Е. Коваленко Проблема эвтаназии в контексте отношения к человеку в науке и религии

Вид материала

Документы

Содержание Рассмотрение предмета исследования с точки зрения биологии и медицины Отношение к человеку в юриспруденции. право и эвтаназия Религия и её аргументы против эвтаназии Список использованной литературы

Подобный материал:

• Курс лекций по "науке о религии", 1711.86kb.
• Список тем курсовых работ по социологии религии, 14.74kb.
• Религии в, 2844.73kb.
• Разоблаченное христианство или рассмотрение начал христианской религии и ее последствий, 1584.23kb.
• Проблемное поле круглого стола Вопросы взаимоотношения образования и религии в зарубежной, 78.02kb.
• Программа курса лекций тема Введение в историю религии, 103.35kb.
• Мишеля Малерба «Религии человечества», 132.7kb.
• «Проблемы и перспективы инновационного развития экономики в контексте преодоления мирового, 409.23kb.
• Исламских наук, 1329.86kb.
• Вопрос Предмет философии религии. Философия религии, 13193.82kb.

Е. Коваленко


Проблема эвтаназии в контексте отношения к человеку в науке и религии


Человек есть тайна. Ее надо разгадывать, и ежели будешь разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком.

Ф.М. Достоевский

ВВЕДЕНИЕ

Тема человека не только наиболее актуальна сегодня, но и принципиально не может быть исчерпана. Кажется, это звучит тривиально. Однако ещё 17 лет назад доктор философских наук, профессор Р.С. Карпинская писала следующее: «…полистаем работы хотя бы последнего десятилетия и убедимся, насколько слабо представлен в них тезис об этой неисчерпаемости, насколько нечетко выписаны нерешенные проблемы. Видимость благополучия с проблемой человека была неизбежным следствием процессов чрезмерной идеологизации знания, которые пережила не только философия, но и биология»¹.

В 90-е годы XX столетия активизировалось такое научное направление, как антропология – наука о человеке. «Антропологический ренессанс, – пишет П.С. Гуревич, – проявляется… в обостренном интересе к проблеме человека в возрождении антропоцентрических по своему характеру вариантов исследовательской парадигмы, в выработке новых путей постижения человека, в поисках целостного подхода к данной теме»².

Сегодня, возможно, как никогда раньше, важно и нужно говорить о человеке. Пожалуй, нет той ниши в обширной области гносеологии, которая не была создана ради человека. Человек познаёт. И человек познается. Человек – это феномен. Феномен рождения и смерти, жизни и бытия, отвечающий за всё созданное им. Но ещё большую ответственность мы, существа разумные, несем за себя и собственное существование.

Эта работа – о человеке. Изучая биолого-медицинские вопросы, связанные с жизнью, смертью и эвтаназией, отражая юридическое видение данной проблемы, наконец, останавливаясь на религиозном аспекте исследуемого явления, – мы попытались представить комплексное видение проблемы эвтаназии в контексте отношения к человеку в науке и религии.

Эвтаназия в России представляет собой одну из самых злободневных тем. Эта проблема не была бы столь актуальной, если бы не число самоубийств, уровень коррупции в российской медицине и полное отсутствие единой линии рассуждений среди учёных по рассматриваемой теме.

Что касается суицидов, то ещё в 1998 году в своём Приказе № 148 (от 06.05.1998 г.) Минздрав РФ отразил число завершенных самоубийств в России: эта цифра на тот момент составляла более 40 на 100 000 человек населения, при том, что Всемирная организация здравоохранения признает критическим уровень, превышающий 20 на 100 000. К сегодняшнему дню ситуация, к сожалению, не улучшилась. К примеру, главной новостной строкой на ссылка скрыта 10 сентября 2005 года стало следующее сообщение: «Массовый суицид в Москве: рост самоубийств на 330%».

Что касается второго фактора, то стоит объективно отметить, что в последние годы интерес к коррупции и борьбе с ней со стороны государственных и общественных организаций возрос. Острота проблемы коррупции в медицине отражена во многих социологических и иных прикладных исследованиях¹. Считаем, что высокий уровень коррумпированности медицинского персонала не может не актуализировать проблему эвтаназии во много раз – никто не застрахован от убийства в больнице, совершаемого из корыстных побуждений под видом эвтаназии.

На наш взгляд, учёные-биологи, медики, юристы и, конечно, представители всех религиозных конфессий должны объединиться в борьбе с эвтаназией. Сегодня, когда одни сетуют за право личного выбора: жить или умереть, – другие, возможно, усыпляют людей, которых вполне могли бы и – более того – обязаны были излечить.

Человек – это самое ценное, наиболее охраняемое и защищаемое государством и всеми членами общества создание. Однако сегодня зачастую эта ценность игнорируется, ею пренебрегают в силу меркантильных интересов. Преследуемые корыстью, люди забывают, что жизнь – это дар Божий, и что никто не вправе распоряжаться её наличием и существованием.

РАССМОТРЕНИЕ ПРЕДМЕТА ИССЛЕДОВАНИЯ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ БИОЛОГИИ И МЕДИЦИНЫ

Человек – это специфический живой организм, биосистема. Его жизнь как биосоциального существа охватывает собой период самопроизвольного психофизиологического существования, имеющий начальный и конечный моменты. Конечным моментом человеческой жизни является смерть. Различают клиническую и биологическую смерть. Клиническая смерть наступает с момента остановки сердца. Но современная медицина с помощью проведения реанимационных мероприятий способна «вернуть» человека к жизни. То есть состояние так называемой клинической смерти во многих случаях обратимо, поэтому человеку, находящемуся в таком состоянии, должна оказываться помощь. Биологическая смерть характеризуется возникновением необратимого процесса распада клеток центральной нервной системы. С биологической точки зрения эвтаназия – преждевременное, вопреки законам природы, стимулирование процессов в организме, стремительно и необратимо приводящих к смерти человека.

Биологи считают смерть, как и жизнь, феноменом. Дать определения этим понятиям человечество пытается с момента своего возникновения. Эти два явления нераздельно сосуществуют. К примеру, поверхностные (роговые) клетки человеческой кожи мертвы, однако мы не говорим, что каждый из нас окружён оболочкой смерти. В каждом живом организме находится множество мертвых клеток, без которых было бы невозможно дальнейшее существование данного конкретного организма (человеческого в том числе) как биологически полноценного организма. «Мертвы ли клетки кожи? Если так, то наше тело буквально укрыто смертью. Ни одной живой клетки не видать, в поле зрения лишь одна смерть, и все же нас числят среди живых»¹.

Жизнь невозможна без смерти – это природа создала такие законы, по которым на планете Земля всё естественным образом рождается и умирает, и смерть поддерживает жизнь. Жизнь зависит от смерти. Мы обязаны жизнью не только клеткам, воздвигающим барьер между нами и внешним миром, но и огромным армиям других клеток, постоянно отдающих свою жизнь во внутренних битвах за полный расцвет организма.

Момент прекращения человеческой жизни долгое время определялся достаточно просто: врач подносил зеркальце к лицу больного, и если зеркало запотевало, то его считали живым, если нет – мертвым. В основе другого древнейшего способа – подносить к разным частям человеческого тела зажженную свечу – лежит обоснованное предположение, что с прекращением кровообращения кожа не покроется волдырями. В середине XIX века смерть определялась по отсутствию и дыхания и пульса. Достоверность этих способов не была абсолютной.

Слово «аутопсия»¹ буквально означает «увиденное собственными глазами», но безошибочно определить некоторые виды смерти настолько сложно, что во многих странах поспешные похороны были, и по сей день запрещены законом. Итальянский поэт Франческо Петрарка двадцать часов пролежал в Ферраре как мертвый и по истечении установленного законом времени, то есть еще через четыре часа, был бы похоронен, если бы внезапное похолодание не подняло его с постели. Он пожаловался на сквозняк, распек слуг и прожил еще тридцать лет, написав за это время многие из своих лучших сонетов. В Мюнхене находится огромное готическое здание, где в прошлом длинными рядами лежали те, кого внезапно настигла смерть. Они были обвязаны веревками, которые соединялись с колоколами в комнате смотрителя, дабы он смог засвидетельствовать их «возвращение» к жизни.

Сообщения о так называемой «мнимой» смерти встречаются ещё в диалогах Платона, «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха и «Естественной истории» Плиния Старшего, однако было бы неверным считать эту ошибку делом прошлого. В 1964 году посмертное вскрытие в Нью-Йоркском морге было прервано, когда после первого разреза пациент вскочил со стола и схватил хирурга за горло. Врач умер от шока².

Если жизнь и смерть так близки друг другу, что подчас едва возможно различить их – то какое право имеет биолог, медик распоряжаться ими? Почему в их руках оказывается состояние человека, а решать, будет ли это жизнь или смерть, можно такому же человеку? Профессия целителя, врачевателя появилась многие века назад для того, чтобы жизнь человека не была омрачена болезнями, не прекращалась из-за последних. Спустя столетия люди, посвятившие себя медицине и биологии, стали помогать в создании жизни: начались искусственное оплодотворение и клонирование. Однако эти же люди теперь помогают в её прекращении. Совсем недавно Советы по биоэтике, общественные комиссии иные организации боролись за запрет клонирования – за табу на создание новых жизней. Теперь эти же органы вынуждены, наоборот, отстаивать право людей на жизнь.

ОТНОШЕНИЕ К ЧЕЛОВЕКУ В ЮРИСПРУДЕНЦИИ. ПРАВО И ЭВТАНАЗИЯ

Юридическая доктрина рассматривает биологическую смерть в качестве конечного момента человеческой жизни. (Это наиболее распространенная точка зрения на сегодняшний день.) Поскольку состояние клинической смерти во многих случаях обратимо, и человеку в состоянии клинической смерти необходимо оказывать медицинскую помощь, в Уголовном кодексе РФ установлена специальная ответственность за неоказание помощи больному (ст. 124); в соответствии с этой нормой возможно привлечение к ответственности медицинского работника, отказавшегося от проведения реанимационных мероприятий.

Еще совсем недавно порог жизни и смерти определялся остановкой деятельности сердца. Но в настоящее время даже при фактической смерти головного мозга биологические функции организма могут поддерживаться чрезвычайно долго. Тем не менее биологическая (церебральная) смерть традиционно определяется по пяти признакам: полное отсутствие сознания и спонтанной активности; полное исчезновение спонтанного дыхания даже при гиперкапнии (избыток углекислого газа в крови); фиксированный, с отсутствием рефлексов двусторонний мидриаз, неподвижность глазных яблок; исчезновение рефлексов от мозгового ствола; ровная («нулевая») энцефалограмма, т.е. полное отсутствие электрического сигнала на двух записях в течение не менее шести часов¹.

Нормой закона, определяющей момент прекращения жизни, является статья 9 «Определение момента смерти» Закона РФ от 22 декабря 1992 г. «О трансплантации органов и (или) тканей человека»², в соответствии с которой органы и/или ткани могут быть изъяты у трупа для трансплантации, если имеются бесспорные доказательства факта смерти, зафиксированного консилиумом врачей-специалистов. Заключение о смерти дается на основе констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерть мозга), установленной в соответствии с процедурой, утвержденной Министерством здравоохранения Российской Федерации.

Приказом Минздрава РФ от 20 декабря 2001 г. № 460 была утверждена Инструкция по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга³. Согласно данной Инструкции, установление диагноза смерти мозга происходит в соответствии со специальной процедурой, включающей в себя: перечень обязательных клинических критериев, наличие которых обязательно для установления диагноза смерти мозга; специальный субъект – коллегиальный орган, обладающий правом констатации смерти; специальный документ – Протокол установления смерти мозга (только при его наличии происходит отказ от проведения медицинских процедур поддержания жизнедеятельности организма).

Смерть относится к числу юридических фактов, а именно – событий, с которыми закон или иной правовой акт связывает наступление гражданско-правовых последствий. Эвтаназия – умерщвление человека на основании его добровольного заявления, с согласия его родственников (не имеющего в основе корыстных мотивов или иной личной заинтересованности), а также если к тому имеются медицинские показания (тяжёлые физические и моральные страдания от неизлечимой болезни и т.п.) компетентным лицом, имеющим право на производство подобных действий. В российском законодательстве эвтаназия запрещена. Производство любых действий, приводящих к смерти человека, рассматривается как убийство.

Человек – не только существо биологическое. Это индивид, личность, часть социума. Его решение завершить своё существование уважается многими современными демократическими государствами. Человек, по мнению, например, законодателей Нидерландов, может сделать выбор в пользу смерти через эвтаназию.

Можно ли, исходя из норм права, ставить знак равенства между самоубийством и эвтаназией (ведь это тоже убийство самого себя – только чужими руками)?

Что есть убийство? Это умышленное причинение смерти другому человеку. Что есть самоубийство? Это умышленное причинение смерти самому себе. Но причинение смерти человеку, какое бы отношение Вы к нему не имели (сами ли Вы это, или это другое лицо) – это убийство. Соответственно, приравнивая самоубийство к убийству и эвтаназию к самоубийству, мы делаем вывод о сходстве между убийством и эвтаназией. Разница лишь в том, что самоубийцу, в отличие от человека, делающего смертоносную инъекцию, нельзя призвать к ответственности.

Если рассматривать право как возможность, то смерть, которая отнесена статьей 47 Гражданского кодекса РФ к числу актов гражданского состояния и выступает в роли события, прекращающего правоспособность всех физических лиц, является в силу своей неизбежности больше, чем правом. Если же нас интересует правомерность распоряжения по собственному усмотрению своим правом на жизнь (в петиции № 6825/74 Европейской комиссии по правам человека право на частную жизнь разъясняется как право «жить как хочется»), предусмотренным, в частности, ст. 20 Конституции РФ и многочисленными международными конвенциями, то этот вопрос ими прямо не решен, хотя статья 6 Международного пакта о гражданских и политических правах и устанавливает: «Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека. Это право охраняется законом. Никто не может быть произвольно лишен жизни».

История имеет немало примеров, когда государство пыталось пресечь деяния самоубийц – одним из последних опытов воздействия на данную категорию граждан стало признание недействительным завещания самоубийцы в царской России. Однако в силу неэффективности санкций против них (это неудивительно – мертвому безразличны последствия совершенного им противоправного деяния) от попыток государственного принуждения в их отношении постепенно отказались. В настоящее время преступлениями признаются лишение жизни исключительно другого человека (ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации), а также доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ). Кроме того, в России признаются убийством любые попытки содействия самоубийце, хотя бы по мотиву сострадания, которое может учитываться исключительно в качестве обстоятельства, смягчающего уголовное наказание¹, хотя отдельные страны (Азербайджан, Грузия) рассматривают их как самостоятельный состав преступления, отличный от убийства². Помимо этого, в Российской Федерации убийство по просьбе потерпевшего, убийство из сострадания к нему (по его просьбе или без таковой) запрещено медицинскому персоналу ст. 45 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г.

На сегодняшний день закон запрещает эвтаназию в России. Сторонникам этой идеи можно лишь открыто высказывать свои рассуждения, вести полемику, но никак не применять эвтаназию на практике.

Нидерланды в 2000 году стали первой страной, разрешившей на законодательном уровне осуществление эвтаназии – удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти. Ранее имели место ее локальные юридические узаконения на северных территориях Австралии (1996-1997 г.г.), в штате Орегон США (1994-1997 г.г.). Согласно новому закону Нидерландов врач имеет право сделать инъекцию больному, если он неизлечимо болен, испытывает непереносимые страдания, и если он добровольно и настойчиво заявил о своем желании уйти из жизни. При этом решение по заявлению больного принимается комиссионно – в составе трех лиц: врача, юриста и специалиста по врачебной этике¹. В 2002 году эвтаназия законодательно разрешена в Бельгии.

В какой-то степени приемлемым и юридически грамотным обоснованием концепции «права на смерть» представляется позиция юриста Григория Никитина, утверждающего, что это право может, скорее, рассматриваться как отказ от права на жизнь (в качестве нематериального блага, регулируемого гражданским законодательством), который согласно ст. 9 Гражданского кодекса РФ не означает прекращения этого права. Поэтому за государственной властью, деятельность которой согласно ст. 18 Конституции РФ определяется правами человека, сохраняется обязанность не только препятствовать подобному распоряжению своим правом на жизнь², но и принимать меры к снижению числа самоубийств, которые в России приобрели слишком большое распространение³. Определенную обеспокоенность таким положением дел выразило и Правительство РФ, которое своим распоряжением от 24 сентября 2001 г. № 1270-Р предписало принять меры по профилактике самоубийств, хотя и не слишком эффективные (организация «телефонов доверия», совершенствование деятельности психиатров). Таким образом, хотя право на распоряжение собственной жизнью неоспоримо, долг окружающих – всеми средствами препятствовать осуществлению намерения самоубийцы, в том числе убеждением и разъяснением ошибочности такого шага.

Мы настоятельно против юридического закрепления по опыту наших европейских соседей так называемого «права на смерть». Решим этот казус хотя бы способом «от противного». Конституция Российской Федерации закрепляет в числе важнейших право на жизнь. Это «первое фундаментальное естественное право человека, без которого все другие права лишаются смысла, ибо покойникам никакие права не нужны»⁴. Данное право имеет сложные структуру и содержание и ни в коем случае не означает, что государство дарует жизнь своим гражданам. Жизнь возникает вне государственных велений, и биологическое рождение ребенка меньше всего нуждается в наличии государственных институтов. «Юридическая норма не обладает способностью производить на свет живые существа»⁵. Итак, закрепляя данное право в Конституции, государство только лишь придает ему юридическое значение. Таким образом, государство имеет право лишь констатировать, юридически подтверждать смерть (на специальном бланке установленного образца – свидетельстве о смерти), но никак не разрешать или запрещать человеку умирать, убивать себя. Каждый должен завершать своё существование естественным биологическим путем.

Хочется остановиться ещё на следующем моменте. Обрисовывая правовые грани проблемы эвтаназии в контексте отношения к человеку в науке юриспруденции, в качестве ещё одной отправной точки нужно особо выделить такую отрасль права, как юридическая антропология, предмет которой напрямую связан с проблемой человека в системе права и – производно от понимания человека как синтеза телесного и духовного – с темой соотношения права и религии. Именно в рамках правовой антропологии можно и нужно говорить о биоэтике, об эвтаназии, об отношении к человеку вообще и человеку умирающему и убивающему в частности. В предметную область антропологии права входят также такие сложные вопросы современного правоведения, как понятие цивилизации, соотношение религии и права, правовая аккультурация¹. При анализе места человека в системе традиционного права следует исходить из следующих положений: во-первых, право есть составная часть цивилизации как культурно-исторического типа, «право есть продукт определенной культуры и определенной цивилизации»², во-вторых, именно религия является мощным цементирующим элементом традиционных правовых систем, хотя ее воздействие на правовые нормы не абсолютно³.

«Современная цивилизация ставит перед антропологией права множество проблем: от «виртуальных» способов бытия, обусловленных всепроникающей информатизацией до проблем генной инженерии… Настало время переходить от разговоров о биоэтике к разработке норм биоправа»⁴. И именно здесь можно указать на такие проблемы, как личностные (соматические) права, правовые последствия внедрения в быт современного человека новых биотехнологий и пр. Нынешнее право должно искать ответы на вызовы цивилизации в тесном сотрудничестве с антропологами, медиками, биологами, философами, ведь сегодня, как никогда, проблемы права тесно переплелись с вопросами морали и справедливости, свободы и ответственности человека.

Таким образом, осознавая нахождение человека под защитой права, одновременно нужно не забывать о его принадлежности к духовности, религии, культуре. И права человека – в том числе на жизнь и на смерть – нельзя рассматривать как чисто юридические понятия. Именно об этом говорит правовая антропология. Между правовым и религиозным сознанием первоначально существует тождественная связь, проявляющаяся в совпадении понятий «греховное» и «преступное»; источником правовых норм выступают религиозные нормы, а у истоков правосудия, как правило, стоят священнослужители¹. Говоря далее об отношении к человеку в религии, мы ещё вернемся к теме взаимодействия правовых и религиозных норм – дабы понять высшее происхождение права на жизнь. Завершая же мысль о проблеме эвтаназии в контексте отношения к человеку в праве, обратим внимание на вопросы взаимодействия права и биоэтики – этот вопрос раскрывает действительное содержание правовых запретов в области защиты права на жизнь и других основных прав и свобод человека².

Точкой отсчета в истории биоэтики, как правило, называют год выхода книги В.Р. Поттера «Биоэтика: мост в будущее» (1971 г.). Однако ряд авторов полагает, что основы биоэтики были заложены гораздо раньше – как минимум, в период функционирования Нюрнбергского и Токийского Международных военных трибуналов, когда в ходе судебных процессов по делам нацистских преступников весь мир узнал о тех издевательствах над людьми, которые осуществляли врачи в концентрационных лагерях – «лагерях смерти». От рук нацистских врачей погибло около 70 тысяч человек – людей с физическими или психическими недостатками, евреев, цыган и др. Эвтаназия приобрела широкое распространение и обосновывалась теоретическими выкладками. Проводились жестокие опыты над военнопленными, жителями оккупированных территорий, включая беременных женщин и детей.

В отчете Чрезвычайной комиссии о злодеяниях фашистской власти в Освенциме, представленном Международному военному трибуналу в Нюрнберге, указывалось: «…В лагере были созданы специальные больницы, хирургические блоки, гистологическая лаборатория и другие учреждения, но не для лечения, а для уничтожения людей. Немецкие профессора и врачи производили в них массовые опыты по стерилизации женщин, кастрации мужчин, эксперименты на детях, устраивали искусственное общее заражение людей раком, тифом, малярией и наблюдали за результатами. На живых людях изучали действие ядовитых веществ, (…) проводили опыты с насильственными родами и с проверкой действия контрастных веществ при рентгене матки…»³. Подобные «эксперименты» проводили в Дахау, Бухенвальде и других концлагерях, а также в Японии.

Нюрнбергский военный трибунал в своем приговоре 23 нацистским преступникам, вынесенном 20 августа 1947 года, впервые в истории сформулировал 10 принципов проведения медицинского эксперимента на людях, впоследствии названых Нюрнбергским кодексом. Однако и впоследствии эти принципы игнорировались. Так, в 50-х годах ХХ века в трех тюрьмах штата Иллинойс было заражено малярией 800 заключенных, в 60-х годах ученые Нью-йоркского онкологического центра Слоун-Кеттерингского института своим пациентам из дома престарелых привили к печени живые раковые клетки, чтобы проверить их сопротивляемость этой болезни, пациентам института из школы-интерната для умственно-отсталых детей в Уиллоуброке, штат Нью-Йорк, ввели живой вирус гепатита с целью его изучения.

Таким образом, история биоэтики началась гораздо раньше выхода в свет книги Поттера – с оценки тех варварских действий, которые совершались врачами вопреки их профессиональной этике в период Второй мировой войны. Впоследствии подобные нарушения были квалифицированы как наиболее опасные преступления – против мира и безопасности человечества, «против человечности». Тягчайшие нарушения биоэтики были криминализированы и объявлены преступлениями – как в международном праве, так и во внутринациональном уголовном праве отдельных государств. Это вполне объяснимо и связано с тем, что многие нарушения биоэтики представляют собой посягательства на жизненно важные права, свободы и интересы людей.

Позднее в биоэтике появились такие проблемы, которые потребовали не только философского осмысления, но и уголовно-правового решения. К настоящему времени многие государства установили уголовную ответственность за те или иные нарушения биоэтических норм. Например, в Уголовном кодексе Франции самостоятельная глава с названием «О преступных деяниях в области биомедицинской этики» была введена более 10 лет назад – в 1994 году.

Биоэтика и право имеют ряд общих проблем, среди которых, прежде всего, выделяются определение границ человеческой жизни и допустимость лишения жизни человека по его просьбе в случае сильных психических и физических страданий. Однако наиболее разработанными областями, получившими биоэтическую и правовую оценку, на сегодняшний день продолжают являться сферы трансплантологии и генетических манипуляций (в том числе клонирования)¹. Видимо, эвтаназия ещё недостаточно осмыслена в философском и общетеоретическом плане, и люди до сих пор не разобрались с тем, благо это или зло.

Полагаем, что единственно верным и нужным вариантом правового решения проблемы эвтаназии является введение в национальное и международное уголовное законодательство ответственности за умерщвление человека, распространяющейся на медицинский персонал и родственников лица, применительно к которому осуществляется эвтаназия.

РЕЛИГИЯ И ЕЁ АРГУМЕНТЫ ПРОТИВ ЭВТАНАЗИИ

Что же может в большей степени повлиять на сознание людей, пассивно принимающих и активно отстаивающих право на эвтаназию, а также тех, кто намеревается покончить с собой руками врача? Следует ли продолжать разъяснять правовые аспекты эвтаназии, или, может, нести информацию о том, что ближе сердцу, а не разуму?

На наш взгляд, и то, и другое. Право и религия, как мы выяснили, тесно переплетены и взаимосвязаны, их нормы во многом перекликаются и дублируют друг друга, а на сегодняшний день созданы все предпосылки для свободной деятельности религиозных организаций, позволивших последним «активно вторгаться и отстаивать свое видение по самому широкому кругу сугубо светских проблем – от политики, культуры, науки, образования до межнациональных и международных отношений»¹.

Религиозные нормы, то есть установленные различными вероисповеданиями и обязательные для верующих правила, содержатся в канонизированных текстах (Библия, Коран, Талмуд и др.), в решениях церковных соборов и т.д., в произведениях руководителей конфессий, а в качестве норм канонического права – они выступают своеобразными регуляторами религиозной деятельности. В то же время, история права изобилует примерами, когда религиозные нормы служили единственным регулятором государственно-политических, гражданско-правовых, брачно-семейных и даже процессуальных отношений².

Все без исключения системы древнего писаного права в той или иной мере включали имеющие религиозные корни предписания. Генетически предшествуя праву, религия самым существенным образом влияет на его возникновение и формирование. Особенно ярко видна степень влияния норм религии на правовые регулятивные механизмы на примере индусского права, представляющего собой одну из самых древних правовых систем и впитавшего в себя как основные нормы, так и сам дух индуизма. Так, ст. 7 гл. 2 Законов Ману гласит, что вне зависимости от того, какой и для кого объявлен закон, он «весь изложен в Веде»³. Исследователи древней культуры также приходят к выводу, что принимаемым властью Египта и Вавилона законам (как, собственно, и самой этой власти) приписывалась божественная предопределенность. Отдельное место среди наиболее ранних правовых систем, наряду с индусским, занимает основанное на Законе Моисея иудейское право, ставшее источником современного христианского церковного права. Изложенные в главе 20 книги «Исход» Ветхого Завета десять заповедей уже в следующей главе трансформируются в правовые нормы, сохраняя при этом черты норм религиозной морали. Определенное влияние религиозные верования оказали также на формирование нормативных правовых систем Греции и Рима. Однако взаимосвязь здесь намного сложнее и, как представляется, именно особенности взаимодействия правовых норм и религиозных предписаний в данном регионе мира послужили основным толчком для рождения права в его нынешнем понимании. У древних греков и римлян, как и у других народов, «закон входил в состав религии. Древние кодексы гражданских общин были собранием обрядов, священных постановлений, молитв и вместе с тем законодательных распоряжений»¹.

В России до 1917 года ряд признаваемых и установленных православной церковью норм (например, брачно-семейных) непосредственно входил в правовую систему. Данные нормы перестали быть правовыми после отделения церкви от государства (в отдельных районах Средней Азии и Кавказа некоторое время еще допускалось применение норм мусульманского права). По другому пути пошли страны, население которых исповедует ислам. Единство правовых и религиозных предписаний играет очень важную роль в нормативном регулировании жизни исламских государств, построенной чаще всего на принципах шариата. Шариат основывается на Коране и Сунне, однако вопросы догматики и культа всегда были только частью рассматриваемых им проблем. Если проанализировать содержащийся в шариате свод правил поведения, то напрашивается вывод о том, что «нормативная сторона – это не просто некое дополнение к исламской догматике и этике, а в практическом отношении его важнейшая часть, своего рода стержень»².

Вышеприведенный анализ был дан для того, чтобы показать тесную связь религии и права как регулятивных систем. Их воздействие на социальное развитие, несомненно, является совокупным, а во многом и согласованным, поскольку направления регулирования ими общественных отношений практически совпадают. При этом в ряде случаев возникает ситуация, когда «социально необходимое поведение людей обеспечивается одновременно санкциями как правовой, так и религиозной нормы»³. Таким образом, отношение к человеку в праве и религии имеет во многом общие истоки.

Выявление особенностей права на жизнь в контексте отношения к человеку в религии позволяет задать вопрос: может ли человек пользоваться данным правом неограниченно? Может ли он распоряжаться таким благом, как жизнь? Религиозная точка зрения исходит из того, что поскольку жизнь дарована Богом, то человек не имеет права ею распорядиться: самоубийство является тяжким грехом по религиозным канонам большинства конфессий. Сообразно религиозной трактовке, право запрещает убийство человека человеком.

В процессе исследования мы выяснили также, что на определенном этапе общественного развития (а именно – в средние века и новое время) самоубийство¹ рассматривалось как правонарушение². Философ Фейербах, пытаясь обосновать данный подход, ссылался на пренебрежение самоубийцей перед государством, а церковники традиционно рассматривали самоубийство как бунт против Бога (в частности, отказывая покойному в совершении определенных обрядов)³. Большинство государств средневековья закрепляло в своих правовых системах суровые наказания для тех, кто предпринимал попытку самоубийства.

Таким образом, и религия и право были против самоубийства. Теперь же, перекладывая бремя ответственности за самоубийство на другого человека, осуществляющего эвтаназию, современное право пришло к частичному принятию этого греха.

Во времена наших прабабушек самоубийц хоронили в месте, отдаленном от общего кладбища (христианские традиции царской России); сегодня в православии сохраняется обыкновение поминать умерших неестественной смертью (самоубийц в том числе) в отдельные от поминовения всех остальных усопших дни. Верующие и по сей день боятся совершать самоубийство – это большой грех.

Два великих источника религиозной мысли – Библия и Коран – так говорят об убийстве:

• В Евангелии от Матфея (гл.5) сказано: «²¹…не убивай; кто же убъет, подлежит суду».
  
• В суре 17 аяте 35(33) сказано: «И не убивайте душу, которую запретил Аллах, иначе как по праву», а в суре 17 аяте 33(31): «И не убивайте ваших детей из боязни обеднения: мы пропитаем их и вас; поистине, убивать их – великий грех».
  

Спрашивая людей, исповедующих ислам, а также в личных беседах с имамом центральной мечети г. Саратова, мне без раздумий был дан однозначный ответ: «Самоубийство – это очень большой грех. У нас нет разницы в обрядах похорон людей, умерших своей смертью, и самоубийц, но мы знаем, что религия не приемлет самоубийства». В лютеранской и католической церквях прихожане отвечали почти то же самое. В православных храмах при упоминании об эвтаназии и самоубийстве люди начинали переходить на шёпот – настолько страшна для верующих мысль о том, чтобы убить себя. Сложнее для беседы об эвтаназии было найти приверженцев буддизма. Однако, к нашему счастью, выяснилось, что в Академии права учатся студенты из Калмыкии, где эта религия исповедуется большинством населения. Итак, буддисты единогласно не приемлют эвтаназию и самоубийство. Каждому дано собственное предназначение, свой путь, своя карма, поэтому нельзя нарушать естественный ход вещей в мире: это нарушит гармонию и приведёт к хаосу. Каждый обязан исполнить собственное предназначение, каково бы оно ни было для данного конкретного человека.

Откроем Библию. Как известно, этот памятник религии и культуры являет собой источник норм для иудаизма и христианства¹. Помимо этого, для более точного анализа текста Библии, воспользуемся книгой «Симфония на Ветхий и Новый Завет», выступающей дополнительным источником укрепления веры для евангельских христиан-баптистов. Попытаемся выяснить отношение к человеку, жизни и смерти, убийству и самоубийству, закрепленное в Библии.

В Ветхом завете, в книге «Числа» гл. 35 ст. 30 мы находим принцип талиона, свойственный большинству древних народов: «Если кто убьет человека, то убийцу должно убить по словам свидетелей; но одного свидетеля недостаточно, чтобы осудить на смерть». Пожалуй, это – единственное упоминание о необходимости противиться злу насилием применительно к убийству во всей Библии. Поскольку десять Божественных заповедей (одна из которых – «не убий») расположены в книге «Исход», предшествующей книгам «Левит» и «Числа», суждение о необходимости убийства человека представляется нелогичным. Единственным оправданием этому может служить принцип талиона. Нужно отметить, что далее в Библии убийство отрицается.

Вообще Библия поёт хвалу жизни, а не смерти. Сравним: слово «смерть» (без однокоренных форм) в тексте Библии встречается 71 раз, а слово «жизнь» – 117². Разница более чем в 1,5 раза впечатляет. Это ли не доказательство того, что жизнь гораздо важнее смерти?

Обратимся к одной из наименее оптимистичных (в плане утверждения жизни) книг Библии – «Книге Екклесиаста или Проповедника». Это книга человека «под солнцем», размышляющего о жизни. Такое размышление исходит от Екклесиаста, знающего, что есть Бог и что все предстанут перед Его судом. «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – все суета!» - так говорится в ст. 2 гл. 1 этой книги. Далее, в ст. 17 гл. 2 Екклесиаст развивает свою мысль следующим образом: «И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо все – суета и томление духа!». Более того, в ст. 1 гл. 7 он утверждает: «Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти – дня рождения». Однако все эти размышления Екклесиаст приводит не затем, чтобы люди полюбили смерть и жаждали её. Екклесиаст говорит о неминуемой кончине каждого с той лишь целью, чтобы подчеркнуть необходимость жизни. В этом заключается Божественный промысел. Хотя Бог и посылает человечеству суету сует, однако таково и есть значение вещей, и мудрый понимает это¹. Екклесиаст намеренно смещает понятия о ценностях мира сего, дабы утвердить мудрость и знание, потому что «превосходство знания в том, что мудрость дает жизнь владеющему ею» (ст. 12 гл. 7). Казалось бы, человек, написавший рассматриваемую книгу, ненавидит жизнь, она пресытила его. Но даже в его размышлениях мы увидели, что человек обязан достойно, мудро прожить свою жизнь, не будучи поглощенным суетой сует и воспринимая день своей смерти как завершение самого главного, что есть на земле, созданной Творцом, – жизни. Итак, Екклесиаст проповедует жизнь.

Чуть ранее в Ветхом Завете уже прослеживается подобная мысль. В ст. 10 гл. 23 книги «Числа» сказано: «Да умрет душа моя смертию праведников, и да будет кончина моя, как их!». Разве можно, читая эти строки, допустить мысль о самоубийстве?

Ещё одним средоточием библейской мудрости является «Книга притчей Соломоновых». Это – «сборник нравоучительных изречений, выражающий Божественную мудрость в применении к земной жизни Божиего народа»². В главе 24, посвященной предостережениям и наставлениям, помимо прочих увещеваний сказано одно – самое важное в вопросе библейского отношения к эвтаназии. Рассуждая о зле и злоумышленниках, противопоставляя им силу мудрых, Соломон заключает (ст. 11): «Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение?». На наш взгляд, это наставление подлежит широкой трактовке, так как оно распространяется на неопределенный круг лиц и не имеет в своей основе конкретизированной ситуации (суд, например). Поэтому данное правило используется и в ситуации смертельно больного человека, и безумца, желающего покончить с собой. Истинный верующий никогда не будет способствовать смерти. Бог запрещает ему убивать.

Откроем Новый Завет. Евангельские сюжеты более знакомы каждому, даже не верующему, человеку. Поэтому позволим себе оставить точные цитаты и дословный анализ их текста. Однако в качестве примера вспомним о чудесах, описанных в Евангелиях: Христос исцелял больных и воскрешал умерших. Приводя описания Его чудес, Евангелия проводят мысль о том, что болезни – это испытания. Как бы ни было тяжело больному – он должен пребывать в смирении, молясь и ожидая чуда и спасения. Счастливая загробная жизнь суждена только достойно прожившим жизнь земную. В данном случае не прослеживается ни одного намека на идею убийства из сострадания.

Далее. В православных храмах читают Псалтирь. В его псалмах заключены канонические молитвы. Обращаясь к Богу, молящиеся просят (псалом 12 ст. 4): «Призри, услышь меня, Господи, Боже мой! Просвети очи мои, да не усну я сном смертным…». Это ли не очередное доказательство того, что каждый верующий обязан желать жизни, а не смерти?

Читая Библию, анализируя канонические тексты, можно ещё не раз убедиться в том, что Библия отрицает убийство, самоубийство и эвтаназию. В данной работе приведены лишь частные примеры. Однако, на наш взгляд, именно они наиболее ярко отражают отношение к человеку в Библии. Памятуя о Божественных заповедях, одной из которых является «не убий», хочется сказать, вслед за написанным в ст. 8 гл. 11 Второзакония: «Итак, соблюдайте все заповеди Его».

«Учение Церкви по существу своему антропоцентрично, потому что Откровение Божие обращено к человеку»¹. Бог «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания Истины» (Первое послание к Тимофею, гл. 2 ст. 4). Идеология секулярного гуманизма, выдвинув на первый план человека, опирающегося на свои собственные силы и способности, не смогла защитить его. Церковь же, обличая грех и возникшие вследствие его искажения человеческого естества, вместе с тем, неустанно отстаивала высочайшее достоинство и предназначение человека. «Именно Церковь на основании Божественного Откровения ясно провозгласила свободу человека, его творческую мощь, равенство всех людей перед Богом, вне зависимости от национальности, пола, социального положения, призвала всех людей к братству и деятельному милосердию. Не светский гуманизм, а христианство явило миру истинное значение и ценность человека»². Вот почему нужно с особым трепетом относиться к Божественным заветам, обращенным к человечеству. Заповедь «не убий» должна распространяться на личность каждого, на собственную жизнь любого человека. Убить себя и убить другого человека означает одно: бросить Богу в лицо его дар. Убивая, мы нарушаем эту божественную заповедь. Не мы дали жизнь себе. Соответственно, мы не имеем права отнять её. Это божий промысел. Только естественная смерть отличается ощущением успокоенности и чувством: «всё верно, это завершение моей судьбы и переход в жизнь после смерти».

Религия не может одобрять эвтаназию. Её нужно вычеркнуть из возможных юридических актов и биоэтических норм. Эвтаназия противоречит всему, что создано Богом и человеком. И именно религия помогает прийти к ощущению неправомерности совершения акта преждевременного умирания. Тому подтверждение – религиозные тексты, которые (наряду с исследованиями биологов, медиков, антропологов, юристов, философов) подвергнуты изучению и обобщению в предлагаемой научно-исследовательской работе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Полагаем, что данная работа вызовет неоднозначные оценки, поскольку в ней высказаны далеко не безоговорочные суждения. Однако наш труд не претендует на статус истины в последней инстанции. Во многом это – авторское видение проблемы. Всё же в работе (в рамках заявленных объемов исследования) мы попытались наиболее полно представить аргументацию собственной позиции, прибегая для этого к различным отраслям науки и религии, мнению компетентных авторов и анализу первоисточников.

В заключение мы ещё раз говорим эвтаназии «Нет!» и просим противников этой позиции, прочитавших данный труд, но так и не согласившихся с мнением автора, представить собственную аргументацию.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

Религиозные первоисточники:

1. Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета (канонические) / В русском переводе с объяснительным вступлением к каждой книге Библии и примечаниями Ч.И. Скоуфилда с английского издания 1909 года. Чикаго: Славянское евангельское общество, 1990.
   
2. Коран / Пер. с арабск. М., 1996.
   

Нормативные акты российского и зарубежного права:

1. Конституция Российской Федерации 1993 г.
   
2. Гражданский кодекс Российской Федерации 1994 г.
   
3. Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г.
   
4. Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. // СПС «Консультант Плюс».
   
5. Закон РФ от 22 декабря 1992 г. «О трансплантации органов и (или) тканей человека» // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. № 2. Ст. 62.
   
6. Инструкция по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга / Утв. Приказом Минздрава РФ от 20 декабря 2001 г. № 460 // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2002. № 18.
   
7. Уголовный кодекс Азербайджанской Республики / Отв. ред. Р.М. Асланов, А.И. Бойцов, Н.И. Мацнев. СПб., 2001.
   
8. Уголовный кодекс Грузии / Отв. ред. Р.М. Асланов, А.И. Бойцов, Н.И. Мацнев. СПб, 2002.
   

Монографическая, иная научная и учебная литература:

1. Алексеев Н.Н. Основы философии права. СПб., 1998.
   
2. Бакштановский В.И. Моральный выбор личности: альтернативы и решения. М., 1983.
   
3. Гуревич П.С. Антропологический ренессанс // Феномены человека. Антология. М., 1993.
   
4. Дрогонец Я., Холлендер П. Современная медицина и право. М., 1991.
   
5. Жизнь за гранью жизни: Популярная энциклопедия / Сост. Е. Басагрниа. СПб., 1997.
   
6. Карпинская Р.С. Человек и его жизнедеятельность (Философско-публицистический очерк). М., 1988.
   
7. Клочков В.В. Религия, государство, право. М., 1978.
   
8. Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002.
   
9. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. д.ю.н., Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева. М., 2002.
   
10. Крашенинникова Н.А. История права Востока: Курс лекций. М., 1994.
    
11. Моуди Р.А. Жизнь после жизни // Жизнь земная и последующая. М., 1991.
    
12. Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М., 2000.
    
13. О социальной концепции русского православия / Под общ. ред. М.П. Мчедлова. М., 2002.
    
14. Супатаев М.А. Культурология и право. М., 1998.
    
15. Сюкияйнен Л.Р. Шариат и мусульманско-правовая культура. М.: ИГП РАН, 1996.
    
16. Уотсон Л. Ошибка Ромео // Жизнь земная и последующая. М., 1991.
    

Материалы периодических изданий:

1. Залужный А.Г. Диалектика взаимодействия правовых и религиозных норм // Закон и право. 2004. № 11.
   
2. Ивченко О. Завещание жизни // Домашний адвокат. 2001. № 7.
   
3. Из вступительного слова митрополита Филарета на научно-практической конференции «Учение Церкви о человеке» (2001 год, г. Москва, Свято-Даниловский монастырь) // Наука и религия. 2002. № 1.
   
4. Из Приветствия Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на научно-практической конференции «Учение Церкви о человеке» (2001 год, г. Москва, Свято-Даниловский монастырь) // Наука и религия. 2002. № 1.
   
5. Крылова Н.Е. Уголовное право и биоэтика: вопросы взаимодействия // Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы: материалы IV Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 250-летию образования Моск. гос. У-та им. М.В. Ломоносова. М., 2005.
   
6. Лескова Н. И вечный вопрос: что же после смерти? // Наука и религия. 2004. № 5.
   
7. Лукашева Е.А. Право и религия // Проблемы общей теории права и государства / Под ред. В.С. Нерсесянца. М., 1999.
   
8. Мартышин О.В. Проблема ценностей в теории государства и права // Государство и право. 2004. № 10.
   
9. Матузов Н.И. Право на жизнь в свете российских и международных стандартов // Правоведение. 1998. № 1.
   
10. Медицина и права человека: Нормы и правила международного права, этики, католической, протестантской, иудейской, мусульманской и буддийской религиозной морали / [Пер. с фр.]; Совет Европы. М., 1992.
    
11. Никитин Г. Жизнь в своих руках // Домашний адвокат. 2001. № 21.
    
12. Романовский Г.Б. Право на жизнь (общетеоретический аспект) // Правоведение. 2003. № 4.
    
13. Саидов А.Х. О предмете антропологии права // Государство и право. 2004. № 2.
    
14. Чайка Ю. Права человека – приоритет Конституции Российской Федерации // Российская юстиция. 2003. № 12.
    
15. Шайхисламова И.И. О правах человека в свете общесчловеческой нравственности // Социально-гуманитарные знания. 2002. № 2.
    

Интернет-источники:

1. ссылка скрыта
   
2. ссылка скрыта
   
3. ссылка скрыта