Б. и Л. Никитины. Мы и наши дети
| Вид материала | Документы |
СодержаниеСпоры, ссоры Трудное наше счастье |
- Б. и Л. Никитины. Мы и наши дети, 4223.73kb.
- Наши дети это наша старость, 114.38kb.
- Единство требований воспитания семьи и школы к учащимся, 99.18kb.
- Лекции о воспитании детей общие условия семейного воспитания, 1325.45kb.
- Куломзина с. С. наша церковь и наши дети, 1764.69kb.
- Наши дети и наркотики, 56kb.
- И о реализации проекта. Проек т: Международное общественное движение «Добрые Дети Мира»., 145.22kb.
- Как вести себя в школе, дома и в общественных местах, 63.2kb.
- Конкурс «Родительский дом начало начал» моу «Петровская средняя общеобразовательная, 9.65kb.
- Мы и наши дети Содержание, 4076.26kb.
Споры, ссоры
Первыми, кто был возмущен таким "варварским" отношением к ребенку, были, конечно, наши бабушки, которые тогда жили вместе с нами и просто видеть спокойно не могли голого младенца. Но мы не уступали их натиску. Малыши были веселы, спокойны, энергичны, не болели, легче переносили диатез, и мы настаивали на своем. А на нас уже косо стали посматривать соседи. Прохожие на улицах, когда мы шли с непривычно легко одетыми малышами, осуждающе бросали нам в спину:
-- Сами-то в шубах, а детей заморозить хотите?
Пришлось нам подравниваться под малышей, мы стали одеваться тоже полегче, но реплик от этого не убавилось:
-- Смотри-ка, ребенок едва поспевает, бежит за ним, а он хоть бы шаг поубавил.
-- Ушки, ушки-то ему прикройте -- застудите!
-- Что же ты, мать, ему головку-то не прикроешь -- напечет ведь.
Мы же твердо придерживались правила: считаться только с самочувствием малыша и в своих действиях исходить прежде всего из него. Вот здесь мы и допустили первую серьезную ошибку: внимательно наблюдая за детьми, мы не всегда обращали внимание на самочувствие окружающих и, конечно, были за это наказаны градом новых замечаний, наставлений, упреков.
А ребятишки тем временем росли. Кто-то из знакомых подарил полуторагодовалому Алеше кубики с буквами. Ну буквы-то ему еще ни к чему, подумали мы, но кубиков у сына не отобрали. И были немало удивлены, когда обнаружили месяца через три, что Алеша-то наш уже узнает с десяток букв. К двум годам он уже знал чуть ли не весь алфавит, а в два года восемь месяцев прочитал первое слово. Для самого Алеши это было как будто так и надо, а для нас это стало целым открытием: так вот уже когда человек может читать! А как же в остальном? Так начались наши пробы не только с обучением грамоте, но и в физическом развитии малышей, в овладении различными движениями и даже в укреплении их здоровья. Пробы эти были чаще всего чисто интуитивными попытками разобраться, что малыш уже может. Мы ведь не знали, что ему по силам, что уже можно, а чего нельзя, и пробовали осторожно, играя. Никакого давления, никакого обязательного урока, но и не сдерживали, если ему самому хочется. Удалось что-то малышу -- мы рады, не получилось -- значит, пока отложим.
Мы жили тогда в небольшом щитовом домике, сами его оборудовали, сами топили печи, ходили к колонке за водой и делали массу других хозяйственных дел. А дети были рядом. Вот Алеша видит, что папа забивает гвозди, и требует себе молоток. Мама подметает пол -- он тянется к щетке или венику. И вот тут-то мы, кажется, сделали еще один правильный шаг к дальнейшим нашим педагогическим открытиям: впустили детей в мир взрослых хлопот и занятий, постарались дать им большой простор для собственной их деятельности.
Мы не только обзавелись маленькими молотками, пилами, топориком, веничком и многими другими инструментами, но и дали возможность малышам самостоятельно постигать свойства вещей и явлений. Даже опасные вещи (спички, булавки, иголки, ножницы и т. п.) мы не прятали, а знакомили детей с ними. Малыши рано узнали, что утюг горячий, иголка острая, спички могут обжечь, а нож порезать пальчик. Сначала нами руководило лишь желание, чтобы занятый делом малыш не лез на руки, не приставал, не мешал работать, но при этом сам был бы осторожен -- ведь следить за детьми, не спуская глаз, нам было совершенно некогда, мы оба работали. И только значительно позже мы поняли, какие большие возможности для развития получают дети при таком самостоятельном исследовании окружающего мира.
Со временем у Алеши и Антона появились целые наборы столярных и слесарных инструментов, конструкторы металлические и деревянные, пластилин и бумага, проволока и гвозди. Так же естественно вошли в мир малышей буквы на кубиках и буквы на картонках, азбука на стене и касса букв, карандаши и бумага. Алеша с Антоном не только строили поезда и башни из кубиков, но и свободно плавали в этом "азбучно-цифровом" море, писали буквы и не подозревали, что это "абстракции". И мы не делали разницы между вещами, числами и буквами и просили: принеси ТРИ ложки, найди ДВЕ буквы М, разрежь яблоко на ЧЕТЫРЕ части...
Азбука и счет, опущенные с высот "возрастной недоступности" и вошедшие в ребячью жизнь наравне с игрушками и инструментами, оказалось, усваиваются столь же легко и просто, без всяких уроков, как слова "ложка", "хлеб", "дай" и "молоко". В самом деле, что такое три десятка букв и цифры среди многих сотен слов, которые малыши узнают в первые два года жизни?!
Но снова мы слышали:
-- Что вы делаете? Нельзя до школы обучать грамоте, ведь вы не знаете методики, вы неспециалисты, вы изуродуете детей!
ТРУДНОЕ НАШЕ СЧАСТЬЕ
Вот так, в спорах, мы начинали... Сначала мы воевали с бабушками и соседями, потом спор вышел на страницы печати. "Правы ли мы?" -- спрашивали мы в своей книжке, газетной статье, фильме. Многие с нами не соглашались: "Нет, они не правы! Раннее развитие опасно! Раннее развитие вредно!"
А мы, глядя на веселых, подвижных, всегда чем-то увлеченных наших малышей, недоумевали: "Почему опасно? Почему вредно?" -- и погружались в изучение книг, брошюр, статей -- всего, где можно было добыть сведения об этом страшном раннем развитии.
Мы узнали, что еще в начале нашего века у М. Монтессори дети (причем дети умственно отсталые) к пяти годам не только читали, но и каллиграфически писали, что в Японии есть школа для одаренных детей и принимают туда четырехлетних ребятишек, что в Филадельфии существует институт по исследованию человеческого потенциала, где сделали вывод: "правильный" возраст, в каком следует учить ребенка читать, -- это полтора-два года. Петра Первого дьяк Никита стал учить грамоте примерно в три года. Мария Кюри была на два года моложе своих подружек в гимназии, Н. В. Гоголь в три года писал слова, а в пять пробовал сочинять стихи. В семье Ульяновых все дети к четырем-пяти годам уже читали.
Все это поддерживало нас в наших поисках. Но главным подтверждением правильности выбранного пути были наши дети. Они поражали нас своими возможностями. Мы не поспевали за их развитием, мы постоянно ошибались в своих прогнозах. Это было удивительно! И это заставило нас увязнуть в проблеме раннего развития всерьез.
За восемнадцать лет мы заметно отклонились от традиционных сроков начала развития детей, но теперь мы слышали новые возражения:
-- Ну хорошо, действительно, дети могут развиваться намного быстрее, но нужно ли это, не лишаете ли вы своих детей счастливого беззаботного детства?
Так говорят и думают многие, пока... не побывают у нас в гостях. А когда увидят все своими глазами, поговорят и поиграют с нашими ребятами да еще и привезут своих малышей в наш "детский сад", а потом никак не могут их вытащить домой, вот тогда, расставаясь с нами, признаются:
-- Счастливые у вас дети...
А иные вздыхают:
-- Счастливые вы родители...
А мы и не отказываемся действительно счастливые, только счастье наше не само по себе к нам пришло, нет, не само...
Вот мы и решили написать обо всем, что узнали сами, с единственной целью: может быть, наш опыт поможет кому-нибудь стать счастливее.
В своем рассказе мы постарались учесть те вопросы, которые нам чаще всего задают в письмах, на встречах, во время посещения нашего дома. Когда слышат, что мы оба работали, детей в ясли и садик не отдавали, няни у нас никогда не было, а бабушки живут отдельно, нам непременно задают один и тот же вопрос:
-- Как вы успеваете? Откуда берете время на воспитание? Тут с одним не знаем, как управиться, а у вас семеро.
Ответом на этот вопрос служит вся наша книга. Мы расскажем вам, на что мы тратим время, а на что не тратим, за счет чего экономим, а на что не жалеем ни минут, ни часов, ни дней, ни целых лет.
И так же, как в беседах, мы, конечно, говорим не хором, а по очереди, так и в книге каждый из нас будет рассказывать о том, в чем он больший "специалист". А в случае надобности будем комментировать или дополнять друг друга и даже иногда можем поспорить, как это бывает у нас и в жизни.