Херардо Наранхо «Драма/Мекс»
| Вид материала | Документы |
- Реферат на тему: " Роди І жанри літератури" жанр (франц genre), 131.65kb.
- "Лесной царь" драма с несколькими действующими лицами, 4294.22kb.
- Миллер А. Драма одаренного ребенка и поиск собственного я / Пер с нем, 1279.02kb.
- Московский Всероссийский фестиваль школьных театров «Русская драма» (далее Фестиваль), 93.24kb.
- Три главных источника символизма романтизм, Бодлер и музыкальная драма Вагнера, 217.85kb.
- На современные приключенческие фильмы, запутанная драма на грани фола, раскрывающая, 317.62kb.
- 3. Испанское Барокко. Л. де Гонгора и Ф. де Кеведо. П. Кальдерон и его драма «Жизнь, 1122.21kb.
- С чего начиналась опера, 734kb.
- Ἀλέξανδρος (историческая драма по мотивам реальных событий), 368.79kb.
- Роллан Ромен Настанет время, 786.99kb.
компания
представляет
фильм артхаус линии «Кино без границ»
драму Херардо Наранхо
«Драма/Мекс»
Drama/Mex
Мексика, 2006 год, 92 мин.
испанский язык, субтитры
Исполнители:
Фернандо Бесерриль (Хайме)
Мариана Моро (Тигрильо)
Хуан Пабло Кастаньеда (Гонсало)
Эмилио Вальдес (Чано)
Монсеррат Ластра (Яайра)
Мариана Перес (Дженни)
Эктор Давила (Калето)
Луис Кальвильо
Хосе Кальвильо
Энрике Кальдерон
В Москве с 18 сентября по 1 октября в кинотеатрах "35ММ", "Горизонт", "Октябрь", "Художественный, "Формула кино Европа"; со 2 октября в кинотеатре "Пять звёзд на Новокузнецкой"; в Санкт-Петербурге с 3 по 15 октября в Доме кино; в Красноярске с 10 по 17 октября в Доме кино;
Информация о фильме: www.arthouse.ru
(здесь имеются все подробности о фильме, режиссёре, обзоры прессы
и кадры из фильма (полиграфического качества)
Компания «КИНО БЕЗ ГРАНИЦ»
127018, Москва, ул. Сущевский Вал, дом 16, строение 4
Многоканальный телефон: +7 (495)980-75-68
факс: +7 (495)580-75-27
kerel@arthouse.ru www.arthouse.ru
О ф и л ь м е:
Фестивали
Лучший фильм программы "Неделя критики" на Каннском кинофестивале 2006
Гран-При Международного кинофестиваля им. Андрея Тарковского "Зеркало" за "лучший игровой фильм"
Синопсис
Некогда роскошный, а теперь запущенный курорт Акапулько становится местом действия трёх взаимосвязанных историй, произошедших одним длинным жарким днем.
Первая — о красивой и холодной Фернанде, столкнувшейся с внезапным появлением своего бывшего любовника Чино. Гонсало, ее нынешний мужчина, вынужден соперничать с пылкой сексуальностью Чино.
Вторая история о Джами, непорядочном офисном клерке, пытающемся покончить с жизнью на пляже в тот момент, когда там оказывается героиня третьей истории — недобрая девочка-подросток, однако спасшая ему жизнь.
Все герои фильма губительно морально - неустойчивы, что и является причиной основных конфликтов...
Комментарии Херардо Наранхо
Я пытался снять простой фильм о парнях и девушках. Немного хаотичный фильм, который, несмотря на это, не может передать катастрофическую реальность, в которой мы живем.
Реальность в фильме несколько идеализирована, герои — неповторимые личности и осмеливаются рисковать своей безопасностью.
Идея заключалась в том, чтобы взять в качестве образцов обычных людей и таким образом поразмышлять о человеческих отношениях, существующих в реальном мире: несовершенных, нервных, упрямых. Нормальных.
Я надеюсь, что "Драма/Мекс" будет воспринята как фильм особого рода, фильм, показывающей несовершенство человеческого поведения, с помощью спонтанной техники, отражающей это несовершенство.
Замысел возник, когда я посещал лекции Хорхе Айялы Бланко — лучшего преподавателя кино, который у меня был. Он рассказывал о каком-то фильме Луиса Алькорисы; если я ничего не путаю, речь там шла о шальных ребятах, которые весело проводили время в Акапулько.
Я долго искал этот фильм, но так и не нашел. Однако я постоянно представлял себе этот фильм, включая в него личные воспоминания и разные вещи, которые слышал. Мало-помалу в моей голове сложилась выдуманная история. Я начал знакомиться с актерами, которые будут исполнять роли (никто из них не был профессионалом в то время), и быстро написал сценарий, хотя в нем был ряд сложных частей.
Общая атмосфера, которую я изобразил, имела больше отношения к реальной жизни, чем к кино. Я хотел снять выразительный фильм с персонажами-экстравертами, которые идут по жизни неуверенно, упрямо, снова и снова падая и набивая себе шишки.
При подготовке к съемкам самой большой проблемой было не нанести ущерб общей атмосфере. Какое-то время я пробовал не принимать никаких решений, я хотел избежать проблемы жанра, избежать ограничений. В каком-то смысле фильм выстраивался как загадка.
А затем встал вопрос о языке фильма. Я никогда не претендовал на революционную эстетику и не хотел прятаться за использованием "современных" штучек.
Я доверил все свободной камере. Я решил использовать камеру-перо, когда изображение, подобно перу, пишет на своем собственном языке — языке, который описывает и историю, и диалоги. Картина была снята за двадцать с небольшим дней. Все, что мы планировали, не получилось, но фильм продолжал идти своим путем, и в итоге, мне кажется, я нашел то, что себе представлял: хаотический фильм о парнях и девушках.
Обзор прессы
Мексиканcкая драма про насыщенные будни курортных жителей
Что режиссер Наранхо на самом деле довольно талантливый, становится видно, лишь когда он перестает корчить гуманиста и начинает снимать то, что ему правда интересно: постельные сцены (даже по нынешним искренним временам — ударные); мимолетные изменения на лице барышни, мучительно соображающей, с кем ей больше нравится спать — с дураком или с негодяем; то, как ее хахаль преглупо (но похоже) изображает Бельмондо, изображающего Богарта. К дьяволу стариков и детей. Солнце и ситец, волосы, лезущие в глаза, истошный крик "Так всю жизнь и проторчишь в своем сраном Акапулько!" — сконцентрируйся Наранхо на всем этом, цены бы ему не было.
Роман Волобуев, "Афиша", 03.09.2008
Происходит все это в курортном Акапулько. На таком фоне умно рассуждать про отчуждение, одиночество и тотальное несчастье у режиссера не получается. Но зато он здорово управляется с ручной камерой и лихо снимает постельные сцены. Он скорее жизнелюб, нежели скептик, лучше передает эмоции, чем мысли, больше думает о кадре, чем о тех, кто в него попал. Ненужный гуманизм тут побрякивает, как консервные банки за машиной молодоженов. Отцепи их, и все будет довольно мило.
Александр Стрелков, "Ведомости. Пятница", 12.09.2008
Первое, что заметит любой сколько-нибудь эрудированный зритель "Драмы Мекс", — очевидные параллели с Иньярриту (в смысле расчлененного и сшитого заново повествования). Самому же режиссеру гораздо приятнее, когда критики замечают в "Драме" влияние Годара, а его самого сравнивают с Джимом Джармушем. Но вот на что, кажется, никто до сих пор не обратил внимания, так это на замечательное сходство сцены, где бухгалтер неуверенно приставляет к лицу ствол, с аналогичным эпизодом из кроненберговской короткометражки в альманахе "У каждого свое кино".
Михаил Шиянов, Time Out, 10.09.2008
При съемках фильма Драма/Мекс режиссер применил метод свободный камеры, которая мечется на протяжении всего фильма. Не знаю, насколько моден этот прием в настоящее время, но мне такие съемки очень не нравятся. Такое сильное переплетение сюжетных линий может быть хорошо для двухсотсерийного сериала, но для полуторочасового фильма — это, пожалуй, перебор. Непонятно откуда появляются персонажи и куда попадают, и все это сопровождается метаниями камеры и бешенным музыкальным ритмом.
Владимир Ермаков, 8disk.net, 25.08.2008
Иваново вспомнило родство
Жюри под водительством господина Ангелопулоса оказалось на высоте. Не принялось, как это кое-где происходит, кадить хозяевам и благодарить призами за гостеприимство — оставило российских конкурсантов без своих милостей и всем другим фильмам предпочло пряную "Драму/Мекс" /Drama, где под истовым мексиканским солнцем в жарком мексиканском песке сплелись две нетривиальные любовные истории.
Дмитрий Савельев, Film.ru, 17.07.2007
Всё это снято ручной камерой в веселом, трясущемся стиле, который сохраняет ощущение молодости и реализма, не пытаясь раздвигать какие-либо границы. Особо следует отметить, как красиво Наранхо вместе с оператором Тобайасом Дейтамом ("Как девушки Гарсии провели лето") строит кадры. При переводе на 35 мм с пленки супер-16 сохранилась симпатичная зернистость в интерьерных сценах, придающая целому реалистическую фактуру.
Джей Вайссберг, Variety
Отзывы американской прессы
Во многих отношениях "Драма/Мекс" — типичная в стиле Иньярриту смесь душ в состоянии кризиса, отскакивающих рикошетом друг от друга в неожиданных направлениях.
В фильме "Драма/Мекс" перегретый сюжет, но он развертывается при температуре медленного кипения, главным образом потому что Наранхо больше интересуют тонкие детали человеческих отношений, чем пронзительное отчаяние.
Onion AV Club
Безошибочное чувство композиции плюс твердый контроль за изобретательной структурой помогают фильму "Драма/Мекс" не утрачивать внимания зрителя, даже когда сценарий уходит в сторону, явно не зная зачем.
Джей Вайссберг, Variety
Перепрыгивая с одной истории на другую и с трудом продираясь через их взаимосвязанные хронологии, фильм "Драма/Мекс" являет собой яркую упаковку, но такую, которая лишь обнажает недостаток идей.
В фильме "Драма/Мекс" — яркий стиль, но подобные марионеткам персонажи и неубедительные сюжеты.
Сэм Адамз, Los Angeles Times
Искупительные перверсии этой мрачной мелодрамы могут учредить новый сомнительный низкий стандарт в кино: хамскую трагедию.
Прери Миллер, WBAI Web Radio
Последовательно пессимистический портрет многочисленных неблагополучных персонажей в конченом счете оказывается слишком банальным и знакомым, чтобы привлечь артхаусного зрителя, несмотря на ряд удачных моментов и хорошую игру в основном молодых актеров.
Фрэнк Шек, Hollywood Reporter
Умело замаскированные параллельные сюжетные линии этого морально двусмысленного приключения достаточно интересны, чтобы приковать ваше внимание к злоключениям чокнутых неудачников.
Кэм Уильямс, NewsBlaze
Жаль только, что место действия намного лучше запечатлевается в памяти, чем сама драма.
Пэм Грейди, Reel.com
Зрительно захватывающий, но тематически неровный моментальный снимок песчаного пляжа, сделанный Херардо Наранхо, просто слишком безысходен, чтобы потрясти нас.
Элизабет Уайцман, New York Daily News
Напыщенный темп и тряская работа оператора (и то, и другое, похоже, являются сознательно избранным стилем) рассеивают все, что могло бы доставить удовольствие киноману.
Фрэнк Ловис, Film Journal International
Происходящая в Акапулько мексиканская драма, рассказывающая о слабо прорисованных персонажах, которые так и не могут вызвать нашу симпатию.
Фредерик и Мэри Энн Брассат, Spirituality and Practice
"Драма/Мекс" не видит дальше своего нигилистического маленького носа.
Джэн Сюарт, Newsday
Никакой самый острый стиль на свете не может скрыть черную дыру. "Драма/Мекс" спускает с цепи исключительно поверхностных персонажей и никак не объясняет их дурное поведение.
Том Бир, Time Out New York
Возможно, в этом фильме нет ничего морального или особо оригинального, но в нем есть жизнь.
Эндрю О'Хехир, Salon.com
Режиссер-сценарист Наранхо — талант, за которым стоит следить, при условии, что он найдет собственный стиль и менее предсказуемые темы.
Джон П. Мак-Карти, Boxoffice Magazine
"Драма/Мекс" хочет что-то сказать о стране своего происхождения, хотя трудно понять, что именно.
Манола Даргис, New York Times
Хотите ненавидеть его героев? Пожалуйста. Хотите испытывать к ним сочувствие? И это пожалуйста. В обоих случаях фильм "Драма/Мекс" вас потрясет.
В.А. Музетто, New York Post
"Сука-любовь" — тявкающий щенок по сравнению с этой драмой о степенях отчуждения.
Джим Ридли, Village Voice
По сути "Драма/Мекс" — история людей, которые стараются выполнить свои роли, а яростный взгляд кинокамеры — их исповедальня.
Пол Шродт, Slant Magazine
О с о з д а т е л я х:
Автор сценария — Херардо Наранхо
Продюсеры — Габриель Гарсия, Сантьяго Паредес, Мириана Моро
Оператор — Тобайас Дейтам
Режиссёр монтажа — Йибран Асуад
Звукооператор — Габриель Рейна
Художник-постановщик — Клаудио Кастелли
Художник по костюмам — Аннаи Рамос
Херардо Наранхо (режиссер)
Вырос в маленьком мексиканском городке Саламанка, попадал в передряги, вынужден был часто менять школы из-за проблем с учителями, но умудрялся забывать о своих трудностях, когда смотрел фильмы. Будучи студентом Иберо-американского университета в Мехико основал киноклуб "Ноль по поведению", названный в честь его любимого фильма Жана Виго.
В Мехико он занимался кинокритикой и поставил первую короткометражку "Черный пес" (Perro negro), которая в конечном счете привела его в Американский институт кино в Лос-Анджелесе, где он получил степень магистра по режиссуре. Здесь он познакомился с другими студентами, которые стали его лучшими друзьями, — Гораном Дукичем ("Резатели запястий: история любви" / Wristcutters: A Love Story) и Азазелом Джейкобзом (сыном Кена Джейкобза), которые разделяли присущий ему дух анархизма. После еще одной получившей высокие оценки короткометражки "Последнее нападение зверя" (The Last Attack of the Beast, 2002) Наранхо дебютировал в полнометражном кино картиной в манере Скорсезе "Malachance" (2004), а затем стал соавтором сценария и сыграл одну из ролей в ленте Азазела Джейкобза "Весельчак" (The GoodTimesKid, 2005).
Второй фильм Наранхо "Драма/Мекс" — триптих, где прослеживаются три взаимно переплетенные истории, действие которых происходит в Акапулько. Его последний фильм "Сейчас взорвусь" / Voy a explotar — среди участников программы "Горизонты" Мостры 2008.
Фильмография:
- "Сейчас взорвусь" /Voy a explotar/ (2008)
- "Драма /Мекс" /Drama/Mex/ (2006)
- Malachance (2004)
- "Последнее нападение чудовища" /The Last Attack of the Beast/ (2002)
- "Черный пес" /Perro negro/ (2001)
Интервью с Херардо Наранхо
Немногие люди могут с полным основанием заявить, что кино — их спаситель, но Херардо Наранхо, вероятно, из их небольшого числа. Он вырос в маленьком мексиканском городке Саламанка, часто попадал в передряги, вынужден был часто менять школы из-за проблем с учителями, но умудрялся забывать о своих трудностях, когда смотрел фильмы. В конце концов он стал студентом Иберо-американского университета в Мехико, где основал киноклуб "Ноль по поведению", названный в честь фильма Жана Виго — его любимого фильма, который апеллировал к присущему ему чувству свободы, — чтобы показывать классические картины, которые ему нравились. В Мехико он занимался кинокритикой и поставил первую короткометражку "Черный пес" (Perro negro), которая в конечном счете привела его в Американский институт кино в Лос-Анджелесе, где он получил степень магистра по режиссуре. Здесь он познакомился с другими студентами, которые стали его лучшими друзьями, — Гораном Дукичем ("Резатели запястий: история любви" / Wristcutters: A Love Story) и Азазелом Джейкобзом (сыном Кена Джейкобза), которые разделяли присущий ему дух анархизма. После еще одной получившей высокие оценки короткометражки "Последнее нападение зверя" (The Last Attack of the Beast, 2002) Наранхо дебютировал в полнометражном кино картиной в манере Скорсезе "Malachance" (2004), а затем стал соавтором сценария и сыграл одну из ролей в ленте Азазела Джейкобза "Весельчак" (The GoodTimesKid, 2005).
Второй фильм Наранхо "Драма/Мекс" — триптих, где прослеживаются три взаимно переплетенные истории, действие которых происходит в Акапулько. Фернанда (Диана Гарсия) обнаруживает, что ее бывший возлюбленный Чано (Эмилио Вальдес) вернулся в город, что ставит под сомнение ее отношения с новым бой-френдом Гонсало (Хуан Пабло Кастаньеда). Пожилой служащий Хайме (Фернандо Бесериль) решает обокрасть своего босса, бросает работу, а потом кончает с собой. Юная беглянка Тигрильо (Мариана Моро) вступает в банду молодых преступниц, добычей которых становятся туристы. "Драма/Мекс" стильно снята и тонко поставлена, и вызывающее эмоциональный отклик изображение персонажей, находящихся на грани, неизменно захватывает зрителя. В руках менее талантливого режиссера материал мог бы стать мрачным и напыщенным, но Наранхо наполняет его чувством непоколебимого оптимизма, одновременно создавая один из самых совершенных фильмов года.
В беседе с корреспондентом Filmmaker'а Наранхо, готовившийся к съемкам своего следующего фильма "Сейчас взорвусь" (Voy a exlpotar / I Am Going to Explode), рассказал о своей страсти к кино, возрождении мексиканского кино и почему картина "Взлетная полоса" (La jetee) делает Вернера Херцога таким несчастным.
FILMMAKER: Где вы сейчас? Чем вы занимаетесь?
НАРАНХО: Я в Мексике и через две недели начинаю снимать новый фильм.
FILMMAKER: О чем будет новый фильм?
НАРАНХО: О двух подростках, которые полюбили друг друга, бежали из дома и восстали против мира взрослых. Он вдохновлен картинами, которые показали мне мрачную сторону подросткового возраста: "Ноль по поведению", "Если бы...", "400 ударов". Это будет картина о подростках, которые не вписываются в общество.
FILMMAKER: Вы упомянули ряд действительно великолепных классических фильмов. Похоже, вы очень хорошо ориентируетесь в истории кино, что ясно видно в вашей картине "Драма/Мекс".
НАРАНХО: Надеюсь, что это так. Когда мы снимали этот фильм, возникла интересная дилемма, потому что я знал, что для того, чтобы отдать дань уважения этим людям, я должен быть современным. Вызов заключался для меня в том, чтобы сделать форму свободной.
FILMMAKER: В начале "Драма/Мекс", похоже, есть скрытая отсылка к Жану-Полю Бельмондо в годаровском "На последнем дыхании". Полагаю, это было сделано умышленно.
НАРАНХО: Да, такая отсылка там есть. Я не хотел, чтобы она была слишком очевидной. Мы думали о прямом парафразе "На последнем дыхании", но решили, что не можем надевать на себя медали, которые нам не принадлежат, понимаете? Я решил передать дух Бельмондо. "На последнем дыхании" — фильм, научивший меня свободе и духу анархии, он очень много для меня значит. Персонажи, которых мне нравится изображать, находятся чуточку за пределами общества. Мне нравится смотреть на них, когда они решают вырваться из своего обычного окружения. Например, Хайме, бюрократ: мне он не интересен как часть системы, но становится для меня интересным, когда решает вырваться из этих отношений.
FILMMAKER: Расскажите, что послужило для вас источником вдохновения для этого фильма.
НАРАНХО: В своей предыдущей картине Malachance я пытался выразить свою любовь к кино. Это был очень почтительный фильм, весь построенный на статичных кадрах, для меня он был брессоновским или чем-то в духе Каурисмяки, которым я тоже восхищаюсь. В ленте "Драма/Мекс" мне казалось, что я должен освободить форму и перестать демонстрировать свое восхищение классиками, а просто рассказать историю, исходя из ее сути: что такое вырваться на свободу; что значит узнать, что ты попусту растратил свою жизнь, и захотеть покончить с собой; что такое узнать, что твоя девушка изменяет тебе. Поэтому я отбросил воспоминания о всех фильмах, которые видел раньше, я постарался не думать о них и говорил себе: "Я просто рассказываю историю". Разумеется, я понимал, что уже существовала "Догма", что уже было cinéma vérité, что было так много течений, тяготеющих к документальности, но тем нее менее пытался заставить всех не думать, что мы создаем определенный стиль изобразительного языка, а просто служить рассказываемой истории. Во время монтажа возник спор, многие просили меня изъять из фильма кадры не в фокусе, Я за эти кадры сражался, потому что каждый раз, когда я смотрю фильм Кассаветеса или любой другой фильм, в котором есть кадры не в фокусе, мне кажется, что это волшебство. Я считаю это одной из своих побед, среди прочего мне нравится в моем фильме это несовершенство, ощущение, что за ним стояли люди, а не машина.
FILMMAKER: Мне кажется, вы — поклонник Джима Джармуша. Как повлиял на вас "Таинственный поезд"? В вашем фильме есть схожий прием смешения и частичного пересечения трех повествовательных потоков.
НАРАНХО: Мне нравится, что вы мне это сказали, потому что именно к этому я и стремился. Я обожаю Джармуша, потому что мне он кажется американскими воплощением Каурисмяки, которого я считаю одного из лучших сегодняшних режиссеров. В Мексике все связывают мой фильм с "Вавилоном" и картиной "Сука-любовь", с чем я никогда не соглашаюсь. Даже если эти картины считают великими и потрясающими, я не ставил перед собой задачу раздроблять время, чтобы выстраивать определенную структуру. По-моему, есть фильмы, которые сделали это более деликатным образом. "Вавилон" — невероятное кино, но мне кажется, оно ведет вас в направлении, которое нужно режиссеру, а не в направлении, продиктованным рассказываемой историей.
FILMMAKER: Насколько вы ощущаете себя частью сегодняшнего возрождения мексиканского кино, которое возглавляют так называемые "Три амиго" — Иньярриту, Дель Торо и Куарон?
НАРАНХО: Я считаю лучшим в этом феномене то, что молодежь понимает, что способна снимать фильмы. Когда я начинал в Мексике, до того, как уехал в США, общее мнение было, что мексиканским кино заправляют старики, это была такая мафиозная система, что ты не мог снять в ней фильм. Существовала идея, что молодые, безответственные фильмы нельзя считать фильмами. Сегодня лучшее — это ощущение, что мы можем что-то сделать. С другой стороны, "Три амиго" долгое время боролись лично и по отдельности. Это была их битва, и я не думаю, что мексиканское кино имеет к этому отношение. Это очень талантливые люди, которые боролись очень много и очень долго, а названный вами феномен существует только в головах людей. Не думаю, что у мексиканских режиссеров, которыми я восхищаюсь — "Три амиго", Карлос Рейгадас, Амат Эскаланте и Фернандо Эймбке, — есть общая эстетика. Стиль настолько различен, что мне кажется, у нас мало общего.
FILMMAKER: Насколько важен был переезд в США для вашего развития как режиссера?
НАРАНХО: Это было невероятно, это было подобно восходу солнца! Когда я жил в Мексике, то был очень молод и очень разочарован, потому что не мог снимать фильмы. А потом я попал в США и обнаружил, что вся ложь и все "теории", которым меня учили, что для создания фильмов нужна масса наркотиков и миллионы долларов, — неправда. Я начал смотреть в Лос-Анджелесе независимое кино и увидел молодых ребят, бросающих вызов status quo. Это придало мне уверенности в том, чтобы попробовать свои силы. Я видел так много людей, у которых была мечта и которые стремились ее реализовать, а в Мексике тогда ничего подобного не было. Так что это радикально меня изменило, и еще я получил возможность глубже изучить кино. Я чувствовал, что самое важное для себя время я провожу в библиотеке Американского института кино или смотря фильмы. Я смотрел фильмы и видел, что те фильмы, которые выделяются среди других, являются выражением личности авторов. Если ты собираешься снять низко-бюджетный фильм, он будет выделяться среди остальных, только если это личный фильм, если ты открываешь новый мир. Все это придало мне еще больше уверенности, и я сказал: "Я не стану снимать жанровые фильмы — если я не буду снимать жанр, у меня может быть шанс. Если я расскажу свою личную историю, у меня может быть шанс". Я находился в тени киноиндустрии и видел людей, которые ждали своего большого прорыва, это тоже сильно меня изменило — видеть, как киноиндустрия временами бывает очень тупа и упускает многие возможности.
FILMMAKER: Были ли фильмы среди тех, что вы посмотрели тогда в Лос-Анджелесе, которые изменили ваше восприятие кино и подход к кинорежиссуре?
НАРАНХО: В "Египетском кинотеатре" проходила ретроспектива Скорсезе, на которой я увидел все его картины, а в "Нью-Беверли" я впервые увидел "Бесплодные земли" Малика, и это тоже изменило мою жизнь. Я видел эту картину много раз на видео, но когда увидел ее в кинотеатре, это было совершенно новое ощущение. Однажды я смотрел "Китайский квартал", а рядом со мной сидела Фэй Данауэй, и она плакала. Это была одна из самых красивых вещей в моей жизни. В Лос-Анджелесе удается увидеть невероятные вещи. Как-то раз в "Египетском кинотеатре" мы смотрели "Взлетную полосу", а когда вышли, там был Вернер Херцог, и он чувствовал себя несчастным, потому что никогда не снимет такой прекрасный фильм, как "Взлетная полоса". Просто видеть это, видеть, насколько этот человек, который снял прекрасные фильмы, восхищен картиной другого великого человека, это было прекрасно. Видеть возможности кино с утра до вечера, смотреть фильмы и говорить о них, — все это вдохновляло меня. Это были лучшие годы моей жизни, потому что в тот момент все было возможно, и рядом со мной были мои друзья Азазел и Горан, и мы мечтали. Просто невероятно, но мои друзья тех лет, мы трое снимаем сейчас фильмы, а все остальные, кто учился в нашей группе в Американском институте кино, не сняли ничего. Мы не вписывались, мы были изгоями, так что это парадоксально. Мы не очень-то следовали правилам школы и часто наживали неприятности. Институт очень ориентирован на киноиндустрию, а для нас единственно возможным было снимать свои фильмы по-своему.
FILMMAKER: Какой был первый фильм, который вы посмотрели в своей жизни?
НАРАНХО: Я видел много фильмов, но первый, который я четко помню, — "Багдадский вор". Я помню, что смотрел его в детстве и думал, что происходящее на экране реально, что это существует. Помню, как я подумал: "Боже мой, это же чудовища!". Настоящим первым фильмом, который я увидел, когда мне было 13-14 лет, была "Сладкая жизнь". Она ошеломила меня, я никогда не думал, что фильм может быть таким. Я был потрясен, и с тех пор я посвятил себя тому, чтобы смотреть фильмы. Я не думал тогда о режиссуре, но вступил в киноклуб, там показывали фильмы, и я старался узнать как можно больше. В один прекрасный день я ушел из киноклуба и решил, что буду сам снимать кино.
FILMMAKER: Режиссером какого фильма вы хотели бы быть?
НАРАНХО: Не знаю, но это интересный вопрос. Я хотел бы оказаться на съемках любого фильма Жана Виго. У меня было сложное детство, у меня были постоянный конфликты со школьным начальством, и когда я впервые посмотрел "Ноль по поведению", то подумал: "Кино — вещь духовная". Мне казалось, что этот фильм сделан для меня. Он обращался ко мне и говорил: "Ты принадлежишь к этому миру. Неважно, что ты ни с кем не ладишь, у тебя есть право быть личностью".
FILMMAKER: Какой совет вы дали бы молодым режиссерам?
НАРАНХО: Господи, какой сложный вопрос! Думаю, я бы сказал, что кино — это не производство, связи или деньги, это скорее способ посмотреть внутрь самого себя. Единственный совет, который я могу дать любому режиссеру, это посмотреть внутрь самого себя и понять, что в нем самом есть особенного. Если собираешься снять фильм, лучше выбрать тему, которой ты готов отдать пять лет своей жизни. Мы должны остановиться и задуматься, какого сорта фильмы нам нужны. В этом самая большая проблема: мы озабочены созданием больших хитов и великих идей, но не думаю, что великие фильмы делаются из великих идей, я считаю, что они — отражение нас самих
Ник Досон, Filmmaker Magazine, 01.09.2007
О б и с п о л н и т е л я х:
ФЕРНАНДО БЕСЕРРИЛЬ
Играет Хайме Хаймеса — пожилого бюрократа, который крадет крупную сумму денег и решает покончить с собой.
МАРИАНА МОРО
Играет Тигрильо — юную беглянку, которая собирается выживать, обкрадывая туристов.
ЭМИЛИО ВАЛЬДЕС
Играет Чано — юного жиголо, который возвращается, чтобы вернуть свою бывшую девушку и ее состояние, или он так только думает.
ДИАНА ГАРСИЯ
Играет Фернанду — девушку, которая борется за свою независимость в мире, где доминируют мачо.
ХУАН ПАБЛО КАСТАНЬЕДА
Играет Гонсало — молодого человека, который спускается в ад ревности и беспомощности.