Geum.ru

Венгеров А. Б. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. 3-е изд

Вид материалаУчебник
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   33

Тот же разрыв происходил и в национально-государственном и административно-территориальном устройстве. В определенные периоды провозглашенное федеративное устройство России фактически было унитарным – и это также стало одной из несообразностей Советского государства. В этой области сохранялась «мина замедленного действия», которую в 1920 году заложил Ленин, отказавшись от устройства государства на основе губерний, уездов, заменив это территориальное деление на федерацию по национальной принадлежности ее граждан.

В познании Советского государства нельзя применять лишь статичный подход, рассматривать это государство как раз и навсегда данное, неизменяющееся образование. Это было бы неверным.

Советское государство, как и другие типы государств, имеет динамические характеристики, оно эволюционировало вместе с этапами эволюции российского общества, в зависимости от них.

Можно выделить несколько таких этапов. «Военный коммунизм» 1918-1921 годов и соответственно Советское государство, у которого основной функцией стало насилие, подавление тех классов, социальных групп, которые не приняли Октябрьскую революцию. В государственном аппарате основное место занимают карательные органы, армия привлекается для решения не только военных, но и хозяйственных задач, продотряды, комбеды, ревкомы и иные материальные придатки исполнительной власти приобретают гипертрофированное значение.

Стоит подробнее остановиться на этом этапе, поскольку он не получил достаточного анализа в теоретической правовой литературе. А зря! Именно оттуда, из «военного коммунизма» проистекали многие последующие особенности Советского государства. Да и сегодня некоторые его идеи и практика, порой неосознанно, питают реставрационные призывы определенных политических сил.

Это касается предложений об эмиссии денег, мощного усиления регулирующей роли государства, восстановлении общинною землевладения и землепользования, свертывания товарно-денежных отношений, а в целом обоснования возврата к коммунистическим идеалам и утопиям. Кроме того, существует иллюзия, что военный коммунизм создавался по заранее разработанному подробному плану, был одной из сознательных попыток построить коммунистическое общество. Важно также обратить внимание и на проявление синергетических, самоорганизационных начал в государственно-правовом развитии при «военном коммунизме», на связь в государственности социально-экономических факторов и правовых форм. Полезно напомнить и о тех кризисных ситуациях, в которых оказывалась российская государственность, когда хоть в какой-то мере власть начинала реализовывать утопические коммунистические идеи.

Материалы «Финансовой энциклопедии», издания 1927 года, когда было разрешено и началось первое обобщение военно-коммунистического опыта существования Советского государства, позволяют представить реальное положение дел на этапе «военного коммунизма».

Итак, в условиях «военного коммунизма» (1918–1921 гг.) происходило расстройство народного хозяйства, особенно финансового. Социальная среда на основе самоорганизационных процессов толкала российское общество в определенную экономическую и правовую систему.

Требовались огромные финансовые средства в связи с рядом обстоятельств и событий периода военного коммунизма: ликвидацией империалистической войны, гражданской войной, борьбой с иностранной интервенцией и блокадой, расстройством государственного аппарата и перестройкой его в соответствии с началами нового строя.

Государственный кредит – обычный источник покрытия расходов на подобные чрезвычайные нужды исчез вместе с началом Октябрьской революции. Основная система государственных доходов, состоящая из налогов, пошлин и доходов от государственных имуществ и предприятий, исчезла.

За полной недостаточностью обычных доходов и исчезновением государственного кредита государству вовсе не по глубоким идеологическим мотивам (построение коммунизма), а для спасения населения пришлось вступить на путь использования запасов, доставшихся при национализации промышленности и торговли, выпуска бумажных денег и продовольственной разверстки (принудительного натурального сбора с крестьянства).

Непрерывно усиливающиеся выпуски бумажных денег все более расстраивали денежное обращение и делали денежную систему все более неспособной обслуживать народное хозяйство. Темп выпусков бумажных денег из года в год резко повышался, еще резче повышался темп прироста цен. Советское правительство стало проводить политику низких твердых цен, обеспечивая этот процесс мерами жесткого принуждения (борьба со спекуляцией).

В целом же осуществление политики реально понижающихся цен приводило ко все большей натурализации народного хозяйства. Эта натурализация, помимо полного расстройства и полной неопределенности хозяйственных отношений, привели к упразднению кредитной системы страны.

Кроме того, выразившись в области доходной части бюджета исчезновением почти всех денежных доходов государства за исключением выпусков бумажных денег, натурализация хозяйственных отношений привела к тому, что бюджет перестал давать представление о тех реальных ресурсах, которыми государственная власть могла располагать.

Непрерывное обесценение валюты и натурализация хозяйственных отношений, действуя коэволюционно, совместно, привели к тому, что бюджет в период военного коммунизма утратил свое главное значение.

В этой обстановке государственные учреждения увеличивали объем и задачи своей деятельности не в соответствии с теми ограниченными средствами, какими государственное хозяйство располагало.

Изложенная эволюция финансовой системы – исчезновение денежных налогов, расстройство бюджетного хозяйства, натурализация хозяйственных отношений, продразверстка – представляли собой объективные последствия мероприятий революционной власти, которые совершенно не имелись в виду и не ставились как цель*.


*Финансовая энциклопедия. М.; Л.: Госиздат, 1927. С. 1075.


Объективное положение вещей в каждый данный момент, со своей стороны, вызывало новые мероприятия и обуславливало появление новых идей и логических схем, но продолжавших учитывать и опираться на складывающиеся тенденции.

Однако попытки установить взаимоотношения государства с деревней на основе товарообмена оказались в этих условиях неудачными. Необходимость же обеспечить успех принудительных заготовок (продразверстка), осуществляющихся государственной властью, заставили запретить частный товарооборот с деревней. Произошла фактическая ликвидация товарно-денежных отношений и методы товарного хозяйства были заменены непосредственным регулированием хозяйственных отношений (производства и распределения) в централизованном порядке. Стали разрабатываться даже искусственные трудовые оценки благ.

Окончились также неудачей попытки упорядочить в 1918–1919 годах систему местных бюджетов, а попытки упорядочить денежное обложение в городах – ввиду полной национализации промышленности, запрещения частной торговли и натурализации хозяйственных отношений – кончается исчезновением всяких налогов, кроме продразверстки.

В итоге, к концу военного коммунизма, политико-правовая и экономическая системы стали мощным тормозом развитию производительных сил, народное хозяйство продолжало регрессировать. Продразверстка вызвала недовольство крестьянских масс. Пришло в упадок удовлетворение нужд просвещения, здравоохранения, социального страхования и т.п.

Выход был найден, как известно, только на путях новой экономической политики, основные начала которой были провозглашены в течение марта-мая 1921 г.

Государство отказалось от продразверстки, получив выгоды от введения твердого, заранее точно определенного налога. Вместо коллективной (круговой) ответственности отдельных селений за выполнение государственных обязательств устанавливается ответственность отдельных сельских хозяйств. Этим актом хозяевам разрешается свободная продажа продуктов в порядке вольного товарообмена и т.д. Восстанавливаются товарно-денежные отношения, денежная система (рубль становится надежной валютой) и иные рыночные и необходимые управленческие нововведения.

Период НЭПа – это и новый этап в развитии Советского государства.

У Советского государства появляются некоторые новые особенности, прежде всего формальная приверженность к режиму законности, необходимому для функционирования тех зачатков рыночной экономики, которые складывались в период НЭПа.

Но уже в конце 20-х годов Советское государство вновь возвращается в первичное состояние машины насилия, «силовой» структуры, используемой для возвращения крестьянства в архаичные коллективистские формы общежития, хозяйствования, для геноцида в отношении крестьянства, для подавления интеллигенции, всего инакомыслия.

В 30-е годы в российском обществе реализуется идеология вождизма, господства партийного аппарата, принудительная индустриализация, духовное порабощение – и Советское государство расцветает как государство тоталитарное, партийное, его аппарат полностью обеспечивает культ Сталина, его перерастание и, добавим, перерождение в фактически абсолютистскую монархию.

Даже Конституция 1936 года, провозгласив некоторые права и свободы граждан, обеспечивает господство лишь одной партии, решающую роль партаппарата в формировании законодательного органа, других структур, сохраняет демагогию, внешний «демократический» фасад избирательной системы и других черт республики.

Последующие 50-60-е годы обозначают некоторый выход российского общества из идеологической спячки и экономического оцепенения, и рождают зачатки хозяйственного реформирования. Соответственно либерализуются некоторые функции Советского государства, его внешнеполитическая деятельность. Но вместе с тем сохраняется по-прежнему разрыв между формальным, внешним обрамлением формы правления, других черт, сторон Советского государства и его фактической практикой, особенно связанной с нарушением провозглашенной системы прав и свобод человека.

В 70-80-е годы новый обвал российского общества в тоталитаризм, духовное оцепенение – и все та же архаичная практика Советского государства (высылки инакомыслящих граждан из государства, «психушки» как средство борьбы с инакомыслием, исторически губительная для страны война в Афганистане, духовная цензура и т.д.).

Этот схематический сюжет понадобился лишь для того, чтобы продемонстрировать взаимосвязь развития общества и государства, различные динамические характеристики Советского государства, его в целом антимодернизационную природу. Особенно важно осознать это принципиальное положение, когда речь идет о нынешней эволюции Советского государства в президентско-парламентскую республику, о «сломе» советско-государственной машины.

Советское государство как особый тип государства, главным образом созданный и используемый для обеспечения власти коммунистической партии в формировании социалистического общества, пришло в полное противоречие с социально ориентированной рыночной экономикой, другими реформами. Смена форм собственности – переход к частной собственности, политические реформы, плюралистическое инакомыслие, свобода слова, свобода массовой информации, стремление обеспечить реально права и свободы граждан, внешняя политика – не только сотрудничество, но и партнерство с буржуазными государствами в некоторых сферах и т.п. не могут обеспечиваться прежним чиновничьим, бюрократическим аппаратом, сосредоточением всей власти у депутатского корпуса Советов. Более того, вся советская государственная организация российского общества стала обручем, который охватывал старые идеологические, политические, экономические клише, цели, идеалы. Пришло время для российского общества освободиться от этого обруча, стиснувшего все живые силы этноса.

Этот процесс начался и идет в трудных спорах, решениях, преодолениях. Не случайно, что барьером на пути политических правовых, экономических реформ стали как раз Советы, выступавшие в большинстве своем против реформ и подписавших себе тем самым исторический приговор.

Стоит в заключение этого сюжета заметить, что попытки советизировать государственность многих стран также потерпели крах, не прижились и в настоящее время свидетельствуют, что образование Советского государства было побочным, а отнюдь не магистральным путем государственного развития человечества.

Современное Российское государство. Итак, Советское государство относительно мирным путем уступило место современному Российскому государству.

Какова же его теоретическая государственно-правовая характеристика? По своей сути современное Российское государство представляет переходный тип государства, который расстается с реликтами советского социалистического государства и эволюционирует в сложных и противоречивых процессах в направлении либерально-демократического государства. В том же направлении эволюционируют, пройдя через «бархатные», «мягкие» революции, и все европейские государства бывшего социалистического лагеря, содружества.

Новые социальные силы: зарождающийся класс предпринимателей, частных собственников, самоорганизующаяся интеллигенция, квалифицированные работники («белые и синие воротнички»), фермеры – формируют в борьбе с отживающей, бывшей партийно-советской, хозяйственной номенклатурой политические и экономические государственные структуры, которые должны выражать и защищать интересы новых социальных сил, в том числе «новых русских».

Разумеется, это только самая общая характеристика современного Российского государства. Сюда необходимо добавить многие характерные особенности этого переходного процесса: эволюционный характер «слома» советской государственной машины, наличие крупных национально-государственных, религиозных, земледельческих и иных проблем, вплоть до социально-психологических, проблемы геополитические, военные (армия), сохранение партий и идеологий, тяготеющих к предыдущим формам государственно-правовой жизни, появление партий, устремленных к «русской идее» и т.п.

Но в целом российское общество вновь оказалось на очередном витке модернизации как процесса перехода от отживших, архаичных форм хозяйствования, уравнительности, социального иждивенчества, быта, культуры к современным мировым стандартам качества жизни, «человеческого измерения», политико-правовой и административной организации общества, необходимым формам жизнедеятельности и даже выживания этноса в условиях острых и сложных технологий, ядерных, химических, медико-биологических производств, среди проблем экологических, информационных и т.д.

Современная модернизация России, в том числе и в государственно-правовой сфере, – это ответ по существу на исторический вызов XXI века.

И для описания, объяснения и прогнозирования в рамках теории государства и права современного этапа российской государственности следует прежде всего ответить на вопрос от чего, собственно, – пусть мучительно и трудно, в спорах и борениях – уходит на пороге XXI века российская государственность.

Она уходит от тотальной распределительной системы, основанной на разорительной экономике с ее безудержной тратой сырьевых и трудовых ресурсов народа, с бесконечными прегрешениями перед нормальной средой его обитания – этим необходимым условием существования будущих поколений россиян.

Россия порывает с колхозно-общинной организацией аграрного труда и быта, обеспечивающей привилегии для немногих и равенство в нищете для большинства, а заодно еще и деградацию самого ценного, что есть в обществе – интеллектуального, нравственного, да и физического потенциала самих работников.

Уходит она и от безынициативного, отупляющего социального иждивенчества, превращающего людей из работников в жалких побирушек.

Разрываются путы милитаризации экономики, задержавшие на десятилетия развитие культуры, науки, образования, здравоохранения и социального обеспечения – этих основ духовного и физического благополучия народа. Конверсия становится не просто техническим и структурным переустройством производства, а средством избавления от пут милитаризма.

Российское общество осознало, что производство продукции заранее определенной государственным народно-хозяйственным планом, предписывающим, что и когда выпускать, кому и что поставлять, ведет к припискам, хищениям, взяткам, забвению интересов потребителей, позорному качеству товаров и услуг, и в конце концов к глубокому повреждению нравов. Такое производство может существовать только в системе государственного принуждения, тотального контроля и учета, в которой искусственно и обременительно для народа заняты миллионы чиновников. Современное Российское государство отбрасывает и эту систему производства и контроля, сохраняя лишь необходимые статистические и учетные функции для выполнения общесоциальных функций, для создания нормальных экономических условий, для разумного регулирования производства.

Российское государство порывает с вульгаризированными отношениями собственности: приматом государственной собственности, с умалением интеллектуальной собственности.

Уходит Российское государство и от обслуживающей эту экономику политико-правовой системы, десятилетиями под прикрытием Советов, демагогии, социальной утопии, произвола, «телефонного права», насилия и страха, подпиравшей власть одной партии, которая обещала всему народу в будущем благополучие, но в настоящем дала неслыханную власть и привилегии своей верхушке да жирные куски с барского стола своему аппарату.

Уходит Российское государство и от насаждаемого десятилетиями идеологического единомыслия, которое обеспечивалось цензурой, уголовным преследованием инакомыслия, духовным гнетом, а порой и махровым мракобесием, обскурантизмом со стороны отобранных жрецов социальной утопии. Уходит она и от бездумного умаления нравственных начал религии, уничтожения христианской традиции «спасения павших», помощи неимущим, милосердия, гуманизма, самобытной культуры народа.

Государственность России, которая долгие годы была советской, и только на словах – федерацией, фактически загоняла в тупик взаимоотношения центра и мест, национально-культурное развитие народов и народностей России, и прежде всего русского народа. Современное Российское государство порывает и с этой исторически неудачной формой правления и государственного устройства.

Многонациональный народ России, по существу, спасается от катастрофы, борется за свое выживание в новом ядерном, космическом, информационном мире, уходит от системы, которая обрекла его на духовное и физическое вымирание.

Но вот куда идет в современном модернизационном порыве Российское государство?

Или иначе, что означает конкретно содержание современного витка модернизации для России, в том числе для государственно-правовой организации общества, – этот вопрос уже давно звучит в обществе, по-житейски глубоко волнует многих людей. И задержка с ответом создает духовный вакуум, который стремятся заполнить лукавые или просто невежественные приверженцы разных дезинтегрирующих общество социальных схем и умозрительных конструкций.

Ответы типа «Россия возвращается в капитализм», «идет особым русским путем», «возрождает православие, самодержавие, соборность, народность», «оживотворяет русскую идею или идею евразийства» и тому подобные являются неверными по существу да и раскалывающими общество па враждующие, вплоть до смертоубийства, стороны.

Ответы типа «Россия строит правовое государство», «проводит экономические реформы», «осуществляет либерально-демократические преобразования» являются верными, но отражают лишь отдельные стороны того крупного переломного процесса, который переживает в настоящее время страна, и также не вполне удовлетворяют общество.

Общество ищет идею, которая несла бы знания, идеал народного объединения, согласия и укрепления государства, верно отражала бы реальные общественные интересы, защищала бы права и свободы человека, – словом, звала общество к социальному, экономическому, политическому, духовному единению, да и просто к бытовому благополучию и надежному устройству по критерию современных мировых стандартов.

Такой идеей может явиться только идея модернизации России, что означает, подчеркну еще раз, переход страны от сложившихся архаичных, устаревших, гиперболизированных демагогических традиционно-коллективистских общественных форм к жизнедеятельности но самым высоким стандартам, выработанным человечеством и воплощенным в наиболее развитых странах, где на их основе обеспечивают мир, права и свободы человека, гражданина, процветание, порядок и стабильность для граждан. Общенациональную идею пытаются нащупать, определить и сейчас на самом высоком уровне руководства страной. Для этого осуществляется анализ дискуссии об общенациональной идее, которая идет в обществе, готовятся публикации на эту тему. В том же ключе готовится доклад о развитии гражданского общества. Все это связывается с разработкой стратегических планов развития страны. «Настало время, – замечает Г. А. Сатаров, – прояснить путь, по которому идет Россия, отвечать на вопросы: что мы хотим, куда мы идем?» Он же указывает на юридические основания таких исследований. Работать над такими политическими вопросами – прямая обязанность администрации Президента. По Конституции задача Президента – определение развития страны, общества*. При этом Г. Сатаров большие надежды возлагает на сотрудничество в этой работе с научной общественностью.


*Сатаров Г. Пришло время определяться // Вечерняя Москва. 1997. 18 июля.


Итак, потребность в определении стратегии развития российского общества и государства действительно существует, осознается, что констатирует и сам Г.А. Сатаров, упоминая о своих обсуждениях этой проблемы с современными российскими предпринимателями. Но стоило бы при ее решении учитывать и предыдущий опыт – идею модернизации как ключевую в государственно-правовом развитии российского общества.

Современное воплощение идеи модернизации в жизнь – не какой-то новый социальный эксперимент над россиянами, уже пережившим семидесятилетние попытки внедрить в их быт, душу, нравы, трудовую деятельность коммунистическую утопию. Модернизация российской государственности -это органическое продолжение трехсотлетних усилий, которые предпринимались в XVIII веке Петром Первым, в XIX веке – Александром Вторым, а в XX веке такими реформаторами, как С. Витте, П. Столыпин и др.