Рассказ из книги «Банкирский Дом»

Вид материала

Подобный материал:

Рассказ из книги «Банкирский Дом»

Александр Вольнов

Иван Губенко

нефтяной шейх ромашкино

Он был самым красивым парнем в Тимяшево, да и не только, пожалуй, в нем, а позднее и в Бугульме, в первую очередь, в педагогическом училище, где учился. Высокий, стройный, большеглазый Аклим с первого взгляда останавливал на себе внимание. Крупная голова, сплошь усыпанная темными словно только что завитыми ровными кудряшками, казалась массивной, тем более, в его юношеском возрасте. Все еще шла тяжелая, кровавая война с фашистской Германией. Отец Аклима — Касим Мухаметзянов — как ушел на войну в самом начале ее, летом 1941 года, так вскоре и погиб. Пришла в Тимяш на него «похоронка», и сразу стал одиннадцатилетний Аклим старшим мужчиной в семье Мухаметзяновых, где были еще сестра и два младших брата.

Рано взрослели в войну пацаны, оставшиеся старшими в семьях после гибели отцов. Так было и в этой семье. Мальчик стал главным помощником матери в любой сельской работе и, в первую очередь, в колхозе и на приусадебном участке. И жизнь семьи Мухаметзяновых в войну и в послевоенное время была такой же трудной и полуголодной, как и у миллионов других семей России. Но и в тяжелых условиях военного времени молодому человеку свойственно расти и развиваться. Надо сказать, что Аклим Мухаметзянов, так же, как миллионы молодых парней страны, по возрасту не успевших на войну, сразу же после ее окончания жадно стремились в военные училища, техникумы и институты.

Село Тимяш, или как его называли по-русски, Ромашкино, было крепким в татарской глубинке, находилось в тридцати километрах от большой известной железнодорожной узловой станции Бугульма и тянулось почти на километр вдоль Шугуровского большака. В поселке Шугурово, примерно в двадцати километрах от Тимя-шево, с давних пор были известны на склонах холмов многочисленные выходы нефтяного битума на поверхность и велась его разработка. Довольно богатым до войны было село Тимяш. Исторически жили здесь всегда в основном татары. Добротно жили раньше и живут сейчас. Избы бревенчатые, крепкие, чистые, как снаружи, так и внутри. Жители держат много скотины: обязательно корова, несколько овец, куры и почти в каждой семье стайка гусей, и непременное их гоготание стало особой приметой села. Любят татары эту крепкую, красивую, хоть и горластую, птицу. Главным украшением стола на праздники бывает гусь. Да уж и вкуснее лапши с гусем трудно что-либо придумать здесь.

Подрос Аклим Мухаметзянов. Многие совсем юные девушки, не говоря уже о молодицах, оставшихся после войны без женихов, заглядывались на него. Аклим всегда был опрятным — брюки и рубашка отглажены, особенно это было заметно, когда он возвращался домой на каникулы из Бугульминского педагогического училища, куда поступил по настоянию матери. Аклим часто рассказывал, как ему пришлось поступать в училище. Язык русский знал еще слабо. Доходило иногда до смешного. Преподаватель задает кому-нибудь из экзаменующихся вопрос, а ответ следует курьезный. Вот почему первым делом надо было овладеть русским.

Поступив в училище, Аклим старался учиться успешно, чтобы вернуться в родное село грамотным учителем. Как старший сын в семье, в каникулы летние помогал дома матери, а тут вскоре началось бурение нефтяных скважин не только вокруг села, но и почти в самом селе. А когда уж закончил он педагогическое училище, одну скважину начали бурить почти что на их огороде. Сразу после окончания училища Аклим пошел работать учителем в свою родную сельскую школу и одновременно был культработником, играл на гармошке и баяне. Но что-то удивительное произошло с ним. Впервые он с необыкновенной гордостью начал рассматривать сорокаметровые металлические башни, с помощью которых происходило бурение глубоких, почти двухкилометровых скважин в самые глубины земли. Эти гигантские махины — буровые работали днем и ночью, освещаясь в темноте звездами ярких электрических ламп. На вышке постоянно гремело. С завыванием работали мощные «дизеля». При спуско-подъемных операциях, кроме «визга» моторов, еще стоял сплошной грохот труб. В летние месяцы почти все молодые парни Ти-мяшево, работавшие «на буровой», увольнялись, так как их ждали сельские работы в колхозе и на приусадебных участках.

Заканчивался сорок восьмой год прошлого века, время для страны было трудное, но пробуренные скважины вокруг села не давали никаких ощутимых результатов и были «сухими», как говорят в этом случае нефтяники. Аклим как-то однажды пришел на буровую и разговорился с мастером, а тот, нуждаясь в рабочих, предложил парню поработать. Аклим, имевший в школе как учитель летний отпуск, согласился. Ему было интересно, тем более, что работа предстояла «на своей», как называли ее Мухаметзяновы, на третьей скважине, почти что в их огороде.

Лето пролетело мгновенно. Аклим, как наиболее грамотный среди сельских парней, быстро усвоил необходимые операции, и ему даже понравилось работать на буровой, да и мастер перед сентябрем в сердцах пожалел, что добросовестный парень ушел работать снова в свою школу. В разговорах с Аклимом он часто рисовал ему перспективу работы на буровой, но Аклим уходить из школы пока не хотел, хотя буровикам хорошо платили, несравненно больше, чем в школе. Однако парню было боязно бросать свою специальность. Но за летние месяцы Аклим почувствовал не только настоящие мужские нагрузки, но и определенный интерес к технике на буровой, оценил четкий порядок в работе. Он даже хвастался перед друзьями, какая это трудная и важная работа у нефтяников и как он с ней справлялся.

А спустя некоторое время однажды ночью вдруг из третьей скважины ударил мощный фонтан нефти, который, как оказалось, хоть и ждали, а все-таки прозевали. Что тут творилось! Сразу понаехало много разных начальников, понагнали техники: трактора, машины. Земля вокруг огорода и вообще всё вокруг скважины было залито нефтью, начальники, приезжавшие на буровую, были как-то радостно возбуждены.

Так, на глазах Аклима случилось открытие знаменитого нефтяного месторождения Ромашкино. Об этом подробно уже потом, несколько лет спустя, Аклим узнает, работая оператором по добыче нефти. Но давайте сначала по порядку. Ибо для нас особенно важно проследить последовательно судьбу Мухаметзянова, оказавшего значительное влияние на становление жизненной позиции и судьбы нашего главного героя.

Аклим все еще продолжал работать в поселковой школе Тимяшево-Ромашкино. Теперь, после открытия гигантского месторождения нефти в Татарии, поселок практически так и называли «Ромашкино», хотя в своем поселковом обиходе местные жители называли по-прежнему «Тимяшево». Молодой кудрявый красавец Аклим Касимович Мухаметзянов продолжал жить своей прежней жизнью школьного учителя. Но слишком неординарным человеком был этот любимец поселковых девушек. Он не пропускал мимо себя никаких важных новостей, тем более, по Ромашкинскому месторождению нефти: оно уже гремело на весь Советский Союз. И действительно, здесь все больше разворачивались крупные работы. Со всей страны потянулась сюда различная техника, поездами доставлялись многочисленные машины.

Мухаметзяновым была предоставлена материальная компенсация за огород и само собой был выделен новый участок земли. Конечно, все это интересовало не только мать, как главу семьи, но и старшего сына Аклима. И он, главное, понял, насколько серьезно взялись за дело буровики-нефтяники. Поняли всю серьезность и значимость соседства буровиков и поселковые жители. Многие молодые мужчины по первому спросу пошли к ним работать, тем более, разрешалось переходить к ним из колхоза. Аклим тоже не остался в стороне от этого поселкового движения. Необходимо сказать о том, что параллельно с буровыми работами на новых точках месторождения Советское правительство развернуло опережающее освоение и ввод в эксплуатацию нефтяных скважин, давших большие первоначальные объемы добычи нефти, для чего возник нефтяной промысел на манер башкирских, и появились инженеры и руководители его с промыслов Башкирии, Бугуруслана, Куйбышева и др. Так, на Ромашкинском нефтяном промысле появился инженер-нефтяник, татарин по национальности, Мингареев, который, из-за отсутствия жилья, какое-то время как раз квартировал у Мухаметзяновых, непосредственно у скважины № 3 — первооткрывательницы Ромашкино.

Молодого приветливого интересного инженера Мингареева, конечно же, заинтересовал молодой грамотный учитель Тимяшской поселковой школы. Молодые люди не могли не общаться между собой, хотя Мингареев был значительно старше. Да и Аклиму, видимо, было интересно общение с постояльцем, хотя, честно говоря, молодого инженера редко можно было увидеть в доме Мухаметзяновых, разве что иногда по вечерам. Но все же общались молодые люди. Само собой интеллигентность молодого инженера Равхата Шагимардановича Мингареева невольно привлекла к себе внимание не только Аклима, но и остальных членов семьи Мухаметзяновых. Особенно поражали семью серьезность, деловитость и пунктуальность постояльца. Надо сказать, что поскольку вся работа нефтяного промысла Ромашкино начиналась с нуля, Мингарееву приходилось у Мухаметзяновых и проживать, и столоваться, тем более, инженер был человеком одной с ними национальности. Около полугода довелось Мингарееву прожить в этой семье, но это общение многое решило в судьбе Аклима. По совету Мингареева он перешел работать помощником оператора по обслуживанию нефтяных скважин и вскоре не только приобщился к этой нелегкой работе, но и почувствовал вкус к ней и особый интерес.

Молодой Аклим сразу увидел огромную перспективу нефтяного промысла. Работа в школе привила Аклиму не только определенную культуру поведения и взаимоотношений с людьми, но и позволила ему приобрести определенные организаторские навыки, что в последующем очень помогло в становлении успешной его карьеры. Интересный и серьезный во всех жизненных делах красавец-парень не был ни зазнайкой, ни пустозвоном. Со школьной скамьи полюбил он свою ровесницу Гульчайчак и, вернувшись после окончания педагогического училища, так и увивался вокруг нее. Ну и она видела и понимала, чего стоит этот кудрявый, высокий и сильный парень. И когда он уже работал на промысле, она дала согласие стать его женой, чему Аклим был несказанно рад, так как душевно желал только этого, оставаясь скромным молодым человеком. Мы не будем здесь, в этой главе, особенно много внимания уделять подробностям личной жизни Аклима. Наша задача в другом: показать, в первую очередь, его влияние как яркой личности крупного организатора на судьбу Ивана Васильевича Губенко. Надо сказать, что грамотность, организаторский талант Аклима Мухаметзянова, да и приобретенные знания как нефтяника постоянно притягивали к нему внимание руководителей промысла. А вскоре он был востребован, как организатор подразделения, обслуживающего промысел нефтяной техникой, и вообще занимался материально техническим снабжением. Конечно, в какой-то мере Аклима поддерживал и бывший их постоялец Мингареев, работавший в руководстве промысла. К тому же, неожиданно проявился у Аклима своего рода снабженческий талант.

Он быстро осваивал новое для него дело. Сказалась его неожиданная тяга к разным механизмам, машинам и вообще к разной технике, которой было много на промысле. Внимательно и пытливо относился Аклим ко всему новому, у него еще было редкое качество свободного непринужденного общения порой даже с незнакомыми людьми, которые проникались быстро, чуть ли не с первых минут, уважением к нему. Обворожителен он был в общении не только с женским полом. Безгранично доверяли ему и мужчины. А это было как нельзя кстати в работе по материально-техническому обеспечению промысла не только запчастями к машинам и механизмам, но и при добывании самой техники, металлов, труб, инструментов для буровых. Это редкое качество Аклима оказалось незаменимым при решении сложных снабженческих вопросов. Но и сам он не мельтешил, если что пообещал достать взамен, то, кровь из носа, но он выполнял обещания. Вернее, он никогда не обещал невозможного, а только то, что считал возможным, потому и не подводил никого. Расчетливым и добросовестным человеком был Аклим. И на него можно было всегда положиться. Эту серьезную особенность его быстро заметили не только на промысле, но и в руководстве нефтяного треста в Бугульме, и Мухаметзянов был назначен заведующим товарным парком на нефтепромысле № 1 в Ромашкино, где собиралась вся нефть с месторождения. Работая руководителем важного подразделения у нефтяников главного товарного парка, Аклим Касимович еще более активно проявил себя и стал широко известен среди нефтяников. Он уже к этому времени женился на своей любимой девушке, и они образовали прочную семью, что, надо сказать, все последующие годы создавало Мухаметзянову надежный прочный тыл.

Аклим не был никогда любителем выпивки, не был и гулякой, как многие мужчины с достатком. Он всегда был прекрасным семьянином, всю жизнь любящим свою единственную женщину, жену, мать двоих своих сыновей. Вспоминает Аклим Касимович и трудные моменты в его работе. Еще до того, как он стал заведующим главного товарного парка Ромашкино, работал некоторое время заведующим меньшим товарным парком в поселке Кара-баш, при крупном рукотворном огромном водохранилище того же имени, на который поступала нефть с пятого нефтепромысла. Было это в 1954 году, когда он был уже не новичок у нефтяников. Причем так сложилось, что помощником у него работал тогда молодой специалист, только что окончивший Московский нефтяной институт Рейшад Булгаков, которого, кстати сказать, Аклиму Касимовичу со временем придется заменить в 1980 году на посту начальника объединения «Татнефть» после того, как Булгакова министерство направит возглавить в Западной Сибири «Главтюменнефтегаз». Такие неожиданные перемещения довольно часто случались в молодом объединении «Татнефть», где быстро поднимались молодые инженеры по иерархической лестнице. Но сейчас не об этом.

В самый пик зимы, а в Татарии в то время морозы опускались порой ниже сорока градусов, однажды, нежданно-негаданно буквально чуть ли не по швам разорвало от мороза пятитысячный стальной резервуар, и нефть залила не только весь товарный парк Карабаша, но много вылилось ее в водохранилище. Время было страшное. Аклим Касимович по звонку буквально прилетел на попутном грузовике в парк и почти сразу же за ним нагрянуло руководство отовсюду и, конечно, работники КГБ, пожарники и милиция. Одним словом, Мухаметзянова сразу взяли под стражу. «Даже в туалет я не мог пойти без двух милиционеров, не говоря уже ни о чем другом, — грустно вспоминает он тот тяжелый для него момент. — Хорошо еще, что разлитая нефть не загорелась. А то бы и поселка нефтяников — как не бывало».

И все равно напряжение не уменьшалось. Все шло к возбуждению на Мухаметзянова уголовного дела. Да его уже и завели. Не было никаких смягчающих обстоятельств. Конечно, кроме самого Мухаметзянова, как начальника Карабашского товарного парка, привлекали в первую очередь начальника смены и дежурного оператора, которых тоже содержали уже отдельно, фактически под арестом. Аклиму Касимовичу запала в голову одна мысль, высказанная учеными из Бугульминского института, что надо проверить маркировку стали, из листов которой был сварен резервуар. При допросах он потребовал, чтобы провели рекомендованную учеными экспертизу. Долго тянулось время, пока прокуратура с помощью руководства нефтяного треста из Бугульмы запросила сталелитейный завод, выпускавший стальной лист для резервуара, и ученые из Киева разобрались в маркировке стали. «Когда из Киева пришел ответ о том, что сталь резервуара не могла выдержать сорокаградусный мороз, я чуть не поседел, — говорит Аклим Касимович. — Не выдержал. Мужик уж взрослый. А заплакал. И даже не почувствовал, слезы сами из глаз лились». Мухаметзянова сразу же освободили из-под стражи, а руководство негласно дало ему, как говорили, «отдышаться» три свободных дня. «Жена Гульчайчак все три дня не выпускала меня даже на улицу,» — продолжает он свой рассказ и тут же шутит: «Закормила меня: то лапшу с гусем, то «беляш», понимаешь, даже вроде поправился в эти дни. Но в волосах так и остались седые пряди с тех пор».

Одним словом, со временем во всех направлениях развернулся Аклим широко. И на промысле вскоре поняли, что зря отпустили его. Через какое-то время предложили вернуться заместителем заведующего промыслом по производству — по добыче нефти, с совмещением важнейших в то время обязанностей, связанных с материально-техническим снабжением и функциями председателя профкома. Мужал и рос на производстве Аклим Мухаметзянов. Параллельно он заочно поступил учиться в Московский нефтяной институт, хорошо понимая, как необходимы ему добротные знания по нефтяному делу, которое стало для него основным и захватило всего. А тут в 1958 году скончался начальник АТК НПУ «Бугульманефть» Тарасов, о котором мы уже подробно писали в первой книге «Банкирский дом». Трудно было заменить на этом посту Тарасова, но Аклим Касимович оказался как нельзя к месту, настолько он подошел для этой работы. Здесь он особенно широко развернулся.

Вот тут и встретился он с нашим главным героем, поскольку Губенко в то время работал начальником планового отдела АТК, о чем мы тоже уже писали. Мухаметзянов быстро оценил и знания, и работоспособность молодого экономиста Ивана Васильевича Губенко, и, когда Аклим Касимович вскоре был назначен управляющим Автотранспортным трестом Совнархоза в Альметьевске, пригласил Губенко начальником планового отдела треста, но тогда не пожелала переезжать в Альметьевск Антонина Николаевна. Но все равно со временем пути этих двух людей не однажды пересеклись.

В 1964 году Аклим Касимович Мухаметзянов был назначен заместителем начальника НПУ «Алькеевнефть» по общим вопросам — Ахмадиева, куда вскоре, через год, как уже говорилось, был назначен начальником планово-экономического отдела Губенко. Неисповедимы пути Господни, как говорится. Пути наших героев так и продолжали пересекаться и не просто как-то вскользь, а по-глубинному, основательно. Тянуло всегда Ивана Васильевича к Мухаметзянову из-за широкой натуры, доброты и порядочности Аклима Касимовича. Работая долгие годы на ответственных руководящих постах, хорошо зарабатывая и ведя безбедную жизнь, он оставался простым и доступным и никогда не забывал помогать людям, был верен принципам трудной военной и послевоенной жизни и в своей семье, и среди близких людей и своих друзей. Безошибочно чувствовал Мухаметзянов людей своим человеческим нутром, и не кружила ему голову ни его удачная карьера, ни безбедная жизнь. Он всегда приходил на помощь не только своим близким и друзьям, он протягивал вовремя руку помощи многим нуждавшимся в этом. Может быть, потому и люди все больше тянулись к нему, ощущая его искренность и большую человеческую порядочность. Со стороны могло показаться, что Аклим Касимович легко продвигается по жизни, что все ему запросто дается. Но знали бы многие из его близких и друзей, как порой нелегко приходилось ему, как непросто было делать правильный человеческий выбор.

— Конечно, — признается Иван Васильевич, — до последнего времени и мне так казалось, ну отчего печалиться и переживать было Мухаметзянову в его складной жизни. А были и у него свои трудности и даже беды. Никому и никогда не говорил он о том, что жена любимая его длительное время трудно и тяжело болела. И ему приходилось буквально отрывать себя от работы, выкраивать время для того, чтобы побыть с ней побольше и породному ободрить и помочь ей. Но даже в самое трудное для себя время он оставался для людей человеком душевным, искренним, сопереживающим и всегда стремящимся пойти навстречу. Улыбчивое лицо его под красивой копной кудрявых волос всегда вселяло в сослуживцев, коллег и соратников надежду и уверенность в том, что все будет хорошо.

Пожалуй, по-настоящему посуровел он в последние страшные годы для России, для Татарии, когда стала разрушаться огромная страна и пришел к нам капиталистический образ отношений, чего никак не может принять и, наверное, уже не примет этот нефтяной шейх Ромашкино, с чьего огорода начинается огромное нефтяное месторождение, бывшее в начале пятидесятых годов прошлого века самым мощным в мире по запасам нефти.

Работая уже в ранге заместителя начальника НПУ «Алькеевнефть» по общим вопросам, Мухаметзянов, конечно, уже был далеко не тем молодым человеком, стройным, как лозинка, каким он начинал свою нефтяную карьеру в далеком пятидесятом году прошлого века. К этому времени Аклим Касимович заметно раздался и стал могучим молодым мужчиной — красивым внешне, любившим и эффектно одеться, что позволяли его заработки. Карьера его все больше набирала обороты. Вскоре, в 1966 году, он уже был назначен начальником НПУ «Бавлынефть» — одного из мощных нефтяных управлений, и, казалось, сама судьба готовила его к чему-то еще большему. Спустя какое-то время назначается он — уже в 1972 году — начальником одного из новых нефтяных управлений НПУ «Прикамнефть». Нам хочется здесь отметить, что Мухаметзянов смог так построить свою работу в НГДУ на Каме, что Управление вскоре смогло резко увеличить добычу нефти. Это заставило высшее руководство и Татарии, и всей страны по-особому присмотреться к этой энергичной личности с неуемным деловым характером. Казалось, ну что еще надо было для гранения этого серьезного характера? НГДУ было вручено Почетное знамя ЦК КПСС. Но, как видно, для Мухаметзянова это был не предел. Неуемная его энергия требовала мощного выхода. И когда ему предложили из Министерства возглавить Северо-Западные магистральные нефтепроводы, организацию, которая принимала мощные потоки нефти этого направления и занималась ее дальнейшим транспортом, он, не задумываясь, согласился и, как оказалось, был совершенно прав. Ибо, когда в 1980 году бывший начальник объединения «Татнефть» Булгаков Р.Т. был назначен начальником «Главтюменнефтегаза», обозначилась практически единственная кандидатура на должность руководителя «Татнефть» — Мухаметзянова Аклима Касимовича: такой популярностью пользовался он тогда не только в Татарии, но и в Правительстве страны, и в Министерстве.

Аклим Касимович и сам понимал создавшееся положение, и даже создавалось впечатление, словно он специально готовил себя к этой работе. И здесь снова пересеклись пути его и Ивана Васильевича Губенко, которого он давно прекрасно знал, с которым работал и которого он один из немногих хорошо понимал. Понимал, что потенциал Губенко далеко не полностью использован, и когда в 1983 году Министерство нефтяной промышленности пошло навстречу просьбе Булгакова и направило Ивана Васильевича заместителем начальника Главка по экономическим вопросам, Мухаметзянов предложил ему остаться в «Татнефти» и возглавить экономический сектор объединения в ранге главного экономиста. Но Губенко принял решение переехать работать в Тюмень, да и Министерство уже отозвало его из Татарии. Так что Мухаметзянов в данном случае опоздал, что обычно с ним не случалось. Да и спорить с Министерством объединение не захотело.

Иван Васильевич, успевший не один год поработать под руководством Мухаметзянова, к тому же, в разных условиях, всегда не только с восторгом вспоминает об этом времени, но и считает, что очень многому научился у этого незаурядного руководителя и специалиста. Иван Васильевич отмечает в первую очередь глубокий взгляд Мухаметзянова, причем, в первую очередь, на главные, стержневые проблемы особенно объединения «Татнефть». Может быть, Аклим Касимович, будучи руководителем «Татнефти», в своей деятельности больше внимания уделял не столько вопросам новой техники и технологии добычи, сколько социальным и иным. У него все было организовано таким образом, что за новую технику и технологию отвечали другие специалисты и, естественно, занимался этим повседневно главный инженер объединения. Кстати, в то время с Мухаметзяновым в этом ранге работал Ахмадиев, у которого в свое время Аклим Касимович был заместителем по общим вопросам НПУ «Алькеевнефть». Мухаметзянов умело распределял обязанности между начальником производственно-технического отдела объединения, главными инженерами НГДУ и контор, а также и начальниками управлений. Словом, четко руководил он большим хозяйством основного в то время в стране объединения «Татнефть».

Большим политиком был он всегда в работе и с Татарским обкомом КПСС, и с Министерством, и с другими подразделениями, с которыми приходилось сотрудничать. Гибкость работы Аклима Касимовича со всеми инстанциями и руководством ни в коей мере не отдавала мягкотелостью и безволием. Тверд был Мухаметзянов в работе, но все было у него по уму, с учетом технически выверенных расчетов на базе применения науки и производственного опыта. Коммуникабельность его была неподражаемой. В то время в Татарии неоспоримо были самые грамотные и опытные нефтяные кадры в стране, пожалуй, не только в вопросах разработки нефтяных месторождений, в части новейшей техники и технологии, в законтурном и внутриконтурном «заводнении», в науке, наконец, но и в вопросах бурения не только глубоких скважин, но и практически всех видов их.

Аклим Касимович лично сам старался влезать во все организационные дела по разбуриванию месторождений и площадей не только в Татарии, но и в Западной Сибири, Белоруссии, Коми и Украине. Широко стратегически мыслил начальник «Татнефти». Не мелочный, не любивший склок, не волокитчик — таким был он, как руководитель Татарского объединения. Иван Васильевич всегда поражался тому, с какой особой отцовской заботой относился Мухаметзянов к перспективным инженерам объединения. Много внимания и заботы своей уделял он социальным вопросам во всех городах и поселках объединения, не говоря уж о главном городе нефтяников Татарии — Альметьевске. Хорошо понимал он, что отлаженный домашний быт семей нефтяников не только освобождал их от каких-либо мелочных проблем в пользу живой работы на промыслах и в конторах объединения, но и стимулировал в творческой работе. С просителями был внимателен и вежлив, как правило, все поставленные вопросы и просьбы решал по-государственному и в пользу просителей. Работать с ним было легко, и сам он невольно располагал сослуживцев не только к делу, но и к себе самому, как руководителю. Никогда не ставил перед своими коллегами никаких мелочных препонов. Государственный человек, — только так можно было определить могучую натуру Аклима Мухаметзянова.

Для всего и всех находил он время, хотя порой возникали трудности и в его семье. Мы уже говорили об этом, что любимая жена, мать его детей, длительно болела и довольно рано умерла. И для такого человека, как Аклим Касимович, это была страшная утрата. Но редко кто мог догадываться о том, как нелегко ему порой приходилось. Очень трудно найти хотя бы какую-то негативную черту в этом человеке. Он был и остается большим и красивым во всех отношениях человеком, притягивающим всеобщее внимание. До сих пор он пользуется большим авторитетом среди специалистов — и русских, и татар. Ибо он и сам никогда не выделял людей по национальной принадлежности. Для него, прежде всего, было важно, какой ты специалист, каковы твои качества как профессионала, как руководителя. Как-то очень доверительно относился он к людям, на что ему отвечали искренним уважением, трогательным обожанием и признательностью.

Мухаметзянов совершенно не лез в партийную работу, хотя отдавал и ей должное в объединении, но считал, что каждый должен заниматься своим делом. Многократно избирался он в Верховный Совет Татарстана и в Верховный Совет СССР. Конечно, такую колоритнейшую фигуру руководителя одного из крупнейших объединений страны не могли не заметить в Министерстве и в Правительстве. В восемьдесят девятом году его назначили заместителем министра нефтяной промышленности по внешнеэкономическим связям, где он был бесспорно на своем месте и принес немало пользы стране, где и проработал до 1991 года, до момента ликвидации нефтяного Министерства, к чему отнесся крайне критично и воспринял приход капиталистических отношений в стране негативно. Переживал за развал страны, ну и конечно, за ослабление нефтяной отрасли.

В настоящее время — на пенсии, живет в Альметьевске, периодически бывает в Москве. Надо отметить, что Аклим Касимович своим могучим примером вдохновил и двух своих братьев пойти по его пути нефтяника. Один из них — Ульфат Касимович Мухаметзянов — в свое время работал начальником НГДУ «Варьеганнефтегаз», а в последующем в РЭТО по погружным установкам. Средний брат Мухаметзянова, начав в свое время работать машинистом АПУ, закончил нефтяной институт и в последнее время работал заместителем начальника одного из старейших НГДУ «Лениногорскнефть». Стал нефтяником и младший сын Аклима Касимовича. А старший работает архитектором в Москве, и оба успешно занимаются бизнесом.

Аклим Касимович до сих пор хорошо относится к своему другу Ивану Васильевичу Губенко, часто бывая в Москве, обязательно приезжает к нему. Но после прихода капитализма в страну Аклим Касимович порой с грустью вспоминает о прекрасной поре развития объединения «Татнефть» и вообще о той могучей нефтяной промышленности в СССР, которая помогла стране в послевоенное время не только встать на ноги, но и создать могучую державу, и обида за развал ее, кажется, и до сих пор гложет этого большого красивого человека.

Blog

Рассказ из книги «Банкирский Дом»