Geum.ru

Гражданская война на кубани и черноморье (1917-1922 гг.): «третья сила» в социально-политическом противостоянии

Вид материалаДиссертация
Основное содержание работы
В первой главе «Специфика складывания предпосылок Гражданской войны на Кубани и Черноморье»
Подобный материал:
1   2   3   4

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматриваются основные этапы развития историографии, определяется объект и предмет исследования, хронологические и территориальные границы, цель и задачи исследования, методология, характеризуются основные виды источников, раскрывается научная новизна исследования и его практическая значимость.

В первой главе «Специфика складывания предпосылок Гражданской войны на Кубани и Черноморье» рассматриваются истоки и причины гражданского противостояния на изучаемой территории. Изучение предпосылок гражданского противостояния начинается с параграфа «Социально-экономическое развитие Кубанской области и Черноморской губернии накануне Февральской революции», в котором фиксируются следующие выводы и заключения.

Два близлежащих региона существенно различались по особенностям экономического развития и социально-классовому составу. Крестьянство Черноморской губернии к 1917 г. оказалось весьма неоднородным. Хозяйства армянских и греческих поселенцев, широко применяя с XIX в. опыт горного и предгорного земледелия, быстро приобрели товарно-денежную направленность. Хозяйства русских переселенцев не смогли достичь высокого уровня товарности и зажиточности из-за отсутствия опыта ведения предгорного земледелия и малярии. Они были недовольны тем, что их наделы в среднем были меньше участков греков и армян в 10 раз.

Другим очагом крестьянского недовольства было наличие у помещиков и дворян значительного количества прибрежной земли, которая в целом никем не обрабатывалась, а также тот факт, что земельные наделы поселян не принадлежали им на правах полной собственности. Особыми факторами, усиливающими экономический кризис губернии, стали вызванные войной увеличение налогообложения, нехватка рабочих рук и психологическая “усталость от войны”, однако крестьяне, как и в целом по России, оставались политически лояльными к самодержавию.

На территории Кубанской области процесс социально-имущественного расслоения также имел место, но в отличие от Черноморской губернии, масштабы его были не столь значительными, потому что доля беднейших слоев - малоземельных и безземельных иногородних крестьян - являлась сравнительно невысокой. Основания для недовольства существующими порядками на территории Кубанской области у беднейших слоев были, но открыто выражать их они не решались ввиду наличия в регионе военно-служилого сословия – казачества, а также своей малочисленности и разнородности. Несмотря на инфляцию, дороговизну, повышенное налогообложение, в рассматриваемом регионе открытых выступлений против самодержавия не было. Станицы Кубани, как и села Черноморья, являлись сторонниками доведения войны до победного конца.

Во втором параграфе «Углубление социально-политического кризиса в Кубанской области и Черноморской губернии с лета 1917 г. до начала 1918 г.» рассматривается сложный процесс взаимоотношений политических партий и общества в период двоевластия, когда на территории Кубанской области наиболее остро проявились противоречия между кубанским казачеством и иногородними. Это подтолкнуло казаков к формированию своего внутреннего правительства, а в последующем привело к формированию менталитета самостийности у части населения Кубанского края. Но к октябрю 1917 г. не существовало единства даже в самом кубанском казачестве, так как обозначились экономические противоречия, давшие знать о себе в своеобразном “конфликте поколений” между “стариками” и “молодежью”, прибывавшей с фронта и требующей нового земельного передела. В то же время Кубанское правительство воспользовалось попыткой мятежа как предлогом для принятия жестких мер к наведению порядка на территории Кубани из-за разгула дислоцированных здесь большевизированных воинских частей. Таким образом, элитные слои зажиточного казачества, обладающие стабильным социально-экономическим положением, в 1917 г. отдавали приоритет поддержке правых сил.

На территории Черноморья многочисленной прослойки зажиточного казачества практически не было, поэтому руководство здесь удерживалось представителями умеренных социалистических партий. Радикальные силы в лице большевиков здесь были представлены незначительно, из-за неравномерности и недостаточного развития индустриально-промышленного сектора. Умеренные социалисты не предпринимали действий по разжиганию межпартийной розни на Черноморье, предпочитая тактику компромиссов, и поэтому здесь сохранялось политическое спокойствие. Тем не менее, к осени 1917 г. на Черноморье уже ощущалась агитация большевиков, которые призывали к вооруженному свержению Временного правительства.

Социальные противоречия обострялись вследствие значительного ослабления местной исполнительной власти. Как и по всей стране, в рассматриваемом регионе активность масс и отдельных социальных слоев выразилась в создании значительного количества демократических структур, не пользующихся высоким авторитетом в обществе и традиционно не воспринимаемых в качестве знаковых субъектов ведущей власти: Сочинский Совет, Кубанская Рада и войсковые казачьи органы. Высокая степень социальной дифференциации населения препятствовала эффективной политике демократических органов власти в согласовании и координировании интересов различных слоев общества. Национальные противоречия на Кубани и Черноморье в период Временного правительства не получили распространения.

Большевики – малочисленная политическая сила, но настроенная леворадикально, находили поддержку в рядах пролетариата, малоземельного казачества, части иногородних, но главным образом, в расположенных на территории регионов военных частей. Кубанское казачье войско выступало в большей степени как правая сила, обладающая внутренней организацией, опирающейся на отлаженную военную машину, которую оно могло эффективно противопоставлять агитационной пропаганде большевиков, хотя в некоторой степени попадало под влияние большевистских лозунгов.

Умеренные социалистические партии социал-революционеров и социал-демократов (меньшевиков), влияние которых и на Кубани, и в Черноморье было подавляющим, занимали центристскую позицию, приводящую то к компромиссам с большевиками, то к соглашениям с Кубанской Радой.

Во второй главе «Политика большевиков в гражданском противостоянии на Кубани и Черноморье (октябрь 1917 – май 1920 гг.) исследуется деятельность большевистской партии на территории региона, особенность ее прихода к власти, принципиально важных решений, политики по отношению к оппонентам и местному населению находят свое отражение в этой главе.

В первом параграфе «Реализация политики советской власти в деятельности большевиков Кубанской области» анализируется состояние большевистских организаций на территории Кубани. В 1917–1918 гг. исход Гражданской войны, начинающейся на Кубани, был еще не вполне ясен в силу сложности и высокой степени дифференцированности социальной структуры населения, о чем свидетельствует неудача первой попытки большевиков и красногвардейцев захватить Екатеринодар в январе 1918 г. Характеризуя действующие тенденции, нужно отметить, что войсковые органы казаков склонялись в большей степени к силовым решениям социально-политических вопросов, лавируя в конце 1917 г. между категоричностью прямого насилия и нежеланием восстановить против себя значительную часть населения региона. Другую крайнюю позицию занимали большевистские партийные органы, взявшие курс на вооруженное восстание. Большая часть казачества пока не была отрицательно настроена в отношении большевиков, поскольку политика массового расказачивания и террора еще не проводилась. Ища социальную опору в лице, прежде всего, солдат фронтовых частей, охваченных антивоенными настроениями, недавно вернувшихся с фронта молодых казаков, казачьих низов и наиболее обездоленных иногородних, большевики жестко разделяли население по классовому признаку, пользуясь терминами «контрреволюционеры», «классовые враги» и другими им подобными. Вследствие также традиционных установок сознания казачьей вольницы, казаки слабо подчинялись Краевой Раде и другим законно избранным органам власти. Многие казаки были недовольны тем, что они отрываются от земли из-за несения военных обязанностей, возложенных на них, сдавая землю в аренду иногородним.

Краевые органы власти, избранные демократическим путем, пытались использовать тактику компромисса и договора между противостоящими друг другу слоями населения, о чем свидетельствуют попытки совместных заседаний казачьей Рады, съездов казаков, иногородних и горцев. Эти попытки оказывались по большей части неудачны и приводили к ослаблению таких политических партий, как меньшевики и эсеры, от которых отделялись элементы, недовольные умеренными социально-политическими лозунгами и тактикой социального примиренчества.

Важно отметить действие тенденций централизации и преодоления стихийности, партизанщины, отсутствия субординации, обеспечиваемых формирующимся государством диктатуры пролетариата на Кубани. Они проявились в организации штаба Юго-Восточной Красной армии, создании Северо-Кавказского военного округа, а затем единой Кубано-Черноморской советской республики, гарантирующих единое командование, назначение главкома Красной армии, издание центральных печатных органов, берущих на себя функции агитации и пропаганды, институт Чрезвычайных комиссаров. Последствия действий этих тенденций в конце 1917 – начале 1918 гг. были еще весьма неопределенны в хаосе гражданского противостояния, но предопределили в дальнейшем победу большевиков.

Во втором параграфе «Большевики в начале Гражданской войны на территории Черноморья: экономические позиции и политика» исследуется вооруженный приход к власти большевиков и их политика.

С октября 1917 г. по лето 1918 г. большевики активно проявляли себя как движущая сила Гражданской войны на территории Черноморья. Их позиции, с одной стороны, укреплялись за счет тенденций государственной централизации и создания регулярной рабоче-крестьянской Красной армии. Но с другой, после захвата власти в октябре 1917 г. они были ослаблены их разрывом с иными социалистическими партиями из-за разногласий по вопросу о Брестском мире и диктатуре пролетариата. На Кубани и в Причерноморье, где преобладало аграрное население, преимущественные позиции эсеров и меньшевиков были глубоко укоренены в сознании значительных слоев крестьянства. По этой причине наблюдался невысокий уровень сопротивляемости белогвардейцам и войскам Грузинской демократической республики, ставшей в этот период образцом государственного устройства для крестьян Черноморья.

В конце 1917 и в 1918 гг. ситуация в Черноморье складывалась совершенно иначе, чем на Кубани. На нее воздействовало четыре основных фактора: влияние войск английских интервентов, вмешательство войск автономной Грузинской республики, острота межнациональных противоречий и сильные позиции довольно многочисленного зажиточного крестьянства, связанного с рынком и поддерживающего умеренно социалистические лозунги эсеров и меньшевиков. Представители крестьянства Причерноморья не желали мириться с первыми мероприятиями новой власти, в январе-феврале 1918 г. установившейся по Кубано-черноморскому региону вооруженным путем. Повсеместный разгон старых властей и создание новых путем применения политического ценза - участие в Советах только большевиков, левых эсеров и леворадикальных групп - вызвали неприятие со стороны большей части крестьянства, настроенного демократически и выступающего против сверхцентрализации власти в руках партии большевиков, экспроприаций и контрибуций.

Положение большевиков в регионе ослаблялось борьбой в высших эшелонах власти Кубано-черноморской республики, между ЦИКом и главкомом Автономовым, что укрепляло позиции политических оппонентов большевиков.

Характеристике противостоящим большевикам силам посвящена третья глава «Особенности белого движения на Кубани и Черноморье», в которой анализируется процесс зарождения и формирования оппозиционных большевикам сил.

В первом параграфе «Формирование Белого движения на Кубани: этапы развития в аспекте социальных отношений» рассматривается деятельность вооруженных сил Юга России на территории Кубанской области.

Успех белогвардейцев на территории Кубани был обусловлен наличием профессионально подготовленных офицерских кадров, составляющих костяк их военных частей; большевистской политикой разжигания Гражданской войны в кубанских станицах, но, прежде всего, объединением с войсками, подчиняющимися Кубанской Раде, достигнутым путем компромисса.

Положение населения Кубани под властью белогвардейцев отличалось противоречивостью. С одной стороны, правительству белогвардейцев удавалось поддерживать более или менее стабильную социально-политическую ситуацию: об этом свидетельствуют повышение урожайности зерновых культур, отсутствие активных форм протеста и крупномасштабных вооруженных столкновений, а также относительная пассивность большевистского подполья, отказывающегося от значительных акций, поскольку не приходилось рассчитывать на поддержку большинства населения. С другой стороны, процессы свертывания демократии, репрессии, проводимые белогвардейцами при всей спорности их масштаба, насильственные мобилизации и реквизиции, конфликт с Кубанской Радой и подавление идеи кубанской государственности приводили к тому, что враждебные отношения к деникинским войскам постепенно охватывали не только пролетариат, иногородних, казачью молодежь, представителей бедного крестьянства, но и слои зажиточного и преданного традиционным устоям казачества и крестьянства.

Во втором параграфе «Реализация целей Белого движения на Черноморье» разбирается сложный и противоречивый процесс управления, осуществляемого Добровольческой армией на территории Черноморской губернии.

Причинами противостояния крестьян белогвардейским органам власти стали, по мнению руководителя КО Н.В. Вороновича, следующие обстоятельства: возвращение к организации дореволюционного административного аппарата с назначением старых полицейских, реквизиции продовольствия и принудительные мобилизации 64. К этому следует добавить неопределенность аграрных программ, приведшую к возврату участков земли и дач прежним владельцам земли, а также ликвидацию демократических структур.

Если на Черноморье у командования Добровольческой армии началась открытая конфронтация с зеленоармейцами, то на Кубани борьба стремившейся к автономии Краевой Рады с белогвардейцами приняла скрытый характер. Позиции Кубанской Краевой Рады отличались тенденциями к самостийности: они считали, что в лучшем случае Кубань на правах федерации должна войти в состав России, что не замедлило отразиться на настроениях частей кубанских казаков в действующей армии.

Сравнивая региональные особенности расстановки социальных сил в Гражданской войне, нужно отметить относительную стабильность “белого режима” на Кубани, долго обеспечиваемую поддержкой большинства казачества, недовольного репрессиями, политикой расказачивания и продовольственной диктатурой красных. Иная ситуация сложилась в Черноморье, где были сильны позиции зажиточного и среднего крестьянства, приверженного эсеро-меньшевистским программам и лозунгам, что предопределило их промежуточную позицию между красными и белыми. Власть белогвардейских структур в этом регионе не отличалась устойчивостью и не имела массовой поддержки большинства населения, устремившегося в повстанческие отряды “зеленых”. Наибольшую роль пролетарские слои населения сыграли в Новороссийском и Туапсинском округах, где ЦК РКП(б) пыталось взять под свой контроль зеленоармейское движение.

В апреле – начале мая 1920 г. на территории Сочинского округа была частично захвачена в плен Кубанская армия (войска Кавказского побережья генерала Шкуро). Причинами деморализации и последующей катастрофы военных сил Кавказского побережья явились удаленность казачьих войск от территории Кубани и Дона; сильная нехватка продовольствия, медикаментов, и самое главное, боеприпасов. Территория Черноморья не могла тогда предоставить продовольственно-экономическую базу для содержания значительного контингента вторгшихся белых войск. Негативную роль сыграло отсутствие среди генералов Добровольческой армии единого мнения по вопросу о дальнейшей судьбе войск Кавказского побережья, а также психологический феномен “усталости от войны”.

Третьей силе в годы гражданской войны посвящена четвертая глава «Зеленоармейское движение в событиях Гражданской войны: Комитет освобождения Черноморской губернии как феномен локальной государственности», раскрывающая процесс зарождения, деятельности и ликвидации малого крестьянского государства на территории Черноморья.

В первом параграфе «Образование Комитета освобождения Черноморской губернии и Крестьянского ополчения» представлен процесс формирования государственных структур на территории Черноморья на рубеже 1919-1920 гг. Речь идет о самостоятельном крестьянском государственном анклаве, где наличествовали высшие органы гражданской и военной власти – Крестьянско-рабочий съезд, Комитет освобождения Черноморской губернии и Крестьянское ополчение. Спонтанное возникновение этой формы государственности в условиях Гражданской войны повлияло на начальные этапы процесса складывания политической автономии на территории Черноморья. Такая военная структура, как Крестьянское ополчение, оказалась более необходима в ходе текущего момента, более активна и действенна, нежели гражданские органы власти. Крестьянское ополчение, сразу же начав активные военные действия против белогвардейских частей, добилось значительных успехов, но в то же время его командование проявило тенденции к автономии главного штаба Крестьянского ополчения и нежелание считаться с КОЧГ, о чем свидетельствует самовольная попытка командира КО Вороновича осуществить переговоры и подписать соглашение с белогвардейским командованием в феврале 1920 г. Законодательные и исполнительные ветви гражданской власти, представленной КОЧГ, в условиях Гражданской войны развивались медленнее, дольше переживали период своего становления, о чем свидетельствуют постановления двух крестьянско-рабочих съездов (декабрь 1919 г., февраль 1920 г.).

Во втором параграфе «Государственные учреждения и основные политические функции Комитета освобождения Черноморской губернии» дается анализ государственной системы КОЧГ, ее внутренней и внешнеполитической деятельности.

В своей структуре КОЧГ состоял из 9 отделов, а именно: Президиум с канцелярией; Военный отдел (объединенный с Главным штабом ополчения); Отдел внутренних дел; отдел финансов, торговли и промышленности; Судебный отдел; Отдел труда; Отдел путей сообщения, почты и телеграфа; Отдел народного просвещения и здравоохранения; Продовольственный отдел; Отдел земледелия и государственных имуществ.

Представителями власти на местах являлись сельские, районные и окружные комиссары, избираемые сельскими сходами, районными советами и окружными съездами, подчиняющиеся окружному комиссару, избираемому окружным съездом. В свою очередь, окружные комиссары подчинялись заведующему отделом внутренних дел, которым был один из выборных членов Комитета65.

КОЧГ являлся надпартийной организацией, включавшей в состав съездов представителей разных политических партий, профессионально-трудовых групп и вооруженных сил. В период между съездами руководство государством осуществлял президиум КОЧГ, который решал вопросы управления государственными учреждениями.

Разумеется, не приходится отрицать незрелости и незавершенности формирующихся государственных структур, слабости систем гражданской власти, их вторичного характера по отношению к военным органам самоуправления, в частности, Главному штабу КО. Об этом свидетельствует, например, полная обусловленность деятельности столь важной структуры, как налоговое ведомство, потребностями военного времени и запросами, складывающимися в ходе Гражданской войны. Власть КОЧГ не распространялась равномерно даже на ограниченной территории Черноморья: ее влияние в городе и районе Туапсе оказалось слабым, поскольку там были относительно сильны позиции и авторитет пролетариата и партийных большевистских органов. Необходимость вести военные действия против белых заставила структуры КОЧГ согласиться на компромисс с представителями советской власти в Туапсе, выразившийся в образовании нового военного подразделения – Красной Армии Черноморья, объединяющей силы Крестьянского ополчения и части РККА.

В третьем параграфе «Боевые действия Крестьянского ополчения» анализируется военная история Крестьянского ополчения.

Главной движущей силой Крестьянского ополчения стало крестьянство, находящееся под влиянием эсеров. Пиком крестьянского движения в Сочинском округе можно считать январское восстание 1920 г., в ходе которого они захватили округ у белогвардейцев и создали самоуправление. Вооруженные силы КО были реорганизованы по типу армейских частей и сведены в батальоны. Таким образом, за короткий промежуток времени на территории округа было образовано относительно централизованное малое крестьянское государство с собственной армией.

Продолжая освобождение от белогвардейцев территории Черноморской губернии, части КО вступили в Туапсе, где позиции большевиков являлись достаточно прочными. Будучи демократами, эсеры и меньшевики КОЧГ решили не преследовать большевиков в Туапсинском округе. Воспользовавшись этим, а также приездом представителей власти Советов, большевики активизировали свою деятельность. В результате части КО объединились с партизанскими отрядами Новороссийского и Туапсинского округов. Несмотря на то, что общее командование продолжали осуществлять военспецы КОЧГ, Крестьянское ополчение, переименованное в Красную армию Черноморья, перестало быть однородным крестьянским формированием, а командиры КАЧ ориентировалось на позиции руководства Красной Армии. КОЧГ контролировал лишь Сочинский округ. В апреле на территорию округа вторглась Кубанская казачья армия генерала Морозова, отступающая под ударами РККА. Именно на плечах кубанцев и ворвались большевики в округ, несмотря на сопротивление партизанских отрядов. Крестьяне, которые в равной степени не желали признавать режим как белых, так и красных, вновь приступили к партизанским действиям.

Причинами поражения КОЧГ в Сочинском округе можно считать ряд факторов: прежде всего, некоторая политическая близорукость эсеров, проявившаяся в чрезмерном доверии большевикам, которых они склонны были рассматривать своими естественными союзниками; передача КАЧ тяжелых вооружений, захваченных в Сочинском округе у белогвардейцев; попытка организации совместных эсеровско-меньшевистско-большевистских Советов. Эти явления свидетельствовали о некомпетентности в оценке реалий конкретной ситуации. Отрицательную роль сыграли и военно-тактические просчеты – отсутствие регулярных войск КО на территории округа в период вторжения Кубанской казачьей армии.

Отличается новизной