Работа выполнена в рамках проекта «Казачий городок»

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Работа выполнена в рамках проекта «Казачий городок», 565.94kb.
• А. С. Колесников Работа выполнена в рамках проекта, 1667.32kb.
• Освещение вопросов жилищно-коммунального хозяйства в печатных изданиях крупных городов, 1341.04kb.
• Методические рекомендации по внедрению в учебный процесс вуза системы зачетных единиц, 1312.4kb.
• Задачи стажера в рамках проекта (индивидуальное проектное задание), 8.2kb.
• Курсовая работа Тема: Работа в среде Microsoft Office (Access), разработка приложения, 211.42kb.
• Мочалова Светлана Ивановна Учебный предмет, в рамках которого проводится работа, 166.08kb.
• Языковой портрет думского политика либерала (на материалах публицистики и стенографических, 515.36kb.
• Темы вашего учебного проекта, 56.09kb.
• Федеральное агентство по образованию Национальный фонд подготовки кадров Российский, 3335.36kb.

Работа выполнена в рамках проекта «Казачий городок»

Логинов А.Н. Проблема происхождения донского казачества в отечественной исторической литературе // Краеведение — основа патриотического воспитания молодежи: Материалы областной научно-практической конференции. Волгоград, 25 ноября 2003 г. Волгоград: Изд-во ВГИПК РО, 2004. С. 30—37.


В истории донского казачества до настоящего времени существует множество малоисследованных проблем. К числу неразрешенных относится и проблема происхождения донского казачества. По этой теме высказывались многие исследова­тели, и отечественные, и зарубежные, но ни одна из существую­щих ныне гипотез не является общепризнан­ной. Причин этому несколько. Главная из них — крайняя ску­дость источников, относящихся собственно к периоду этногенеза казачества. Письменные источники дают надежные свидетельства лишь с XV в., о достоверности более ранних ведутся споры. Что касается археологических источников, то, к сожалению, можно констатировать их полное отсутствие.

Разные точки зрения сложились уже по поводу происхождения самого термина «казак». Исследователи говорят о монгольском¹, адыго-абхазском², тюркском³, или же индоевропейском⁴ его проис­хождении. В древности термин «казак» существовал в языках многих народов, но особенно часто встречался в Средней и Малой Азии. Причем, он имел различное содержа­ние в разных языках. В монгольском языке, например, им обозначали военного стража на границе, или свободного воина, живущего обособленно⁵. В переводе с тюркско-татарских языков — это удалец, вольный человек. Иногда так называли человека, который по какой-либо причине порывал со своей социальной средой, отделялся от сородичей и, лишившись скота и кочевий, становился бро­дягой, скитальцем⁶. На Руси «слово казак означало отваж­ного наездника, живущего набегами и войною, не привязанного к земле и до­ходности»⁷. Это слово было известно еще в киевские времена, когда былины одного из своих любимых героев, Илью Муромца, называли «старыя казак».

С течением времени происходит достаточно широкое распространение термина «казак» и наблюдается видоизменение первоначального содержания. Ка­зак — это свободный, «вольный человек, удалец, отважный мо­лодец, разбойник», добывающий себе средства к существованию, главным образом, в войнах и набегах или за счет найма на военную службу к отдельному лицу либо государству⁸.

Слово это проникло на Дон для непосредственного обо­значения донских казаков во второй трети XVI в., видимо, двумя путями — со стороны Руси, и со стороны татар из Азова, ходивших по донской степи.

— 30 —


Не имея возможности в рамках небольшого выступления даже просто перечислить все имеющиеся на сегодняшний день гипотезы происхождения донских казаков, ограни­чусь лишь самым кратким обзором некоторых, наиболее известных.

Фольклорная традиция донских казаков связывает поселение казачества на Дону с «казанской службой» Ивану Грозному, за которую царь будто бы «пожаловал» им «славный тихий Дон со всеми его речками и проточками»⁹. Имеются, впрочем, и фольклорные данные о более раннем, чем XVI в., времени существования казачества на Дону. Наиболее известное из них — предание о преподнесении казаками великому князю Дмит­рию Ивановичу Донской иконы Божьей матери перед Куликовской битвой. Другие предания говорят об уходе на Дон русских после Куликовской битвы и о происхождении казаков от новгородских ушкуйников¹⁰.

Еще в XVIII в. Г.З. Байером была высказана идея о кавказском проис­хождении казачества. Он считал, что предки казаков жили в Кабарде и были подчинены тмутараканским князем Мстиславом Вла­димировичем в середине Х в. Затем они переселились на окраины Русского государства, принимая в свои ряды беглых «россиян, поляков и других»¹¹. Теории кавказского происхож­дения казачества придерживался и В.Н. Татищев. Он связывал казаков с кавказскими черкасами (черкесами)¹². А. Ригельман, военный инженер долгие годы живший в XVIII в. на Дону, также отмечал, что казаки, «мнят, будто б они от некоих вольных людей, а более от Черкес и Горских народов, взялися» и четко отделяли себя от русских людей¹³.

Активным сторонником автохтонной идеи проис­хождения донских казаков был Е.П. Савельев. В числе предков казаков он называл самые разнообразные народы (отдаленные друг от друга и территориально, и хронологически): скифов, сарматов, массагетов, гуннов, хазар, варягов и пр.¹⁴.

Сторонни­ки автохтонной теории непосредственными предками казаков считают этнос бродников, с незапамятных времен живших на Нижнем Дону, а затем оттесненных в Среднее Подонье (в ли­тературе часто называемое Червленным (Красным) Яром). «Бродницкая» теория происхождения казачества была аргументировано обоснована в 80-х гг. XIX в. профессором П.В. Голубовским. В начале XX столетия мысль о том, что бродники являлись непосредственными предками казаков отстаивал М.К. Любавский. Во второй половине 1930 — 1950-х гг. эту идею развивали В.В. Мавродин, А.И. Попов, Б.Д. Греков. В 60 — 80-е гг. ее поддерживали Л.Н. Гумилев, В.Б. Вино­градов, С.А. Плетнева и другие исследователи¹⁵. Однако этнические корни самих бродников полностью не выяснены.

Оригинальную точку зрения по вопросу о происхождении казачества обосновал историк-эмигрант А.А. Гордеев. Он пола­гал, что формирование казачества шло на основе частей легкой конницы монгольского войска. В их состав включались покорен­ные местные народы Приазовья, составлявшие пограничную стражу еще со времен Тмутараканского князя Мстислава, выве­зенные с Северного Кавказа черкесы (ясы) и касоги, смешанные с остатками кочевых орд

— 31 —


печенегов, торков, берендеев (всех их в общем называли «черными клобуками», или по-тюркски — каракалпаками), а также бродники и расселенная в степной полосе часть русского населения. После распада Золотой Орды оказавшиеся на границах русских княжеств отряды этой легкой конницы под названием казаков постепенно стали сливаться с русским народом¹⁶.

Долгое время в отечественной науке господствовало мнение о том, что казаки — потомки беглого русского населения, спа­савшегося на окраинах государства от крепостного гнета. Одним из первых эту теорию обосновал в 1834 г. В.Б. Броневский¹⁷. В дальнейшем основные положения этой теории нашли отражение в трудах таких известных русских историков, как С.М. Соловь­ев, Д.И. Иловайский, В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов. Так, С.М. Соловьев считал, что казачество возникло путем выделения из русского общества «толпы людей, искавших приволья в сте­пи», бродяг и разбойников¹⁸. Точка зрения о происхождении донских казаков из беглых русских крестьян и холопов была распространена и в советской историографии. До середины 80-х годов XX в. она оставалась господствующей, тиражировалась в массе популярных, научных и учебных изданий. В основе ее лежало марксистское учение о классо­вой борьбе.

Но эта концепция содержит существенный недостаток в фактичес­кой связке явлений. Еще во второй половине XIV в. казаки под своим названием упоминаются в составе вооруженных сил русских князей, Литвы и Польши. Упоминание о казаках мы находим в конце XIV в., когда источники сообщают об участии казаков в Куликовской битве и в середине XV в. в Ермолинской летописи под 1445 г. Однако, усиление центральной власти на Руси и прикрепление крестьян к земле — это исторические картины, развертывающиеся во второй трети, и в особенности, во второй половине XVI в. Иначе говоря, между казачеством того времени и беглыми крестьянами знак равенства поставить никак нельзя. К тому же, если признать все-таки данную точку зрения, остается открытым вопрос о первоначальном ядре казачьего населения, ибо землепашец, сроднившийся с землей, не мыслящий себя без земли, не двинется с места неведомо куда и не зная зачем. То есть прежде, чем поток беглых крестьян двинулся через Дикую Степь уже должно было существовать некое ядро, вокруг которой происходило дальнейшее формирование казачества.

Разумно вслед за Е.П. Савельевым предположить наличие скифо-сарматского первоначального ядра, тем более что остатки этого этноса по Дону и на Северном Кавказе в последующем носили обобщенное наименование «черкесы», столь полюбившееся казакам для названия своих поселений и означающее на тюркском — «головорезы». Может быть это, упоминавшиеся в русских летописях, черные клобуки, часть которых смешалась затем с тюркскими племенами и получила от них название каракалпаков, что значит «черные шапки». Может быть, то и другое, и сарматы-черкесы, и черные клобуки — одно и то же?¹⁹

Исторические источники дают немалую «пищу» для обоснования этнических версий происхождения донского казачества, позволяя выдвигать все новые

— 32 —


и новые трактовки. Так вполне логичны «славянские» версии, которые обобщают П.Н. Лукичев и А.П. Скорик²⁰.

Первая «славянская» версия предполагает, что прод­вижение русскоязычного населения шло вдоль берегов Дона, начиная с его верховьев. Это был удобный способ освоения территории. Славяне постепенно перемещались к югу по ре­кам бассейна Дона, не пересекая напрямую Дикую Степь.

Вторая версия предполагает славянское движение, напротив, с низовьев Дона. Известно, что самым южным и самым удаленным от ареала древнерусского этноса Киевской Руси было княжество Тмутараканское, простиравшее одно время свои владения на значительную часть Северного Кав­каза, включая земли косожских кочевий (кстати, существует лингвистическая гипотеза о генетической связи слов «косоги» и «казаки», но тут же надо заметить, что таких лингвисти­ческих гипотез очень много: «казах» — «казак»; «саки» — племена скифов, — «саки» — «казаки» и т. д.). Смешанное население Тмутараканского княжества могло стать ядром вокруг которого в последующем наросло казачье население Дона. Недаром источники исторических сведений указывают все-таки на переход через Дикую Степь как способ достижения казачьих территорий. Первое, между прочим, не исключает второго. И в последующем мы видим, как сами казаки различают себя на верховых и низовых. Причем, низовые с обидой принимают указание на них после верховцев, например, в грамоте царя Федора Иоановича 21 марта 1592 года, поскольку считают себя более древними по происхождению.

Третья версия славянского происхождения казачества связывает этот процесс с особым, можно сказать, сословным слоем Киевской Руси. Опасаясь нападений степняков, южные княжества изобрели специфический тип поселений кметей — военнообязанных крестьян, которых именовали «сведомые кмети». Кмет — это даже не крестьянин, это, в первую очередь, воин (сравни: нем. Knecht). Поселения сведомых кметей располагались по границе со Степью и являлись как бы заслоном, принимавшим на себя первый удар кочев­ников. Естественно, в условиях непрерывной войны с ними занятие земледелием становилось для кметей бессмысленным, поэтому основной формой хозяйственной жизни явля­лись рыбная ловля, охота, оседлое скотоводство, а война со Степью — способом материального обогащения. Такого ти­па поселения существовали на Днепровских порогах, по югу Галицко-Волынского княжества, по югу и востоку Северского (по левому берегу Днепра) княжества. Кстати, террито­рия последнего включала бассейн Северского Донца, прито­ка Дона. Традиция подобных поселений была положена еще святым равноапостольным великим киевским князем Влади­миром (Красное Солнышко), который ставил вдоль границ со Степью города-засеки (крепости) и заселял их людьми, сводимыми из северных русских княжеств, прежде всего, Новгородского, где скапливались искатели приключений из славян и варягов. Между прочим, эта версия не противо­речит «тмутараканской», так как при Ярославе Мудром его брат Мстислав, будучи тмутараканским князем, получил земли по ле­вому берегу Днепра до Мурома.

— 33 —


В нашем сегодняшнем историческом знании есть еще сведения о знаменитой «Белой Веже» на Дону, о которой известно только, что это было русское поселение по типу города, наиболее далеко выдвинутое в степь на восток от пределов Киевской Руси, но дальнейшая судьба ее теряется во мраке столетий.

Однако следует признать, что в формировании донского казачества принимали участие не одни только сла­вяне. К числу достоверных фактов относится несомнен­ное смешение славянского (русского, украинского) и тюрк­ского языков, а также других языковых компонентов (остгот­ского, иранского, кавказского, западно- и южно-славянского, летто-литовского) в донском говоре с преобладанием рус­ских грамматических языковых норм. И не просто преобла­данием, а прямым поглощением грамматическим строем рус­ского языка слов неславянского происхождения. Означает ли это, что преобладающим этносом был русский? Или, что в образовании казачества преимущественно принимали уча­стие только две этнические ветви — славянская и тюркская? Конечно же, нет. Иначе как объяснить происхождение дон­ских фамилий Греков, Грузинов, Евреинов, Немчинов, Цы­ганков и т. д.?

Волгоградский исследователь И.О. Тюменцев относит зарожде­ние казачества к XV в. и предполагает, что оно сформировалось из полиэтничного населения пришедших в упадок золотоордынских городов и показаченного населения, жившего на русско-ордынской границе²¹.

Проблема происхождения казачества усугубляется тем, что историки, как правило, понимают термин «казак» во всех случаях в каком-нибудь одном смысле, в то время как на самом деле термин имел в разное время и в разных местах различное толкование. Например, только в России в XV—XVI вв. он имел несколько существенно разных значений. А.А. Шенников вполне убедительно рассматривает три таких значения²².

Во-первых, казаками назывались профессиональные конные воины, приспособленные к действиям в степных условиях, лично свободные, обычно состоявшие в разбойничьих шайках или нани­мавшиеся на пограничную военную службу к государствам, граничившим со степной зоной. По-видимому, они в большинстве своем не имели ни хозяйства, ни сколько-нибудь постоянного местожительства. Они не создали никаких более организованных групп, чем разбойничьи шайки. Такие казаки были наиболее многочисленны в первой половине XVI в. на территории бывшей Большой Орды западнее Волги (восточнее Волги территорию заняли заволжские ногайцы) Политический вакуум, существовавший там в течение первой половины XVI в. после разгрома войска Шейх-Ахмеда, был весьма удобен для развития паразитического бродяжничества и разбойничества. За­метим только, что политический вакуум не означал вакуума демографического. Наоборот, существование разбойничавших ка­заков показывает, что было там и какое-то постоянное трудящееся население, за счет которого эти разбойники кормились — путем ли просто грабежа или путем какой-то более регулярной его эксплуатации, — ибо одним грабежом купеческих и посольских караванов кормиться невозможно.

— 34 —


Во-вторых, в этот же период или несколько раньше появились и совсем другие казаки — разновидность регулярных войск в по­граничных со степью крепостях соседних государств. В Москов­ском государстве такие казаки в дальнейшем до конца XVII в. имелись в составе «служилых людей» наряду с другими группами (стрельцами и др.). Их называли обычно городовыми казаками, иногда полковыми казаками. Таковы были и все украинские казаки, кроме запорожских, и казаки на турецко-крымской службе — перекопские, азовские. Служилые казаки набирались большей частью из насе­ления тех стран, которым служили, наделялись землей на общих основаниях с другими категориями профессиональных воинов, имели постоянное местожительство и хозяйство. Неизвестно, по­чему две столь различные группы населения получили одно и то же название.

В середине XVI в. название «казаки» было присвоено еще одной категории населения, которая существовала и раньше, но казаками не называлась. Это были группы населения разно­образного этнического состава за пределами официальных границ Московского и Польско-Литовского государств, имевшие развитое сельское хозяйство (хотя не всегда преимущественно земледель­ческое) и специфический территориально-общинный строй с демократическим самоуправлением и сильной военной организацией. Из таких групп, не имевших ничего общего ни с не­организованными, ни со служилыми казаками, образовались из­вестные объединения запорожских, донских и других подобных казаков, которые в литературе по сей день именуются просто казаками, без дополнительных эпитетов, или иногда называются вольными казаками.

Причины переноса названия «казаки» на группы подобного типа не вполне ясны. Вероятнее всего, в середине XVI в. военные формирования этих групп настолько усилились, что отдельные их отряды стали наниматься на службу, по крайней мере для исполне­ния отдельных поручений, к московским и польско-литовским властям, у которых термин «казаки» ранее уже употреблялся применительно к упомянутым неорганизованным казакам-наемни­кам. Наниматели, интересовавшиеся лишь военными способ­ностями этих людей, вероятно, первоначально просто не замечали, что среди наемников, ранее состоявших из профессиональных разбойников, появился качественно новый элемент — воины, имев­шие где-то в глубине степей, вдали от московских и польских границ селения, хозяйство, семьи и развитую общинную органи­зацию. Поэтому их и назвали тоже казаками.

Конечно, между неорганизованными казаками, служилыми ка­заками и просто казаками (по принятой терминологии) не было непроходимой пропасти, возможны были и переходы из одной группы в другую. Но неверно было бы считать, что какая-либо одна из трех групп развивалась из другой. Они воз­никли независимо друг от друга, и нельзя не видеть принципиаль­ных различий между ними. Объединение их всех под общим терми­ном «казаки» — историческое недоразумение.

— 35 —


Как бы не был велик разброс мнений о происхождении донских казаков, письменные источники дают возможность говорить об их деятельности в Волго-Донском регионе начиная лишь с 40-х годов XVI в. Есть упоминание о том, что в 1548 г. отряд казаков поставил острогу вблизи Волго-Донской переволоки²³. Через год, судя по жалобе ногайского князя Юсуфа Ивану IV, уже существова­ли городки «в трех и в четырех местах», во главе которых стоял атаман Сары-Азман²⁴. С этого времени начинается бурная дея­тельность донских казаков в Диком поле и их вековое противо­стояние крымцам и ногайцам, также пытавшимся утвердиться в этом регионе.

25.11.03

Выступление на областной научно-практической конференции «Краеведение — основа патриотического воспитания».

Примечания