Письма в америку 1923—1947 10. VI. 23

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 31

Н.Рерих.

Сейчас пришла Ваша телеграмма об инкорпорации Академии — в добрый час! Действуйте!

24.VII.43

Родные наши,

После большого перерыва сразу три письма от Зины от 20-го мая и 28-го мая и письмо Дутко. Да, очень печально, что Сана так больна (все лучшие мысли с нею) и что Джин болел (радуемся его выздоровлению). Надеемся, что болезнь Спенсера не серьезна! Всё-то болезни и всякие сложности! Понимаем все Ваши раздумья о новом помещении. «Семь раз примерь и один раз отрежь». Но Ваша телеграмма показывает, что все Ваши недоумения разрешились в положительную сторону. В добрый час! Вы правы, после 1934-го года я никаких сношений с С.Луисом не имел, и потому он не мог иметь от меня письма в 1939-м году — какая подозрительно злостная выдумка. До 1933-го года могли быть оттиски моих журнальных статей. Не думаю, чтобы с картиною что-либо вышло. И в этом тоже какая-то западня, какие-то подозрительные личности. Луис в своей книге уверял, что познакомился со мною в Палестине. А я в Палестине никогда не был и Луиса вообще никогда не видал. Он же изуродовал портрет Святослава*. Вы, конечно, помните эту скверную историю. Вы правы, не беседуя с Уидом на эти темы. Все-таки любопытно добиться, какая именно картина в посольстве. Если секретарь предложил переслать в ВОКС манускрипт книги в пользу Русского Красного Креста, я пошлю Вам манускрипт книги «Слава» пароходной почтой. Во всяком случае, это будет добрый акт со стороны АРКА и останется отмечен в ее деятельности. Попросите секретаря уведомить Вас о последующем. Так как Вы отдали Ваш экземпляр «Новостей Советского Союза», то я послал Вам второй экземпляр того же номера. В новом помещении он потребуется Вам. Итак, снято новое, расширенное помещение, и место — центральное. Много что поместится. Картины, книги — все это будет внушительно. И Академия, и АРКА, и «Flamma», и издательство. Опять оснастится большой корабль, а к нему и лодочки будут подплывать. Не нужно ли собрать и для Академии почетных советников? Впрочем, Вам на месте виднее. Конечно, Вы разошлете почетным советникам АРКА отчет о годовой деятельности. А также и несколько листов почтовой бумаги. Чувствую, что отчет выйдет весьма внушительным и многих порадует. Еще во времена Москова я дал проект Русского Института в Америке. Теперь у Вас будет место для хороших собеседований. Подойдут новые друзья — за эти годы горизонты обновились. Вам будет интересно и поучительно наблюдать новую психологию молодежи, а при широте воззрений нетрудно избежать столкновений. Поистине, в добрый путь! Еще раз попомним, что каждое дерево для роста нуждается во времени. Так и со всеми начинаниями. Скончался «Archer» только потому, что ему не дали времени для роста и укрепления. Пресеклась «Flamma» из-за войны, но лишь к концу второго года подписка стала укрепляться. Примеров много, когда из-за нетерпения или из-за грозных обстоятельств пресекались самые жизненные побеги. Вспоминаю это на пороге роста Учреждений. Такое древо должно иметь должное время, чтобы разрастись. Вам послан и экземпляр № 1 «New World Library». Будем думать, что эта серия выживет вопреки армагеддонным трудностям. Стойкость и зоркость! В лагорской газете был громко оповещен скандал с Уоллесом и суровое осуждение его Рузвельтом. Чуется, что и тут «пахнет крысою» — жуликом Хоршем. Вы знаете об этом скандальном происшествии гораздо больше, и газеты Америки, вероятно, гремели. Прислушивайтесь! Недаром покойная Делано говорила, что «Уол[лес] — злой гений ее сына». Она чуяла сердцем! Во всяком случае, такие вехи показательны. Жаль, что почта так протягновенна и неаккуратна. Странно, что Б[орис] К[онстантинович] с 8-го декабря замолк, может быть, письмо пропало, ведь и Вы от него ответ не получили? Итак, действуйте во благо!

Сердечный привет всем друзьям.

Душевно,

Н.Рерих

P.S. Кто именно устраивал выставку «500 лет русского искусства»? Пришлите каталог.

Строфант в малых дозах можно принимать.

12.VIII.43

Родные наши,

Писем от Вас опять не было. Почта стала очень медленна, а теперь, с дождями, окончательно испортилась. От Муромцевых телеграмма 2-го августа: положение Саны прежнее, больше интереса к окружающему, правая сторона слабеет. Последнее нас очень огорчило. Вы писали, что левая сторона в параличе. Неужели теперь и правая слабеет? 4-го августа Ваша телеграмма: Сана ушла в лучший мир. Для нее он будет поистине лучшим — она была доброй. Вся природа ее была добрая и сердце отзывчивое. Знаем, что ей будет хорошо. Жалеем Илью и дочек. Илья такой славный, подлинно честный — такие редки. Шлем им сердечные мысли. Надземный мир — наше прибежище.

Несколько местных новостей. 27-го июля в Музее Тривандрума Казинс прочел лекцию о наших картинах — был успех. В нашем Центре в Аллахабаде — выступление здешнего знаменитого поэта Чаттопадия. За это время очерки мои были в «Тривени», в «Маха Бодхи», в «20-м веке», в «Хиндустан Ревю», в «Прабудха Бхарата», в «Комрад», в «Кочин Аргус», в «Малабар Геральд». Жаль, что «Сколяр» скончался. У него было много подписчиков в Бирме и в Китае, и теперь они все отпали. Сколько разрушений нанесла война! Трудно охватить, где и как отстукнулся Армагеддон. Тем более нужно беречь каждый уцелевший культурный очаг. Думается, когда в новом помещении Вы выставите имеющиеся у Вас издания и литературу, получится внушительное собрание. Вы никогда не знаете, откуда приходят запросы. Старые каналы, бывает, засоряются, но зато новые родники начинают бить. Потому-то широк должен быть доступ всему молодому. Помню, как негр на лифте был так признателен за доброе слово, что пришел после дежурства ко мне и предлагал, не может ли чем-либо быть полезным в свободное время. Ценно такое стремление. В «Дельфиан» — послано, не услышите ли от них? За пожертвование картины «Александр Невский» прислали золотой знак нагрудный. Еще реализуют две картины — «Гималаи» и «Мыслитель». Можно вспомнить, что в 1930-м году Муниципальный совет Парижа предложил мне устроить выставку в Малом Дворце Искусств. Это было особое внимание к иностранцу, и все удивлялись, что мы такою честью не воспользовались. Но мы так спешили в Индию, что задержаться на полгода в Париже казалось невозможным. Такой же дружеский жест был и со стороны Президента Думерга. Вспоминаю это именно к расширению Учреждений, задуманному Вами. Не знаете, где и как возникают особо дружеские жесты. Пусть двери широко открыты для всяких друзей. Даже в подавленной Франции и Бельгии жизнь идет. За пастель Дега платят полтора миллиона франков. Жизнь берет свое. Культурные ценности все-таки побеждают. Итак, в добрый путь! Душевный привет всем друзьям.

Сердечно,

Н.Рерих.

12.VIII.43

Родные наши,

Пришла Ваша телеграмма о распределении назначений в Академии. Послали наше полное одобрение — Вам по местным условиям видно, как полезнее сделать. Может быть, и еще новые сотрудники объявятся. Всегда новое помещение, новые условия создают «движение воды». Вы используете все возможности. И всегда «неожиданно» складывались встречи и узнавались новые сотрудничества. Каков новый посол? Не было ли у Вас с ним сношений?

Шлем сердечные пожелания С[офье] М[ихайловне] — теперь эти операции делают очень удачно. Хорошо бы Вам постепенно обзавестись сочувствующей прессой. А то многие Ваши полезнейшие дела будут проваливаться в Лету бесследно. Новые сотрудники не знают ли путей? Главное в том, что часто спрос не встречается с предложением. Вот, например, у Вас уроки русского языка. Полезно! Но знают ли об этом? Объявления очень дороги, но дружественная хроника гораздо полезнее. И сколько молодых писателей приняли бы к сердцу сказать доброе слово. Такая дружба была бы ценна и на случай, если бы грабительская шайка Хорша опять зашевелилась. Ведь все время нужно наблюдать за этими мошенниками. Они живут лишь злом. Злодейством питаются. Сеют клевету, даже не заботясь, где и как взойдет она. Эти преступники не только ограбили всех нас, но они вредительствуют делу Пакта. Именно наши Комитеты могли бы делать сейчас полезнейшую работу. Но что преступникам, общественным вредителям Культура?! Сейчас долетело Ваше письмо от 10-го июля. Мы не удивились ответу С.Луиса. Думается, что вся история была подстроена, чтобы получить письмо от меня или получить дар. Любопытно, что Вы пишете о Линден. Про нее можно сказать словами старинной поговорки «Говори, что хошь, а цена тебе грош». Этакий хлам! Спасибо Дутко за перевод. Кто ее муж? И где он служит? Молчание Б[ориса] К[онстантиновича] действительно непонятно. Спрашиваете о ценах — они могут быть подвижны в зависимости от лица и назначения. Спрашиваете, не бросить ли членство в Музее Современного Искусства? Но иногда любопытно наблюдать, в какие тупики заходит мятущееся человечество. Сколько больших событий! Италия! Лопнула ось!* У нас Донбасс — победа по всему фронту. Патриарх Всея Руси — Сергий. На выставке в Третьяковской галерее картина «Донские казаки готовятся к атаке» — на фоне Троице-Сергиева Лавра. Ведь немцы, наступая на Москву, близко подошли к Сергиевой Лавре, и оттуда начался их разгром. «Не замай!» Подумайте, какие возможности для АРКА. Лишь бы скорей Вам устроиться на новом месте и начать новую работу. Зорко смотрите, где и что полезное можно сделать. Новые обстоятельства приносят и новые возможности. Невозможное вчера становится очень возможным завтра. А Вы знаете, за какое светлое будущее Культуры Вы сражаетесь. Наверно, у Вас много новостей. Всем милым сотрудникам наш душевный привет.

Сердечно,

Н.Рерих.

Е.И. сильно подвернула ногу — сильно болит, сколько придется пролежать — неизвестно. Надеемся, что связки не были порваны. Конечно, можно пользоваться переводом Гартнера, хотя он и не был поправлен. Е.И. просит прислать «М[ир] О[гненный]», хотя бы две копии, но лучше разновременно. Катрин может принимать мускус с валерианом и содою, но нужно следить за пищеварением, чтобы не было тяжести. Полезен и спермин — может быть, он есть в Америке. Е.И. всех Вас крепко обнимает, главное, ничего не бойтесь. Приветствует новое помещение и новую деятельность. В действии жизнь.

30.IX.43

Родные наши,

За это время Ваших писем не было. К тому же почта очень плоха. Е.И. все еще лежит и, видимо, надолго. Разрыв связок очень значителен. И сколько времени продолжится заживление?! Все это очень болезненно и томительно. Как прошла операция С[офьи] М[ихайловны]? Восстановилось движение руки Инге? Что с Морисом? Как Катрин? Сколько болезней! Недавно Казинс сообщил, что м-с Казинс лежит в параличе. Речь еще не вернулась. Всюду много заболеваний.

Впрочем, об этом Вы и из газет знаете. Посылаю «Крылья Победы». Поистине, поразительны побе-ды — каждый день по тысяче городов и селений. Вот и Смоленск! Вряд ли сохранился храм в Талашкине. Сколько исчезло! По некоторым данным, полагаем, что около грабителя Хорша что-то творится. Наблюдайте. Министр иностранных дел Чехословакии Ян Масарик прислал из Лондона сердечную телеграмму мне ко дню рождения. Какие старые воспоминания о Златой Праге встали! И выставка в Манасе, и переписка с Президентом Масариком, и, наконец, Музей. И опять вопрос, существует ли? Отчего Лукин молчит, ведь Кирхенштейн с ним хорош, и, наверное, Лукин не остался в Риге под немцами? Вообще, только подумайте, где все друзья? Ведь у каждого из них какая-то драма. Хелин прислал хорошую статью из Лос-Анджелеса. Уже второй раз они дружественно выступают. Думается, если бы были враждебны, то не стали бы хорошо писать. Уж эти волны житейские! Сегодня — одно течение, завтра — иное. Так и во все времена! Вчера слышали, что Щусев получил к своему семидесятилетию орден Трудового Красного Знамени. Опять старые воспоминания, как я пригласил его профессором в нашу Школу [Общества Поощрения Художеств]. Затем мозаика Почаевской Лавры, часовня во Пскове! Сколько архитекторов сотрудничало: и Щусев, и Щуко, и Покровский, и Алешин... Щуко и Покровский умерли, но Щусев все творит и действует. Радостно, если можно вспомнить лишь хорошее. Добрые знамена не меркнут. Сколько у Вас сейчас забот и хлопот с переездом в новое помещение! Ведь все теперь так трудно, а сотрудников мало. Бывало, у нас всегда находилась молодежь для таких авральных работ, но у Вас сейчас условия иные. Сердечный привет всем друзьям, любим и помним их.

Душевно,

Н.Рерих.

1943

Родные наши,

Долетели Ваши письма от 7-го и 27-го августа. Столько в них интересного — и подробности о Муромцевых, и об АРКА, и о переезде. Также поучительно, что наши письма доходят к Вам в изрезанном виде, и американский цензор отмечает, что не он резал письма. Этим он говорит, что резьба происходит в Индии, на пятом году войны и на двенадцатом нашего приезда в Индию. Любопытно, ибо в письмах положительно ничего не было, что могло бы интересовать цензуру. За четыре года войны мы послали Вам более ста двадцати писем и никогда урезываний не происходило. У нас имеются копии всех писем, и мы с изумлением перечитали их. Спрашивается, что же именно, по мнению цензора, не должно быть прочитано Вами?!! Мы пишем только о Культуре и о Ваших образовательных Учреждениях, вполне законно действующих. Но если и о Культуре вредно писать, то о чем же можно? Радостно, что Амер[икано]-Рус[ская] Культурная Ассоциация встречает такое сочувствие. Полезнейшее Культурное дело!

Дошел также Ваш интересный пакет с газетами от 16-го июля (об Уоллесе) и с адресом, читанным Уидом. Хорошо, что Вы можете его проинформировать. Ведь он многое может и не знать. Та же почта принесла письма от Джина (24-го июня) и от Муромцева (26-го июня) — почта так медленна, что актуальность пропадает. Привет Джину — жаль, что и он болел, теперь всюду болезни. Привет Муромцевым. Какая странная и сложная была болезнь Саны. В той же почте было письмо от м-с Сади Став (Бруклин) — просьба о статье для вегетерианского журнала. Вы ее, должно быть, знаете — она жила у нас. В Вашем пакете еще было письмо из Метрополитен Музея, от какого-то самочинного комитета об охране культурных ценностей. Экое кривое зеркало! Я им ответил, что мог бы дать сведения о России, Франции, Италии. В то же время я подивился: ведь этот комитет — кривой осколок с нашего Комитета. Подумайте, что сейчас творится? Помпея повреждена, Неаполь изуродован... Пока пишешь, где-то уже совершается нечто непоправимое. Ровно десять лет тому назад был дан Пакт охраны культурных ценностей. За декаду разве осмыслили, разве приготовились? Не мне напоминать об этом, но кто-то напомнит, и грозно напомнит. Разрушитель Хорш нарушил великую культурную работу — она бы производилась именно теперь. Но грабительство и вредительство разбивают именно Культуру, и людишки малодушно помогают вредителям!! Читали мы статью Уида «В сердце» (в их журнале). Скажите ему наш привет. Пусть навсегда хранит лучшие сердечные основы. Добрые посевы дадут добрые зерна. Прилагаю мое старое обращение о Лиге Культуры. Вам оно интересно как памятка о нужном начинании, разрушенном вредителями. Музей Современного Искусства еще прислал свои забавные уродства. Положительно, такие вехи и неистовства джаза напоминают, сколь глубоко должно совершиться переустройство мира. Кривое зеркало отражает смятение человечества. Неслыханное кривое зеркало! Ох уж эти всякие абстракции! Хотелось бы посмотреть, каковы абстрактные дома, абстрактная пища, абстрактная одежда. И не платят ли наследники Рокфеллера абстрактными чеками? От реализма могут быть пути, но абстракция — тупик. Получили «Daily Mirror». В нескольких номерах много уродливых вех. Жалобы на венерические болезни. Архиепископ возмущается приготовлением домов терпимости. Какие-то девушки — военные работники — дочиста обокрали какого-то викария. «О времена! О нравы!» Но не будем толковать о всяких кривых зеркалах. Бодро посмотрим в будущее, помыслим о культурных делах, так нужных, так неотложных. Жаль, что книга «М[ир] О[гненный]» задержалась в печати. Ведь столько о ней запросов. Дошел ли к Вам мой манускрипт «Слава»? Пожалуйста, перешлите его и сообщите нам обо всем последующем. Чуем, много у Вас хлопот с переездом, но все это ко благу. Нога Елены Ивановны очень медленно поправляется. Теперь, в пределах комнаты, передвигается с двумя палками. Длительная и болезненная история! Повсюду болезни! Будьте очень осторожны. Радуемся победам. Шлем всем друзьям наши душевные думы.

Сердечно,

Н.Рерих.

28.X.43

Родные наши,

Сейчас пришли два Ваших [письма]: одно от 22-го июля, другое от 12-го сентября — видите, как вразброд идут письма. Оба письма нас глубоко порадовали — все Ваши действия прекрасны, своевременны. Так ценно, что Вы храните бодрое настроение, — эти крылья несут и высоко, и далеко. Пришло письмо Джина, и мы радовались. Как хорошо, что он получил повышение по Красному Кресту! Много пользы удастся ему принести и теперь, и в будущем. Честные деятели будут нужны. Вообще, два брата — и Дедлей, и Джин — удивительные, редкие люди. При их труде, они полны высоких устремлений, и эти светлые крылья перенесут их через все пропасти. Наряду с АРКА и Фламма необходима. Обе организации могут поддерживать друг друга. И только истинное прилежание к Культуре может помочь в этой трудной работе. Не скроем — трудна пашня Культуры. Много одичания! Иногда радио возвестит такую пьяную пошлость, что диву даешься. К чему человечеству жить миллионы лет, если они могут восхищаться такими гнусностями! И вот только упорная культурная деятельность может пробивать броню пошлости. Как радушно нужно пригреть каждое возвышенное устремление. Не в роскоши рождаются такие взлеты, но среди труда и нередко среди лишений. Сердечно, заботливо оберегите молодые сердца от озлобления. Каждый из нас встречал хорошую, отзывчивую молодежь, но угнетенную серым домашним бытом. И хотят они взлететь, да низок потолок, заглянуть бы подальше, да мутны окна. Много серого быта. Не знают, что читать, где найти прекрасные книги! Шкафы библиотек молчаливы. Как хорошо, что Вы теперь имеете расширенное помещение и можете пригреть большее число ищущих, стучащихся. И опять удивимся братьям Фосдикам. Как они, среди будничного быта, среди каждодневного труда, сохранили горение сердец! Славный, прекрасный путь! Помните два прекрасных сказания. Когда Конфуций болел, друзья напомнили, что пора помолиться. Но мудрец ответил: «Моя молитва уже давно началась». Другое: св[ятой] Франциск позвал одного брата пойти с ним проповедовать. Они пошли в город, обошли много улиц, беседуя о возвышенных предметах. Наконец брат спросил: когда же начнется проповедь? Но св[ятой] Франциск улыбнулся: «Брат, разве ты не признал, что мы все время проповедовали? Мы пристойно шли по улицам, беседуя о возвышенном. Мы сеяли мир». О, все это Вы знаете, и Ваши новые знакомые могли вовремя предупредить Вас. Нога Елены Ивановны поправляется. Ходит с палочкой, но боль еще чувствуется. Как все Ваши болящие? Надеемся, что здоровье налаживается. Интересно, кончилось ли изрезывание писем? Я ничего не имею против любой цензуры, но любопытно, какое именно культурное сообщение не должно достичь Вас? У нас раннее похолодание — уже 46° [по Фаренгейту], а керосина нет. Плохо, что холст совсем кончился. Бумаги мало. Ведь и у Вас трудно. Но германцы сломлены, и война пошла под гору. Держитесь крепко во имя Культуры. Радио передает, что в начале ноября в Америке будут разные ам[ерикано]-русс[кие] выступления. АРКА не упоминалась. Впрочем, может быть, у Вас к этому были свои соображения. На всякие хорошие случаи Вы, наверно, отзоветесь. Передавали, что Метрополитен устраивает какую-то русскую выставку. Берегите друг друга.

Сердечно,

Н.Рерих.

Интересно было бы через Уида узнать, какую цену предложили бы за картину. Тогда сообщите нам, и мы подумаем. Ведь всегда можно найти повод к изменению цены. Не думаю, чтобы что-нибудь вышло, но все же любопытно!

14.XI.43

Родные наши,

За эти недели Ваших писем не было. Теперь у Вас уже зимний сезон, и по всем статьям оживление. Главное — бодрость, она как магнит. Читал Гверацци. События в Италии заставляют вспомнить, как мыслили благородные души в прошлом веке. Может быть, молодость и теперь вспыхивает тем же героическим духом?! Известия передают, что немцы младшего возраста гораздо более жестоки, нежели пожилые. Можно представить, что за жизнь в Европе! От бельгийского консула слышали, что в Бельгии собак уже всех съели, а кошка стоит сто франков. Конечно, неизвестно, что такое франк! Женевский журнал в последнем номере сообщает, что в Париже в летнем аукционе небольшой Ренуар пошел за четыре миллиона франков. Прямо невероятно, но опять же не знаем, во что превратился французский франк. Но журнал «Pro Arte» дает, по-видимому, точные сведения об аукционах в Париже и Брюсселе. Или люди вспоминают о художественных ценностях как о единственном прочном прибежище?! Можно представить, сколько прекрасных произведений погибает в частных домах. Нередко среди скромного обихода, бывало, попадалась вещь отличного мастера. А русские победы гремят на весь мир. Несломимое геройство ведет воинов через все преграды. Великий, широчайший Днепр не служит препятствием. Всегда верили мы в народ русский, а вот теперь и весь мир уверовал. Прекрасное, историческое дело может творить АРКА. Столько прекрасного можно поведать всему миру о Русской Культуре! Любовно, заботливо отбирайте эти драгоценные зерна. Энтузиазм не поникнет, когда в сердце сохраняется сознание о значении творимой работы. Вперед, вперед, вперед! Наверно, Вы обращали внимание, что московское радио даже во дни войны часто говорит о заседаниях Академии наук, о выставках, о новых музыкальных произведениях, об университетах и школах и прочих культурных преуспеяниях. Между тем другие радио о жизни Культуры говорят очень мало или совсем не поминают. Это очень показательно. Если решите дать в «Новоселье» мои листы, можно помянуть, что они из книги «Слава». Ведь они войдут в манускрипт, который Вы, вероятно, теперь получили. «Крылья Победы» и «Огонь — на меня» могут войти в манускрипт «Слава» — они и по числам новее. Попросите секретаря переслать манускрипт и сообщить Вам о последующем. После всех суперлативов, о которых Вы писали, он, надо думать, устроит все ладно. Потрудимся во славу героизма, самопожертвования — преуспеем! Поверх житейских забот найдем час для самого высокого. Полюбим этот час, им оживем. Привет сердечный всем друзьям.

Душевно,

Blog

Письма в америку 1923—1947 10. VI. 23