Geum.ru

И в срок Введение. Ядумаю, что тема моей диплом

Вид материалаДиплом
Подобный материал:

Материалы предоставлены интернет - проектом www.diplomrus.ru®

Авторское выполнение научных работ любой сложности – грамотно и в срок



Введение.


Я думаю, что тема моей дипломной работы актуальна для нашего времени. И мне бы хотелось, чтобы строки «никто не забыт, ничто не забыто…» были не только пустыми словами, так как сейчас стало появляться много неофашистских организаций. Мне бы хотелось напомнить их членам, к чему привела их идеология, сколько ужасных бесчеловечных преступлений было совершено, сколько было разрушено жизней. И попробовать переосмыслить преступления немецкого генералитета, с помощью ставших лишь относительно недавно доступными источников и при опоре на новейшие исследования.

«Я поверил - я ошибся», - эти запоздалые слова раскаяния, произнесенные в зале Нюрнбергского суда одним из фельдмаршалов Гитлера - Кейтелем, так и остались единственной среди нацистских военных чинов попыткой преодолеть свое прошлое. Большинство высших офицеров, помогавших Гитлеру в его захватнических войнах, ссылались на то, что они выполняли свой воинский долг, и потому полностью отрицали свою личную вину. В послевоенной Германии, уклоняясь от любых неприятных расспросов, они сочинили легенду о «чистом» Вермахте, который был непричастен к массовым убийствам, осуществляемым режимом, да и вообще ничего не знал о них.

Буквально с первых дней существования гитлеровской диктатуры многие крупные военные чины закрыли глаза на постоянно усиливавшийся нацистский террор. А к началу войны вооруженные силы Германии вместе со своим генералитетом превратились в надежный инструмент агрессивной внешней политики Гитлера. Опьяненные первыми победами, офицеры мечтали о славе, признании, повышении по службе и вознаграждении. Немногие прислушались к предостерегающим словам генерала Бека о том, что воинское повиновение имеет у генералов «свой предел, который проходит там, где их знания, совесть и чувство ответственности запрещают им выполнить приказ». Еще меньше оказалось тех, кто нашел в себе мужество активно выступить против собственного преступного руководства. Карьерные соображения заставляли большинство высших военных чинов возвращаться к своим профессиональным обязанностям, к традиционному солдатскому послушанию. «Человек долга, в конечном счете, должен просто выполнять свой долг, пусть даже перед самим чертом» , - эти слова превратились для военной элиты нацистской Германии в зловещее пророчество, которому суждено было сбыться.

Несмотря на чудовищные преступления режима, число генералов, пытающихся активно противостоять нацистской идеологии, было ограничено узким кругом людей. Ни один из действующих фельдмаршалов не поддержал участников заговора 20 июля. Так, Эрих фон Манштейн категорически отклонил все попытки заговорщиков привлечь его на свою сторону: «Прусские фельдмаршалы не бунтуют!» Какая роковая ошибка! Ведь только высшее военное руководство было способно свергнуть гитлеровский рейх, опираясь на свои собственные, внутренние силы. И этот единственный легитимный способ избежать надвигающейся катастрофы с точки зрения морали рассматривался как государственная измена».

Некоторые из тех, к кому, взывая об ответственности, апеллировал генерал Бек, были после окончания войны привлечены к суду. Сам же Бек остался верен своим убеждениям, за что ему пришлось заплатить жизнью .

История знает немало примеров жестокости и бесчеловечности, кровавых преступлений империализма, но никогда еще не совершались такие зверства и злодеяния и в таких масштабах, какие творили гитлеровцы. Фашисты замучили, расстреляли, уничтожили в газовых камерах свыше 12 млн. женщин, стариков, детей, хладнокровно и безжалостно истребляли военнопленных. Они сровняли с землей тысячи городов и сел, угнали на каторжные работы в Германию миллионы людей из оккупированных ими европейских стран. Для германского фашизма характерно то, что одновременно с военной, экономической и пропагандистской подготовкой очередного акта агрессии готовились чудовищные планы массового уничтожения военнопленных и мирных жителей. Истребление, пытки, разграбление были возведены в ранг государственной политики. «Мы, — говорил Гитлер, — должны развить технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц... устранить миллионы низшей расы...»

В разработке и осуществлении планов массового уничтожения мирного населения непосредственное участие принимали ведомство рейхсфюрера СС Гиммлера, верховное главное командование вооруженных сил и главное командование сухопутных войск. Они создали зловещую «индустрию человекоистребления», на которой наживались германские монополии. Чтобы поработить оставшихся в живых, варварски разрушались исторические памятники и национальные реликвии, уничтожалась материальная и духовная культура народов.

Злодеяния в гитлеровской Германии стали нормой поведения, буднями его правителей, чиновников, военнослужащих. Вся система фашистских учреждений, организаций и лагерей была направлена против жизненных интересов целых народов.

Вот почему справедливое возмездие стало требованием всех честных людей, одним из условий сохранения прочного мира на земле. Советские воины и солдаты стран антигитлеровской коалиции проложили путь международному правосудию — Нюрнбергскому процессу над главными гитлеровскими военными преступниками. Правда, реакционные круги США и Великобритании под различными предлогами начали кампанию, направленную на то, чтобы не допустить судебного процесса над фашистскими заговорщиками. Американские реакционные социологи еще во время войны пытались убедить своих читателей, будто военные преступники ни больше, ни меньше как душевнобольные, которых надлежит лечить. В печати обсуждалось предложение поступить с Гитлером так же, как в свое время с Наполеоном, который, как известно, по решению государств-победительниц без суда был сослан пожизненно на остров Св. Елены. Формулировки были разные, но все они преследовали одну цель — покарать главных военных преступников без следствия и суда. В качестве основного аргумента выдвигалось то, что виновность их в преступлениях бесспорна, а сбор судебных доказательств потребует якобы много времени и сил. По свидетельству Трумэна, Черчилль уже в октябре 1943 г. пытался убедить главу Советского правительства в том, что главных военных преступников следует расстрелять без суда.

Истинной причиной, вызвавшей подобные предложения, была боязнь, что на открытом процессе могут всплыть неприглядные стороны в деятельности правительств Великобритании, США и других западных государств: их пособничество Гитлеру в создании мощной военной машины и поощрение фашистской Германии к нападению на Советский Союз. В правящих кругах западных держав возникли опасения, что гласное судебное разбирательство преступлений германского фашизма может перерасти в обвинение империалистической системы, которая выпестовала его и привела к власти