Последние дни агента 008 и первый арест Штирлица
| Вид материала | Документы |
- Сторожева Татьяна Юрьевна, учитель русского языка и литературы моу сош №6 Г. Петровска, 394.07kb.
- Подготовили и провели: Мосина, 121.08kb.
- Первый арест, 2492.23kb.
- Записки (дневник) юного начальника лагеря, 29.15kb.
- Проект «Милосердие», 29.29kb.
- Загадка Шестой симфонии Чайковского Анализ содержательного аспекта Шестой симфонии, 54.77kb.
- В последние дни перед запуском Большого адронного коллайдера многие решили узнать,, 9.69kb.
- Защита состоится 11 октября 2007 года в часов на заседании Диссертационного совета, 367.8kb.
- Удк 616. 36-008. 5: 616-008. 6 Синдром холестаза, 228.59kb.
- Северо-западный филиал, 140.85kb.
ГЛАВА 14
Самый любимый бегемот
– Так что же у тебя случилось? – спросил Штирлиц пастора Шлага, который рыдал на плече русского разведчика.
– Они хотят украсть моего бегемота! Самого любимого бегемота советской детворы! Мне за него денег предлагали, а я отказался!
Шлаг снова зарыдал, представив, что теперь он может остаться без бегемота и без денег, которые ему предлагал давешний мафиозный принц.
– С чего ты решил, что бегемота хотят похитить?
– Мне позвонил доброжелатель. Он сказал, что очень любит животных, и добавил: «Банда Бородатого решила украсть вашего бегемота!»
– А кто предлагал деньги? – подозрительно прищурился Штирлиц.
– Сначала какой-то иностранный принц, потом какой-то американец.
– Американец? – Штирлиц вспомнил, что жвачка, испортившая сейф Мюллера была именно американская. – Всё ясно! Американец работает на этого принца, и оба они хотят выкрасть твоего бегемота.
– О! – пастор разинул рот от удивления, поразившись проницательности великого разведчика.
– Американец был с бородой?
– Нет.
– Значит, приклеит. Спасём мы твоего бегемота, – пообещал добрый Штирлиц. – Это всё?
– Нет, – пастор Шлаг замялся. – Тут приходил один кавказец, он меня пощупал.
– Что значит «пощупал»?
– Как в гестапо, – Шлаг пустил слезу. – Вы ведь знаете, господин штандартенфюрер, как я боюсь щекотки, я не выдержал и раскололся.
– Раскололся? А о чём он тебя спрашивал? Что ты можешь знать?
– Откуда у вас деньги. Я сказал, что их привёз из Швейцарии профессор Плейшнер, – виновато ответил пастор Шлаг.
– Ну и что? – удивился Штирлиц. – Кому какое дело, кто мне и откуда привёз деньги?
– Они подозревают, что это какие-то «партийные миллионы».
Штирлиц начал тревожно ходить по кабинету. Кажется, агенты ГКЧБ снова вышли на его след и интересуются партийными миллионами. Ну, ничего, он разделается с ними, как однажды разделался с пуэрто-риканским шпионом – в два счёта. «Раз, два», – сказал он тогда следящему за ним латиноамериканцу и сбросил его с девятиэтажки.
– Да. Очень странная история, – сказал Штирлиц, обдумав сообщение пастора Шлага. – Какие партийные миллионы? Это просто моё наследство, которое мне завещал брат профессора Плейшнера перед тем, как выпасть из окна.
Штирлиц справедливо опасался, что загадочный кавказец разместил в кабинете директора некоторое количество скрытых микрофонов. В таком случае, считал профессиональный разведчик, лишняя дезинформация не повредит.
– Понятия не имею, – плакался пастор Шлаг, которому было наплевать на миллионы, когда могли похитить бегемота. – Если моего бегемота украдут, меня могут запросто уволить с работы. И кому я потом буду нужен?
– Только о себе и думаешь! – возмутился Штирлиц. – Ты хоть понимаешь, что заложил меня какому-то кавказцу, и теперь мне грозит смертельная опасность? Наедут рэкетиры, попросят поделиться, придётся их убивать. Ты, как священник, должен знать, что убивать грешно. Это на тебе будет мой грех!
– Но я же не знал, что это так серьёзно!
– «Серьёзно», – передразнил Штирлиц. – Совсем уже от рук отбился. Хватит, Шлаг, поработал ты под прикрытием, теперь пора потрудиться непосредственно в моей фирме ШРУ.
– ЦРУ?
– Нет, ШРУ!
– А как это переводится?
– А тебе-то не всё равно?
Пастор Шлаг вздохнул.
– Штирлиц, я на всё согласен, готов туалеты мыть в вашем ШРУ, только помогите мне спасти бегемотика. Пусть он умрёт от старости на своей Родине, в моём зоопарке.
– Ладно, что-нибудь придумаем. Кстати, туалеты помыть после отравленного пургеном Мюллера нам не помешает. Берём тебя на полставки уборщицы.
– Штирлиц, вы уж постарайтесь. Этот бегемот – любимец московской детворы, если «Бородатые» его похитят, дети будут безутешны. И у них уже не будет счастливого детства.
Глаза пастора Шлага наполнились неподдельными слезами.
– Разберёмся. Хватит тебе канючить, я же обещал! Считай, что твой бегемот уже плавает в твоём бассейне! Потом прикупим ещё штук шесть, они начнут размножаться, и у тебя будет целое стадо бегемотов. Будешь устраивать бегемотовые бега.
– Правда?
– Я же тебе говорю, – бросил Штирлиц, зевнул и вышел из здания дирекции.
Он сел в «БМВ» и позвонил в офис.
– Наташа? Как там Айсман? Пусть приготовит три ящика динамита и побольше патронов. Кажется, в зоопарке назревает небольшое, но кровавое дельце... Потом приезжайте в «Красную Шапочку».
– Хорошо, босс! Только берегите себя, вы знаете почему.
– Нет, – честно ответил Штирлиц. – А почему?
– А что вам подсказывает ваше сердце?
– Что оно работает без перебоев. Так отчего же я должен себя беречь?
– От пуль, яда и кинжалов.
– А почему?
– Потому что вы – общенародное достояние, Максим Максимович, – ответила Наташа. – И много маленьких девочек будут горько плакать, если вас пристрелят, как какого-нибудь музыканта. И я – одна из них.
– Ах, вот оно что! – догадался Штирлиц. – Как же я об этом раньше не догадался?
Но Наташа, не отвечая, повесила трубку.
ГЛАВА 15
Притон «Красная Шапочка»
Ресторан «Красная Шапочка» можно было смело назвать притоном, но ни один журналист из боязни получить на вечерней улице по голове не решился бы этого сделать. А кроме того журналистов не пускали в этот ресторан.
Три фронтовых товарища и две секретарши расселись за удобным столиком и скромно заказали покушать.
– А пиво мы будем пить? – забеспокоился Айсман. За годы жизни в Германии он привык выпивать в день литров пять пива.
– Лучше три раза «да», чем один раз «нет», – ответил Штирлиц, протирая скатертью руки.
– А давай на спор, кто больше выпьет? Кто проиграет, того стошнит!
– Айсман! Сиди спокойно, мы пришли в приличное место, не забывай, что мы теперь деловые люди!
Как уже упоминалось, место действительно было приличным, сюда пускали только видных коммерсантов и надежных деловых людей, потому что на сцене танцевали совершенно голые девушки. Раньше сюда пускали только проверенных партийных товарищей, а сейчас партийные лидеры предпочитали отдыхать у себя на хорошо охраняемых дачах, а ресторан начали посещать банкиры, кооператоры и адвокаты. От «красных» времён осталось только название – «Красная Шапочка».
– О! Ништяк! – вскричал Айсман, толкая Свету. – Какие девочки! Я бы с такими переспал! Со всеми сразу и с каждой в отдельности! А ты?
– Я не люблю женщин, – ответила Света.
– А мужчин любишь? Таких, как я, а?
– Вы, господин Айсман, большой нахал!
– Да, Света, ты права. Нахал у меня большой!
– И большой пошляк, – отвернулась девушка.
– Нет! – возразил Айсман. – Я – не поляк, я – немец.
Два услужливых официанта принесли блюда, которыми заставили весь стол. Здесь Штирлица хорошо знали и помнили, что означает его желание «скромно откушать».
Чавкая, сотрудники ШРУ, набросились на угощение.
За большим столом в другом конце зала чествовали какого-то молодого человека. Гости шумно рукоплескали, орали «Слава! Бис!», пили, а молодой человек с важным видом что-то зачитывал из книжки и под громкий подхалимский смех раздавал автографы. Штирлиц, который не любил, чтобы в его присутствии шумели, пару раз с неудовольствием посмотрел в сторону веселящихся.
– А вы говорите, мы плохо живём! – сказал Айсман, поправляя повязку на глазу руками, уже измазанными в соусе. – Ещё немного, и мы будем жить, как в Америке.
– Не это главное! – провозгласил Мюллер. – Главное, настали новые времена!
– Конечно новые. Все вокруг стало продаваться, – недовольно буркнул Штирлиц, но Мюллер его уже не слушал.
– Прошлое – отмирает. Уже скончалась «новая общность людей», именуемая «советским народом», который, подобно пещерным людям, жил в пещерах, питался подножным кормом и пугался рыка тигра, даже когда он рычал с перепоя...
– Как в Америке скоро жить будем, – подхватил его мысль Айсман.
– Да что ты, Айсман, всё об этой паршивой Америке! – возмутился Мюллер. – В Америке сплошные негры!
– Это точно, – поддержал Штирлиц. – Сюда привезли одного, так он украл у Мюллера из сейфа досье...
Мюллер насупился.
– Надо, чтобы жизнь была не как в Америке, а как в Германии, – сказал Штирлиц. – Лично мне «Мерседесы» нравятся больше, чем негры. Кстати, Айсман, что это за люди? Почему их пустили в ресторан, где я кушаю?
– Сейчас разберусь! – пообещал Айсман. – Эй, любезный!
Побежал официант.
– Слушаю-с!
– Что это за толпа? Почему шумят?
– Банкет, – объяснил официант. – Поклонники известного писателя Бориса Ломтикова отмечают издание его очередной книжки.
– Передай этому известному писателю, что если его гости не перестанут шуметь, они будут иметь дело с известным штандартенфюрером СС фон Штирлицем!
– Сию минуту-с!
Официант побежал исполнять поручение Айсмана.
– Мне это не нравится, – пожаловался Мюллер, продолжая разговор про негров. – Ситуация – охренеть. Какое название для досье не дам, всё сразу же становится вверх ногами...
– Тут я с тобой прав, – поддержал его Айсман.
– Ясно одно, – продолжал Мюллер. – Кто-то выкрал дело на Бормана. Значит, Бормана собираются шантажировать. По моему досье можно с лёгкостью доказать, что Борман был фашистским выродком, палачом НКВД, пособником Мао, сотрудником северо-корейской разведки, сионистом, антисемитом и ещё Бог знает кем. С помощью такого досье любого можно заставить сделать всё, что угодно. Даже коробку «Сникерса» сожрать! Но вот что они хотят заставить сделать Бормана?
– Какая разница? – пожал плечами Айсман. – Как они найдут Бормана, если он прячется у нас в подвале?
– Найдут, – сказал Мюллер. – В досье об этом тоже написано!
– А зачем ты это вписал в досье? – возмутился Айсман.
– Досье – оно на то и досье, чтобы быть полным.
– Это ты – полный идиот!
– Попрошу не забываться! – гордо вскинул голову Мюллер. – С кем разговариваете, фашист?
– От фашиста слышу!
Джек Клигенс, агент, перекупленный Зизиподом, сидел в углу ресторана «Красная шапочка» и в недоумении слушал разговор за столом Штирлица. «Каким видом шифровки они пользуются? Может быть, надо принимать во внимание только каждое третье слово, или каждое пятое? И кого они называют кличкой "Фашист"?»
Агент в нетерпении потёр руками и закурил сигару.
«Надо переходить в ближний бой, – решил он. – Я мужчина привлекательный, американец, стоит попробовать завербовать секретаршу Штирлица.»
Джек причесал расчёской волосы, направил в рот струю освежающего дезодоранта и подошёл к столику Штирлица.
– Извините, можно мне пригласить вашу даму на танец?
Штирлиц, внимательно разглядывающий в бинокль обнаженных красоток на сцене, разрешил:
– Если дама не против...
Наташа, которая с большим удовольствием потанцевала бы с самим Штирлицем, тем не менее встала и подала руку американцу. Джек Клигенс, ослепительно улыбаясь, как голливудская кинозвезда, повёл девушку танцевать.
– Штирлиц, ты посмотри, как он её к себе прижимает! – возмутился Айсман.
Штирлиц насторожился и отложил бинокль.
С минуту весь столик напряженно наблюдал за танцем.
– Если его рука спустится по её спине ниже талии, я из него сделаю люля-кебаб, – пообещал Штирлиц.
Тут к столику Штирлица подошёл известный писатель Борис Ломтиков. Будучи немного навеселе, писатель покачивался и время от времени икал.
– Это кто тут себя Штирлицем называет?
Русский разведчик обернулся к Ломтикову.
– Ну, допустим, я.
– Как вам не стыдно! – Ломтиков погрозил пальцем перед носом Штирлица. – Я про Штирлица уже шесть книг написал! Штирлиц – это же Герой Советского Союза, он уже умер за свою Родину, а вы, бандит, взяли себе такую кличку! Вы позорите честное имя русского разведчика Штирлица! Немедленно извинитесь!
Айсман ошарашено посмотрел на Штирлица.
– Дать ему в рыло? – с надеждой спросил он.
– Перед кем я должен извиниться? – поинтересовался Штирлиц.
– Перед всеми! – радостно воскликнул молодой человек.
– Дай, – разрешил Штирлиц.
Айсман дал писателю кулаком в глаз. Тот отлетел к своему столу и опрокинул его. Гости Ломтикова бросились бить агентов ШРУ. Штирлиц, раздавая удары направо-налево, пробился в центр зала, где с Наташей танцевал американско-зизиподский агент, и на всякий случай дал самоуверенному американцу поддых. Тот упал, и его затоптали дерущиеся.
– Решительно, в этой стране стало негде отдохнуть интеллигентному человеку.
И Штирлиц повёл свою секретаршу на выход. По пути к Штирлицу присоединился Мюллер, который не любил слишком оживлённый отдых, и секретарша Света. Айсман находился в самой гуще дерущихся, в толпе мелькали его кулаки, опускаясь на чьи-то головы. Воспользовавшись моментом, недовольные артисты лупили своих менеджеров, деловые люди – своих адвокатов.
За американским шпионом Клигенсом, который начал было ползком выбираться из драки, устремились два внештатных сотрудника КГБ, которые давно следили за подозрительным американцем. Агент достал свой бесшумный пистолет. «Да здравствует господин Президент!» – хотел крикнуть Джек, но не успел. Кэгэбэшники начали профессионально избивать беднягу, стараясь отбить какие-нибудь жизненно важные органы.
– Обрати внимание, Мюллер, на этих двоих, – заметил Штирлиц, показывая на парней в штатском, лупцующих агента Клигенса. – Если они из милиции, то почему бы им не показать сначала свои документы, а потом уже начать бить его ногами? А ты говоришь, демократия.
– Какая тебе разница? – резонно ответил Мюллер.
– Господин Штирлиц! Господин Штирлиц! – по улице с криками бежали профессор Плейшнер и пастор Шлаг.
– Ну, что случилось? – остановился русский разведчик.
– Борман исчез из подвала! – выдохнул запыхавшийся профессор.
– Началось! – сказал Мюллер.
– Да, – задумчиво кивнул Штирлиц. – Видимо, тот, кто украл досье, начал шантажировать Бормана. Но что, чёрт возьми, Борман должен сделать?
– Наверняка, украсть бегемота! – всхлипнул пастор Шлаг.
– Нет, это должен сделать Бородатый.
– Да, но Борман может знать этого Бородатого и шантажировать его, чтобы Бородатый украл бегемота! – не унимался обеспокоенный пастор.
– Сегодня же приступаем к охране бегемота, – решил Штирлиц. – В зоопарке поймаем и Бородатого, и всех остальных уродов.