Geum.ru

Великая Хартия Вольностей 1215 года курсовая

Вид материалаКурсовая

Содержание


Политический кризис начала XIII века.
Подобный материал:
1   2   3   4

Политический кризис начала XIII века.


С воцарением короля Стефана в Англии наступает смутное время, ознаменовавшееся кратковременным, но пышным расцветом феодальных тенденций среди английского баронства.

Это была эпоха междоусобной войны, вызванной борьбой за английскую корону между королём Стефаном и дочерью Генриха I Матильдой. Каждая из борющихся сторон старалась заручиться возможно большим числом союзников среди феодалов ценою земельных и денежных выдач из казны, совершенно истощивших ресурсы короны, а также всякого рода льгот и привилегий, превращавших английских феодалов в настоящих государей своих земель и отдававших массу в жертву их безграничному произволу. Смута тянулась 19 лет, и своим тяжким опытом народ осознал, что только сильная центральная власть, опирающаяся на народные учреждения, может оградить его от тех бед, которые угрожают ему от предоставленных самим себе феодалов. Это очень серьёзно подняло нравственный престиж королевской власти и едва ли будет преувеличением, если мы скажем, что, не будь смуты, Генриху II Плантагенету было бы значительно труднее проводить свои реформы, которые укрепили английскую государственность, установленную Вильгельмом.

Говоря об английском государстве того периода, нельзя не упомянуть о фискальных тенденциях в его развитии. Королевская власть создала административную машину с Королевской Курией в центре и с шерифами в областях, которая являлась «насосом» для выкачивания денег из населения и действовала в интересах королевского фиска. Видную роль в этой машине играло центральное финансовое учреждение – так называемая «Палата шахматной доски», куда стекались со всех концов страны деньги и натуральные поступления.

На фискальные тенденции следует обратить особое внимание при изучении английского общества. Оно не представляло собой идиллию сердечного единения королевской власти с народной массой. Народная масса действительно оказывала поддержку королевской власти, так как находила в ней организацию и силу, способную оградить её от феодальных опасностей. Другого выхода у неё не было. Королевская власть, в свою очередь, за защиту народа могла без опасений трактовать страну как своё частное поместье, которое должно было давать как можно больше дохода, поэтому союз народа и королевской власти был вызван политической необходимостью. Он представлял собой чисто фактическую комбинацию элементарных интересов, но вовсе не гарантировал от самых серьёзных неожиданностей с обеих сторон (прежде всего, со стороны королевской власти). Этому союзу пришлось испытать немало потрясений, чтобы стать состоятельной политической формой, и одним из знаменательнейших моментов процесса «просветления» английской монархии стала Великая Хартия Вольностей, речь о которой пойдёт далее.

Королевская власть имела полную возможность в каждый момент превратиться в самую необузданную тиранию. Реформы Генриха II показали, что может сделать для народа королевская власть, руководствуясь правильно понимаемыми собственными интересами. Монархия Генриха II - это своего рода просвещённый абсолютизм XII века. Но ничто не гарантировало английское общество от того, что этот просвещённый абсолютизм не превратится в необузданную деспотию, лишь только во главе государства станет человек, совершенно чуждый каких бы то ни было государственных идей, живущий лишь грубыми эгоистическими инстинктами или даже просто заурядный человек, лишённый политического смысла.5

И Англии не пришлось долго ждать такого превращения. В лице Иоанна Безземельного английское общество получило короля-деспота, жестокости которого удивлялись даже восточные правители; короля беспринципного и необузданного, совершенно лишённого чувства нравственности. Видя в своей власти исключительно источник сил и средств, необходимых ему для удовлетворения личных и династических интересов, он не делал никакого различия между феодалами, церковью и народом, подвергая всех их в равной мере безграничным вымогательствам и насилиям. Это своеобразное «равенство перед беззаконием» побудило, наконец, разъединённые слои английского общества объединиться против общего врага.6

Как ни противоположны были по существу интересы феодалов и массы, но была почва, на которой и они соприкасались. Это было общее подчинение государственному тяглу в форме различных натуральных повинностей и денежных платежей феодального и нефеодального характера. Социальному сближению должна была способствовать не только чисто фискальная политика правительства, но и его общая политика, насколько она выразилась в мероприятиях, направленных на укрепление и дальнейшее развитие государственности (в частности, реформы Генриха II). Всё это постепенно привело к тому, что Англия конца XII века была уже не та, что в конце XI столетия, так как деспотизм Иоанна Безземельного вызвал настоящее общественное движение, давшее Англии Великую Хартию Вольностей.

Инициаторами движения явились феодалы. Неслыханное оттоле попирание королём их прав и бесконечные вымогательства и конфискации, проводимые короной для получения средств на борьбу с французским королём Филиппом II, вызвали среди баронов чрезвычайно острое недовольство. Вооружённое столкновение стало неизбежным.

Весьма возможно, что баронам не удалось бы поднять против становившегося невыносимым политического режима восстание, если бы им не помогло одно чрезвычайно важное по тем временам обстоятельство. Столкновение короля с церковью и вызов, который он не побоялся бросить главе католического мира, решили его участь, развеяв последние остатки того морального престижа, который не смогли ещё сокрушить все его беззакония.

Поводом к столкновению послужил вопрос о замещении Кентерберийской кафедры, ставшей вакантной в 1205 году. Папа не утвердил кандидатов, выставленных королём, и назначил в 1207 году архиепископом одного из своих кардиналов, Стефана Лэнгтона. Иоанн отказался признать нового архиепископа и через 2 года был отлучён от церкви. Иоанн повелел конфисковать все церковные владения в королевстве и фактически поставил английскую церковь вне закона.

В 1211 году папа формально освободил всех англичан от верности и подданства королю и под страхом наказания запретил им иметь с ним какое бы то ни было общение. Не довольствуясь этим, Иннокентий III и вовсе низложил Иоанна и поручил французскому королю Филиппу II Августу возглавить крестовый поход против английского короля.

Перспектива французского нашествия подействовала на Иоанна сильнее угроз папы. Он прекрасно сознавал, что рассчитывать на своих баронов ему нельзя. Он боялся их больше, чем неприятеля. Иоанн принял единственно правильное решение: он решает подчиниться папе. Вскоре после этого (1213 год) в Англию прибывает новый архиепископ и снимает с короля отлучение, заставив его при этом повторить свою коронационную присягу. После этого король потребовал от баронов, чтобы они отправились с ним на континент против Филиппа Августа, вполне уверенный в том, что бароны не решатся оказать ему неповиновение после его примирения с церковью.

Но Иоанн не подозревал всей серьёзности своего положения. А между тем пятилетняя борьба с церковью сделала своё дело, углубив корни общественного недовольства, которое теперь уже переходило в общественное движение с определённой программой. Северные бароны ответили отказом на требование короля, он, в свою очередь, двинул на них свои наёмные отряды, но архиепископ Кентерберийский остановил его, посоветовав предварительно расследовать дело судебным путём.7

В лице архиепископа Стефана Лэнгтона начавшееся уже общественное движение приобрело руководителя и идейного вдохновителя, укреплявшего его своим авторитетом. Уже через месяц после прибытия в Англию (август 1213 года) он проводит собрание баронов и высших иерархов церкви в Лондоне, на которых звучит призыв в полном объёме восстановить былые вольности (так называемую «Хартию Генриха I» и законы Эдуарда Исповедника).

Законы Эдуарда Исповедника не представляли на самом деле постановлений короля Эдуарда; под этим именем известны были составленные гораздо позднее (по-видимому, в XII веке) частными лицами сборники англосаксонского права, насколько последнее применялось в период нормандского владычества. Если под законами Эдуарда Исповедника разумелось саксонское право, то грамота Генриха I была документом феодального права. Генрих I незаконно занял английский престол и чтобы отстоять своё положение, должен был опираться на сочувствие своих подданных. Необходимость расположить их к себе заставила Генриха в начале своего правления даровать вассалам грамоту, целью которой было прекращение произвола и злоупотреблений эпохи Вильгельма Завоевателя. Эта грамота являлась феодальным договором между сеньорами и сюзереном. В нём обеспечивались мир и права церкви, ограничивался произвол короля во взимании релифа. Рыцарь, нёсший личную военную службу в войске, признавался свободным от уплаты воинской подати. При решении судебных дел король обещался руководствоваться законами Эдуарда Исповедника в том виде, как установил их Вильгельм со своими баронами. Замечательна одна особенность Грамоты Генриха I: ограничивая короля по отношению к вассалам, она налагала такие же ограничения и на баронов по отношению к подвассалам.8

Когда указанная Лэнгтоном грамота была прочтена баронам, все с радостью поклялись, не жалея жизни, сражаться за такие права.

Ещё более важное совещание произошло у баронов в Эдмондсбери в 1214 году. В октябре этого года король вернулся с континента, где вёл неудачную войну с Филиппом Августом, окончившуюся разгромом англичан при Бувине и потерей всех английских континентальных владений, и потребовал с северных баронов уплаты щитовых денег в небывалом размере, в которых они отказали ему ранее. 4-ого ноября состоялось совещание короля с баронами в Эдмондсбери. Переговоры не привели ни к чему, и король уехал. Но бароны не разъехались. Под видом богомолья они устроили тайное совещание. Это был решительный момент в развитии движения. Бароны поклялись на церковном алтаре вести войну против короля до тех пор, пока он не вернёт им вольности времён Генриха I и короля Эдуарда. Было решено отправиться к королю и заставить его принять баронские условия. В случае отказа бароны рассчитывали захватить королевские замки и силой заставить Иоанна удовлетворить их требования.

Иоанн был осведомлён о том, что происходило на собрании. Видя, что дело принимает серьёзный оборот и борьба становится открытой, король решает привлечь на свою сторону церковь и издаёт хартию о свободе церковных выборов. Но было уже поздно. Движение к тому времени стало на вполне твёрдую почву и его нельзя было сломить с помощью подобного рода экспериментов, тем более, что глава церкви был всецело на стороне движения. Кризис с каждым днём близился к разрешению.

Лишь только прошли рождественские праздники, бароны явились к королю вооружёнными и потребовали от него подтвердить вольности, указанные в законах короля Эдуарда и в Хартии Генриха I. Испугавшись их натиска, король попросил перемирия до конца Пасхи, чтобы «поразмышлять и поступить сообразно достоинству короны». Не теряя надежды, король принял обет крестоносца, так как личность крестоносца была священной (и поэтому была неприкосновенна).

Но бароны были непоколебимы. Как только срок перемирия окончился, они собрали огромное войско (которое насчитывало одних только рыцарей 2000 человек) и направились к городу Брэкли (Нортгемптонское графство). Король из Оксфорда отправил к баронам посланников, чтобы выяснить требования баронов, на что те вручили им письменный документ, в котором содержались «древние законы и обычаи королевства». Бароны потребовали, чтобы король «дал им эти законы и скрепил их печатью», грозя в противном случае захватом всех его земель, крепостей и владений с тем, чтобы заставить его сделать это.

Прочитав документ, король пришёл в негодование и в страшной ярости поклялся, что никогда не даст им «таких вольностей, которые его самого делают рабом».

Отвергнув попытки склонить короля к мирному соглашению, бароны избирали Роберта Фиц-Уолтера своим предводителем и в боевом порядке двинулись к Нортгемптону. Не сумев взять крепость без осадных орудий, после двухнедельной осады бароны двинулись к Бедфорду. Здесь их приняли с почестями. Сюда явились тайные посланники из Лондона и тайно сообщили, чтобы они шли как можно быстрее к столице, если хотят иметь её на своей стороне. Это известие подняло дух баронов, и они немедленно двинулись к Лондону. 24 мая баронское войско без всякого шума и тревоги вошло в столицу на рассвете, когда горожане были на заутрене.

Отсюда они разослали письма всем баронам, графам и простым рыцарям, которые ещё как будто держали сторону короля, приглашая их оставить клятвопреступника и присоединиться к ним для борьбы за вольности и мир в королевстве, грозя в противном случае поступить с ними как с врагами. На этот призыв откликнулось подавляющее большинство.

Почти все покинули короля. Пришлось начать переговоры. Был назначен день и место для окончательного соглашения. 15 июня 1215 года уполномоченные баронов сошлись с королём и его немногочисленными приверженцами в долине Рэннимид, на Темзе и здесь Иоанн, видя, что силы его не равны силам баронов, подписал Великую Хартию Вольностей.9