Аристарх Обломов Бездорожье
| Вид материала | Документы |
- Лентулов Аристарх Васильевич, 18.5kb.
- Тест по роману «Обломов» И. А. Гончарова., 55.06kb.
- Реферат по литературе на тему: «Илья Ильич Обломов «коренной народный наш тип», 134.15kb.
- Темы сочинений На «3» Комическое в романе «Обломов», 27.59kb.
- Краткое содержание по роману "Обломов", 446.13kb.
- Почему Захар «еще больше Обломов, чем сам Илья Ильич», 23.16kb.
- Тема Вопросы и задания, 70.07kb.
- Штольц как антипод обломова в романе и. А. Гончарова "обломов" Произведения И. А. Гончарова, 20.12kb.
- Обломов Роман в четырех частях Часть первая, 5871.24kb.
- Комическое и трагическое в романе И. Гончарова «Обломов», 30.25kb.
Аристарх Обломов
Бездорожье
(драма в 4 действиях)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Глава местной администрации – мужчина неопределенных лет.
Юнатов Геннадий Евгеньевич – начальник управления, 31 год.
Весеньева Клара Ивановна – главный менеджер офиса управления, 43 года.
Тарская Стелла Аркадьевна – юрисконсульт юридической службы холдинга, 28 лет.
Христина – оператор компьютера, секретарша, 18 лет.
Заварзин – начальник третьего участка, около 50 лет.
Белокопытов – бригадир отдельной специализированной бригады, 38 лет.
Гремчак, 48 лет
Таисия, 31 год.
Ловцова, 20 лет.
Муж Тарской, 28 лет
Вовчик, 26 лет.
Авдотьин, 25 лет.
Алуся, 18 лет.
Первый и второй механики.
Никита Миронович.
Чиновник в министерстве.
Референт в министерстве.
Дурачок Мишаня.
Голоса (реплики) на сцене и за сценой.
Рабочие, служащие, местные жители.
Действие происходит в наши дни на протяжении трех недель.
© arc_oblomov@mail.ru
ПРЕАМБУЛА
I
Большой рабочий кабинет в министерстве. Современная типовая мебель, несколько дверей в разные стороны. Левая и передняя части завалены и завешаны картами, схемами, чертежами, фотографиями технических средств и рабочих объектов, плазменными экранами, электронными и обычными меловыми досками. В правой стороне стоит массивный стол хозяина кабинета, а в глубине, за капитальной перегородкой находится кино- и видео- просмотровый зал, в который есть вход также с другой стороны.
За перегородкой идет просмотр видеоматериалов – рекламные ролики по тягачам, вездеходам, тракторам, лесозаготовительным машинам (скиддеры, харвестеры, форвардеры, погрузчики...), производственные отчеты по использованию новых моделей высокопроизводительной техники... Стереозвук.
Входит неопрятный растрепанный референт с кипой старых папок.
Референт (с порога). Собрал все, что есть, как вы прика... (Видит, что никого нет.) ...а-а-азали...
Сваливает папки на стол, на цыпочках подкрадывается к перегородке и заглядывает в просмотровый зал. Из зала раздается рев вездеходов, преодолевающих препятствия – при каждом пиковом звуке референт морщится и втягивает голову в плечи.
Референт. Долгая песня. Потом завод в Кергелёве, карьер в Ишутино, аварийные банки элеватора, просевшая ГЭС... (Пьет прямо из графина воду. Поет.) "И еще, еще, еще чего-нибудь..." (Садится за хозяйский стол, разваливается в кресле и тут же засыпает.)
Блики экранов просмотрового зала отражаются в тонированных стеклах большого канцелярского шкафа. Из зала слышны реплики.
Первый голос. И кому это нужно?! Кто в состоянии его купить при такой цене?!
Второй голос. Сейчас речь идет не о покупке, а о принципе – что есть такие образцы.
Третий голос. Надо отечественные модели продвигать. Хуже – да, но не настолько, чтоб уж...
Второй голос. Вы Гурий Феоктистович, как в том анекдоте: "жуть", конечно, но не "жуть, жуть, жуть"!
Третий голос. Наш трактор К-700 кто только не критиковал, а, по-моему, лучше него модели не было за все времена.
Несколько голосов сразу. Это мы уже видели! Видели! Это в компьютерной базе есть!
Зам. министра. Вы свободны. Коля, заряди старую пленку по экспедиции, которую снаряжали по жалобам старика Сапрыкина. Для пояснений кто-нибудь останьтесь, из тех, кто был там...
Референт ворочается в кресле, мычит и мотает головой, вытирает рукой рот и взгромождает ноги на стол.
В просмотровом зале стрекочет пленочный кинопроектор.
Комментатор. С этой стороны берег отлогий, несколько деревень и один или два поселка.
Зам. министра. Сообщение меж ними какое?
Комментатор. Между деревнями – нормальное... А в сторону райцентра: либо на лодке на тот берег, потом несколько километров по тропинке через лес до лесхоза, а там на попутке, либо через болото вверх километров пятнадцать параллельно реке до паромной переправы, далее идет более-менее приличный проселок, в летние два-два с половиной месяца, если дождей нет, там ездят грузовики и легковушки...
Зам. министра. А если дожди?
Комментатор. Трактор и большие сани-волокуши. Основной транспорт во все сезоны.
Зам. министра. И летом?
Комментатор. Там лето-то всего с гулькин нос. Река довольно широкая...
Голос. Течение сильное. Если забереги подсыпать щебенкой, размоет в полдня.
Комментатор. С той стороны берег обрывистый. Технику надо заводить со стороны деревень. И рабочим будет, где жить... А это – деревня, ближайшая к реке...
Голос. Как они тут живут?!.. Господи, есть же такие места... Улыбаются, гляди! У бабок зубы крепкие, как у гладиаторов. Говорят, кору ясеня надо жевать...
Зам. министра. Федор Иванович, прошу тебя!
Федор Иванович. Счастливые, как папуасы... Какой это год?.. Смотри, смотри: ватрушки, баранки, блины... Трескают в обе щеки. Да они там жируют! Не жизнь, а малина...
Зам. министра. Не мешай, Федор! Сезон дождей там когда?
Комментатор. Когда мы были, постоянно лило. С середины августа и т. д. Дороги развозит - вездеход вязнет по верх колес. Но с середины октября уже довольно крепкий зимник, трактор идет по болоту без проблем, градусов десять мороза.
Федор Иванович. А это что за чучело?! Звука нет?
Комментатор. Сам старик Сапрыкин. Коля, звук есть на магнитофоне, там помечено, пусти параллельно.
Искаженный плохой записью голос Сапрыкина. ... Добра этого тут много. Из него наши хозяюшки пекут дырчатый темно-коричневый хлеб с особенным вкусом и запахом...
Федор Иванович. О чем он?
Комментатор. Добавки какие-то, из мхов что ли...
Голос Сапрыкина. ... Залежи болотной земли по причине своеобычного состава пригодны для производства воска, дрожжей, лекарств, сверхпрочных технических тканей для космоса...
Голос. "Для космоса", не больше и не меньше.
Голос Сапрыкина. На торфянике Лаха возможно создание пансионата грязевого лечения ревматизма, полиневритов, других болезней кожного и невротического свойства и пристрастия к алкоголю. Раскопки, проведенные учителями местной средней школы, дают достаточный материал, что бы создать... (Звук пропадает. Треск и шипение.)
Комментатор. Он говорит, что при раскопках нашли первобытные предметы, принадлежащие местным жителям каменного века: остатки осмысленных жилищ, кварцевые стрелы, копья, гончарные черепки с узорным оттиском, и что на этом месте можно открыть археологический парк для всемирного посещения...
Голос. Межгалактический туризм.
Комментатор. Выдвигает гипотезу о возможности использовании энергии экосистемы болот, говорит, если так трудно с ними бороться, значит, в них заключена огромная энергия. Правда, пока не представляет, как ее извлечь...
Голос Сапрыкина. Под плато возвышенной части левого берега залегают толстые слои бокситов.
Зам. министра. Коля, достаточно.
Треск, шипение, свист.
Голос Сапрыкина. Ты не снимал, что ль?! Пошутил... А я крякаю, как селезень в брачную пору. Аль снимал?..
Федор Иванович. Бокситы... А алмазные россыпи там не обнаружили?..
Комментатор. Бурили. Обнаружен глинозем. В количестве, недостаточном для промышленных разработок.
Федор Иванович. "Горелово, Неелово, Неурожайка тож...".
Зам. министра. Сапрыкин изложил свои предложения на двух сотнях листов. И подписал крупными буквами "Прожект".
Федор Иванович. Вот ведь! Забрезжат чуть перемены, какой-нибудь горлохват провозгласит себя очередным миссией: мол, все дураки были, а уж я-то смогу! И наш человек в тридевятый раз готов верить, надеяться...
Комментатор. Сапрыкин умер двенадцать лет тому, но его прожект по разным случайным обстоятельствам несколько раз возникал в повестке дня. Девять лет назад уже начали что-то там делать, но вскоре заглохло.
Федор Иванович. Опять, что ль, выплыло?
Зам. министра. Опять. (Секретарше по селекторной связи) Виктория Валерьевна, я просил прислать ко мне референта по проекту Сапрыкина.
Голос по селектору. Он прошел к вам.
Федор Иванович. Двенадцать лет или даже девять – ого-го! Там осталось что-нибудь?
Комментатор. Есть сравнительно недавнее информационное письмо главы сельской администрации. Просит о строительстве моста через реку и пробивке дороги к имеющейся бетонке. Говорит, места перспективные.
Зам. министра. Они все так говорят.
Комментатор. Пишет: население за последние три года возросло за счет новоприбывших в основном трудоспособного возраста.
Зам. министра. На сколько?
Комментатор. На тридцать восемь человек.
Зам. министра. Всем спасибо.
Зажигается свет.
Федор Иванович. Ники, прикол. Миклухо-Маклай, когда жил в Гарагасси, ну в Гвинее-Папуа, попробовал однажды пробежать наперегонки с папуасами. И что бы ты думал? Всех обогнал!
Зам. министра. А в чем шутка?
Федор Иванович. Ты сам себе как представляешь: обгонишь ты наперегонки индейца из прерий или зулуса с бантустана?
Зам. министра. Наверно, нет.
Федор Иванович. Вот! Миклухо-Маклай объяснил это тем, что...
Зам. министра. Федя, у меня работы невпроворот!
Хлопают невидимые двери.
Зам. министра входит в кабинет. За мгновение до его появления референт вскакивает на ноги и принимает позу служки, готового исполнять приказания.
Зам. министра (с озабоченным видом садится за стол, нажимает кнопку селекторной связи). Виктория Вячеславовна, вы с моим массажистом созвонились? Хорошо. Значит, после обеда встречи у меня в кабинете не назначайте. Если что-то очень срочное, записывайте на завтра. (Референту.) Ну что?
Референт. Собрал все, как вы приказали?
Зам. министра. Может быть, чем черт не шутит, рискнуть? Снять деньги с какого-нибудь лоббистского проекта? Например, с "уваровского"?
Референт. Он будет жаловаться.
Зам. министра. Это его работа. Давай сюда... Давай листы на резолюцию.
Референт открывает папку, заранее выложенную на стол.
С отцом помирился?
Референт молчит.
Скажи, заеду к нему на днях. (Показывает на папки.) Верил вот человек, и своего добился. А ты, смотрю, Серега, ни во что не веришь... (Подписывает лист за листом.) Пусть поживут в свое удовольствие, пошикуют выжившие аборигены и тридцать восемь человек новоприбывших. Мир праху твоему, добрый человек Евсей Сапрыкин!
Затемнение.
Симфония труднопроходимой трассы: натужный гул пробуксовывающих машин, стук кузовов, лязганье гусениц тракторов, рев обгоняющего колонну вездехода, громкие голоса людей...
II
Часть помещения деревенского клуба, которое предназначено для офиса управления. В несколько куч собраны сейфы, коробки с документами, канцелярская техника, современная офисная мебель, занавески.
Христина, Гремчак, специалисты и рабочие, Тарская с мужем, Весеньева, Белокопытов.
Христина вынимает из ящика монитор и системный блок.
Гремчак (входит, щурится). Ни черта не видно! Лампочки нормальные не могли вкрутить?!.. Эй, новые хозяева, принимайте работу! Привел колонну в комплектности и полной исправности. (Замечает Христину.) Где Юнатов?
Христина. Геннадий Евгеньевич уехал.
Гремчак. Как уехал?! Ему велено меня дожидаться. Ты кто?
Христина. Христина.
Гремчак. Я по отношению к работе спрашиваю.
Христина. Оператор компьютера... секретарь Геннадия Евгеньевича и Клары Ивановны... Весеньевой, главного менеджера офиса.
Гремчак. Из местных?
Христина. Да.
Гремчак. Чем-чем, а офисными служащими у нас обзаводятся мгновенно... Я – бывший начальник управления, верней, действующий, передающий дела. Моя фамилия Гремчак. Где Весеньева?
Христина. Наверно, сейчас подойдет.
Гремчак. "Наверно"... Сгоняй за ней побыстрому.
Христина берет со стола сумочку и бежит к выходу.
Или - ладно. Не надо! Юнатов сам должен появиться, его вчера предупредили. (Кричит в окно.) Заходите, заносите!
Мужчины вносят раскладные столы с подготовленными закусками, ставят бутылку водки, фляжку спирта, ведро с колодезной водой, расставляют стулья.
Входят Тарская с мужем и еще несколько человек. Рассаживаются вокруг стола.
Гремчак. Ждать никого не будем. Подойдут, свое наверстают. (Поднимает стакан.) Ну, будем! (Выпивают.)
Тарская. Мы к вам привыкли. Было спокойно, предсказуемо. Как теперь?.. Новый начальник как себя поведет...
Гремчак. Мой ученик; я рекомендовал его на конкурс и дал характеристику. Послали за ним?
Голос. Ищут.
Муж Тарской. Поздравляем вас с повышением. Не оставляйте нас, помните, что мы есть...
Голос (притворно). Будете там, на самом верху, скажите большому начальству: живет, мол, скромный инженер-экономист Владик...
Тарская. Не смешно!
Гремчак. Владик, не получилось у меня с твоим продвижением. Прости, чем мог, тем помог.
Тарская. Что вы, Леонид Петрович, мы и так вам за все благодарны.
Гремчак. Меня, Стелла Аркадьевна, самого совесть мучит: все руки не доходили, упустили время...
Тарская. Он еще подождет, лишь бы вы помнили о нас...
Муж Тарской. А ты за меня не расписывайся.
Шум в коридоре.
Голос. Нет его нигде.
Голос. Может, с Белокопытовым дорогу через болото поехал осматривать?
Голос. Оповещен, объявится, не маленький.
Гремчак. Основательные специалисты постепенно уходят. Молодежь, как всегда, зрит по верхам, рвется мир перевернуть. Какую-нибудь особую организацию труда внедрить, другие маловероятные новации...
Муж Тарской. За счет каких ресурсов?!
Тарская. Все теми же ломом и кувалдой...
Гремчак (вдруг рассердившись). Вот уж поистине: самонадеянность человеческая безгранична! Опыт предшественников ничему не учит. А мы разве не хотели! "Схемы, алгоритмы, деловые игры..." Верить – конечно, хорошо, патриотично и благородно... А на практике упрешься лбом в стену и сразу понимаешь...
Голос. Юнатов курсы "гениев менеджмента", как их у нас называют, зачем-то открыл для бригадиров...
Голос. Ныне существующие экономика, наука, государственное управление примитивны донельзя. Гении в таких условиях, особенно в низших и средних звеньях, просто-напросто противопоказаны, как дворники с профессорскими дипломами.
Голос. Тра-та-та! Гимн посредственности! Дорогу дуракам!
Гремчак. Ну, так тоже не годится...
Тарская. Золотая середина...
Гремчак. Все факторы надо учитывать. В нашем деле, как и везде, есть, действительно плевые проекты – размышлять много не надо, берись да делай. Есть сложные ситуации и ой какие сложные...
Муж Тарской. Однако по большому счету...
Тарская. Вас очень уважают в наблюдательном совете; Серебров сожалеет, что в свое время вас не назначили генеральным директором холдинга...
Голос. Про Юнатова в тресте только на конкурсе и услышали, что есть такой. Бригадир специализированной бригады. Таких сколько...
Муж Тарской. То, что простой бригадир - ничего не значит. А конкурс – важный пункт.
Тарская. Владик, кто там, был уже совсем немолодой и неизвестный, а представил свой проект на императорский конкурс и сразу сделал головокружительную карьеру?
Муж Тарской. Миних, при Петре Первом, впоследствии фельдмаршал.
Голос. Юнатов весь штаб сюда перетащил.
Голос. Сколько суеты... А проект-то – нич-то-о-ож-ный...
Голос. Выдохлось...
Голос. Что?
Голос. Времечко, гонор, мораль, мозги...
Гремчак. Маленькие люди, маленькие проекты...
Голос. Что остается нам бедным?
Голос. Изображать хорошую мину при плохой игре.
Гремчак (берет стакан). В общем, спасибо, что пришли. Буду всегда вас вспоминать. Как в хорошей песне: "Спасибо, что не подвели, не дрогнули..." (Чокается с другими, пьет.)
Несколько голосов запевают: "Спасибо, что не подвели, не дрогнули. И каждый был открыт таким, как был..."
Входит Весеньева с Христиной. Песня обрывается.
Весеньева. Простите, что нарушаю идиллию... Заботы, не требующие отлагательства. Все самое нужное только сейчас привезли...
Гремчак. Новые формы организации труда спешите внедрить?
Смех.
Голос. Новая метла - метет по-новому
Голос. А чего раздумывать – сразу быка за рога. Только так и можно свет удивить.
Гремчак. Акты на столе, распишитесь. Заварзин технику осмотрел, кладовщики – все старые, на месте, при своих складах. А по первому и второму участкам, что остались в Някрице, пришлете потом свою инвентаризационную комиссию...
Весеньева читает бумаги, подписывает, передает вторые экземпляры Гремчаку.
Смотрю на вас, Клара Ивановна, вы вроде бы умный рассудительный человек. Неужели вы не понимаете: проект – дохлый: финансирование под обрез, да еще на контроле из Центра... - это каким упрямым самовлюбленным... нарциссом надо было быть, чтобы за него вот так запросто взяться?! Он подумал: внесезонье, уровень механизации недостаточный?!.. На чем он собирается болота проходить - на автокране, экскаваторе, бетоносмесителе?! Угробите технику, а люди разбегутся...
Весеньева. Почему же вы при утверждении генерального плана не возражали? Не понимаю вас.
Гремчак. Все вы прекрасно понимаете, Клара Ивановна. Вам власти хотелось под сенью своего ученика! Вам мести хотелось! Только - за что?! Что я лично вам плохого сделал?!
Весеньева. А я на вас не обижаюсь и ссориться с вами не хочу.
Гремчак. Кому ж я поперек дороги встал?!
Весеньева. Что вы расстраиваетесь, Леонид Петрович?! Вы же на повышение уходите!
Гремчак. А вы спросили у меня: хочу я этого повышения?!
Весеньева. Мне остается только развести руками. Во всяком случае, желаю вам удачи на новом месте. (Отходит в сторону и занимается своими делами.)
Белокопытов (входит). Здорово, мужики!
Гремчак (поднимается с места, обнимает его). Бригадиром специализированной бригады, как я понимаю, теперь вместо Юнатова будешь ты. Поздравляю. Мне своим приказом тебя назначить или уже новый хозяин сделает?
Белокопытов. Мне все равно.
Гремчак (опять обнимает его). Держись, Никола! (Своим застольникам.) Идем!
Все идут к выходу, кроме Тарской, и уносят раскладные столы. Несколько человек поют:
"А все кончается, кончается, кончается.
Едва качаются перрон и фонари.
Глаза прощаются, надолго изучаются.
И так все ясно, слов не говори..."
Гулко хлопает дверь.
Белокопытов. Держусь! А чего – "держись"?
Тарская. Мог бы прийти, по-человечески попрощаться. Леонид Петрович что плохого ему сделал?!..
Весеньева. Да и хорошего ничего. (Командует.) Идемте смотреть, где наша остальная канцелярия! (Все уходят.)
III
Там же.
Весеньева, Христина, Таисия, Заварзин, Вовчик, рабочие
Входят Весеньева и Христина, за ними двое рабочих с картонными ящиками и Таисия.
Весеньева (снимает дождевик). Третий час моросит, как бы обложной не пошел... (Рабочим.) Ящики с табелями ко мне в кабинет. Тут создайте жилой вид. Шкафы и сейфы впритык к стене придвиньте. Один стол сюда, один сюда. Все, что не наше, вынесите отсюда. (Христине.) Компьютер и принтер поставишь вот тут. (Расставляет папки.) Таисия, не стой у двери, проходи. Я когда просматривала последние гремчаковские приказы о приеме на работу и увидела твою фамилию, подумала не ты.
Таисия. Он от меня прячется.
Весеньева. Чего ему от тебя прятаться, мальчишка что ли?! Да он, наверно, и не знает, что ты тут.
Таисия. Последний раз видела его позапрошлым летом.
Весеньева. Он с Гремчаком не хотел встречаться. Мы их больше недели ждали... Чуть с ума все не посходили...
Христина. А правда, что Геннадий Евгеньевич новую организацию труда внедрит? Что это такое?
Весеньева. Ничего он не внедрит. Как работали, так и будем работать.
Христина. А как же...
Весеньева. Ну, хоть попытается... Мне вон четыре инструкции лично написал, на все случаи жизни. Курсы переобучения для мастеров и бригадиров организовал, чтобы свои идеи проводить. Первые выпускники – Заварзин и Белокопытов, наши, так сказать, авангардисты...
Таисия. А что за "новая организация труда"?
Весеньева. Его разработка из проекта, который он защищал на конкурсе. Кое-что внедрили еще в прошлом году, Гремчак, надо отдать ему должное, не был закостенелым, не препятствовал.
Таисия. Неплохой человек, а вот ушел... Или: "его ушли..."
Весеньева. С него довольно, поцарствовал, дай другим пожить.
Таисия. Говорят, талантливый руководитель был...
Весеньева. Для таланта специальные условия надо создавать, иначе прок от него, как от рядового исполнителя.
Таисия. Все-таки...
Весеньева. Какого рожна его жалеть!.. Авось, не друг и не родственник. А если с точки зрения полезности: обновление руководящих кадров - естественный и абсолютно нормальный процесс... И мысли разумной больше, и злоупотреблений меньше. (Христине.) Христина, из автобуса наши сумки забрала? Уедет с ними.
Христина выбегает.
А то забронзовели, сидят на прикормленных местах по пятнадцать-двадцать лет. Дожидаются, видать, второго Христова пришествия, чтобы царствие свое еще на двести лет продлить... Или очередной социальной революции, когда толпа опять все в пух и прах разнесет...
Таисия. Я с мужем на свадьбе у сестры в Чукалино была, и он туда по каким-то делам заезжал. "Здрасти-здрасти", говорит: "Конфетку хочешь?" И все. И уехал на тракторе.
Заварзин и трое рабочих вносят разобранную коробку передач, электропилы, другие инструменты и принадлежности.
Заварзин. Кладите под окном. Пусть тут пока полежит.
Весеньева. Заварзин, убирай, убирай! Не нужны они мне здесь?!
Заварзин (рабочим.) Назад! Несите в бытовку Белокопытова. (Уходят.)
Христина приносит сумки.
Таисия. Пойду.
Весеньева. Заходи поболтать. Чаю попьем. Заварзин обещал печку поставить. Можно будет сварить, подогреть...
Таисия. Если работать буду неподалеку. (Уходит.)
Христина. Вы были директором школы, а Геннадий Евгеньевич у вас учился... Да?
Весеньева. Я тогда была совсем молоденькой. Была классным руководителем у него и у Таисии и вела историю. А Антон Афанасьевич, муж, был завучем.
Христина. А почему вы в школе не остались работать?
Весеньева. Детей не стало, и школу закрыли. Меня в филиал холдинга устроили, а Антона Афанасьевича химиком в лесхоз.
Христина. А он отличником был?
Весеньева. Юнатов? Каким там отличником... Таисия была отличницей.
Христина. Считается, что школьные отличники потом себя хуже показывают, чем посредственные ученики.
Весеньева. Вздор! У отличников личный исходный потенциал всегда выше. Другое дело, как местная фортуна с ними обойдется. Они, на свою беду, уверены в себе, больше знаниями своими хотят доказать, логикой... А их хлоп по носу – не будь умней меня! не будь умней других! В идеальном государстве каждый школьный отличник – это впоследствии обязательно какая-нибудь выдающаяся карьера или изобретение...
Христина. Таисия была его женой?
Весеньева. Все, экскурсы закончены! Занимайся делом.
Христина. А, правда, что он первое место на конкурсе занял?
Весеньева. Не первое, а шестое. Из семнадцати финалистов. Спецприз за новые менеджерские идеи.
Христина. А если бы первое занял?
Весеньева. Министром бы назначили. Ступай в вагончик к Заварзину, пусть его кладовщик нам выпишет еще штук пять настенных светильников – темень, как в подвалах Бастилии.
Христина уходит. Весеньева забирается на стул, вешает занавески.
Христина (высовывает голову в дверь). Антон Афанасьевич на мотоцикле приехал. Сапоги грязные, не хочет в помещение заходить. Спрашивает, во сколько за вами заехать?
Весеньева. Попозже. Пусть молока у деревенских бабок купит и сметаны.
Христина. И все?
Весеньева. Или сам, или Артема пошлет.
Христина исчезает.
Входит Тарская. Подходит к зеркалу, поднимает кофточку и пытается рассмотреть спину.
Тарская. Владик ущипнул. Посмотрите: есть что?
Весеньева. Синяк.
Тарская. Но я его понимаю, сидит при главном бухгалтере... Они там ничего не соображают. Он умней их всех...
Весеньева. Поставь на синяк спиртовой компресс.
Тарская. Кстати, Гремчак сказал, что Юнатов при имеющейся технике ничего сделать не сможет, что надо было в конторе холдинга лечь у порога и не вставать, пока не дадут хотя бы один хороший вездеход и новую валочно-пакетирующую машину. Гремчак говорит, даже более того, этого от Юнатова там ждали, собирались снять машины с других объектов и отдать ему... А он не догадался и не попросил...
Весеньева. Надеялись, что еще недели три дождей не будет.
Тарская. Когда их здесь не было?! Я что-то не припомню... (Уходит.)
Входят Заварзин и Христина. Заварзин тащит большой ящик с печью.
Заварзин. Бра на складе нет. Лампочки помощней вкрутите. Печку завтра подключу, сегодня уморился. (Садится.) Чаем не угостите?
Весеньева. Приказ о твоем назначении заместителем Юнатова я заготовила. Только вступит официально в должность, сразу подпишет. Но учти третий участок по-прежнему остается в твоем прямом подчинении.
Заварзин. Знаю.
В дверь заглядывают разные люди.
Заварзин (Христине). Что за толпа?
Христина. Деревенские, на работу устраиваться. Им сказали, что вы будете формировать дополнительную бригаду из местных.
Заварзин. Пусть завтра вечером приходят. После работы.
Христина. Они мне не поверят. Вы сами скажите.
Заварзин выходит.
Христина. Клара Ивановна, тут мой знакомый на работу хочет устроиться...
Весеньева. Жених твой?
Христина. Парень. Уволенный из армии офицер. Работал на сельхозпредприятии бригадиром. Пусть Заварзин поговорит с ним.
Весеньева. Где он?
Христина (делает знак, потом окликает). Вовчик!
Заходит пьяный Вовчик и втаскивает большое старое трюмо.
Весеньева. Зачем оно нам?
Вовчик. Пригодится.
Весеньева (Христине). Приведи его в чувство. (Насыпает в стакан с водой порошок.) На! Возьми ведро и полотенце.
Христина и Вовчик уходят.
Возвращается Заварзин.
Весеньева. С общей комнатой - как хотите, хоть в таком виде оставьте. А Юнатову... ему тоже безразлично, какой у него кабинет. Но мою комнату отделайте, чтоб глаз радовало, у меня не тот возраст, чтобы в биндюге сидеть. Сроку даю четыре дня.
Заварзин. Сделаем.
Весеньева. Прими тут одного, был бригадиром в здешнем сельхозпредприятии.
Заварзин. Мы завтра с Белокопытовым рано утром едем на размежевку с лесхозом. На счет лесного участка дороги – разметим, что они рубят, что мы. И, наверно, сразу же начнем.
Весеньева. Без техники? Вручную?
Заварзин. Технику надо вкруголя гнать, через болото до большой паромной переправы. После дождя подсохнет, выступим. На местных подручных средствах перевезем через реку бензопилы, дизельную станцию и разную мелочевку.
Весеньева (выкладывает на стол перед Заварзиным документы). Подпиши.
Заварзин (подписывая). По прямой через речку тут километра три. Если гнать технику в обход, через паромную переправу – двадцать восемь километров, из них четыре болотом. Шеф когда будет?
Весеньева. Завтра.
В дверь выглядывает Христина и смотрит на Весеньеву.
Входит Вовчик, затаскивает фикус в большой кадке и ставит на стул.
Заварзин. Это что?
Вовчик. Пригодится.
IV
Сквер у здания местной администрации, тут же танцплощадка.
Юнатов, Ловцова, глава администрации, механики с повязками дружинников, местная молодежь.
Юнатов прогуливается без дела. Останавливается у афиши. Берет билет, заходит. На веранде играют в шашки, в шахматы, в нарды. Народу еще мало. Ансамбль играет редко и тихо. Он ходит между столами и просто смотрит.
Его приглашает на танец улыбающаяся девушка в новом шуршащем платье.
Ловцова. Вы – старый, но самый красивый тут.
Юнатов. Вы знаете, кто я?
Ловцова. Знаю.
Юнатов. Кто?
Ловцова. Вы из лесхозовского поселка?
Юнатов. Угадали, я из лесхозовского поселка.
Ловцова. Или из этих, что понаехали. Бетонный мост будут ставить и еще что-то. Угадала? Какой-нибудь начальник чего-нибудь там...
Юнатов. Склада сыпучих материалов.
Песня заканчивается. Несколько пар остаются стоять посреди площадки.
Ловцова. У вас лицо грустное и доброе. Скажите что-нибудь задушевное.
Юнатов. Ну, например... Вам весело, вам комфортно, вы, наверно, очень жизнерадостная девушка... Вам нравится современная музыка, дурацкие сериалы, вас тянет к романтике в стиле Уильяма Сидни Портера, которого вы не читали...
Ловцова. А еще?
Юнатов. Супротив сегодняшнего тусклого вечера, в вас воплотилось солнечное искрящееся утро. Вам жалко уходящего лета, вам хочется ходить босиком по высокой мягкой траве, ловить руками солнечных зайчиков, рвать ромашки. Э-э... Вы – прекрасная фея, вы принесли мне на ладошке этот вечер. Вы прилетели из далекой и загадочной страны, и наш грешный мир заблистал, завертелся вокруг вас. О, счастливый круговорот! И мне повезло, что внутри него оказался я!
Ловцова. Вы кто?!
Юнатов. Мастер детективных романов из лесхозовского поселка.
Ансамбль играет веселую музыку. Ловцова берет его за две руки и вращается то в одну, то в другую сторону, затем, обхватив его за талию, обегает вокруг него...
Ловцова. Вы врете. А все равно вы тут самый красивый. Почему вы второй танец со мной?
Юнатов. Мне отойти? Я отойду.
Ловцова. Извините. Постойте просто. И пусть все смотрят. Мне это приятно.
Подбегает глава администрации с дружинниками.