Ошо, также известный как Багван Шри Раджниш просветленный Мастер нашего времени. Ошо означает «океанический», «растворенный в океане»
| Вид материала | Документы |
| 22 декабря 1978 года В памяти нет твоего лица Почему я так боюсь умереть в тебе? Что это за часть, которая любит тебя?.. В чем разница между послушанием и сдачей? |
- Ошо, известный также как Багван Шри Раджниш просветленный мастер нашего времени. «Ошо», 6641.39kb.
- Беседы по сутрам Йоги Патанджали, 2853.65kb.
- Ошо просветленный индийский мистик, не принадлежащий ни к одной из организованных религий., 2618.7kb.
- Звук хлопка одной ладони Ошо просветленный индийский мистик, не принадлежащий, 2438.75kb.
- Ошо — просветленный индийский мистик, не принадлежащий ни к одной из организованных, 2611.32kb.
- Ошо Раджниш. Впоисках Чудесного. Чакры, Кундалини и семь тел, 3681.15kb.
- Шри раджниш (ошо) Библия Раджниша Том 1, книга, 3842.16kb.
- Ошо Раджниш. Мессия. Том, 5649.07kb.
- Интуиция Знание за пределами логики Ошо, 1722.9kb.
- Ошо Мастер — это зеркало: тантрический экстаз единения, 2114.32kb.
Любовь приходит без лика
22 декабря 1978 года
Первый вопрос:
Ошо,
В памяти нет твоего лица,
И любовь приходит, безлика.
Мне незнакома та часть меня,
Которая любит тебя.
Нет имени у нее,
И она приходит и уходит
И когда уходит,
Я вытираю слезы с лица,
Чтобы это осталось в тайне.
Дхарма Четана.
Любовь — это тайна, величайшая тайна всех, которые существуют. Ее можно пережить, но нельзя узнать; ее можно испробовать, испытать, но невозможно понять. Она за пределами понимания, она превосходит всякое понимание.
Поэтому ум не в состоянии сделать какие-нибудь заметки о ней. Она не откладывается в памяти: память есть не что иное, как заметки, сделанные умом; память — это следы, отпечатки, оставленные в уме. У любви нет тела, она бестелесна. Она не оставляет следов.
В индийской мифологии Бога любви зовут Ананг — «ананг» означает «вне тела». У всех богов есть тело, за исключением бога любви — у него нет тела. Он приходит... он уходит... вы не можете увидеть его, вы не можете услышать, как он приближается. Любовь невидима, но она, тем не менее, ощутима, тем не менее, она жизненна.
У любви нет лика. Она абсолютно бесформенна. Вам никогда не удастся увидеть любовь; она неосязаема. И чем она выше, тем более невидимой она становится; на высочайшем пике она превращается в чистое ничто. И помните, что любовь — это лестница от низшего к высшему, от земли к небу.
У земной любви есть определенное лицо; это не есть лицо любви, однако земная форма сообщает ей лицо — вы можете узнать ее. Низшая форма имеет некую осязаемость, которая делает ее земной. Но по мере того, как вы поднимаетесь выше в своей любви — а конечная цель есть молитва — всякая осязаемость исчезает. И когда вы впервые ощущаете любовь как молитву, как чистое небо, не отягощенное никакими формами, тогда обязательно возникает другое переживание: ее чувствует внутри вас нечто незнакомое вам. Ее чувствует сверхсознание.
Секс — это бессознательная, земная, низшая форма любви. Любовь сознательна, она выше секса, точно на полпути: остановка между землей и небом. Она более поэтична, но ее поэзия еще поддается определению, она вмещается в слова. Высшая форма любви — это молитва; она уже не поддается выражению, она не вмещается более ни в какие определения. Нет таких слов, которые могли бы передать ее достаточно адекватно — она не поддастся выражению. И когда вы испытываете высшее, вы можете выразить это только через слезы — или смех, или танец — не непосредственно. И когда ощущается высшее, оно провоцирует высшее внутри вас: оно ощущается сверхсознанием.
Это три уровня ума: подсознание, сознание, сверхсознание. Подсознание материально, сверхсознание нематериально, а сознание точно в середине. Если вы движетесь назад, то под именем любви приходит секс; в девяноста девяти процентах случаев это не любовь — только один процент любовь. То, что мы называем любовью, состоит на пятьдесят процентов из любви, а на пятьдесят процентов из чего-нибудь еще. А то, что мы называем молитвой, на девяносто девять процентов состоит из любви, и только один процент что-то другое.
И, в конце концов, любовь даже превосходит молитву — тогда это чистая тишина. Тогда больше нет слез, нет больше танца, нет больше пения... все исчезло. Вы просто есть. По мере того, как растет ваша любовь, к вам может прийти понимание многих частей вашего существа, которые оставались неизвестными вам. Любовь откроет вам новые сферы внутри вас, и вы будете чувствовать себя очень странно. Так что ты права, Четана. Ты говоришь:
В памяти нет твоего лица,
И любовь приходит, безлика.
Мне незнакома та часть меня,
Которая любит тебя.
Нет имени у нее,
И она приходит и уходит,
И когда уходит,
Я вытираю слезы с лица,
Чтобы это осталось в тайне.
Твоя любовь вступает в мир молитвы. Это необыкновенно значительно, поскольку за молитвой есть только Бог. Молитва — это последняя ступенька на лестнице любви. И если вы шагнете дальше — это нирвана, это освобождение.
Второй вопрос:
Почему я так боюсь умереть в тебе?
Бхагавато.
Ты можешь не бояться — потому что смерть уже произошла. Это уже не вопрос будущего — это уже прошлое.
В тот день, когда ты стал саньясином, ты умер — как старая личность. В тот день, когда ты стал саньясином, ты переродился. В существование пришло нечто новое. Ты просто держишься за старые представления; теперь вопрос о страхе не стоит: ты не можешь умереть, потому что ты уже умер — это уже произошло.
Саньяса — это смерть и воскресение. Смерть всего того, кем вы были, и воскресение всего того, что есть вы, но кем вы еще не были. Смерть для прошлого, и открытость для настоящего. Смерть всего того, что вы называли своей личностью — имя, форма... и шаг в мир безымянного, бесформенного.
И это уже случилось!
Саньяса означает смерть, но воскресение возможно только тогда, когда приходит смерть. Если вы цепляетесь за себя, воскресение невозможно. Саньяса — это крест. Но для посторонних она покажется только крестом, только смертью. Они не смогут увидеть воскресение, ибо воскресение случится в глубочайших тайниках вашего существа. Оно останется невидимым для случайных зрителей, наблюдателей. Его смогут увидеть только те, кто участвует.
Есть вещи, которые видны наблюдателям; все эти явления поверхностны, периферийны. И есть вещи, которые видны только участникам — это реальные явления, потому что они относятся к самому ядру вашего существа.
Это просто старая мысль, которая носится вокруг тебя — забудь о ней! Ты не можешь больше умереть, потому что это уже случилось. И если ты позабудешь эту старую мысль, она исчезнет. Если ты перестанешь за нее цепляться, перестанешь подпитывать ее энергией, она исчезнет.
Иногда требуется много времени, чтобы понять, что с вами произошло. Когда вы принимаете саньясу, или глубоко погружаетесь в медитацию, когда вы вступаете в какую-то мистическую школу, случается смерть. Смерть — это первый обряд, первая стадия: приготовление. Но возможно, что ваш сознательный ум ничего не услышит об этом.
Сначала это происходит в глубокой сердцевине вашего существа. А вы так удалились от своего ядра, удалились настолько далеко, что не можете даже вспомнить о том, что оно существует. Столь большая часть вас переселилась на окружность, что центр совершенно забыт, стал неизвестен вам. Если вы вдруг столкнетесь со своим центром, вы не сможете узнать в нем свой собственный центр.
Об этом говорила Четана в первом вопросе; она не знает: Что это за часть, которая любит тебя?.. Это для нее новость. Это ее собственное ядро — но вы стали незнакомы сами с собой.
Вот притча Фридриха Нищие:
На рынок пришел сумасшедший. День был в самом разгаре, магазины открыты, люди сновали туда-сюда, рынок все более и более оживал, пульсируя множеством людей — лавочников, покупателей и прочих. А этот сумасшедший пришел с гор — с лампой! Горящей при солнечном свете. И он начал смотреть туда и сюда, а люди стали смеяться и спрашивать: «Что ты ищешь? И какая необходимость в горящей лампе средь бела дня?»
Человек сказал: «Я ищу Бога — где Бог?»
Они стали смеяться, они принялись шутить и сказали: «Что же, Бог — это ребенок, который может потеряться? Бог что, прячется?» И много других вопросов... так, шутя. Собралась большая толпа.
А человек вдруг сказал: «Вы знаете, что мы убили Бога? — Вы и я. Но эта новость, кажется, еще не дошла до вас. Для этого нужно время. Вы и я — мы убили Бога. Но мы убили его так бессознательно, что потребуется время, чтобы эта новость дошла до вас. Я понимаю, почему вы смеетесь — потому, что вы еще не осознаете, что вы сделали».
Подсознание и сознание разделены большим расстоянием. Когда вы становитесь саньясином, ваша саньяса подлинна только в том случае, если она исходит из глубокого подсознания — но тогда вы не будете осознавать, что происходит. Я увижу, что происходит что-то, я увижу огромную перемену в вашем существе. Я увижу исчезновение старого и появление нового... но вы не будете осознавать этого.
Ваше счастье, если вы можете услышать хотя бы какой-то шепот из подсознания. Для этого нужно время, годы. Но это уже случилось, Бхагавато.
Преступника приговорили к смерти через отсечение головы. Исполнить приговор должен был лучший палач. В назначенный день, когда все было готово, и бедный преступник предстал перед толпой народа, пришел палач и стал хвалиться: сколько он успел отрубить голов, каких знаменитых людей он казнил и с каким поразительным мастерством он проделывал свою работу: по-настоящему быстро. И чтобы доказать это, он с такой скоростью взмахнул мечом над его головой, что меч было невозможно рассмотреть.
Для приговоренного это было уже слишком, и он вскричал: «Хватит! Я не могу больше выдерживать это напряжение! Почему ты не делаешь свою работу сразу?» Тогда, опершись на свой меч, палач сказал: «А ну-ка кивни...»
И я хочу сказать тебе это же, Бхагавато: А ну-ка кивни... и голова отвалится. Ты уже убит. Но это очень быстрый меч: ты не в состоянии увидеть меч, ты не можешь увидеть, что твоя голова отрублена. Так что не стоит волноваться — просто, если ты уж очень боишься, не кивай.
Третий вопрос:
В чем разница между послушанием и сдачей?
Ананд Башир.
Есть огромная разница. Подчиняясь, вы остаетесь отдельным; сдаваясь, вы перестаете быть отдельным. Когда вы слушаетесь, вы говорите «да» — но есть возможность, что внутри все
еще есть «нет». Вы идете против внутреннего «нет»: вы говорите «да». В послушании есть все предпосылки для раздвоенности.
Фактически, «да» не может существовать, если где-нибудь за ним не стоит «нет»: «да» и «нет» это две стороны одной монеты, два аспекта. Когда вы говорите «да», где-то вы уже сказали «нет». Когда вы говорите «нет», где-то вы уже сказали «да» — они вместе.
Вы можете понаблюдать за своей жизнью: когда бы вы ни сказали «да», где-то в вашем подсознании таится «нет». Фактически, чем громче вы говорите «да», тем сильнее «нет»; вот почему необходимо громкое «да» — чтобы подавить «нет». И такое послушание, во-первых, делает вас раздвоенным, разрушает ваше единство; вы становитесь, разделены на «да» и «нет». Во-вторых, «нет», подавляемое «да», рано или поздно возьмет реванш. Когда придет время, «нет» будет отстаивать свои права, и будет мстительно; оно принесет раны, оскорбления, унижение. Оно станет вашей темной частью.
Психологи утверждают, что сознательна только одна часть мозга, девять частей бессознательны. Откуда взялись эти девять частей? И что содержат эти девять частей подсознания? Там находятся все «нет», сказанные вами. «Да» становится вашим сознанием, но это лишь одна десятая. А «нет» накапливаются у вас в подвале, и они набирают силу изо дня в день, их становится все больше и больше. Вы каждый день подавляете нечто — однажды это возьмет реванш. Либо вы станете сумасшедшим... если вы искренний человек, вы сойдете с ума. Помните, с ума сходят только искренние люди; лицемеры никогда не сходят с ума. Вы или сойдете с ума — если вы искренний, честный человек; или, если вы неискренни, нечестны, вы станете лицемером — вы будете говорить «да», но следовать «нет».
Вот притча Иисуса:
Отец послал двоих сыновей на поле, сделать некую работу. Старший сказал: «Да, отец. Я пойду», но не пошел. Младший сказал: «Нет. Я не пойду», но потом почувствовал себя виноватым и пошел.
И вот, Иисус спрашивает: «Кто действительно послушен?» Тог, кто сказал «да» и не пошел или тот, кто сказал «нет» но все же пошел — кто послушен?
Если вы судите по словам, то послушен первый — но что это за послушание? Если вы судите по фактам, тогда послушен второй — хотя он и сказал «нет». Но говорите вы «да» или говорите «нет», вы создаете раздвоение. Если вы говорите «нет», вы начинаете чувствовать себя виноватым, а «да» подавлено и отстаивает свои права. Вот что такое вина. Если вы говорите «да», возникает «нет», и «нет» настаивает... и вы начинаете говорить одно, а делать другое. Так рождается лицемерие. И оба варианта патологичны.
Сдача означает ни «да», ни «нет». Вас нет, «да» и «нет» некому говорить. Капитуляция — это тотальное действие; «да» и «нет» половинчатые действия. Сдача означает, что вы растворяетесь, вы говорите: «Меня больше нет». И вы не просто говорите это — это то, что вы чувствуете в любви: вас больше нет.
Любовники становятся едины — два тела и одна душа. Ученик и мастер становятся едины — два тела и одна душа. Это сдача. Это не так, что ученик говорит мастеру «да»; ученика нет, чтобы сказать «да» или «нет». Ученика просто не существует, он отбросил саму идею эго, отдельности, так что вопрос о послушании или непослушании просто не стоит.
Ученик не слушается, запомните, потому что он не может не слушаться — ученика просто нет. Вы можете называть это истинным послушанием; если вы любите слово «послушание», вы можете называть это истинным послушанием. Но помните: это ни послушание, ни непослушание. Нет никого, кто сказал бы «да» или «нет»! Ученик — это просто пустота.
Я полностью за сдачу, потому что сдача — это настоящее послушание, недвойственное послушание. Вы остаетесь нераздвоенным, вы остаетесь цельным. Все, что вас разделяет, нехорошо, и все, что вас разделяет, в конце концов, становится опасным.
Человек очень много страдал из-за этого развития послушности, из-за идеи послушания. Многие века вас учили слушаться. Послушание ценилось как одна из самых высших ценностей. Фактически, в христианстве оно считается самой высокой ценностью.
Вот почему Адам и Ева совершили первородный грех, съев плод с древа познания. Почему это первородный грех? Они не сделали ничего плохого; они сделали только одно: они не послушались. Бог просил не есть, а они съели — простое непослушание. Но это стало первородным грехом, и их изгнали из рая.
Такая философия очень опасна. Из нее выросли все уродливые явления на протяжении веков. Из мира исчезнут войны, если люди научатся быть более сознательными и менее послушными. Но в армии не станут развивать вашу сознательность; наоборот, вся ваша сознательность методично уничтожается — чтобы вы превратились в робота, чтобы вы могли просто подчиняться. Чтобы, какой бы ни был отдан приказ, верный или неверный, вы выполняли его, как машина.
Это стало очень ясно по окончании второй Мировой войны. Томас Мертон пишет:
«Одним из самых поразительных фактов, которые выяснились в ходе суда над Эйхманом, было то, что психиатр обследовал его и признал совершенно нормальным. Я нисколько не сомневаюсь в этом, и именно поэтому я считаю это настолько поразительным... Если бы все нацисты были психопатами, какими, вероятно, были некоторые из их лидеров, понять их ужасную жестокость в определенном смысле было бы легче. Гораздо сложнее примириться с этим спокойствием, «уравновешенностью», невозмутимой служебной добросовестностью, с которой он выполнял свою службу, свою административную работу, состоявшую в наблюдении за массовыми убийствами. Он был вдумчив, дисциплинирован, послушен, лишен воображения. Он с глубочайшим уважением относился к системе, закону и порядку. Он был послушным, лояльным, преданным офицером великой страны. Он служил своему правительству очень хорошо... Его не беспокоило чувство вины? Я не слышал, чтобы у него были какие-нибудь психические болезни. По-видимому, он хорошо спал. У него был хороший аппетит, или так казалось...
«Я начинаю понимать, что «здоровье» больше не является ценностью само по себе. «Здоровье» современного человека почти так же полезно для него, как огромная масса и мускулы динозавра. Если бы он был чуть менее здоров, чуть больше сомневался, чуть более осознавал свои нелепости и противоречия, возможно, появилась бы возможность его выживания. Но он здоров, слишком здоров... возможно, нам придется сказать, что в обществе, похожем на наше, наихудшее здоровье это полное отсутствие беспокойства, полное «здоровье»...
Мертон прав. Многие века нас учили добродетели послушания. Это значит: оставьте всякую сознательность; просто делайте то, что вам говорят, что бы вам ни приказали — не сомневайтесь, не думайте, не размышляйте. Это превратило в машины все человечество. Человек исчез; остались только квалифицированные машины. И это привело к тому, что человечество стало очень глупым.
Я не поддерживаю такое послушание — это военная ценность — но я определенно за сдачу. Сдача — это любовная связь. Послушание — это социальное явление: любовь индивидуальна. Вы любите женщину, вы любите мужчину... сдайтесь. И когда вы сдаетесь, помните, вы сдаетесь не женщине, вы сдаетесь не мужчине: вы сдаетесь бестелесному Богу любви — вы оба сдаетесь любви. Так что это не вопрос подчинения; в настоящей любви вообще нет подчинения.
Мужчина сдался любви, женщина сдалась любви — теперь их существование пропитано любовью.
Мастер уже сдался Богу, ученик тоже сдался Богу — теперь любовь, или Бог, пропитывает их существование.
Это не обычное послушание; это не имеет ничего общего с тем послушанием, которому нас учили, о котором говорили, которое навязывали. Это совершенно другое явление, очень таинственное. Когда два человека сдаются любви и любовь овладевает ими, никто не доминирует, и никто не подчиняется, никто не выше, чем другой. Фактически, обоих нет. И затем происходит нечто необычайно важное: Бог. Тогда они оба говорят на одном языке, потому что оба они настроены на одну и ту же волну.
Со стороны это может быть похоже на послушание, но это не так. Вспомните об этом, когда будете размышлять о Пифагоре, вот что он имеет в виду: Будь хорошим сыном. Он не подразумевает, что надо быть послушным сыном; он просто имеет в виду сына, который сдался. Будь хорошим супругом: он не имеет в виду быть хорошей женой или хорошим мужем; он просто подразумевает сдачу любви. Будь хорошим отцом, хорошим братом: он не имеет под этим в виду, что нужно позволить подчинить себя; он просто говорит: сдайтесь любви.
Позвольте любви стать вашей жизнью. Если вы сын, пусть любовь будет направлена на отца; пусть отец станет орудием любви. Когда вы в свой черед станете отцом, пускай сын станет орудием любви.
Это просто предлоги сдаться: сын, отец, муж, жена, друг, мастер — все это только предлоги. Мы не можем сдаться безликому Богу — мы еще не способны на это — поэтому нам приходится искать какие-то предлоги, какие-то двери. Мастера можно видеть — ученик может сдаться мастеру. Но на самом деле происходит сдача Богу. Только тогда, когда ученик видит Бога в своем мастере, происходит сдача. Мужчина может сдаться своей возлюбленной, но сдача возможна только тогда, когда он видит в ней нечто незнакомое, таинственное — Бога, который приходит в форме любимой или любимого.
Сдача — это духовная ценность: послушание — политическая ценность. И опасайтесь всякой политики.
Четвертый вопрос: