- Краткая характеристика некоторых неформальных молодежных объединений, осуществляющих, 338.49kb.
- Коллегия Администрации Устиновского района г. Ижевска решение, 13.04kb.
- Http://km mosreg ru/unformal young/204, 48.67kb.
- Постановление от 20 марта 2003 г. N 198 о государственной (областной) поддержке молодежных, 90.15kb.
- Методические рекомендации по выявлению и профилактике деятельности новых категорий, 736.71kb.
- Положение о областном конкурсе лидеров и руководителей детских и молодёжных общественных, 104.94kb.
- Положение о городском конкурсе лидеров и руководителей детских и молодёжных общественных, 50.06kb.
- Положение о проведении Областного конкурса лидеров и руководителей детских и молодежных, 86.01kb.
- Преступления экстремистской направленности как проявления субкультурных конфликтов, 484.43kb.
- Конкурс проводится в целях выявления творчески работающих лидеров и руководителей детских, 129.93kb.
1 2
Российская Федерация
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
Брянский государственный университет
имени академика И.Г. Петровского
Кафедра педагогики
Курсовая работа по педагогике
на тему:
Социально-психологические проблемы неформальных молодёжных объединений
Выполнила:
студентка 2 курса, 3 группы
Карпова А.П.
Научный руководитель:
кандидат педагогических наук, доцент
Зимонина О.В.
Брянск 2008
СОДЕРЖАНИЕ:
В в е д е н и е
Актуальность проблемы неформальных молодежных движений в наше время……………………………………….……………………………………….3
Глава 1
1.1 Неформалы как субкультура …………....................................................5
1.2 Общество и неформалы …………………………………………………...9
Глава 2
2.1 Групповой портрет………………………………………………………..12
2.2 Музыкальные неформалы…………………... ………………................14
2.3 Неформалы в спорте и вокруг него…………………………………….19
2.4 Экстремистские группировки…………………………………………...29
2.5 Субкультура с точки зрения психолога……………………………….32
З а к л ю ч е н и е …………………...………………....................................34
Л и т е р а т у р а…………………………………..……................................37
П р и л о ж е н и е………………………………………….……………….…38
ВВЕДЕНИЕ
Сегодня статьи и книжки о молодежи подчас напоминают сводки боевых действий. С одной стороны, скупые строки об очередных проявлениях вырывающейся из-под привычного воспитательного контроля активности молодых, действительно иногда приобретающей ошарашивающие, разрушительные формы, проходящие по статьям Уголовного кодекса. С другой стороны, упорные попытки «воспитателей» сделать вид, что ничего особенного не происходит и тем самым спустить на тормозах выплеснувшуюся через край чрезмерную активность подрастающего поколения в надежде, что все обойдется, образуется, «стерпится — слюбится». Однако «война» затягивается, приобретает хронический характер, а кое-где и нарастает, доходя до экстремистских форм. Общество начинает требовать объяснений: что происходит? Огромные массы педагогов и родителей хотят знать: что делать? Как жить и воспитывать детей дальше? Не хватает анализа, ясного понимания того, что происходит с нашими детьми. Такого понимания, которое позволило бы без лишних эмоций, просто по-хорошему улыбнуться друг другу и заняться не взаимными обвинениями, а совместным поиском устраивающих обе стороны решений давно наболевших вопросов. Не хватает диалога, желания и готовности выслушать, разобраться. Причем в первую очередь не хватает этого взрослым. Слишком часто они срываются на крик, на истерику, на пресловутое «держать и не пищать!». От бессилия начинают «работать» с подростками, как в старину в армии «работали» унтеры с вольноопределяющимися.
Взрослые, обязаны быть мудрее детей. Они должны их понять и выслушать, помочь им разобраться во всем самим. Пока же этого, к сожалению, не происходит. Никак не уменьшается взаимное недовольство, раздражительность порождает ответную раздраженность, а это не лучший советчик: гнев не уживается с мудростью. Именно поэтому в наше время, как ни в какое другое, остро стоит проблема неформальных движений. Родители не знают, как с ними бороться, дети же пытаются получить независимость. К чему это может привести? Ответить на этот вопрос сложно, но разобраться, всё-таки, в нем следует.
Глава 1.
1.1 Неформалы как субкультура
За последние годы в нашу речь влетело и укоренилось в ней теперь уже знакомое всем слово «неформалы». Пожалуй, именно в нем аккумулируется ныне подавляющее большинство так называемых молодежных проблем. Кто же такие неформалы? Ни в одном словаре пока еще нет ответа на этот вопрос. Попытке разобраться и со словом, и со стоящими за ним явлениями посвящена эта работа, так что подробный разговор — дальше. Для начала же ограничимся самым кратким объяснением. Неформалы — это те, кто выбивается из формализованных структур нашей жизни, не вписывается в привычные правила поведения, стремится жить в соответствии со своими собственными, а не с чужими. Они навязываемыми извне (взрослыми, обществом) интересами и готов отстаивать право на это, объединяясь с себе подобными для совместного провождения времени и реализации этих интересов. По данным многочисленных опросов Научно-исследовательского центра, в городах с населением более миллиона человек к неформальным самодеятельным объединениям разных типов принадлежит 30— 40% молодежи. В других, меньших по размеру городах, поселках, в сельской местности их число пока еще ни кем не измерено, однако известно: есть неформалы и там, и не так уж мало. Неформалы — сегодня это достаточно массовое движение, активно вовлекающее в себя не меньше половины (а по некоторым данным, и значительно больше) молодежи в возрасте от 14—15 до 18—20 лет. В следующих возрастных группах их число снижается, хотя есть неформалы и значительно более старших возрастов. В последнее время на передние позиции стали выдвигаться так называемые политические неформалы — различные самодеятельные организации и движения, объединяющие своих членов общими социально-политическими целями и интересами типа скинхедов, большевистов с одной стороны, и экстремистских обществ с другой, в которых преобладают люди 25—30 лет и даже старше. Однако наиболее заметной средой, которая и породила на свет само слово «неформалы», были и остаются подростки. Именно в этом возрасте возникают и начинают проявляться те основы «неформальности», которые потом, при смене интересов с возрастом, реализуют себя не только в специфически молодежных, но и в более взрослых сферах. Корни «неформальности» лежат в психологии подростка и, чуть позже, юноши. А вот пустят ли эти корни побеги, зацветут ли, определяется той социальной ситуацией и конкретной средой, в которой живет и развивается подросток.
Нынешнее массовое неформальное движение началось относительно недавно, примерное середины 1986 г. В короткий срок оно захлестнуло страну для молодежи из самых разных социальных групп и слоев населения. Быть неформалом стало престижнее и проще, чем не быть
им. Основой этой волны стали многочисленные под
ростки — все эти металлисты, панки, фанаты,
рокеры, теперь эмо и скинхеды.
Вот тогда и возник впервые в нашем обществе вопрос: что происходит? Было предложено два взаимоисключающих объяснения. Первый пугал: идет бунт неформалов! Второй успокаивал: просто возник бум вокруг неформалов.
Согласно версии бунта, общество сломало прежние структуры, сдерживающие естественное для подросткового возраста активное и подчас агрессивное поведение. Неформалы казались передовым отрядом каких-то варваров-пришельцев, свалившихся неизвестно откуда с единственной целью — погубить привычный для нас образ жизни. Это была непонятно чья вредительская «пятая колонна», разлагающая общество изнутри, отрывающая наших пай-мальчиков и девочек от всего хорошего, добропорядочного, светлого, что мы в них с таким напряжением годами вкладывали. Версия «бунта» не просто пугала — она требовала наведения порядка, усиления воспитательной работы, принятия экстремальных мер. Такое изначальное противопоставление «неформалов» и «всего остального мира» как бы поставило их вне закона
Бунт неформалов отвлекал общественное мнение от многих других проблем; он формировал откровенный «образ врага», с которым надо бороться; наконец, он в скрытой форме предупреждал о тех опасных последствиях, к которым уведут революционные изменения в нашем обществе: смотрите, мол, чтоб дала ваша демократизация, то ли еще будет!Однако версия бунта продержалась сравнительно недолго.
Увидев, что пропаганда бунта лишь увеличивает число неформалов и привлекает к ним внимание, показывая полное бессилие методов административно-репрессивной педагогики, несостоятельность используемых приемов наша воспитательная система шарахнулась в противоположную сторону. «Ничего страшного: перемелется — мука будет»— этими и подобными успокоительными словами прикрывали собственную несостоятельность, страх и нежелание заглянуть в глубину открывшихся проблем. Отгородившись от реальной жизни, многие педагоги и воспитатели тем самым оберегали свой покой и благополучие. Неформалы стали «милыми детками», лишь слегка «отбившимися от рук». Появились образы обаятельных «злоумышленников», готовых тут же исправиться под благотворным влиянием нашей «перестроившейся» воспитательной системы.
Версия бума успокаивает общественное мнение, и без того взвинченное трудностями повседневной жизни; она создает иллюзию мира и полного единодушия в обществе — получается, что все у нас хорошо, все довольны и нет никакого противодействия устоявшемуся образу жизни; наконец, эта версия укрепляет веру в замечательные возможности нашей воспитательной системы, которая так быстро и эффективно разъяснила все обществу и избавила его от напрасных волнений.
Неформалы ... Отношение их самих к этой кличке (да-да, именно так они воспринимают это полюбившееся нам словцо) сугубо однозначное — самым мягким в ответ, может быть, пожалуй, слово «официал». Называют они себя по-разному — в зависимости от излюбленного увлечения. Обобщать пробуют редко — гордятся именно своей особенностью, отличностью от других. У большинства из них сегодня еще нет четкого самосознания, однако потребность в нем постепенно нарастает. После первоначального противопоставления себя всему обществу они начали понимать, что подобное обособление не всегда продуктивно: трудно жить в обществе и быть полностью свободным от него. Даже если ты не согласен с ним и хочешь что-то переделать, придется вступать с этим обществом в активное взаимодействие. Для этого же необходимо осмыслить свое место в обществе, определить себя и свои цели. Сегодня неформалы встают перед проблемой трансформации из «движения в себе» в «движение для себя», движение для всего общества. Поэтому вполне реально строительство моста между «нами» и «ними». Взаимопонимание же должно начаться с того анализа проблемы, в котором одинаково заинтересованы оба берега. 1.2Общество и неформалы
Начнем с того, что нет никаких специфических «неформальных» проблем — есть проблемы всего общества. Как показывает история, наше общество противоречит само себе: с одной стороны, объективно порождая всплески и воспроизводство разнообразных неформальных движений, оно, с другой стороны, столь же упрямо, раз за разом, целенаправленно громило эти движения, лишая их самого существенного — неформальности. Откуда такое «единство противоположностей»?
Одна из ключевых проблем для любого общества — проблема, которую можно назвать «структуры и люди». При своем создании любая общественная система, любой новый строй создают определенные социально-организующие структуры, управляющие нашим поведением, воспитывающие и контролирующие нас. Эти структуры держатся на определенных правилах, ценностях и образцах поведения, возведенных в ранг идеологии, законов и инструкций, подкрепленных силой убеждения и принуждения. Тут вам и пресловутое «что такое хорошо и что такое плохо», что можно и что нельзя, образы пионеров-героев, с одной стороны, и «врагов народа» — с другой.
Цель таких структур — развитие общества в строго определенном направлении. Создаются они обычно для выражения и осуществления интересов людей, в первую очередь тех, которым принадлежит власть. Однако люди меняются, у них возникают новые интересы. Структуры же часто отстают от этого, заботятся лишь о сохранении своих позиций и не любят метаморфоз. Люди, вписавшиеся в эти структуры, привыкают к ним, к тому порядку и тем благам, которые дают структуры, и также не хотят их изменений.
Так постепенно общество приходит к застою. Те, кто оказывается на верхних этажах социально-управленчеких структур, привыкают к своему положению и начинают чувствовать себя новоявленными жрецами — выразителями подлинных, только им, в силу их особого положения, известных интересов людей. Прикрываясь «высшими» соображениями, такие люди служат застою, оберегая структуры от всяких перемен. Для них хорошо лишь то, что формализовано и нашло свое место на полочках структурированного общества.
Люди подчиненные, на нижних этажах структур, постепенно привыкают чувствовать себя этакими винтиками, шестеренками государственной машины, отказываться от личного, индивидуального ради обезличенной, формализованной власти структур.
С течением времени формализация и бюрократизация нарастают. Это ведет к обесчеловечиванию общества: одни служители структур закручивают гайки, а другие, становясь винтиками, позволяют это делать. Тогда торжествует социально-технократический, строй, укрепляются командно-административные методы, расцветает тоталитарно-бюрократическая психология. Такое общество деформирует человека. Ведь свободно развивающийся человек, с многообразием интересов и потребностей бюрократическим структурам не нужен — этак его придется обслуживать, а у структур — свои собственные интересы, во имя которых и создаются соответствующие системы воспитания.
В самом простом виде это сводится к уменьшению активности людей, к тому, чтобы жестко подчинить все их действия тем целям и ценностям, которые одобряет система. Вначале естественная тяга человека к творческой самореализации (особенно в молодые годы) борется, конфликтует с навязываемым запрограммированным поведением. Затем, набивая шишки и синяки, большинство смиряется. Постепенно складывается особый тип личности, для которого главным в жизни становится желание «следовать образцам», памятуя о том, что; в таком интерьере практически любая неодобряемая сверху инициатива наказуема. Так и формируется то, что в социологии называется «дегуманизированный человек» — конформист, бюрократ не по должности, а по складу мышления, догматик, социальный робот, подавивший в себе творчество, слуга и раб структурно организованной социальной машины.
Его сознание, как правило, теряет признаки индивидуальности. Оно лишь послушно отражает окружающую социальную действительность, на поддерживание которой направлены все действия такого человека. У него исчезает чувство Я — оно подавляется чувством безликого МЫ. В таком обществе право на Я принадлежит только тем, кто находится на самой вершин пирамиды власти. Большинство же со временем лишается этого права: с детства ребенка учат тому, что «якать нехорошо», что «украшает скромность», а ориентироваться надо на «мнение других». После этого поневоле самосознание становится недоразвитым: человек рассматривает себя лишь как часть целого, но не как отдельную, неповторимую индивидуальность. Самооценка осуществляется через социальное сравнение: сопоставление своего места в обществе с тем, чего добился сверстник, сосед, сослуживец. Обогнать, осадить, подсидеть вырвавшегося и любой ценой занять его место — вот что становится самоцелью, главным. Оказывается, личности не нужны, они мешают. Личные качества не играют роли... Сможем ли мы себя почувствовать личностями когда-нибудь? Или так и останемся марионетками?..»Наконец, прямо об «интерьере» и заботе о его внешнем виде: «От нас хотят, чтобы мы шли в колонне, в ногу, желательно где-нибудь в конце. Потому что тех, кто сзади, можно не заметить, и общая картина не пострадает
Глава 2
2.1 Групповой портрет
Они действительно очень разные — ведь многообразны те интересы и потребности, ради удовлетворения которых тянутся они друг к другу, образуя группы, течения, направления. Музыка, манера одеваться, политика, физическая сила, философия, преступность — вот лишь некоторые поводы для неформального объединения. Металлисты и рокеры, панки и хиппи, сторонники перестройки и общества «Память», любера и культуристы, «молодые марксисты» и поклонники йоги или буддизма, малолетние правонарушители «стригуны» или казанский вариант вооруженной борьбы неформальных объединений — такова далеко не полная палитра сегодняшнего неформального движения.
Каждая такая группа или течение имеют внешние отличительные признаки, свои цели и задачи, иногда даже программы, своеобразные «правила членства» и моральные кодексы. Вот и давайте, опираясь на это, попробуем уложить все это многоцветие и многообразие на бумагу.
Предупредим заранее: любая, в том числе и наша, попытка классификации неформальных групп носит условный характер. Пока еще не видно тех критериев, которые могли бы жестко и однозначно отграничить одно направление от другого. Главное, что мы взяли за основу,— это ведущая деятельность той или инсгруппировки, основная сфера интересов, ради удовлетворения которых она возникла, и одновременно сфера человеческой деятельности, в которой достаточна заметно проявляет себя направление.
Отчетливо выделяется группа, связанная с увлечением музыкой и танцами — они на виду, хорошо всем известны. Также очевидно выделение группы околоспортивных неформалов — и здесь их популярность снимает все сомнения. Нет проблем с неформалами экологического и экокультурного направления. Дальше же начинаются трудности.
Мы попытались разграничить, в частности, такое сложное понятие, как противоправные неформалы. На наш взгляд, существуют преступники, маскирующиеся под неформалов, они представлены в разделе «неформальные преступники и их окружение», и так называемые «правоохранители» — неформалы, объединенные целями борьбы с правонарушениями, однако использующие такие методы, которые уподобляют самих тем, с кем они борются. Ясно, что на самом деле это разные группы неформалов.
Отдельно выделена группа «философствующих неформалов». В ней собраны те течения, за которыми! стоят определенные идейно-теоретические, философские платформы. Это достаточно условно: в конечном счете, наверное, почти любое неформальное объединение имеет за душой нечто, что может быть названо его идеологией, или философией. В данную группу мы включили, наконец, лишь тех неформалов, взгляды которых содержат элементы общепринятых идейно-философских конструкций, которые могут сами внятно объяснить их и идейная направленность которых достаточно признана общественным мнением.
Пожалуй, наибольшие проблемы возникли при формировании группы «неформалы в политике». Что такое «политика» в понимании подростков? Исключив из рассмотрения заведомо политизированных неформалов старше двадцати с небольшим лет, мы оставили в данной группе те сугубо молодежные течения, взгляды которых носят, очевидно, политический характер (например, пацифисты или «молодые сторонники перестройки»), а также тех, кто склонен к определенным действиям, расцениваемым обществом как политические. К последним относятся варианты отечественных нацистов. С ними крайне сложно. Широкое направление, внешне «появляющееся в качестве своеобразных панк-стиляг (сюда включаются некоторые группы так называемых бритоголовых, собственно панков и нацистов, исповедующих то, что именуется «поп-фашизм»), многими исследователями не относится к разряду политизированных. Обманывают экстравагантность одежды, причесок, наличие (в частности, у панков) специфических музыкальных увлечений. Однако, похоже, что это лишь внешние признаки; за ними скрывается постепенно зреющая готовность к политическим действиям, которая потенциально может проявиться под влиянием заинтересованных сил. И пусть пока что такие аргументы носят далеко не бесспорный и очевидный характер — мы считаем, что эту группу необходимо выделять, привлекая к ней внимание общества.
Представляется, что при всех условностях данная классификация имеет право на существование. Уточнение, расширение и дополнение ее — задача последующих углубленных исследований феномена неформальности в нашем обществе.
2.2 Музыкальные неформалы
Музыка, составляющая главный интерес для этих неформалов, слышна повсюду. Собственно, это и есть их главная цель: прослушивание, изучение, распространение любимой музыки. В наше время особенно актуальна проблема подростков – эмо, хотя, по своей сути они ни чем не отличаются от своих давних «родственников» - металлистов, хиппи, рэперов и многих других
Эмо пошло из хардкора, а точнее из ее части, что называлась "DCHC", то есть из хардкор- сцены в Вашингтоне. Где-то к середине 80-х годов сцена настолько стала захлебываться в агрессии и крови, что многим отцам-основателям надоело все это, и они решили создать новую сцену, а так как все были тесно связаны с хардкором и ничем больше, то и будущий стиль эмо стал нести на себе его отпечаток. Следует сказать пару слов о причинах появления эмо как отдельного подвида хардкора. Что хардкор всегда связан со сxе идеологией, а так как изначально она несла на себе догмат о позитивном отношении к жизни и к людям, о честности и уважении к друг другу, о взаимопомощи и терпимости, то любые проявления агрессии и не толерантности к окружающим внутри культуры стали восприниматься основателями как некое искажение идеалов. В этот период бурно развивалась NYHC-сцена (Нью-Йорк хардкор-сцена), а там были совсем другие порядки и идеалы, чем на Вашингтонской или Бостонской сценах. Во-вторых, это бурный всплеск скинхедства в схе, так называемые схе-скинхеды. В-третьих, это утяжеление музыки (хотя этот момент достаточно спорный) и появления моша (такие народные танцы хардкор-кидов), который многие воспринимали как явную форму агрессии на хардкор шоу и гигах. Видя все это, отцы-основатели и прочие, далеко не последние люди на Вашингтонской сцене внесли революционный перелом в хардкор музыку, тем самым дав новую сцену для последующего развития эмо-сцены. В середине 80-х (а если точнее, то на рубеже 1984-1987 годов) в Вашингтоне появилось множество групп, которые отошли от агрессивного и грязного саунда начала 80-х и заиграли экспериментальную, мелодичную и лиричную музыку, которую дополняли глубокие, эмоциональные тексты. Этот период стали называть "революционным летом" в хардкоре, и именно он дал начало такому стилю как "эмо".
Идея "Эмо" возникло от слова "эмоция". Каждый день мы испытываем эмоции, совершенно разные, некоторые мы не стараемся показывать на людях (из-за страха, стыда), некоторые наоборот пытаемся и показываем (свою любовь, например). Эмоции тесно связаны с переживанием, возможно даже что эти слова синонимы. Иными словами мы размышляем над своим эмоциональным состоянием. Иногда подобные переживания мы переносим на бумагу, пишем стихи или прозу. Иногда просто своим видом показываем свои эмоции. Все это и является эмо. Эмо-кид, тот человек, который не боится своих эмоций, не боится их показывать, потому что это Его эмоции. Он показывает их в своем внешнем виде, выражает в своей музыке. Или как-то иначе. Определение стилю дал в 1985 году создатель панк - команды Rites Of Spring, а позднее участник Fugazi Гай Пицциотто. Emo (от emotional) - это эмоциональная музыка, построенная на контрастах: спокойный куплет, и затем надрывный крик в припеве. Сегодняшняя, 3-я реинкарнация ЭМО представляет собой, по сути, поп-панк или пост-хардкор в духе Sum 41 и Green Day. Корни современного эмо и следует искать в панке и хардкоре, а историю принято разделять на три фазы.
В 80-х группы Rites of Spring и Husker Du решили отойти от хардкоровой агрессии, уделяя в своем творчестве больше внимания экспериментам и текстам. Это была облегченная версия панка и хардкора с гитарным соло и более-менее осмысленной лирикой. Фанаты групп после посещения концертов стали называть новорожденную музыку на сленге emo. Тут же образовалось так называемое «первое поколение» из многочисленных эмо-групп, которые, к сожалению, после модного всплеска канули в небытие.
На «вторую волну» эмо, популярную уже в середине 90-х, опять-таки сильно повлиял Гай Пицциотто, но уже в составе пост-панк-группы Fugazi. Но ключевым моментом во втором пришествии эмо стал альбом Diary группы Sunny Date Real Estate. Лейбл Sub Pop, на котором был издан альбом, известен тем, что на нем писались такие гранды альтернативы, как Nirvana, Soundgarden, Sonic Youth и L7. Отчасти и из-за именитых издателей Sunny Date Real Estate так преуспели со своим диском, а заодно и вдохнули в эмо вторую жизнь. Новая версия эмо стала не такой «попсовой», некоторые даже стали называть стиль инди-эмо, делая акцент на том, что музыка совершенно некоммерческая. Появилось множество групп, которые подписывали не только инди (независимые), но и крупные лейблы, однако большинство из них с наступлением 2000-х кануло в небытие, когда эмо вернулось к своим панк-истокам.
Собственно, «третья волна» и есть My Chemical Romance, Fall Out Boy и Funeral for a Friend. По музыке это довольно примитивный калифорнийский поп-панк, сдобренный гитарным соло и надрывным плаксивым голосом. Современная эмо-сцена настолько огромна и на ней скопилось столько похожих по имиджу друг на друга групп, что музыкальные рамки стали довольно размытыми. Некоторые, например, считают, что эмо может быть только крайне жестким и агрессивным, приближенным к классическому хардкору – хаотичная музыка и истерично-визжащий вокал – в таком направлении работает группа Converge.
Неотъемлемой частью эмо-культуры является и имидж. Помимо внешних признаков в виде изношенных кед, потертых черных джинсов и черной челки, нужно культивировать в себе образ законченного депрессивного меланхолика. У эмо-юношей и девушек огромной популярностью пользуется тема неразделенной любви, на почве которой они любят резать себе вены, а потом эмоционально плакаться друг другу в розовые футболки. Кстати, этот инфантильный «имидж» фактически погубил эмо третьей волны, сделав его объектом издевательств и насмешек. В Internet есть много флэш-роликов, в которых, по сюжету, разочарованный в жизни эмо-бой заводит друга- гопника в Бирюлеве, и последний отговаривает его от суицида под звуки «Владимирского централа».
My Chemical Romance далеки от всех этих заморочек. Пока еще время работает на них. Сейчас группа популярна не меньше, чем Korn и Limp Bizkit в свое время. Будучи очень «попсовыми», они играют приятную, но примитивную и быстро надоедающую поп-панк музыку, которую очень любят тинейджеры. И у них всегда под рукой армия верных поклонников-подростков (MCRmy).
Чёрные чёлки, футболки в обтяжку, тряпичные кеды Converse и размазанная от слез косметика. Это привычный вид эмо-бой и эмо-гёл – носителя модной молодежной субкультуры ЭМО. Сегодня они уже не редкость и на российских улиц. Движение ЭМО развивается с каждым днем, во многом благодаря российским и зарубежным музыкантам, диктующих через.
ЭМО - это один из самых востребованных стилей у подростков всего мира. Еще 5-6 лет назад на улицах городов редко встречались юноши и девушки с длинными челками, крашенными в черный цвет, розовых футболках и стоптанных тряпичных кедах.
2.3 Неформалы в спорте и вокруг него
Субкультура околофутбольных хулиганов - субстанция несколько эфемерная. Тем более – с точки зрения обывателя, которая сформирована сообщениями в регулярной прессе.
Термин "фан-движение" употребляется в 2 смыслах. Во-первых, при обозначении общественного движения, поддерживающего какой-либо конкретный футбольный клуб. Во-вторых, при обозначении общероссийского фан-движения, объединяющего в себе всех фанатов, вне зависимости от того, какой клуб они поддерживают и в каких отношениях с фанатами остальных клубов находятся.
Каждое фан-движение состоит из определенного числа сформировавшихся групп (фан-группы, либо фан-группировки) и значительного числа неорганизованных фанатов.
Фан-группы, как правило, состоят из 15-30 человек, выполняющих определенный набор ролей и подчиняющихся определенным нормам. Подавляющее большинство групп имеет так называемый "устав", в котором определены обязанности члена фан-группы, при несоблюдении которых он из этой группы исключается. Впрочем, пока эти требования не слишком жесткие, и даже если фанат нарушает эти правила, но находится в хороших отношениях с остальными членами этой фан-группы, то санкции по отношению к нему вряд ли будут применены.
Неорганизованные фанаты, ни в каких группировках внутри движения не состоят, но, тем не менее, оказываются охваченными социальными сетями, участвуют в значительной части репертуара коллективных действий и, таким образом, не выпадают из движения.
Существует общая для всех российских фан-движений субкультура. Существует определенная специфика у каждого конкретного фан-движения, поддерживающего тот или иной российский клуб, но все они укладываются в рамки общей субкультуры футбольного фанатизма.
Кстати, именно субкультура и стала основной причиной появления фан-движения в России, которое возникло именно для того, чтобы воспроизводить данную культурную традицию. Поэтому можно сказать, что субкультура – ключевой момент, основание такого явления как футбольный фанатизм.
Итак, завершив это необходимое вступление, можно приступить к непосредственному рассмотрению футбольного фанатизма в современной России.
Фан-движение в России
Прежде всего, следует определить, что именно понимается под футбольным фан-движением и футбольными фанатами. Было бы ошибкой считать футбольными фанатами, только так называемые группы футбольных хулиганов, это означало бы значительно сузить изучаемое явление и сразу пометить его отрицательным ярлыком.
Футбольными фанатами та часть футбольных болельщиков, которая придерживается определенной специфической субкультуры (нормы и ценности, специфические практики и символика и т.д.) и действует в соответствии с ней. В таком случае Фан-движение – это среда, в рамках которой воспроизводится специфическая субкультура.
Реально о существования Фан-движения в России, которое являлось бы носителем определенной субкультуры, можно говорить с 70-х годов 20 века. В то время появились первые Фан-группы, постоянно совершающие определенный набор практик: выезды на матчи, специфическое поведение на стадионе и прочее. Они использовали специальную символику, появился сленг и другие атрибуты субкультуры. Правда, фан-движение не стало массовым, из-за сильного сопротивления со стороны традиционной культуры общества, которая, в силу своей моностилистичности, не принимала отклонений от традиционных практик, ценностей и т.д.
Активное противодействие этому явлению со стороны социальных институтов советского общества, из-за его несоответствия традиционным культурным стереотипам, локализовало новое социальное образование и численно, и территориально. Территориально фан-движение ограничилось рядом крупных городов: Москва, Ленинград, Киев и др., а численно не превышало нескольких сотен человек. Однако надо отметить, что все лидеры современного фан-движения начинали именно в это время, что и создало им авторитет в фан-движении.
После распада советского общества фан-движение стало расширяться.
В постсоветском этапе развития фан-движения следует выделить 2 этапа. Первый охватил временной этап с конца 80-х годов по 1994-1995 годы.
В это время рекрутирование ресурсов происходит непосредственно в рамках фан-движения. Все они пытаются издавать собственную фан-литературу, но поскольку в этот период они практически не имеют финансовых ресурсов, то эти издания быстро закрываются. В это же время происходит адаптация западной субкультуры фанатизма к российским условиям, интериоризация культурных норм и стереотипов.
Несмотря на то, что фан-движение по-прежнему остается территориально локализованным по сути лишь в 2 городах (Москва и Санкт-Петербург), оно прибавляет численно. Численность фанатов стала измеряться несколькими тысячами человек (пожалуй, около 5-7 тысяч), наиболее крупные фан-группы были у московских команд: "Спартак", "ЦСКА", "Динамо".
Второй этап начался после 1995 года и продолжается до сих пор. Фан-движение столкнулось с тем, что возникают проблемы с мобилизацией ресурсов, прежде всего людских. Происходит реструктуризация фан-движения. Помимо рекрутирования в рамках фан-движения начинается процесс создания фан-групп и рекрутирования в рамках фан-групп.
Преимущество создания малочисленных группировок в том, что в таких группах значительно теснее коммуникации, потому подобные образования более жизнеспособны. Кроме того, члены фан-групп, чувствуют себя более защищенными от нападок со стороны представителей враждебных фан-движений, милиции или "дедовщины" собственных "соратников". У фан-движения появляются определенные финансовые ресурсы, так как многие фан-движения находят поддержку у руководства клубов, а также формируется система членских взносов в рамках фан-групп.
Однако подавляющее большинство фанатов не входят в фан-группы. Поскольку субкультура к этому времени уже достаточно развита, то это не составляет для них особой проблемы – они могут быть в курсе всех событий, происходящих в фан-движении, благодаря развитой системе коммуникаций, участвовать практически во всех коллективных практиках и не чувствовать себя ущемленными.
Если говорить о лидерстве и авторитете в среде футбольных фанатов, то авторитет фаната зависит, прежде всего, от числа совершенных "выездов". Существует специальная иерархия выездов – чем дальше, тем почетнее – кроме того, существуют еще всякие "двойники", "тройники" (выезд в 2 или 3 города подряд без заезда домой). Если на выезд едет мало фанатов, то это также повышает их авторитет.
Фан-движение в настоящий момент расширилось и численно, и территориально. Практически во всех городах, имеющих свои клубы в высшем футбольном дивизионе и у ряда клубов первого дивизиона, появляются фан-движения. Наиболее крупные региональные фан-группы находятся в Волгограде, Владикавказе, Ярославле, Самаре и т.д. Правда, крупными их можно назвать только относительно прочих региональных фан-групп, так как их численность не превышает нескольких сотен человек.
Если попытаться оценить численность общероссийского фан-движения, то она составляет примерно 45-50 тысяч человек. По конкретным командам это распределено так: "Спартак" (Москва) – около 15 тысяч, "ЦСКА" (Москва) – около 10 тысяч, "Динамо" (Москва), "Зенит" (Санкт-Петербург) – 6-8 тысяч, "Торпедо", "Локомотив" (Москва) – 3-5 тысяч, региональные команды (в сумме) – 2-3 тысячи.
Кроме того, у фан-движения существует огромный резерв в лице тех, кто в данный момент не является фанатом, но является активным болельщиком. В качестве иллюстрации - ведущие российские футбольные команды ежегодно продают десятки тысяч клубных шарфов и множество другой клубной атрибутики. Таким образом, фан-движение этих команд ежегодно будет увеличиваться на несколько сотен человек, так как определенный процент из тех людей, кто покупает фанатскую атрибутику, рано или поздно станет футбольным фанатом.
Кроме того, фан-движение может резко увеличить свою численность в случае какого-то чисто футбольного успеха: выход в высшую лигу, победа в чемпионате, успешная игра в еврокубках и т.д. Наиболее характерные примеры такого рода московский "Локомотив" и санкт-петербургский "Зенит".
Таким образом, к настоящему времени фан-движение стало по-настоящему массовым явлением, которое не ограничилось несколькими крупными городами, а постепенно распространяется по всей стране.
Фан-группы
Когда фан-движение становится по-настоящему массовым и достигает численности в несколько сотен или даже тысяч человек, то оно сталкивается с тем, что одинаковое общение между всеми фанатами становится невозможным просто физически. В это время происходит своеобразный распад фан-движения на фан-группы, куда входят наиболее активные фанаты.
Однако большая часть фанатов не входит в эти группы, предпочитает, например, совершать выезды вместе с теми людьми, с которыми находятся в приятельских или дружеских отношениях. Таким образом, фан-движение оказывается принципиально неоднородным по своему составу и состоит из разных групп.
Можно выделить 3 принципиально разные группы участников:
Во-первых, hooligan's. Так называемые hooligan's, или футбольные хулиганы - это наиболее активные и агрессивные члены фан-движения. Их численность невелика, по 20-30, реже 50, человек в фан-группе. Они пытаются претендовать на роль своеобразной элиты фан-движения. Это находит отражение даже в специальной символике. Вся их символика, как правило, именная, точнее номерная. Каждый фанат получает символику с определенным номером. В случае потери этой символики он подвергается санкциям, вплоть до исключения из своей фан-группы. У подобных фан-групп наиболее жесткие требования. Hooligan's обязаны ежегодно совершать большинство выездов.
Следом по иерархии располагаются члены фан-групп. Они также немногочисленны (20-40 человек) и обычно объединены по территориальному принципу: один населенный пункт или один район города (или микрорайон). Такие фан-группы обычно заказывают специальную символику и атрибутику, отражающие не только поддержку определенного клуба, но и принадлежность к данной фан-группе.
А на нижней ступени располагаются так называемые "кузьмичи" или неорганизованные фанаты, не принадлежащие к фан-группам, но участвующие в деятельности фан-движения. Отношение к ним со стороны членов фан-групп отражает чувство превосходства. Но таких фанатов подавляющее большинство в любом фан-движении.
Эти фанаты пользуются обычной клубной символикой, находящейся в открытой продаже. Обычно они менее активны, чем фанаты, вступившие в группировки. У них нет никаких жестких обязательств относительно того, какие выезды и когда совершать, как поступать в тех или иных ситуациях. В тоже время они наиболее уязвимы в разного рода конфликтных ситуациях, например, во время выезда, когда они не могут рассчитывать на поддержку своей группы.
Фан-группа обычно состоит из 20-30 человек, объединенных по принципу территориальной близости. Однако это отнюдь не исключает того, что в данной фан-группе может оказаться человек, живущий, например, на другом краю города. Для того чтобы попасть в фан-группу, необходимо получить рекомендацию от одного или двух (в разных группировках по-разному) членов группировки или фанатов, пользующихся авторитетом в фан-движении, но не являющихся членами данной группировки.
Большинство фан-групп имеют свой устав, частично регламентирующий действия фаната. Обычно уставом предписывается то, какое количество выездов в другие города должен совершить фанат, принадлежащий данной группировке. Иногда выезды подразделяются на "ближние" и "дальние", в таких случаях предписывается минимально обязательное количество "дальних" выездов.
Как правило, за каждым фанатом в группировке закрепляется своя социальная роль, так чтобы осуществлялись все необходимые для существования и развития группировки функции: организаторская, информационная, управление финансами группировки, паблик релейшенз (речь идет о взаимоотношении группировки с другими группировками) и т.д. Иногда это принимает комические формы, когда выдумываются совершенно нелепые функции только для того, чтобы каждому участнику было чем заняться.
Периодически устраиваются собрания членов группировки для обсуждения каких-либо актуальных вопросов, стоящих перед данной группой или всем фан-движением.
В некоторых группировках существует практика регулярных членских взносов, в других же постоянных выплат не существует, деньги собираются под целевые проекты: заказать для группировки специальную атрибутику, сделать транспарант и т.д.
Таким образом, фан-группа – это достаточно автономное образование внутри фан-движения и многие люди приходят не столько в фан-движение, сколько именно в фан-группу.
В настоящий момент можно говорить о том, что не существует самостоятельных национальных субкультур футбольных фанатов. Да, существуют некоторая национальная специфика, те или иные практики, отличные от практик фанатов других стран, варианты сленга. Но все это, можно списать на различия разных народов в темпераменте, культурных традициях и т.д. Тем не менее, не стоит говорить о существенном, принципиальном отличии разных национальных фанатских субкультур.
Из-за широкого освещения футбола телевидением и прессой, а также в результате постоянных контактов фан-групп из разных стран, произошло создание общемировой фанатской субкультуры.
Россия практически не участвовала в процессе создания этой субкультуры. Фан-движение в России возникло в тот момент, когда эта субкультура уже существовала. Кроме того, можно говорить, что именно факт существования такой субкультуры и породил фан-движение в России. Оно возникло для того, чтобы воспроизводить эту субкультуру.
Таким образом, данное культурное явление стало на стадии своего возникновения почти 100-процентной культурной инсценировкой.
Особая тема – футбольные фанаты и национализм. В истории довольно много примеров тому, что фанаты многих команд близки к крайнему национализму или даже фашизму. Не исключение и российские фанаты, многие из которых поддерживают националистические идеи. В качестве свежего примера, реакция ряда фанатов на бомбовые удары НАТО по Югославии. Форма протеста была очень резкой (антиамериканские лозунги, сжигание флагов и т.д), а ради успеха этих акций объявили перемирие даже непримиримые враги – фанаты "ЦСКА" и "Спартака".
После этого вступления можно перейти к непосредственному рассмотрению субкультуры футбольных фанатов. В дальнейшей части статьи речь пойдет об основных компонентах фанатской субкультуры: символика, сленг и коллективные практики..
Фанатское движение в России стало культурной инсценировкой. Возникшая на Западе субкультура была перенесена на российскую почву, где она, впрочем, с успехом приживается. Происходит успешная мобилизация ресурсов: людских, финансовых, организационных, информационных и т.д.
В субкультуре фанатского движения центральную роль играют специфические коллективные практики, которые создают то, что можно назвать стилем жизни фаната. Именно это и привлекает большинство участников. Сленг, символика и атрибутика выполняют вспомогательную роль.
Субкультура фанатов оппозиционна по отношению к общей культуре общества и имеет довольно значительный потенциал агрессии. Он может значительно увеличиться в будущем за счет развития региональных фан-движений и возникновения связанных с ними потенциальных очагов напряженности, которые повлекут новые "фанатские войны". Потенциальная конфликтность может возникнуть и во взаимоотношениях с силами правопорядка, именно таким образом развивались события в странах Западной Европы или Латинской Америки.
Субкультура фанатов довольно легко уживается с рядом других субкультур, в основном музыкальных, что облегчает вербовку ресурсов. Фанатская субкультура не пытается их ассимилировать, что не создает ей конфликтов с этими субкультурами. Субкультура футбольных фанатов более универсальна и позволяет одновременно сохранить старые ценности и войти в новый социум.
Фан-движение уже представляет собой значимое социальное явление, с которым вынуждены считаться, и которое может оказать значительное влияние на социальную жизнь общества. Фанаты уже оказывают определенное внимание, например, на политические выборы. Многие политики уже сейчас обращают внимание на футбольных фанатов, включают в свои политические программы специфические лозунги. Можно вспомнить хотя бы пламенную речь Жириновского перед фанатами на церемонии чествовании московского "Спартака". А если обратиться к примеру Италии, то там влияние футбольных фанатов на органы власти очень велико. Вряд ли мы повторим путь Италии, но то, что футбольные фанаты будут оказывать большее влияние на жизнь общества, это очевидно.
2.4 Экстремистские группировки
Меняющиеся скинхеды. Наблюдение за субкультурой.
Шесть с половиной лет назад в «Дружбе народов» была опубликована статья «Бритоголовые. Новая протофашистская молодежная субкультура в России» целью которой было привлечь внимание общественности к этому новому для России и, безусловно, опасному явлению. За эти шесть с половиной лет многое изменилось. Вся страна выучила, что у нас есть скинхеды, выучила, как они выглядят, как одеваются, во что верят, кого ненавидят, чем занимаются.
Более того, если шесть с половиной лет назад власть и бoльшая часть лояльных правительству СМИ старались не замечать это явление и замалчивали его, то теперь ситуация полностью изменилась. Скинхеды стали модной темой, частью большой политико-пропагандистской игры. Сам генеральный прокурор Российской Федерации в своем докладе Совету Федерации о состоянии законности и правопорядка в начале 2005 года публично признал, что в России действует 40 тысяч скинхедов (сегодня, конечно, их уже больше – тысяч 60–65). Запугивание «скинхедской опасностью» успешно использовалось властью для принятия «антиэкстремистских» законов, расширения полномочий спецслужб и существенного ограничения гражданских прав – при том, что против самих скинхедов эти законы направлены не были и ни остановить, ни даже всерьез ограничить скинхедский террор не могли: законы были нацелены на установление полицейского контроля над общественными (политическими) организациями, а скинхеды – не организация, а субкультура, они нигде не зарегистрированы, их нельзя ни закрыть, ни распустить, ни лишить регистрации и т.п. Более того, сложилась парадоксальная ситуация: данные шестилетней давности (в первую очередь цифры и описательная часть) широко расползлись по СМИ и интернету (и, как теперь принято в «вернувшейся в лоно мировой цивилизации» России, обычно без ссылок на автора и источник), хотя жизнь за это время не стояла на месте и многое из той информации уже не соответствует действительности: изменились не только статистические данные, но и персонажи, группы (одни группы распались, другие появились), социальная среда, из которой рекрутируются скинхеды, наконец, внутри субкультуры просто прошла смена поколений[4]. Кроме того, журналисты не подозревают, что в деле исследования этой субкультуры возникли неожиданные проблемы.
Исследования молодежных субкультур в России столкнулись с определенными методологическими трудностями. В частности потому, что к России невозможно, как показывает практика, напрямую приложить достижения западных школ исследования молодежных субкультур, даже такой образцовой, как Бирмингемская, что легко обнаруживается, скажем, при изучении работ Дика Хебдиджа. Связано это с тем, что западные школы работали с материалом в странах «первого мира», а Россия является страной «третьего мира». Собственно, невозможность прямого приложения достижений западных школ изучения молодежных субкультур к «третьему миру» стала ясна еще на примере Африки. Никакие к настоящему моменту признанные западные концепции не могут объяснить, каким образом развлекательная субкультура безработной и полубезработной молодежи Монровии и Фритауна (которая западными авторами рассматривалась как подражание заокеанской субкультуре хип-хопа) смогла превратиться в вооруженные повстанческие движения, которым оказалось по силам наносить Применительно к субкультуре скинхедов в России сейчас наблюдается уникальное явление, какого не было с предыдущими молодежными субкультурами, пришедшими с Запада: у нас все еще продолжается развитие «первой волны» скинхедов, но в то же время идет активное развитие «второй волны». Поскольку эти волны находятся на разных стадиях развития субкультуры, они оказываются уже значительно отличными друг от друга.
Другой тенденцией является регионализация субкультуры. Если раньше все представители субкультуры скинхедов стремились к одному образу и старательно подражали одним и тем же образцам, то в самые последние годы произошел явный отход от этого правила.
Все это отчасти связано с общим изменением экономического и политического климата в стране в эпоху Путина, а отчасти – с местными, региональными особенностями.
Ни одна пришедшая с Запада молодежная субкультура никогда не сливалась со шпаной. Молодежная криминализированная среда отвергала все западные субкультуры как «извращения». Собственно, молодежная криминализованная среда – это подготовительный (неполный) вариант взрослой уголовной субкультуры, фактически еще не порвавший тесных связей с обычной мещанской средой. Западные молодежные субкультуры мещанская среда традиционно рассматривает как «идеологического противника». Скинхеды оказались первой в России западной молодежной субкультурой, которая не вызвала инстинктивного отторжения у этой среды. Говоря иначе, современное состояние неполитизированной молодежной среды таково, что расизм и ксенофобия не воспринимаются уже этой средой как что-то чуждое. Если тенденция по слиянию этих субкультур сохранится, мы получим в недалеком будущем новую молодежную субкультуру – субкультуру численно очень распространенную и хорошо укорененную в традиционной среде; она будет самодостаточна и будет сама себя воспроизводить из поколения в поколение. По мере взросления эта молодежная субкультура будет заменять собой традиционную взрослую уголовную субкультуру, которой до последнего времени совершенно не были присущи расистские взгляды. Поскольку Россия в настоящее время – страна сильно криминализированная, последствия такого развития событий могут оказаться достаточно серьезными, если не сказать
2.5 Субкультура с точки зрения психолога
Одна из важнейших потребностей человека — потребность в самореализации. Реализовать, осуществить, выполнить себя — без этого стремления никто не может себя хорошо чувствовать. Попытаться жить втихаря можно, но вот самочувствие при этом будет... Сами знаете. Подросток этого не знает, как не знает и тех правил нашей жесткой социальной игры, которые советуют: «Не высовывайся», «Живи, как все», «Что, ты самый умный?», «Тебе больше всех надо?»
Подросток еще не освоил до конца те механизмы социального торможения, которые так часто сдерживают нас. Он рвется вперед и вверх, к самореализации. Он полон этой потребностью — испытать себя, попробовать, добиться и показать всем: вот я какой, вот я что могу. Он утверждает себя, свою оригинальность и самостоятельность, свое право на необычность. Ведь именно это право дает ему возможность быть настоящей личностью, выделиться из возрастной среды в своих глазах и в глазах окружающих.
Психология неформальности включает в себя много слагаемых. Стремление быть самим собой лишь первое из них. Это именно стремление при отсутствии умения быть самим собой — его у подростка еще и не может быть, этот возраст как раз, и озабочен поиском смысла Я, отделением себя «истинного» от себя «ложного», определением своего предназначения в жизни — настойчиво увлекает, на путь поиска чего-то необычного. А как определить, обычное это — слушать рок, скажем, или гонять по ночам на мотоцикле? — или необычное дело, оказывается, очень просто: по нашей, взрослой, реакции. Если не запрещаем, а советуем и хвалим, значит, это дело обычное и потому скучное — все так делают или должны (а это еще страшнее) делать. Если запрещаем — вот он, тот самый сладкий плод.
Хотите раз и навсегда решить проблему, ну, скажем, тех же металлистов? Хотите снять с них эти побрякушки-колокольчики? Нет ничего проще: давайте объявим весь этот излюбленный ими маскарад обязательной школьной формой с VIII по X класс — и мигом их не станет. Скажете, придумают что-нибудь другое? Обязательно придумают. Дело не в форме, а в лежащих за внешним видом социально-психологических механизмах неформального поведения.
Второе слагаемое психологии неформальности — заражение и подражание. Они страшно заражаются друг от друга необычностью нарядов, действий, ритуалов. Действуют неосознаваемые закономерности распространения моды. Сегодня прическа «гребешком» у одного и над ним все смеются, а некоторые даже кулаками пытаются привести его к «общему знаменателю», но посмотрите — завтра он уже не один. И тот, кто еще вчера смеялся, сегодня бежит за ножницами и устраивает парикмахерскую на дому.
Необычное заражает подростка. Он начинает ему подражать, даже не замечая, что постепенно обычным становится и этот его маскарад. Заражение и подражание облегчают задачу выделения из окружающей среды — ломать голову приходится только первым. Остальные же, как послушное стадо, идут следом.
Здесь действует третье слагаемое психологии неформальности — стадный инстинкт. Да, именно стадный, как это ни обидно для нынешних героев дня. Групповым он кажется лишь внешне. Глубинно, психологически, это стадное поведение. И пусть стремление выделиться, обрести автономность и независимость носит индивидуальный характер — одному выделиться трудно. Сопротивление велико. Опасностей много. От простого неодобрения со стороны родителей и учителей недалеко и до наказания. А в куче — легче. Заражение и подражание, наслаиваясь на индивидуалистическое стремление к выделению, искажают цель, ради которой подросток предпринимает те или иные неформальные действия, в итоге не выделяют, а чаще растворяют подростка в толпе себе подобных.
Непременный атрибут почти любого стада и одновременно еще одно слагаемое психологии данного типа — наличие конкурентов, оппонентов, недоброжелателей и даже врагов. Нельзя забывать и о стихийном нонконформизме юности. Не соглашаясь с миром взрослых, подросток приходит в неформальную группировку, и его стихийный протест начинает распространяться и на других неформалов. «Врагов» может быть очень много. Именно поэтому многие неформалы стараются доказать свою индивидуальность и нужность общество.
n