Стояла ледяная осень 19 года, года интересного тем, что никто не знал, чем он кончится. Икончится ли вообще
| Вид материала | Документы |
- Сказка про Осень, 27.55kb.
- Аллахвердов Виктор Михайлович. В. М. Аллахвердов: Яизвиняюсь, потому что вообще, 243.68kb.
- Конкурс стихов. Награждение ризами за стихи, 51.9kb.
- Для военного человека сборы в путь недолги: все вещи уложены в чемодан и полевая сумка, 539.16kb.
- Загадка Шестой симфонии Чайковского Анализ содержательного аспекта Шестой симфонии, 54.77kb.
- Рынок сжиженного газа: передышка перед новым рывком?, 91.2kb.
- Марией Ивановной Самсоновой, в девичестве Краюшкиной, 1914 года рождения. Она была, 218.61kb.
- Ночь. Огни гоночных машин. Он сидел на мосту, ветер и холод проходили сквозь тело,, 1079.77kb.
- Сблагодарностью Дженет Джонсон, учившей меня писать рассказ, 2752.36kb.
- Ашпис Илья Израилевич, помнится, рассказ, 2990.15kb.
- Ты совсем неряха сегодня, - напоминает Рашид. - Бугру не понравится такой вид. Он человек старой закалки. Зачем портить ему настроение. Иди домой, там почистись и приходи завтра.
"Домой, к ментам! Как же."
- Ага, уговорил, Рашидик. - Поворачиваюсь, будто раскаялся и хочу убраться. Но когда он собирается закрыть за мной, с полуоборота хватаю его правой рукой за смоляной жесткий кок, дергаю на себя. А левой рукой захлопываю дверь - именно то, чего хотел южанин. Голова Рашидки оказывается между косяком и толстой доской, отчего тело валится на порог. Я уверенно марширую по коридору и у кабинета Главного встречаюсь с Серегой.
- Как тебя только наш чернявый пропустил. Шеф не захочет тебя сегодня видеть. Иди, умойся, - начинает мешать парнишка.
- Мне это уже говорили. Можно хоть водички хлебнуть? Грызло пересохло.
У Сереги некоторое замешательство, пользуясь этим я вхожу к секретутке-кандидатке. Он увязывается за мной, выискивая, за что уцепить.
- Начальник запретил кого-либо пускать, - заладила пила-Маринка, - ну-ка, Сережа убери его отсюда.
- Я ж водички попить. - Взял вазу с цветами флоксами и плеснул здоровяку в физиономию, отчего стебельки и лепесточки украсили его скромную голову. Пока он протирался, попридержал его левой за ноздри, правой врезал. Классически, без всяких карате - "крюком" в челюсть. Серега упал на стул, разбил мебель вдребезги. Тут я его по головушке и припечатал освободившейся вазой - обмяк он, заболел. Пришлось у него ненужный пистолет забрать.
- Ну, что, Маринка, веди меня к шефу. Надеюсь, возражений больше не будет.
- Вы тупица, Лапеко. Нет Сапожкова, нет.
Проверил ее слова, пахан в "яме" действительно отсутствует.
- А сцеволин, Марина, а "трава"?
- Он вчера вечером все забрал, - без особой боязни отвечает эта бледная поганка.
- Куда забрал?
- Откуда мне знать.
Я притянул ее к себе и ухватил зубами ухо.
- Мигом сжую. Будешь тогда красавица без ушей, да и носом перестанешь радовать людей. А в том месте, что любят кавалеры, окажется телефонная трубка. Где ОН? Давай-ка, узнавай по-быстрому. - Я стал сжимать челюсти, одновременно щекоча даму телефонной трубкой. Не выдержала приспешница, члены тела дороже ей оказались, чем великая идея. Завизжала, а потом перешла на речь.
- Да улетает он сегодня! Рейсом на Багдад.
- И что все из тебя тянуть надо, товарищ Марина. Ну-ка, сгреби мне в кучку те финансы, что есть поблизости.
Поменял свою засраную куртку на шикарный Серегин плащ и на такси вдогонку. Рейс через пятьдесят минут. Успеть бы, успеть. Шоферу тысячу доплатил. И достал. Сапожков как меня увидел, заметался, бросил багаж, а потом в сортир рванул. Думал вылезти через оконце на летное поле. Но не получилось, я первым делом кинулся к синему туалетному стеклу и перерезал Сапожкову путь на Багдад. Юркнул пахан в одну из кабинок - бортики-то у них до пола не достают - и пополз вдоль ряда горшков, так что мигом потерялся из виду. Я стал одну за другой дверцы вышибать. Пыхтенье пугливое все ближе и ближе. Вскрываю очередное рабочее место... попался, который кусался. Распроблядство! Белобрысый незнакомый мужичок с пистолетом. Разворачиваю ствол, но он опережает. Гром, трах... и мрак.
8
Кажется, ломают двери. На пороге появляется Фалалеев.
- Не очень-то торопились, господа менты, - гневным голосом критикнул я оперативников.
- Торопились сразу несколько дел сделать. Хорошо, хоть женщина Марина, у которой прокушенное ухо, знала, где ты. Остальные знатоки в полной отключке.
- А доктор?
- Отбыл туда, откуда ни ответа ни привета. Не жалей, все равно ему расстрельная статья светила, меньше мучиться пришлось. Но он вывел нас на Сапожкова. И Марина не слишком ломаться стала после производственной травмы - здесь тоже доктор постарался.
- Зачем Сапожкову понадобился Багдад?
- Черт, во все влез, паскудник, - искренне сплюнул Илья. - Прямо хоть поверь, что достаточно сожрать пару ложек сцеволина, чтобы стать ведьмаком-ясновидцем. Не собирался рассказывать, а придется. Не в РУВД я тружусь, а в генеральной прокуратуре. Сцеволин и его аналоги испытывались в некоторых арабских странах товарищем Сапожковым, как на нынешней его работе, так и на предыдущей. Тамошние усатые паханы тоже имели прок с испытаний - удачные допросы, пытки, теракты, повышение авторитета и такое прочее. Но если раньше все делалось в порядке оказания братской помощи, то сейчас за денежки. "Бабки" текли на счет, который был открыт еще товарищем Пантелеем. Ты понимаешь, как этот счет может послужить сейчас Сапожкову и фруктам вроде него?
- Чего ж вы раньше не взяли Сапожкова за жабры? Дескать, раскрывай номер счета, падло розовое.
- Раньше он мог послать нас подальше. А теперь на нем уголовка висит. И от его хорошего поведения зависит время пребывания на нарах в дурной компании.
Елки. Только сейчас начал петрить кое в чем.
- Так вы с самого начала знали, что случится, когда я начну колоться сцеволином?
- Скорее подозревали, Борис.
- В общем, были в курсе и тем не менее валяли дурака. Сажали меня в КПЗ, стращали, портили мне здоровье.
- Валяли, - охотно согласился Фалалеев, - благо, это не трудно было. Но лишь для того, чтобы Сапожков, который тоже мог предугадать действие сцеволина, ничего не заподозрил.
Озноб продрал аж до костного мозга. Все равно я оказался наживкой! И даже чудодейственный препарат не изменил моей исторической роли.
9
Ночью имел явление. Наверное, как следствие длительного употребления сцеволина. Явился недавно почивший доктор Лапеко, уже светлый, чистый, кроткий, и говорит:
- Я Фалалеева простил, хотя он бессовестный, конечно.
- Почему бессовестный? У него работа такая. Ему Сапожков с номером счета важнее, чем ты или я... А я хочу прощения испросить у тебя. Хоть ты меня в это дело вовлек, все же мое астральное тело творило гадости твоими материальными руками.
- Творил ОН - темный астрал. Он использовал твою "жизненную волну", считай, душу. Чтобы питаться энергией ее распада - сильными эмоциями. А моя применялась физическая телесность, мужик я был крепкий, не чета тебе. Впрочем, чтобы облюбить художницу, моих услуг не потребовалось, темный астрал твоей телесностью удовольствовался. Так вот, с этим вредным существом накрепко связывал тебя товарищ сцеволин.
- Погодь, темный астрал - покойник? Лопатин, может быть, или кто-нибудь из былых вождей?
- "Жизненные волны" вождей полностью растворились в этом астрале. Наверное, передав ему свою память, вернее перечни совершенных гнусностей, свои отвратительные личные черты. Но все-таки ОН больше, чем мертвые вожди и прочие злодеи. Темный астрал - своего рода паразит, инерционная сила, которая...
- Которая что? Она заставляет гражданина быть глупее, чем он есть на самом? Ведь тупость по твоим словам - это начало распада и выделения эмоций. Как же мне удалось использовать такого мощного паразита, когда я отнимал деньги у Лопатина и направлял тебя к Сапожкову?
- Не нервничай. Если паразит тебя плотно применяет, ты тоже способен употребить его в дело. Особенно если он еще не успел переварить твою душу. Кто знает, может когда-нибудь мы завладеем им и превратим во что-нибудь общеполезное.
- И тогда перекуется меч на орало, а орало на жевало.
- И возляжет львица с козлом...