ имъ слѣдующее: «Благодарю васъ почтенные Граждане за ваше «пріятное для меня посѣщеніе, а также и лестное привѣтствіе пожеланіемъ «вашимъ видѣть меня въ семействахъ вашихъ; но я долженъ искренно объяс-«нить Вамъ о моей клятвенной, самому себѣ, предъ Богомъ данной обязанности: раздѣлять всѣ часы остатняго времени отъ службы съ моими единственными на свѣтѣ друзьями: Офицерами полка, Государемъ мнѣ ввѣреннаго; съ тѣми, которые, по общему долгу нашему и жребію намъ предназначенному, готовятся, неразлучно со мною раздѣлять часы смертные, «въ состязаніи со врагами нашими, за славу Отечества нашего и честь полка своего. Простите мою откровенность вамъ и извините, ради Бога въ томъ, «что я не могу и не долженъ разлучить себя съ Офицерами, для Васъ, любезнѣйшихъ и почтеннѣйшихъ гражданъ; ибо щитаю это тяжкимъ грѣхомъ, «могущимъ омрачить душу мою скорбію».
Граждане Перновскіе уразумѣли его военную душу и пребыли съ высокимъ почтеніемъ къ нему, во все время пребыванія полка нашего въ Перновѣ.
5-u. О походъ полка къ Вислъ. Сраженія: при Насильскъ, Пультускъ, Прейсишъ-Эйлау и Фридландъ. Рана генер. Сукина. Возвращеніе въ Перновъ.
Въ половинѣ Августа 1806-го года, полкъ нашъ выступилъ съ непремѣнныхъ квартиръ своихъ отъ Пернова къ Ригѣ; гдѣ и поступилъ въ дивизію Генералъ-Лейтенанта Графа Остермана-Толстаго.
Въ Ригѣ, осмотри полки, дивизіонный начальники нашъ объявилъ всѣмъ Штабъ и Оберъ-Офицерамъ своимъ желаніе ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, сообщенное ему Кияземъ Волхонскимъ, что бы они согласились уменьшить «свои багажи, для удобства движенія Арміи, въ маневрахъ наступающей войны; такъ что бы помѣщались на вьючныхъ лошадяхъ, вмѣсто повозокъ.» Тутъ кто что заговорилъ; а я пошелъ молча на мою квартиру.
Соображая желаніе ГОСУДАРЯ, могшаго намъ повелѣть, съ моимъ убѣжденіемъ и самою истиною причинъ необходимости ѵничтоженія обельмы офицерскихъ повозокъ и отвлеченія къ нимъ строевыхъ людей, я тотчасъ кассировалъ всѣ свои пожитки; оставя только: двѣ рубашки, одинъ, въ за-пасъ, изъ лучшихъ мундиръ съ панталонами, два полотенца и одну пару теплыхъ полу чулочекъ; а прочее: повозку, лошадь и все другое распродалъ на рынкѣ городовомъ, зачто попало; такъ что чрезъ пять часовъ деньшикъ мой Ефимъ, уклавши весь мой багажъ въ салдатской ранецъ, и привязавъ къ поясу маленькій мѣдной чайничекъ, былъ готовъ къ походу. Такимъ образомъ выполнено было мною, желаніе моего ГОСУДАРЯ.—На другой день, когда мы выступили въ быстрый походъ, Маіоръ Тургеневъ первый зачалъ издѣватся надъ моимъ усердіемъ, и братъ мой Иванъ, тоже, осуждалъ мое торопливое послушаніе; но я говорилъ имъ, что моя самая лучшая выгода отъ того: беззаботность въ войнѣ о самомъ себѣ.—Деньшикъ мой Ефимъ былъ человѣкъ усердной и дюжій; онъ шелъ впередъ и изготовлялъ все, что могъ предваряя мое прибытіе, тогда какъ другіе служители, прибывая съ повоз-ками послѣ своихъ господъ, суетились, подъ бранью ихъ, что бы изготовить что-нибудь, убить барской голодъ и журьбу. Но это на маршѣ одного полка.—Посмотримъ, говорилъ я самъ себѣ, что будетъ въ соединенномъ движеніи корпусовъ, и засыпалъ покойно.
По переходѣ, поспѣшнымъ маршемъ, за Нѣманъ въ Ковнѣ, мы шли и ѣхали на тысячахъ подводъ Нѣмецкихъ поселянъ; поспѣшая соединиться съ Пруссаками, разбитыми по ту сторону Эльбы; но неуспѣли; чрезъ что война наша приняла крайнее неудобство; ибо Фельдмаршалъ нашъ Каменскій шелъ съ арміею воевать съ французами около Эльбы, на готовомъ отъ Прусаковъ продовольствіи; но съ нимъ встрѣтилось совсѣмъ неожиданное обстоятельство. Французская армія заняла операціонную свою линію по правому берегу Вислы, а наша соединилась своими колоннами около Сиротска по рѣкѣ Вира, на мѣстахъ не имѣющихъ ни какого продовольствія въ заготовлены, на нечаянномъ театрѣ войны.
При такой крайности обстоятельствъ нашей арміи, во ожиданіи поставки чрезъ Ливерантовъ провіанта и порцій, поручено было полкамъ довольствовать людей пищею, чрезъ покупку ротными Командирами у обывателей, гдѣ что найдутъ, платя изъ артелей нащетъ казны выданной полковымъ Начальникамъ. Тутъ содержаніе, по общей сложности всѣхъ полковъ, каждаго солдата стоило 35-коп. серебромъ въ сутки. При этомъ случаѣ, я бывъ Штабсъ-Капитаномъ, продовольствовалъ мою 1-ю мушкетерскую роту, въ продолженіи Ноября мѣсяца издержкою по 12-коп. въ сутки на человѣка. Шефъ полка Генералъ Сукинъ 2-й, по моему показанію учиня сложную цѣну полковой истраты, выдалъ во всѣ роты по рану по 20-ти копѣекъ серебромъ на день на человѣка. И мои артельщики принесли въ роту обельму денегъ. Золотомъ и серебромъ, которыя я приказалъ тотчасъ раздѣлить людямъ по ращету въ капральствахъ. Рота, посовѣтовавъ между собою, прислала ко мнѣ правяіцихъ отдѣленіями Унтеръ-Офицеровъ, съ предложенісмъ: не пожелаю ли я взять части этихъ денегъ, изъ добавашнаго числа, ротѣ по сложной полковой цѣнѣ отпущенныхъ сверхъ требованія. Я отвѣчалъ имъ: что благодарить ротѣ за ее попеченіе о моихъ выгодахъ,и, показавъимъ мой кошелекъ съ деньгами, велѣлъ сказать солдатамъ: что у меня есть достаточно денегъ, и что если я буду у бить, то пусть и эти мои заслуженный у ГОСУДАРЯ деньги раздѣлятъ по себѣ и помнятъ, что я никогда нежелалъ себѣ ничего мнѣ не слѣдующаго.
Декабря 11-го французы переправились чрезъ рѣку Виру, вышѣ Сиротска. Дивизія наша подъ командою Графа Остермана-Толстаго, иоспѣшила, туда къ аваиностамъ Генералъ-Маіора Барклая-де-Толлія и вступила въ дѣло своею легкою Инфаитеріею. Здѣсь то прославилъ себя Командиръ 1-го Егерскаго полка Полковникъ Давыдовскій.
Декабря 12-го авангардный войска наши отступили отъ Сиротска къ Насильску, гдѣ и было 1-ое сраженіе. Тутъ душа моя приняла первое испытаніе своей сущности, тутъ-то я разсматривалъ самъ себя и бдагодарилъ Провидѣніе, что оно даровало мнѣ право достойно называтся дворяниномъ служащимъ въ бою подъ военного Хоругвію моего Отечества. Пять часовъ бнтыхъ, ядра, гранаты и картечь рвали и разрывали ряды обоихъ сторонъ; свинцовый градъ визжалъ и щелкать: то въ насъ, то въ оружіе нашѣ; но мы отступили къ Пултуску; гдѣ 14-го Декабря Бенигсенъ принялъ отъ На-полеона Генеральное сраженіе и отбилъ французскую армію, которую наша кавалерія въ ночи преслѣдовата 12-ть верстъ.
Теперь-то настало и мое торжество въ исполненіи желанія ГОСУДАРЯ:
Деньщпкъ мой Ефнмъ, бывшій во время сражеиія въ оврагѣ, за арміею въ верстѣ, видя, что пушки, «заугунули»,—явился ко мнѣ съ ношею, и ужъ тото онъ, какъ я вспомню, милъ-то былъ мнѣ. Вотъ я хлабысть чару го-рѣлки, палыхъ жаренаго гуся крыло и пошла зубная потѣха моя. Маіоръ Тургеневъ прошелъ мимо меня и посмотрѣвъ на мое блаженство, иочесалъ бакенбарду на порожнемъ скулѣ своемъ; прошелъ еще разъ, покашливая, потомъ, подступая ко мнѣ, кротко, прорѣкъ: «Что ты братъ М. М. дѣлаешь? Я сказалъ ему, что запиваю и заѣдаю пороховой дымъ сраженія. Онъ до-бавилъ уныло: «Теперь-то я вижу, что ты умной Офнцеръ, а я въ нака-зание «за мои надъ тобою насмѣшки, вотъ уже третій день воздухомъ питаюсь.»
— Гдѣ же ваша брычка?
— «Она видно у чёрта въ лапахъ.»
— Вотъ-вотъ! ну такъ чего же вы церемонитесь. Эй Ефнмъ—водки— милости прошу выпить и покушать на здоровье.
Едва Тургеневъ поѣлъ, бѣжитъ братъ Иванъ Матвѣевичь, возвратившейся изъ отряда съ полу баталіономъ, и издали кричить мнѣ: Братъ, вели, вели накормить меня, я двое сутокъ не ѣлъ. Ефимова смѣшная торба и тутъ явила свою премудорость. Когда братъ наѣлся, то я сказалъ ему: Видно и ты братъ долженъ пожалѣть,что не уничтожилъ свою повозку въ Ригѣ по моему?—Онъ отвѣчалъ: «о чемъ ужъ тутъ жалѣть, когда зачалась такая «жестокая война, отъ которой ежели, изъ всего нашего, хоть клокъ жизни «у кого останется, то и того должно поздравить съ болыпимъ барышемъ».— Послѣ чего Тургеневъ и братъ присоединились ко мнѣ въ артель и мы завелись вьючными лошадками, на которыхъ было у насъ подъ рукою при колоннѣ всякое продовольствіе, а съ хлѣбомъ-солью и на снѣгу—Райское житье.
На другой день Пултусскаго сраженія армія наша, подъ командою Бениксена, отступя къ Остроленкѣ, пустилась въ быстрый фланговый маршъ, въ поперечь нспріятельскаго устремленія, слѣдуя чрезъ: Янково, Зебургъ и Лансбергъ къ Прейсишъ-Эйлау, гдѣ 2ü-ro генваря 1807-го года армія наша стала на генеральную позицію, преградивъ непріятелю путь на Кенигсбергъ, гдѣ находились наши продовольствія. Тамъ, того же дня, пополудни въ часъ, непріятель, выступя изъ лѣса, въ слѣдъ Русскаго аріергарда, командуемаго Княземъ Багратіономъ, аттаковалъ большими силами Героя нашего Бениксена. Предмета аттаки непріятельской былъ: занятіе городка Прейсишъ-Эйлау, который удерживалъ отрядъ Генералъ-Маіора Барклая-де-Толлія. Много пролито было французской крови въ улицахъ Прейсишъ-Эйлаусскихъ этимъ искуснымъ егерскимъ генерал омъ.
Три раза французы врывались въ улицы Прейшъ-Эйлау и три пласта французскихъ труповъ легли, одѣтые валившимъ тогда снѣгомъ, предъ грознымъ строемъ Русской Инфантеріи; но при послѣднемъ отпорѣ палъ, отъ тяжкой язвы, славный дѣлами войнъ Генералъ Барклай-де-Толлій, а старшій по немъ Генералъ Сомовъ не умѣлъ подобно ему защищаться, и городокъ не долго оставался за нами.
Къ разсвѣту дня 27-го генваря Полководсцъ нашъ перемѣнилъ свою диспозицію, въ центрѣ порядка баталіи, по случаю занятія французами Прейсишъ-Эйлау.
Съ разсвѣтомъ дня, французы, какъ лютая язва, аттаковали нашу армію, на всѣхъ пунктахъ, но вскорѣ повалившій непроглядный снѣгъ закрылъ всѣ виды, и въ этомъ то мракѣ французскій корпусъ Маршала Ожеро, потерявъ данную ему Наполеономъ дирскцію, забрель въ уголъ Зигзачной нашей позиціи, прямо къ главной 40-ка пушечной батареи, грянувшей по немъ скорострѣльно картечью. Французы спохватились, хотѣли уйти было, но поздно; полки наши Остермановой дивпзіи, Гранодерскій Павловскій, Елецкій и прочіе,—зайдя полковыми фрунтами налѣво и направо, охва-тивъ ихъ, зачали работать штыками Русскими!—и ужасные костры тѣлъ загромоздили пригородное поле. Въ этомъ пораженіи, и я, съ военными чадами моей роты, свершалъ мщеніе ожесточеннаго сердца моего, не обычною до того войною на сугробахъ,—по пути къ Отечеству моему; но военный гнѣвъ мой скоро померкь, когда разъяренные солдаты наши стали разрывать шты-ками костры пораженныхъ ища подъ ними скрывшихся еще дыіпущихъ. Я это видѣлъ, о Боже!?—Къ вечеру иодосиѣлъ къ нашему мѣсту сраженія отъ Бронсберга корпусъ Прусскаго Генерала Лештока, и французы были отбиты назадъ. Я въ это время былъ раненъ пулею въ правую щеку. Во фрунтѣ роты моей осталось изъ 118-ти человѣкъ, вступивпшхъ поутру въ бой, только 47 рядовыхъ.
Послѣ Прейсишъ-Эйлаускаго сраженія послѣдовала чстырехъ мѣсячная военная пауза. Русская армія стояла около Гейлсберга и Бафтенштеина, а Французская удалилась за лѣсныя глуши къ Отеродѣ, гдѣ и формировались.
Въ маіѣ зачалась новая Кампанія, мы аттаковали Маршала Нея при Гутіптатѣ и прогнали его за рѣчку Посаржу; потомъ, отступя, дрались у Гейлсберга, гдѣ хотя и осталось за нами мѣсто сраженія, но мы должны были, предъупреждая непріятеля,идти къ Фридланду, гдѣ Бениксенъ, для предохраненія Кенигсберга, принужденъ былъ, на невыгодномъ мѣстѣ, принять Генеральную битву, имъ проигранную.—Нашъ полкъ лишился при Фридландѣ: Шефа Генерала Сукина, потерявшаго ногу ядромъ оторван-ную; Маіора Тургенева, въ плѣнъ попавшаяся раненымъ за рѣкоюАаль, по сожженіи моста. Я остался Полковымъ Комаядиромъ и иривелъ полкъ, послѣ Тильзитскаго мира въ границы Русскія, гдѣ и сдалъ его выздоровѣвшему отъ болѣзни Маіору Тиханову 1-му.—
6-й. Увіьчье генерала Сукина. Маіоръ Тургеневъ съ походъ въ Перновь, дуэль Шеншина. Походъ на островъ Эзель и въ Балтійскій портъ. Переводъ меня въ полкъ Аракчеева.
Въ сраженіи при Фридландѣ, 1807-го года іюня 2-го дня, ядро оторвало у Генерала Сукина 2-го, Шефа Елецкаго полка, лѣвую ногу выше ступени. Ему сдѣлалъ первую ампутацію, на мѣстѣ сраженія, дивизіонный нашъ докторъ Дегіо; но она не удалась, потому что мясо остатка икры недостаточно закрывало, отпиленную выше полу-икры, берцовую кость. На границѣ Россійской въ Юрбургѣ, явился къ нему присланный ГОСУДАРЕМЪ Лейбъ-Хирургъ, Яковъ Васильевичъ Велье, служившій, съ начала прибытія его въ Росеію, младшимъ лѣкаремъ въ Елецкомъ полку. Онъ, увидя, по показавшемуся, въ концѣ оголившейся кости, Антонову огню, что смерть взмах-нула лезвіе оружія своего на любезнаго ему Героя, спросилъ его: можетъ ли онъ вытерпѣть другую ампутацію опытной и усердной руки его. Сукинъ отвѣчалъ: «Умѣю, дѣлайтечто хотите,—смирно буду лежать».—Велье вмигъ сбросивъ съ себя: сюртукъ, жѣлетъ и галстухъ, оставшись съ одними под-тяжками на плечахъ, засуча рукава рубашки, не медля ни полу-минуты, поспѣшилъ отхватить кость ноги подъ самою чашкою колѣна, и жизнь Ге-нерала нашего, хоть на одной родимой ногѣ, но устояла на свѣтѣ. Однако для полка, а особенно для Офицеровъ, не стало любезнаго деликатнаго и внимательнаго Начальника, привлекавшая насъ, какъ родныхъ дѣтей къ душѣ своей. Командиромъ полка его сдѣлался оставшейся старшимъ по немъ, вышедшій изъ плѣна, произведенный въ подполковники Тургеневъ, занимавшійся кое-чѣмъ казеннымъ очень прытко, но не перенявшій ничего болѣе у Сукина, къ сохраненію благополучія его Офицеровъ, по-бредшихъвоуныніи, по разнымъ причинамъ, разными путями жизни.
Въ послѣднемъ актѣ Фридландскаго сраженія, когда Генералы: Сукинъ иотерялъ ногу, а старшей по немъ въ бригадѣ его Мозовскій убитъ, то Елецкой полкъ нашъ, изъ центра арміи посланъ былъ подъ командою Маіора Тургенева, на лѣвый флангъ Генеральной позиціи, гдѣ и удерживалъ не-пріятеля до рѣшительной крайности. Тутъ Маіоръ Тургеневъ, бывъ въ лѣсной схваткѣ съ непріятелемъ, раненъ и иослѣ захваченъ въ плѣнъ французами. Всѣ старшіе по немъ перебиты и переранены были; такъ что полкъ, поступя подъ команду мою, долженъ былъ, по сожженіи моста въ Фридлан-дѣ, чрезъ рѣчу Ааль перебираться вбродъ и вплавь, съ лѣваго на правый берегъ къ отступившей арміи, съ большею потерею. ІІереплывъ въ мундирѣ эту быструю рѣчку, я собралъ остатки полка своего къ знаменамъ, бывшимъ тамъ заранѣе,и присоединился къ дивизіи своей.
Пожитки Маіора Тургенева, слѣдовало бы, какъ водится, продать съ аукціона; но я по какому-то доброму предчувствію моему о немъ, не сдѣлалъ этого, а приставилъ къ нимъ легко раненнаго унтеръ-офицера, что бы онъ наблюдать: трехъ денщик овъ, 4-хъ лошадей и палатку съ прочею его мелочью, до нѣкотораго времени. — Въ самомъ дѣлѣ это было кстати; ибо, иослѣ Тильзитскаго мира, Тургеневъ, получа въ Данцигѣ свободу, носпѣшилъ въ Россію, и прибывъ на Двину въ Диену, принялъ полкъ нашъ въ свое командованіе и былъ несказанно мнѣ благодаренъ, за сбереженіе ему его имущества, пріобрѣтеннаго имъ послѣ Пултусской бѣдности его во всёмъ.
Изъ Диены полкъ нашъ возвратился въ Перновъ, гдѣ и расположился квартирами по прежнему, въ городѣ и уѣздѣ. Я съ моею ротою стоялъ за 40-къ верстъ отъ полковаго Штаба въ мызѣ Салентагъ.
Зимою 1808-го года, во время (моего) пребыванія съ ротою въ уѣздѣ, въ Перновѣ произошла полковая, по предмету своему, весьма пошлая исторія.
Въ городовомъ клубѣ, играя на билліардѣ повздорили наши: Штабсъ-Капитанъ Шеншинъ и Подпоручикъ Рѣдькинъ. Ссора ихъ была при многихъ постороннихъ, и они рѣшились покрыть се воениымъ босмъ. Тургеневъ, не уваживъ ихъ извѣданной въ войнѣ храбрости, шутками своими подстрек-нулъ къ тому. Я вскорости послѣ ссоры ихъ прибыль, съ моею ротою, для содержат я городоваго караула въ Перновъ. Шеншинъ былъ мнѣ военный пріятель,и я былъ его секундантомъ. Противники нанѣсли одинъ другому по 4-ре раны и чуть было отъ нихъ не померли. Полковой командиръ испугался и не утаилъ произшедшаго, а какъ оказалось, что онъ самъ своими шутками подстрекнулъ къ самопроизвольной раздѣлкѣ, то дѣло хотя и не пошло вдаль; но насъ обошли чинами: Претендентовъ—по два раза, а секун-дантовъ—по одному.
Послѣ моей отличной военной службы и двухъ наградъ за мою храб-рость, я опечалился и сказался больнымъ, что бы въ сентябрѣ выдти въ отставку,
Въ это время войны въ Финляндіи со Шведами, нашего полка два Баталіона находились на островѣ Эзелѣ, а нашъ 2-й Баталіонъ оставался въ ІІерновѣ; но когда, въ августѣ мѣсяцѣ, Англо-Шведской флотъ загналъ нашу эскадру Адмирала Ханыкова въ бухту Балтійскаго порта; то нашъ Баталіонъ потребованъ былъ,—что называется бѣгомъ, туда изъ Пернова для обороны ея; куда мы приспѣли третьимъ днемъ, перейдя 120-ть верстъ.— При выступленіи Баталіона изъ Пернова, я сталъ во фрунтъ, что бы при такой экстренной надобности, еще послужить ГОСУДАРЮ противъ непріятеля подъ знаменемъ полка своего. Баталіонный мой Командиръ Маіоръ Нейдгардъ, по прибытіи нашемъ къ Балтійскому Порту, отрядилъ меня немедля занять моею ротою прибрежные посты правой стороны Молла-Батареи, мѣста удобнаго для привала барказовъ съ выездными войсками.— Расположа пикеты и поставя, по удобству, резервы ихъ, явился я, ио назначенію,—какъ дистанціонный начальникъ, къ Командующему, за увѣчьемъ Сукина 2-го, дивизіею его Генералъ-Леитенанту Лаврову помощнику его. Генералъ Лавровъ, сдѣлавъ мнѣ многіе наказы, о средствахъ: наблю-денія морскаго берега противу моихъ иостовъ и снособахъ задержашя высадки непріятеля, до прибытія туда Баталіоновъ и полсвыхъ орудій; наконецъ спросилъ меня: совершенно ли я выздоровѣлъ отъ болѣзни. нa что я отвѣчалъ ему; что я здоровъ для того, что надобность службы, этого важнаго случая, несравненно превосходить мою скорбь, которую я превозмогая не надѣюсь потерять потомъ права на всемилостивѣйшее увольненіе меня отъ слуясбы.—Генералъ похвалилъ мои честолюбивыя правила, сказавъ: «ІІо всему видно, что ты Офицеръ съ прямою военного честію, стало быть «встрѣтившееся съ тобою побочное неудовольствіе не должно удалять тебя «отъ военной службы, гдѣ со всякимъ наилучшимъ Офицеромъ случится «не рѣдко подобная проруха; но она далеко не пойдетъ; ибо объ ней посудятъ военные твои Начальники, по своему военному сердцу и только. Но «въ отставкѣ, уже ли ты думаешь найдти: пріятности и общее уваженіе?— «Нѣтъ, не обманывай себя Капитанъ. Ты посмотри, что тамъ дѣлается!—-Ты тамъ, съ знаками отличія твоего, бѵдешъ, какъ