Geum.ru

Курс лекций по русской литературе конца XIX начала XX века для студентов факультета русского языка, литературы и иностранных языков по специальности «филолог» Преподаватель даниелян э. С

Вид материалаКурс лекций

Содержание


Зайцев Борис Константинович
Специфика русского символизма.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

Зайцев Борис Константинович


(1881 - 1972)


Будущий писатель родился в Орле, в обеспеченной семье, отец его был директором завода Гужона и хотел, чтобы сын стал инженером. Борис Зайцев учился в техническом училище в Москве, откуда был исключен за участие в студенческих беспорядках, позднее стал студентом юридического факультета Московского университета, который тоже не закончил.

Писать и печататься Зайцев начал рано, а после появления рассказа «Волки» с весьма символической концовкой, его признали «своим». Зайцев входил в Московский писательский кружок «Среда», членами которого были Л.Андреев, Иван и Юлий Бунины, В.Вересаев, Телешов и др. С самого начала у Зайцева проявилась своя своеобразная манера повествования – лирика в прозе, его считали современным Тургеневым. Писатель же полагал, что начал с повестей натуралистических, потом появилось увлечение импрессионизмом, затем выступает элемент лирический и романтический, позднее тяготение к реализму. Чаще всего герои Зайцева это обедневшие чудаки – дворяне, мелкие помещики, отставные офицеры, неприкаянные студенты, неудачники актеры и актрисы. Он изображал и жизнь революционеров, но без героизации, без прикрас, писателя больше интересовала их «душа живая». Зайцев – мастер изображения русской природы, она всегда играет особую роль в создании настроения его героев, в то же время уже критики-современники отмечали анемичность и инфантильность его героев (А.Блок), и даже остроумно называли его «поэтом сна» (К.Чуковский), так как ни у одного писателя люди не спят так часто, как у Зайцева.

Лучшим доэмигрантским произведением Зайцева считается повесть «Голубая звезда» (1918), а образ Маши, Машуры, как ее называют близкие, навсегда ассоциирует с лучшими русскими женскими характерами. Машура, хотя и любит своего жениха Антона, но отказывает ему и уезжает с матерью в Крым, где ведет «тихую» жизнь. Именно она обнаруживает способность соединить в себе земное и высшее и тем самым приближается к любимому Зайцевым типу героя.

Такой идеальный герой в повести – Алексей Иванович Христофоров (автор настойчиво подчеркивает его голубые глаза), он соединяет в себе любовь ко всему земному и способность иметь «дружественные отношения со звездами». Христофоров уезжает в маленький город, работает в библиотеке, все время ощущает себя частицей природы. Повесть «Голубая звезда» - рассказ о любви истинной и ложной, о связи человека со всем окружающим миром через приобщение к природе и очищение через страдание, в финале герои ощущают свою слитность с природой. У Зайцева человек и мир слиты в единой жизни. В душе его героев часто превалирует кроткая усталость и покорность, ноты смирения, принятия всех тягот мира. Писатель может заметить и сделать героем своего произведения любого «маленького», незаметного человека, характер которого часто проявляется в молчании, иногда – в молитве.

Война 1914 года застала писателя в Притыкине, его маленьком имении в Каширской губернии, где он впоследствии, после революции, организовал приют для интеллигенции – «Убежище» (там жили Ю.Бунин, дочь М.Цветаевой и др.) Зайцев не был монархистом, к свержению Романовых отнесся спокойно, но его отталкивала стихия революции, красного террора. Первые годы после революции были голодными и холодными, чтобы выжить, группа писателей открыла букинистическую лавку (об этом факте есть много воспоминаний). Зайцев – участник всех начинаний, он работал и в Комитете помощи голодающим, а в 1921 году все члены Комитета были арестованы. После «отсидки» Зайцев серьезно заболел и по визе для поправки здоровья уехал в Германию, затем на несколько месяцев – в свою любимую Италию, где он несколько раз бывал до революции. Впоследствии обосновался в Париже, где прожил до 1972 года и подружился со многими русскими писателями; был близок с Буниным. Во время войны спас бунинский архив, много сделал для Тургеневской библиотеки.

В 1947 г. Зайцева выбирают председателем Союза русских писателей и журналистов во Франции. На этом посту он был до конца жизни и проводил большую культурную работу.

За границей Зайцев активно работает в литературе в течение пятидесяти лет, создает огромное число произведений разных жанров: рассказы, повести, романы, автобиографическая тетралогия («Путешествие Глеба»), беллетризированные биографии русских писателей – Тургенева, Жуковского, Чехова, книга очерков о деятелях культуры – «Далекое».

За границей Зайцев практически не пишет о революции, тематика его произведений – воспоминания о далеком прошлом в России и воссоздание жизни русских эмигрантов. В рассказе «Странное путешествие» (1926) мы встречаем знакомого нам Христофорова («Голубая звезда»), который не хочет понять ужасов революции, он «человек не ко времени». Но в драматический момент Христофоров спасает своего ученика Ваню от пули бандита.

Героиня одиного из самых драматичных рассказов – «Авдотья-смерть» (1927) – при своей страшной внешности живет только инстинктом самосохранения. Ее судьба трагична: умирает от побоев мать, гибнет сын Мишка и сама она уходит из жизни, заблудившись в пургу. Мастер пейзажа, Зайцев бесследно «растворяет» Авдотью в метели, этом извечном символе России.

Мир русского Парижа изображен в романе «Дом в Пасси», где живут только русские люди, где действуют русские характеры на фоне бытовых картин эмигрантской жизни. Давно отмечено, что Зайцев не «бытовик», что он создает свой «мир», что его герои живут в каком-то стилизованном мире. Париж мы видим только глазами русских, а им Париж чужд, отсюда и возникает определенная стилизация в русском восприятии жизни, что создает некую импрессионистическую фрагментарность. Главный персонаж романа старый монах О.Мельхиседек навещает своих старых знакомых еще по России, он особенно дружен со старым генералом Вишневским, который ждет свою дочь из России. Но в отличие от романа Набокова «Машенька», здесь героиня, которую тоже зовут Машенька, так и не приезжает, она умирает в России. Старый монах вполне реален и правдоподобен, он нужен автору для выражения некоторых своих мыслей, но Зайцев делает это не назойливо, без дидактики. Монах основывает приют для беженцев (как это сделал Зайцев в России). Автор отчетливо ощущается в романе, но он часто отходит в сторону, пользуясь своеобразным приемом перехода от авторской речи к «внутреннему монологу» и обратно.

В «Доме в Пасси» много персонажей: и массажистка Дора Львовна, и старик-генерал, и русский шофер Лева, и русские барышни – представители всех слоев русской эмиграции. Зайцев в одной фразе, а иногда и в одном слове может дать характеристику человеку: «Лузин был настоящий русский интеллигент довоенного времени типа: «какой простор!». Этот роман иллюстрирует мысль писателя о пропасти между русскими и французами: Россия как-то духовнее, сердечнее; она скорее забывает, но скорее и прощает.

«Путешествие Глеба» дополняет список автобиографических произведений, написанных в Зарубежье. Маленькому Глебу кажется, что отец и мать, – любящие благодетельные силы, охраняющие его от всяких тревог и несчастий. Во всем окружающем мире разлито спокойствие: мальчик плохо отвечает на экзамене, но учитель слушает его «без раздражения»… «все в мире превосходно…», «никогда не сдвинется». Глеб в детстве счастлив, но читатель знает, что в будущем его ждут менее идиллические события.

Глазами Глеба мы видим русских мужиков, охотников, инженеров и российский быт, а главное – прекрасные русские пейзажи. От романа к роману («Заря», «Тишина», «Юность», «Древо жизни») мы прослеживаем странствия Глеба – мальчика, гимназиста, студента, писателя. А последние страницы «Древа жизни» описывают путешествие на Валаам, «вхождение в Россию».

При написании книг о русских писателях он отбирает имена (Жуковский, Тургенев, Чехов), с которыми ощущает кровную связь, это слово писателя о старших братьях. Близость Зайцева своим героям многопланова, он пишет о них мягко, деликатно, они как бы интимно приближены к читателю. Это не парадные портреты, а импрессионистические зарисовки, в которых значительное место занимает пейзаж. Зайцев прожил очень долгую и безупречную жизнь. Когда он скончался, о нем было сказано, что это был «последний человек, знавший живого Чехова». Его книги стали печататься в России только после 1989 года и сегодня доступны любому любознательному читателю.


ЛЕКЦИЯ 5.

СПЕЦИФИКА РУССКОГО СИМВОЛИЗМА.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Д.МЕРЕЖКОВСКОГО. –

ТВОРЧЕСТВО З.ГИППИУС. – ПОЭЗИЯ К.БАЛЬМОНТА


Символизм – первое направление модернизма в европейской литературе, модернизм – новаторство, родовое понятие символизма, акмеизма, футуризма. Символизм возник во Франции в творчестве поэтов П.Верлена, С.Малларме, А.Рембо и др. Для французских символистов 1880-х годов были важны не философские, а художественные принципы. В основе их мировоззрения – представление об индивидуальном бунтарстве художественной личности, символисты перевели это бунтарство в чисто эстетическую сферу; если романтик противопоставлял себя всему миру, то символист противопоставлял свой внутренний мир и свои художественные вкусы – вкусам и художественным представлениям обывателя. По их мнению, индивидуальный художественный мир художника не может получить адекватного отражения при помощи традиционных художественных средств (образы, метафоры, сравнения и т.п.), для этого нужны новые средства, и в качестве такового был предложен «символ». Символисты исходили из того, что в художественном произведении все значимо, все символично: цвета картин, звуки музыкли, звучание стиха и т.д. Создать такие символы и постичь их значение можно лишь интуитивно, рациональные методы здесь не подходят, – весь мир пронизывает система соответствий – цвета, букв. Французские символисты уделяли особое внимание методичности, музыкальности стиха. Музыка была для них самым важным из искусств: «Музыка – прежде все», – говорил П.Верлен. Они видели музыкальность стиха в плавности ритма, звуковых повторах, напевной интонации, они ввели в европейскую поэзию свободный стих – vers libre – ритм которого определяется не каким-то заранее известным стихотворным размером, а как бы сам «вырастает» из движения текста, не связанного никакими внешними условиями и ограничениями. Обилие символов, индивидуальные ассоциации, сложные смысловые и звуковые связи делают поэзию символистов более трудной для восприятия, их поэзия требует большей напряженности мысли и чувств. Писатель не стремится облегчить читателю путь к постижению своих произведений, а, наоборот, зашифровывает текст, текст часто превращается в загадку. Символизм, зародившись в Франции, начал быстро распространяться по Европе, особое значение имело развитие идей и творческого метода символизма в Германии и России. В Германии развитие модернизма оказалось связанным с поисками композитора Рихарда Вагнера и идеями философа Фридриха Ницше. В Германии музыка – первооснова искусства, что отразилось в трактате Ницше «Рождение трагедии из духа музыки». Немецкие символисты под музыкальностью понимали не просто мелодичность звучания стихотворения, а отражение в нем наиболее глубоких тайн жизни и бытия. Музыка может выразить те тайны жизни, которые в принципе не выразимы ни словом, ни цветом. Другая особенность немецкого символизма – крайний индивидуализм. Он также был связан с идеями Ницше, для которого наибольшей ценностью обладала абсолютная свобода творческой личности, идеал – сверхчеловек, не связанный никакой моралью, человек по ту сторону добра и зла (Ницше), подчиняющийся лишь своей свободной воле, сильный, красивый.

В Россию идеи символизма приходили и прямо из Франции и в германском преломлении. Годом рождения русского символизма обычно считается 1892 год. В этом году был прочитан знаменитый доклад Д.С.Мережковского, поэта, прозаика, публициста и общественного деятеля – «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы», в котором он впервые заявил, что в России в настоящее время зарождается символическое искусство, при этом он считал, что символизм – не подражание фрацузской моде, а возвращение к древнему искусству символов.

Русский символизм с самого зарождения не был однородным течением. Символизм можно разделить по хронологическому, географическому и идеологическому признакам. по хронологии различаются «старшие символисты» (1890-е годы) и «младшие» символисты (1900-1910). Географически – противопоставляются авторы, связанные с Петербургом и Москвой. Особенно важным это географическое разграничение было для старших символистов: «петербургские мистики» противопоставлялись московским писателям, сгруппировавшимся вокруг В.Брюсова. Идеологически наиболее отчетливо разделились писатели индивидуалистической ориентации и ученики Вл.Соловьева, для которых была важна идея «всеединства» – растворения личности в Боге, народе, природе. Одной из центральных черт русского символизма был релятивизм: истин в жизни много и ни одна из них не лучше другой. Это декларирует В.Брюсов: «Неколебимой истине / Не верю я давно, / И все моря, / все пристани / Люблю, люблю равно». Русские ницшеанцы предпочитали добру «зло» и были склонны воспевать скорее Дьявола, чем Бога, это не надо понимать премолинейно, зло было для них вселенской силой, способной очистить мир от мещанской серости, от бытового зла. В стихотворении Ф.Сологуб пишет, что когда он плавал в бурном море, то его корабль пошел ко дну, он обратился за помощью к Дьяволу: «Отец мой, Дьявол, Спаси, помилуй, я тону». И Дьявол взял его и бросил в ладью весла. Герой выплыл на берег, и остался верен обету, данному в злой час, когда Дьявол его из бездны спас. Психологический индивидуализм вел к созданию лирических героев двух типов в их произведениях – первый связан с мотивами бегства от своего изолированного иллюзорного мира (призывы: уйти, умереть, уйти в мечты); второй тип лирического персонажа- активная, героическая личность, такой герой стал преобладать в поэзии 1905-1907 годов.

У символистов мир, бытие и жизнь человека – лишь обман, то, что постоянное – это красота, которая реализуется в мире фантазии, мире поэтического вымысла, поэт желает лишь того, «чего нет на свете» (З.Гиппиус). Неземная красота позволяет увидеть многообразие материального мира, о чем пишет К.Бальмонт в стихотворении «Эдельвейс».

Я на землю смотрю с голубой высоты,

Я люблю эдельвейс – неземные цветы,

Что растут далеко от обычных оков,

Как застенчивый сон заповедных снегов.

Другой важной темой, связанной с красотой, для символистов была любовь – земная и страстная, иногда возвышенная. Любой творческий акт приближает художника к Демиургу (богу-творцу). Деятельность художника – это не работа, не труд в обычном смысле слова, а таинство, мистерия, волшебство. Младшие символисты, вступив в литературу (Блок, Белый, Вяч.Иванов) в начале ХХ века, стремились противопоставлять себя «старшим» символистам, которых они считали «черными магами», себя они называли «теургами» или «белыми» магами, они считали себя пророками, воплощающими божественную волю. Они были твердо убеждены в реальном существовании мира божественных идей, приближении конца старого мира, себя они считали предвестниками нового. Однако у них это предчувтсвие было окрашено в пессимистические, трагические тона, они хотят быть свидетелями нового мира, который родится в момент мистического синтеза неба и земли, в момент окончательного сошествия на землю Вечной Женственности. Пейзаж в их стихах таинственен и символичен, и свет зари и очистительный огонь вечности отражается в их стихах. Мистическая любовь у Блока – «Вечная Женственность», в поэзии Белого – это «возлюбленная Вечность». В поэзии символистов часто используются мифологические сюжеты, образы, они сами творят формы искусства, основанные на мифе, мифотворчество играет значительную роль как в их искусстве, так и в их жизни, для них это стало способом жизни. Возрождение интереса к мифологии – вообще характерная черта модернистских направлений искусства ХХ века.

Традиционному познанию мира символисты противопоставляли идею конструирования мира в процессе творчества. Творчество – выше познания, они придавали важное значение обсуждению теоретических аспектов творчества. Ценность стихотворной речи – в недосказанности, в утаенности смысла. Главное средство передать созерцаемые тайные смыслы – символ. Символ становится одной из центральных эстетических категорий нового течения. Но символ – не иносказание, не аллегория, когда говорится одно, а подразумевается другое. Символисты считали, что символ лишен оттенка «переносного смысла». Аллегория требует однозначного понимания, символ же многозначен, содержит в себе перспективу бесконечного развертывания смыслов. «Символ только тогда символ, когда он неисчерпаем в своем значении», – говорил Вяч.Иванов. Символисты по-своему понимали отношения поэта и читателя. Поэт-символист стремится быть понятым, он обращается не ко всем, а к «посвященным», к читателю-творцу, читателю-соавтору. Лирика должна разбудить скрытые человеческие возможности, обострить его восприятие. Символисты включают в восприятие мотивы и образы культуры прошлого, используют явные и скрытые цитаты. Мифология используется в качестве источника универсальной психологии людей, они творили собственные мифы. Мифотворчество – устойчивая черта поэтики символизма. Символисты обогатили русскую поэтическую культуру множеством открытий, они придали слову подвижность и многозначность, расширили метрический репертуар, у них разнообразная строфика, игра со звуком.