Лев Николаевич Толстой. Война и мир

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 44

-- Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, -- говорил другой.

-- Ничего не видать. Как они в своих-то зажарили! Не видать; темь,

братцы. Нет ли напиться?

Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке,

орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда-то

вперед.

В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, все в одном

направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле

из-за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке

ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска.

Их стоны и мрак этой ночи -- это было одно и то же. Через несколько времени

в движущейся толпе произошло волнение. Кто-то проехал со свитой на белой

лошади и что-то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль?

Благодарил, что ли? -- послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся

движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились),

и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на

середине грязной дороги.

Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись

по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря

для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов

перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла

все его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от

мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал

глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо-красным, то на

сутуловатую слабую фигуру Тушина, по-турецки сидевшего подле него. Большие

добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на

него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.

Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и

кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи

лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся

гул.

Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после

бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и

слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к

костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.

-- Ничего, ваше благородие? -- сказал он, вопросительно обращаясь к

Тушину. -- Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!

Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой

и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы

провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они

отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой-то сапог.

-- Как же, ты поднял! Ишь, ловок, -- кричал один хриплым голосом.

Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною

подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.

-- Что ж, умирать, что ли, как собаке? -- говорил он.

Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку

в пехоту.

-- Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки,

благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, -- говорил он, унося

куда-то в темноту краснеющуюся головешку.

За этим солдатом четыре солдата, неся что-то тяжелое на шинели, прошли

мимо костра. Один из них споткнулся.

-- Ишь, черти, на дороге дрова положили, -- проворчал он.

-- Кончился, что ж его носить? -- сказал один из них.

-- Ну, вас!

И они скрылись во мраке с своею ношей.

-- Что? болит? -- спросил Тушин шопотом у Ростова.

-- Болит.

-- Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, -- сказал

фейерверкер, подходя к Тушину.

-- Сейчас, голубчик.

Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра...

Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел

князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей,

собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно

обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал,

раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб-офицер с именным перстнем, и

Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми

губами и лихорадочно блестящими глазами.

В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с

наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может

быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и

оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не

достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами

французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры.

Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о

подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под

Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из

леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами

ударил в штыки и опрокинул французов.

-- Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я

стал на дороге и думаю: "пропущу этих и встречу батальным огнем"; так и

сделал.

Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не

успел этого сделать, что ему казалось, что все это точно было. Даже, может

быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что

было и чего не было?

-- Причем должен заметить, ваше сиятельство, -- продолжал он, вспоминая

о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с

разжалованным, -- что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в

плен французского офицера и особенно отличился.

-- Здесь-то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, --

беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день

гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. -- Смяли два каре, ваше

сиятельство.

На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него

шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего

оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень

хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не

основанная. Князь Багратион обратился к старичку-полковнику.

-- Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота,

кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? --

спросил он, ища кого-то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия

левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все

пушки.) -- Я вас, кажется, просил, -- обратился он к дежурному штаб-офицеру.

-- Одно было подбито, -- отвечал дежурный штаб-офицер, -- а другое, я

не могу понять; я сам там все время был и распоряжался и только что

отъехал... Жарко было, правда, -- прибавил он скромно.

Кто-то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за

ним уже послано.

-- Да вот вы были, -- сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.

-- Как же, мы вместе немного не съехались, -- сказал дежурный

штаб-офицер, приятно улыбаясь Болконскому.

-- Я не имел удовольствия вас видеть, -- холодно и отрывисто сказал

князь Андрей.

Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из-за спин

генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при

виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него.

Несколько голосов засмеялось.

-- Каким образом орудие оставлено? -- спросил Багратион, нахмурившись

не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех

слышался голос Жеркова.

Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе

представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два

орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом.

Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с

дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:

-- Не знаю... ваше сиятельство... людей не было, ваше сиятельство.

-- Вы бы могли из прикрытия взять!

Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая

правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися

глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в

глаза экзаменатору.

Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не

желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться

в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук

нервически двигались.

-- Ваше сиятельство, -- прервал князь Андрей молчание своим резким

голосом, -- вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и

нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и

прикрытия никакого.

Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и

взволнованно говорившего Болконского.

-- И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, --

продолжал он, -- то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи

и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, -- сказал князь Андрей и,

не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.

Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать

недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в

состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может

итти. Князь Андрей вышел за ним.

-- Вот спасибо: выручил, голубчик, -- сказал ему Тушин.

Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю

Андрею было грустно и тяжело. Все это было так странно, так непохоже на то,

чего он надеялся.

-- -- -

"Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда все это кончится?" думал

Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась все

мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и

впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с

чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, -- это они-то и

давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке

и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.

Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он

видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее

большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и

Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и

Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким

голосом, и эта-то вся история и этот-то солдат так мучительно, неотступно

держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться

от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не

болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было

избавиться от них.

Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над

светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не

возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой-то солдатик сидел

теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.

"Никому не нужен я! -- думал Ростов. -- Некому ни помочь, ни пожалеть.

А был же и я когда-то дома, сильный, веселый, любимый". -- Он вздохнул и со

вздохом невольно застонал.

-- Ай болит что? -- спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем,

и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: -- Мало ли за день народу

попортили -- страсть!

Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и

вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми

санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. "И зачем я пошел

сюда!" думал он.

На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток

Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.

Примечания

[(сноска 1)] Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70

000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае

переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем

удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть,

ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться

через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно

Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных

союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро

ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и

затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он

заслуживает".

[(сноска 2)] Вы видите несчастного Мака.

[(сноска 3)] Боже мой, как он прост!

[(сноска 4)] Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия

уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному

мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не

вам, не вам.

[(сноска 5)] [Прекрасно, доброго утра!]

[(сноска 6)] [Уже за работой!]

[(сноска 7)] [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр

ура!]

[(сноска 8)] [И весь свет ура!]

[(сноска 9)] [Ваше высокородие,]

[(сноска 10)] Отзывы Билибина расходились по венским гостиным

[(сноска 11)] Они приняли меня с этою вестью, как принимают

собаку, когда она мешает игре в кегли,

[(сноска 12)] Однако, мой милый, при всем моем уважении к

православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых

блестящих.

[(сноска 13)] [милой]

[(сноска 14)] [очарование]

[(сноска 15)] [Видите ли, мой милый:]

[(сноска 16)] [все это прекрасно и хорошо;]

[(сноска 17)] [один эрцгерцог стоит другого,]

[(сноска 18)] [как если бы вы нам сказали:]

[(сноска 19)] [Это как нарочно, как нарочно.]

[(сноска 20)] [Принц Мюрат и все такое...]

[(сноска 21)] [мостовое укрепление,]

[(сноска 22)] [дюренштейнская стычка,]

[(сноска 23)] [словечек,]

[(сноска 24)] [принудят Австрию,]

[(сноска 25)] [Кампо Формио.]

[(сноска 26)] [Буонапарте?]

[(сноска 27)] [словечко.]

[(сноска 28)] [надо его избавить от и.]

[(сноска 29)] [просто Бонапарт.]

[(сноска 30)] [говорят, что православное ужасно по части

грабежей,]

[(сноска 31)] [ради прекрасных глаз,]

[(сноска 32)] [между нами, мой милый]

[(сноска 33)] [Поживем, увидим,]

[(сноска 34)] [Ну-ка, ну-ка,]

[(сноска 35)] [Женщина -- подруга мужчины,]

[(сноска 36)] Берлинский кабинет не может выразить свое мнение

о союзе, не выражая... как в своей последней ноте... вы понимаете... вы

понимаете... впрочем, если его величество император не изменит сущности

нашего союза...

[(сноска 37)] Подождите, я не кончил. Я думаю, что

вмешательство будет прочнее чем невмешательство И... Невозможно считать дело

оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем-то все это кончится.

[(сноска 38)] Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты

скрываешь в своих золотых устах!

[(сноска 39)] [в этой скверной моравской дыре,]

[(сноска 40)] [Надо ему показать Брюнн.]

[(сноска 41)] Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее.

Злодей уж опять за нами по пятам.

[(сноска 42)] Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта

история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.

[(сноска 43)] [мостовое укрепление.]

[(сноска 44)] [Что он видит только их огонь и забывает о

своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.]

[(сноска 45)] Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и

приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта

история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость...

[(сноска 46)] Быть может, измена,

[(сноска 47)] Также нет. Это ставит двор в самое нелепое

положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме,

это... это Маковщина. Мы обмаковались.

[(сноска 48)] [мой дорогой, это героизм.]

[(сноска 49)] [философ,]

[(сноска 50)] [Мой дорогой, вы -- герой,]

[(сноска 51)] "Эта русская армия, которую английское золото

перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской

армии)".

[(сноска 52)] ["Вот дорогое]

[(сноска 53)] [смешное,]

[(сноска 54)] Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8

часов утра.

Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы

командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без

моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании.

Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему,

что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не

имеет, исключая лишь российского императора.

Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я

тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую

армию... Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.

Генерал-адъютант российского императора обманщик... Офицеры ничего не

значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его... Австрийцы

дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть

адъютантам императора. Наполеон.

[(сноска 55)] [Вот удовольствие лагеря, князь,]

[(сноска 56)] [вас заставят плясать,]

[(сноска 57)] Что он там поет?

[(сноска 58)] Древняя история,

[(сноска 59)] Император покажет вашему Сувара, как и другим...

[(сноска 60)] [Чорт возьми...]

[(сноска 61)] [Очень забавно, мой господин князь,]

[(сноска 62)] Тут произошла та атака, про которую Тьер

говорит: "Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare à la guerre,

on vit deux masses d'infanterie Mariecher résolument l'une contre l'autre

sans qu'aucune des deux céda avant d'être abordée"; а Наполеон на острове

Св. Елены сказал: "Quelques bataillons russes montrèrent de l'intrépidité".

[Русские вели себя доблестно, и вещь -- редкая на войне, две массы пехоты

шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого

столкновения". Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили

бесстрашие.]

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. *

I.

Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать

людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек,

успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно,

смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные

планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но

которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и

соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали

представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил

себе, например: "Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие

и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия", или он

не говорил себе: "Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и

занять нужные мне 40 тысяч"; но человек в силе встречался ему, и в ту же

минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и

Blog

Лев Николаевич Толстой. Война и мир