К. С. Станиславский

Вид материала

Документы

Содержание К. Станиславский К. Станиславский К. Станиславский К. Станиславский К. Станиславский К. Станиславского К. Станиславский 105*. В. С. Алексееву

Подобный материал:

• К. С. Станиславский Письма 1886-1917       К. С. Станиславский. Собрание сочинений, 10580.72kb.
• К. С. Станиславский Письма 1886-1917       К. С. Станиславский. Собрание сочинений, 10580.19kb.
• К. С. Станиславский («Станиславский. Ученики вспоминают») Не спешите называть бредом, 733.92kb.
• Н. В. Демидов творческое наследие Искусство актера Н. В. Демидов книга, 5224.17kb.
• К. С. Станиславский, 6294.05kb.
• К. С. Станиславский, 9727.38kb.
• К. К. Станиславский Работа актера над ролью, 8199.71kb.
• К. К. Станиславский Работа актера над ролью, 15947.17kb.
• К. С. Станиславский, 7866.35kb.
• Антона Павловича Станиславский Константин Сергеевич. Ведущий 2: биография, 104.26kb.

97. А. Я. Головину

   Москва, 28-го мая 1926 года

28 мая 1926

Дорогой, любимый и высокочтимый

Александр Яковлевич!

   Вы сами, Ваш талант, Ваши эскизы очаровательны и восхитительны, как всегда. Именно так и нужно, не карменистую Испанию, а французистую. Иначе это не подойдет к Бомарше¹. Чувствую, что это будет восхитительной Вашей работой. Дал бы бог Вам сил и энергии провести ее, а за огромный успех я отвечаю.

   Если хотите, чтобы все было сделано с большим толком и без особой поспешности, -- по мере изготовления эскизов присылайте их. Пока я еще сам здесь и могу сам выдавать в работу и делать пробные костюмы под своим наблюдением. Если это не успеем сделать до отъезда, то может быть хуже.

   Что касается постановки "Онегина", то Экскузович меня прельстил только работой с Вами. Однако он поторопился, сказав, что я уже согласился. Пока я могу дать лишь принципиальное согласие. Остальное зависит не от меня, а от того, как сложится сезон будущего года. Это выяснится лишь к середине июня, когда я и смогу дать окончательный ответ. Тогда, если это будет нужно, я либо спишусь, либо сам приеду в Ленинград. Пока, к сожалению, не могу отдать большего внимания "Онегину", так как занят окончанием этого и налаживанием будущего сезона ².

   Шепните, какая пьеса манит Вас для постановки по окончании "Фигаро" ³.

   Жму крепко Вашу руку, люблю, восхищаюсь и радуюсь работать с Вами.

Сердечно преданный

К. Станиславский

98 *. Участникам спектакля "Елизавета Петровна"

  

   Москва, 28 мая 1926 года

28 мая 1926

Дорогие, милые друзья!

   Поздравляю вас с сегодняшним торжественным днем 100-го спектакля "Елизаветы Петровны".

   Это ваша победа. Эту пьесу вы сами вырастили, вынесли на свет и донесли с любовью и заботой до сегодняшнего дня. Это чрезвычайно радостно, потому что намекает на живущую в вас инициативу. Пускай же она почаще просыпается именно теперь, пока живы "старики" и могут на деле направлять и передавать вам свои нажитые опытом традиции.

   За этот год заросли швы, которые разделяли "стариков" от 2-й и 3-й студий, постепенно формируется труппа, и все пришлифовываются друг к другу.

   Благодаря этому работа оказалась дружной. Мы вместе провели очень трудный сезон, и все должны поверить в то, что будущее нам улыбается. Общими усилиями мы сумеем избавиться от унаследованных нами долгов и поставить дело так, чтобы оно и материально изменило всем пока очень тяжелую жизнь. Для этого нужно терпение, вера, неустанная общая любовь и взаимное уважение, к которым я от всего сердца призываю вас, пользуясь сегодняшним юбилейным днем.

Любящий вас

К. Станиславский

  

99. Коллективу Московского Художественного Театра

   26-го июня 1926 года

26 июня 1926

Москва

Дорогие, милые друзья!

   Мы пережили в этом году очень трудный, но дружный сезон, который я назвал бы в жизни нашего театра вторым "Пушкино" ¹.

   В последние годы МХТ и его основателей старались хоронить, называя отжившим и отсталым. Пытались разъединить отцов с детьми, т. е. основное МХТ-- "стариков" -- с молодежью ². Но в этом сезоне, благодаря большой общей работе, отцы ближе узнали детей, а дети -- отцов, и вновь создалась дружная семья МХТ. Молодежь поняла, что для настоящего артиста мало одной интуиции и нутра, что нет искусства без виртуозной техники, без традиций, создаваемых веками, и что это они могли получить только от "стариков". Мы же, "старики", поняли энтузиазм молодежи, оценили ее талантливость и трудоспособность, и это вызвало в нас желание поделиться с нею тем, что мы знаем.

   Дружная работа артистов, режиссеров, музыкальной и вокальной частей, всего технического и рабочего персонала, администрации и служебно-служительской части дала богатый результат: шесть законченных постановок и две актерски заготовленные ³.

   Все работали не за страх, а за совесть, не жалея своих сил.

   Мы завоевали внимание к себе, начиная с Правительства и кончая новым зрителем, который знакомится с нами. Теперь на нас смотрят другими глазами.

   Прощаясь со всеми до осени, мне хочется обнять каждого, и поздравить с блестяще выполненным сезоном, и выразить надежду, что будущая работа будет еще более дружной и радостной.

Душевно любящий вас

К. Станиславский

  

100*. Ж. Эберто

  

   Москва, 26 июня 1926

26 июня 1926

Господину Жаку Эберто.

   Теперь громко заговорили о миссии актера, театра и искусства в области сближения народов ради всеобщего мира. Пусть же театры с помощью своих гениальных писателей и артистов знакомят людей с чувствами и мыслями своей национальности. Вы уже давно почувствовали это и стали знакомить парижскую публику с искусством народов, которые до Вас были почти незнакомы Вашей великой нации.

   Ваше пионерство в этом деле указывает на чуткость, талант, способность предугадывать назревающую потребность людей. Я вместе с моими товарищами дважды имел случай пользоваться Вашим гостеприимством и близко видеть Вашу работу , поэтому я очень пожалел, когда узнал, что Вы ее временно прекратили, и искренно радуюсь теперь ее возобновлению ².

   От всего сердца желаю Вам успеха в Вашем новом начинании.

К. Станиславский

  

101*. Из письма к Р. К. Таманцевой

  

   15/VII 1926 г.

15 июля 1926

Дарьино

   ...Из вопросов, которые приходят в голову, следующие:

   1) Дали ли Булгакову аванс (1000 р.), я дал ему обещание. А свои обещания я держу во что бы то ни стало ¹. Поэтому, если Дмитрий Иванович ² захочет меня в этом корректировать, мы можем с ним жестоко поссориться, тем более что я ему еще не простил того унижения и глупого положения, в которое я попал из-за него перед начальством.

   2) Лидину (литератор) заказано написание "Хижины дяди Тома" ³. Давным-давно надо было ему дать 400 р. Перед отъездом я узнал, что этого не было сделано. Сделать немедленно, так как с самых первых дней сезона пойдет речь об усиленной работе над пьесой. Она мне очень нужна для Малой сцены, а может быть, и на смену "Синей птицы". С этой пьесой меня тянут вот уже больше года. Если бы наши не были такими лавочниками и не скупились там, где надо быть широким, а скупились там, где зря тратят 40 000, то теперь у нас эта постановка была бы уже готова вместо водевилей⁴. Но главное -- это непонимание режиссерской психологии. Мне страшно хотелось ставить эту пьесу. Как не хотелось со времен "Синей птицы". В прошлом году оттянули, и охота почти прошла. Если и в этом году будет то же, то я уже не смогу больше ею заниматься и пусть ставит кто-нибудь другой, я отказываюсь.

   3) Напомните мне при свидании у нас в Дарьине передать рукопись Петрова Н. В. -- переведенный им водевиль ⁵.

   4)Еще напомните Дмитрию Ивановичу, что Симов мне очень нужен. Случилось то, что я предсказывал. Он -- конструктор, а Дмитрий Иванович захотел из него делать второго Гудкова. Старик не выдержал и расхворался. Теперь его собираются выпирать. Но я не согласен ⁶.

   5) Как Раевская, Соколовская и наши старики? Не обидели ли их?

   До скорого свидания.

К. Станиславский

  

102*. Н. А. Семашко

  

   4/VIII 926

4 августа 1926

Дарьино

Дорогой и глубокоуважаемый Николай Александрович!

   Сообщение с Москвой из того места, где я провожу лето, не налажено. Поэтому я не в курсе последних событий в студии. Но ведь и не они, а самый факт решения Правительства: передать нам Дмитровский театр -- руководит мною теперь, когда я пишу Вам это письмо.

   Я знаю, что решение Совнаркома состоялось главным образом под Вашим давлением ¹. Этот факт еще раз подтверждает Ваше совершенно исключительное отношение к нуждам искусства, театра, артистов и, в частности, ко мне и к Оперной студии.

   Я хватаюсь за представляющийся мне случай, чтоб сказать Вам, в качестве одного из старейших русских артистов, что все мы, и тем более я и моя студия,-- бесконечно ценим Ваши исключительные отзывчивость, доступность, доброту, любовь, бережную и культурную заботу об искусстве, которое еще не вышло из трудной полосы и кризиса, угрожающего дальнейшей жизни русского театра.

   Мне хочется сказать еще, придираясь к выпавшему случаю, что мы нередко болеем душой, когда видим, как некоторые из членов нашей артистической семьи злоупотребляют Вашим отношением к театру ради личных дел ², а не ради идейных и общественных задач театра.

   Нам хочется однажды и навсегда отмежеваться от этих людей. Хочется, чтобы Вы почувствовали, что обращения к Вам руководят нами лишь в исключительных случаях, когда того требуют высшие запросы искусства. Несколько недель тому назад я был в Дмитровском театре и подробно осматривал его. В будущем он представляет огромные возможности. Там можно создать замечательный театр. Земли для стройки много. В настоящем виде самое больное место здания -- сцена и закулисы. Они находятся в таком виде, что даже американские театры после него кажутся благоустроенными. Ломаем голову, как выходить из положения, так как, пока дело не станет крепко на ноги, нельзя расходовать деньги на капитальный ремонт. Меня волнуют в ближайшем будущем два вопроса: первый -- здоровье нашей туберкулезной труппы и второе -- как пойдут дела в К. О. без Владимира Ивановича ³.

   Наша студия еще не в состоянии художественно, а не халтурно заполнить все дни недели. Обдумывая нашу совместную жизнь двух коллективов и многие другие условия, я прихожу к заключению, что нам не обойтись без красного директора. Если в Художественном театре я энергично восставал против него, то в нашем деле я держусь обратного мнения.

   Конечно, речь идет не о Колоскове, который дискредитирует свою должность. С ним и ему подобными дело заранее обречено на погибель. Но если б возможно было иметь красным директором такого милого и культурного человека, как Ф. К. Лехт (из Главнауки), казалось бы, это было полезно ⁴. При свидании разрешите поговорить на эту тему. А пока -- крепко жму Вашу руку, низко кланяюсь и прошу передать мое почтение Вашей супруге, дочке и семье от искренно преданного и благодарного

К. Станиславского

  

103. Из письма к Ф. Д. Остроградскому

  

   7.VIII

7 августа 1926

Дарьино

   Чувствую, что мне надо написать Семашко благодарственное письмо, но я не знаю, в каком положении дело с театром. Выработано ли условие, подписано ли? Перешел ли к вам театр? Если б кто-нибудь в коротких словах написал об этом, буду благодарен (знаю, что вам некогда). Может быть, Константин Федорович? ¹

   К 15 августа, т. е. к самому началу занятий, я не буду. Доктора настаивают, чтобы я дал покой сердцу сколько возможно. Поэтому надо сговориться -- как начинать, чтоб с первых же шагов не было путаницы.

   Мое мнение таково:

   1. Всем направить все внимание на "Царскую невесту" (о художественной стороне я напишу Владимиру Сергеевичу² как режиссеру пьесы). При таком плане нужно, чтобы прежде всего повторили со всеми репетировавшими составами -- музыкально и в хоровом смысле -- всю оперу.

   Тех, кто еще не знает партии и не был введен в работу, надо заставить в двухнедельный срок выучить партию. Для этого понадобятся клавиры, аккомпаниаторы и инструменты в достаточном количестве. Кроме того, надо, чтобы те, кто будет проходить с ними партии, знали бы все темпы и замечания Соколова и Сука. Поэтому просить Ивана Николаевича³ собрать их всех предварительно и направить в этом смысле. Просить Владимира Сергеевича также с режиссерской стороны.

   Раздаваемые партии проверены ли и утверждены ли вокалистами, т. е., например: можно ли давать, скажем, Малюту -- Виноградову, или ему это низко?

   Хоры должны знать все. Если нам придется нанимать хор отдельно от солистов, то материально мы уже провалились. Бутафорско-монтировочная часть должна представить мне на утверждение: монтировочные списки 1) бутафории, реквизита, оружия и пр. и 2) монтировку костюмов. Для этого даю кое-какие сведения. Грязной и весь хор первого акта (кроме стольников, гусляров) -- все в костюмах опричников. Рассчитать количество людей, которых [надо будет] поместить на сцене театра. Стольники -- из сотрудников З. С. Соколовой ⁴.

   Во втором акте: многие опричники переоденутся для начала акта в молящихся (при этом сказать Тезавровскому В. В. ⁵, что хотелось бы не менять самого грима и, по возможности скрыв парики, изменять гримы переклейкой одной бороды. Парики же можно скрыть повязками, шапками и проч.). Тех опричников, которые перейдут в молящихся, заменят для прохода опричников в средине и финале второго акта сотрудники З. С. Соколовой, которые и наденут снятые с опричников костюмы. Есть еще монахи; их тоже -- из сотрудников З. С. Соколовой. Но может случиться, что мужского персонала не хватит. Тогда предлагаю вместо мужского сделать женский монастырь. Выходит ли это по музыкальной партитуре? Для акта это поэтичнее, а для нас удобнее, так как женщины мало заняты в первых двух актах и имеют время переодеваться⁶.

   Я задаю такую задачу гримеру -- пусть это явится хорошим упражнением, -- приспособить так гримы и сообразить все так, чтобы перегримирование делалось не более как в 15 минут. Причем чтобы никто не рассчитывал на гримеров. Они поспеть не могут. Надо, чтобы сейчас же, с начала сезона, готовили и, сохрани бог, не смотрели бы на эту задачу легкомысленно, как обыкновенно смотрят на гримы во всех театрах.

   При наших условиях поставленный мною вопрос получает совершенно исключительное значение, потому что помещение плохое, тесное, гримерам и костюмерам там беда. А антракты должны быть короткие. Спектакль должен кончаться в 11 час. Каждые лишние минуты отнимут успех у пьесы.

   Как дела с макетами? Надо: 1) перепланировать первый, второй и четвертый акты "Царской невесты" (это работа Симова). 2) Как контрольные макеты в красках Федоровского? ⁷ Это дело спешное. Когда я совсем перееду в Москву (около 1 сентября), тогда первым долгом придется сделать выгородку на самой сцене. Без этого нельзя окончательно утверждать макеты. В противном случае придется все переделывать и это будет дорого. Однако для выгородки необходимы какие-то декорации, из которых и будут выгораживать и прилаживать размеры, пропорции и перспективы. Если же это окажется затруднительным, надо будет произвести это на Малой сцене MX AT (Тверская, 22). Для этого предварительно надо выгородить самые размеры нашей сцены Дмитровского театра.

   Как бы подогнать Симова с эскизами костюмов? Он из тех, которому надо назначить сроки. Назначьте ему на 23-е, вечер. Я буду просматривать эскизы. Мне надо распределить по составам исполнителей и дублеров, с которыми проходят "Царскую невесту". Будьте любезны прислать с Колей ⁸ полный список труппы.

   Прилагаю письмо Семашко, не откажите переслать его, так как я не знаю его адреса.

   У Симова интересные мысли по поводу удешевленного способа облагораживания общего вида Дмитровского театра. А также и по вопросу акустики. Такое убранство -- его специальность, советую поговорить с ним и вызвать.

   Сейчас получил Ваше письмо от 5/VIII и отвечаю на него по пунктам.

   ...Привлечение Лазарева -- очень хорошо, но, кажется, он больше теоретик -- в театральном деле понимает мало, но с таким человеком всегда приятно поговорить⁹. План и смета -- интересно. Но ради бога, минимум из минимума на самую переделку здания. Тут нужна выдумка, как закрыть то, что нельзя показывать. В этом деле еще раз рекомендую Симова. Он специалист, оригинален на выдумки и с огромным вкусом.

   Проба голосов -- это хорошо. Надо бы, чтоб скорее прошел об этом слух, каждый певец будет по крайней мере знать, что кроме К. О. и мы принимаем. А то вот что случилось. Я присмотрел чудесного тенора в Тифлисе, а теперь он, вероятно, спутал студии и ведет переговоры с К. О.

   С Федоровским и Симовым по поводу макета дело налаживайте -- это хорошо. За дрова и хлопоты сердечное спасибо. Спасибо за Ваши заботы о моей квартире...

   Еще забыл написать, когда описывал костюм, что в последнем акте я избегаю боярских костюмов, они дороги.

   Весь хор мужской, который нужен будет в последнем акте, пусть поют те же опричники. Они во дворце, в качестве почетной стражи. Человек 4, 5 бояр придут с Малютой в финале. Еще нужен костюм боярина для Малюты в третьей картине и костюм Грозного во втором акте. Там надо сделать два варианта. Первый: внизу виден царский халат, а сверху полураспахнутая монашеская ряса и клобук на голове (это дешевле). Другой вариант -- богатый костюм.

   Из женских боярских костюмов богатый нужно для Сабуровой (последний акт). Для Собакина тоже. Для Марфы или царицы -- пусть на ее домашний костюм наденут при приходе Грязного от царя богатую шубу.

   Весь женский хор -- это всё дворцовая челядь. Пусть возьмут не богатством, а оригинальностью костюма.

   Простите, что беспокою Вас этими чисто режиссерскими делами, но боюсь, что В. С. Алексеева сейчас нет в Москве, а Симова задерживать нельзя, иначе он не представит эскизы к 23-му.

   Жму Вашу руку и целую ручки Елизавете Николаевне ¹⁰.

Ваш К. Станиславский

  

104*. В. С. Алексееву

  

   15/VIII 1926

15 августа 1926

Дарьино

Милый и дорогой Володя,

   мы живем на разных полюсах и потому друг для друга пока недосягаемы. Шлю тебе издали, из своей глуши, сердечные поздравления с днем ангела.

   Чего желать? Прежде всего здоровья. А потом -- интересной жизни. Я считаю, что стариковская жизнь куда интереснее молодой. Одно, что портит,-- это физическое здоровье. Жизнь предстоит нам трудная, но интересная.

   Театр мы получили или получим. Но... боже! Какая сцена. Сплошной, невиданный даже мною в Америке, ужас. Как мы будем на ней играть, уж не знаю.

   Не понимаю еще и того, как мы, без денег, откроемся. Тем не менее, мы откроемся, и предстоит геройская работа. Я рад, что в МХАТ и в студию, кажется, удастся провести и Ник. Вас. (МХАТ) и Конст. Фед. (студия)¹. [...] Получил от Мельтцер и Гольдиной письмо. Они, как Несчастливцев с Аркашкой, летают из Керчи в Вологду².

   Ну, набирайся сил и готовься к интересной работе.

   Читал и послал твое письмо Марусе. Очень хорошо написано. Отчего ты [не] пишешь что-нибудь настоящее, художественное?

   Лелечку ³ поцелуй.

Любящий тебя

Костя

  

105*. В. С. Алексееву

   Дарьино, 18-го августа

   1926 г.

18 августа 1926

Милый Володя,

   все, что я пишу тебе, я пишу на память и предположительно. Поэтому может разойтись с тем, что было уже постановлено Художественным советом. Справься хорошенько, как там были распределены роли в "Царской невесте".

   Ниже прилагаю свой список.

   Прежде всего нужно все пройти, повторить музыкально для тех, кто знает партии, и учить с теми, кто их не знает. На выучку дается двухнедельный срок. А на повторение -- к моему возвращению. Я говорю пока про музыкальную часть. Я советую сразу поставить дело, раздать кому нужно клавиры, всех собрать в одну комнату и зазубрить одновременно со всеми данную партию. Когда это сделано, и всем объяснены темпы, и нюансы, и общие замечания, тогда пусть каждый вызубрит дома, что ему дано, и после этого поступает в отделку к трем аккомпаниаторам. Вот тут и придется их разбить на группы. Первая: Мокеев, Полянский, Смирнов, Галианджан, Ниверский, Гольдина, Шарова, Любанская, Романова, Кузнецова. Вторая группа: Румянцев, Степанов, Лемешев, Сладкопевцев, Медведь или Виноградов (Собакины), Вдовина (и Любаша и Дуняша, которые не встречаются), Ерамишанцева, Смирнова (Сабурова).

   В третьем составе я буду путаться, и ты меня проверяй по протоколу. В нем, как кажется, назначены -- Грязной: Савченко, Воронов, Коренев; Малюта: может ли петь его Виноградов, что больше всего желательно. Кроме того, что такое из себя представляет Шехов, не может ли он петь для третьего состава Малюту? Лыков: Платонов, Белугин; Бомелий: Якушенко, Знаменский; Собакин: Виноградов, Медведев, Шехов? Любаша: Кузнецова (новая); Марфа: Фишер и Цагурия; Дуняша? не знаю кто. Сабурова: Росницкая. В хорах -- партии хора должны знать все без исключения. Кого назначить из музыкантов-аккомпаниаторов, сговорись с музыкальным отделом.

   Вся студия ин корпоре направляет все свои силы пока на "Царскую невесту". Если останутся свободные руки, то пусть делают подготовительные вводы в "Онегина": няня, Ларина, Ольга, Ленский и т. д., Татьяна. Для трех составов я бы назначил трех драматических руководителей. Что ты скажешь, если первый из них поведешь ты, вторую группу -- Зина ¹, а третью -- Соколова-Залесская? Конечно, под твоим непосредственным надзором. Мне думается, что из всех оставшихся режиссеров, кроме тебя и Зины, она единственная в курсе работ по "Царской невесте". Ее весенние сдачи были не плохи, и потому, по-видимому, она что-то может сделать. Самая большая трудность и задержка в ритмах действия и в том, чтобы искренно почувствовать течение дня. Далее идет -- очень важно -- дикция, которую нужно просто выдалбливать, чуть ли не на каждой фразе. И потом -- действие без всяких жестов. Вот над этим прежде всего и надо поработать. При этом избегай мелочей и деталей. А прежде всего наладь основную общую линию, закрывая глаза на то, что некоторые тонкости еще не будут удаваться. Когда роль встанет на ноги, поправить детали -- пустое дело. Еще рекомендую делать план каждой репетиции, стараться отпускать по возможности тех, с кем можно быстро проделать намеченную работу, и оставлять напоследок тех, которые требуют с собой более упорной работы. Тогда не будет скуки в классе. Выходы и входы в репетиционный зал для курения окончательно отменяю. Зал должен запираться и ключ лежать на режиссерском столе. Протокол репетиций должен вестись по образцу Художественного театра. Тезавровский знает, как это делается. В протоколе должно записываться механически абсолютно всё достойное отметки, что произошло на репетиции. Всякая поблажка и снисхождение отдельным лицам, по собственной инициативе ведущего репетицию, не допускается. После того как самый факт записан на правой стороне книги, никому не возбраняется на левой ее стороне писать свои оправдания и замечания.

   Обнимаю тебя крепко и умоляю тебя и Зину тратить силы с разбором и экономно.

   "Онегиным" в свободное время, если оно оказалось, очень прошу заняться Мельтцер.

Твой Костя