Geum.ru

Создатели о фильме мишель хазанавичюс (режиссер-постановщик)

Вид материалаДокументы

Содержание


Жан дюжарден
Беренис бежо
Гийом шиффман
Людовик бурс
Джек рассел терьер угги – настоящий артист
Подобный материал:


СОЗДАТЕЛИ О ФИЛЬМЕ


МИШЕЛЬ ХАЗАНАВИЧЮС

(режиссер-постановщик)


«Мне нравится создавать шоу. И меня по-настоящему интересует стилизация реальности, возможность поиграть с разными культурными кодами. Отсюда и возникла идея черно-белого фильма, посвященного Голливуду конца двадцатых – начала тридцатых».


«Все началось с того, что семь-восемь лет назад я решил снять немой фильм. Возможно, потому, что все любимые мной великие режиссеры пришли именно из немого кино: Альфред Хичкок, Фриц Ланг, Джон Форд, Эрнст Любич, Фридрих Вильгельм Мурнау, Билли Уайлдер (он писал сценарии для немых картин)… Однако главным образом мой интерес объясняется тем, что, снимая черно-белое немое кино, всю историю нужно изложить в совершенно особом ключе… Приходится иметь дело с минимумом текста, и это заставляет тебя задействовать иной способ повествования – с помощью ощущений, которые ты создаешь. Это совершенно завораживает».


«Когда я рассказывал о своих планах знакомым, меня поднимали на смех. Переломить эту реакцию помог успех двух моих фильмов про агента 117. Но все равно, единственным продюсером, отнесшимся к моим словам серьезно и поверившим в меня, оказался Тома Лангманн. Не будь его, «Артист» вряд ли появился бы на свет».


«Сценарий я написал за четыре месяца. Никогда я не писал так быстро. Отправной точкой служила фигура актера немого кино, который не желает даже слышать о звуковых фильмах. Вначале я ходил вокруг да около, пока мне в голову не пришел еще один образ – молодой старлетки, и я начал придумывать, как пересекаются их с актером судьбы. А дальше все быстро стало на свои места, в том числе такие постоянные составляющие кинематографической жизни, как гордость, известность, тщеславие... и любовь».


«Когда я писал сценарий, то непрестанно задавал себе типичные режиссерские вопросы: как вести повествование и изложить суть истории, при том, что невозможно каждые тридцать секунд прибегать к помощи титров? Основная сложность была в том, что если в картине много сюжетных линий и действующих лиц, очень трудно представить все визуально. Пытаясь усвоить правила, которые диктует немой формат, я посмотрел и пересмотрел кучу немых лент – просто чтобы понять, чего стоит избегать. Очень скоро я обнаружил, что когда сюжет становится непонятным, к происходящему быстро теряешь интерес. Это безжалостный формат, тем более в наши дни».


«Из немого кино я смотрел все, что только удавалось найти – немецкие картины, русские, американские, британские, французские, - но все-таки основное вдохновение я черпал из американских лент... Здесь обязательно нужно упомянуть «Толпу» Кинга Видора и фильмы Чарли Чаплина… И конечно, не обошлось без фильмов Эриха фон Штрогейма, «Неизвестного» Тодда Броунинга, и нескольких совершенно потрясающих работ Фрица Ланга. Все это я показывал актерам и творческой группе – скорее для того, чтобы они прониклись соответствующим духом, чем с целью навязать им какую-то модель для подражания».


«Я прочел множество книг – преимущественно биографий актеров и режиссеров, но не только. Это было нужно мне в качестве своеобразного трамплина для воображения. Это словно фундамент, без которого не может быть дома. В «Артисте» слышатся отзвуки судеб Дугласа Фэрбенкса, Глории Суонсон, Джоан Кроуфорд, отдаленное эхо романа Греты Гарбо и Джона Гилберта…»


«Сценарий писался специально под Жана Дюжардена и Беренис Бежо. Но я также отдавал себе отчет, что они могут и отказаться от участия в таком специфическом проекте. По крайней мере, когда я отдавал Жану сценарий, то ни в чем не был уверен… Он прочел сценарий очень быстро – прямо в поезде, который вез его на юг Франции - и сказал, что ему все понравилось и он соглашается».


«Лицо Жана нельзя однозначно отнести к какой-то определенной эпохе – он одинаково хорошо будет смотреться и в фантастике и в ретро-фильмах. И у Беренис есть это качество…»


«Съемки велись в самом сердце Голливуда – на улицах, где находятся офисы Warner Bros и Paramount. Мы побывали на студиях Гарри Кона, Мак Сеннета, Дугласа Фэрбенкса, в офисах Чаплина… Домом, который по сюжету принадлежит Пеппи, в реальности владела Мэри Пикфорд; ей же принадлежала кровать, на которой просыпается после нервного срыва Валентайн».


«Никакого «дополнительного инструктажа» по сравнению с обычными звуковыми фильмами я с актерами не проводил. Просто включал музыку. Она и помогала им «входить в образ». В основном я использовал саундтреки к голливудским фильмам сороковых-пятидесятых: сочинения Бернарда Херрманна, Макса Штайнера, Франца Ваксмана, Джорджа Гершвина, Коула Портера… Часто ставил саундтрек «Сансет-бульвара», музыку из мелодрамы «Какими мы были»…»


«Режиссура, компоновка кадра, монтаж являются лишь прямым продолжением сценария. Конечно, мне пришлось оставить для себя кое-какие лазейки, ведь нужно же было убедиться, что история и без диалогов изложена доходчиво. Мне нравится выстраивать картинку, я люблю, когда каждый кадр имеет значение. Люблю играть с контрастами, тенями, отыскивать визуальные символы и ассоциации. Я рассказываю сам себе разные истории, которые можно экранизировать, и стараюсь отобрать наиболее складные».


ЖАН ДЮЖАРДЕН

(Джордж Валентайн)


«Я прочел сценарий «Артиста» на одном дыхании и первым делом подумал, что это очень отчаянный замысел. И все-таки, именно потому, что идея была так прекрасна, ее нужно было реализовать! Поэтому я и посчитал своим долгом включиться в проект. Меня очень заинтересовала тема пересекающихся судеб, встреча Джорджа Валентайна и Пеппи Миллер, а также все, что относилось к кинематографу и его истории».


«Мишель повел меня в Синематеку, где с его подачи я посмотрел «Восход солнца» и «Городскую девчонку» Мурнау, «Толпу» Кинга Видора и много что еще. Я понял, что немое кино – не только грубоватая комедия, где швыряются тортами в лицо, и не пантомима, а нечто гораздо более увлекательное и тонкое».


«Когда тебя снимают со скоростью 22 кадра в секунду, нельзя играть в том же темпе и ритме, что и всегда. Порой бывало довольно сложно. Но, будем честны: на свете есть вещи гораздо хуже, чем пробыть три месяца в Лос-Анджелесе, снимаясь во французском фильме, притом на студиях «Уорнер» или «Парамаунт»!»


«Меня вдохновлял образ Дугласа Фэрбенкса. Яркий, импозантный, полный уверенности в себе, всегда готовый, не колеблясь, отпустить одну-другую шуточку перед публикой… Я посмотрел все фильмы с его участием…»


«На мой взгляд, звуковое кино заменило немое все-таки слишком скоро. «Великому немому» еще было, где развернуться – и тот факт, что спустя девяносто лет Мишель снимает немой фильм, лишнее тому доказательство».


«Артист» - наша третья совместная работа с Мишелем. Кстати, очень удобно, когда на съемочной площадке есть человек, являющийся одновременно сценаристом, режиссером и монтажером ленты. Мишель великолепно понимает кино и не душит актерскую свободу. Он немногословен, и я тоже».


БЕРЕНИС БЕЖО

(Пеппи Миллер)


«Нужно безумно, страстно любить кино, как Тома Лангманн, чтобы бросить все силы на создание черно-белой картины, герои которой не проронят ни слова (ну… почти) – и это в эпоху 3D и спецэффектов!»


«Довольно долго Мишель колебался между двумя сюжетами, но в один прекрасный день сказал мне, что нашел то, что надо – историю знаменитого «немого» актера, который не приемлет звуковых фильмов и не видит себе в них места. Мишель добавил: «Там есть одна девушка, она мелькает то там, то сям. Хоть это и маленькая роль, а все-таки я хотел бы, чтобы ее сыграла ты». А затем рассказ о померкшей звезде немого кино превратился в историю любви между ним и этой героиней».


«Моя героиня, Пеппи Миллер, использует все доступные ей честные средства, чтобы стать звездой: берет все, что предлагает ей жизнь, доверяя себе и своей судьбе. Она совсем не расчетлива, а только видит во всем элемент игры, развлечения. У звезд часто есть это качество».


«Сначала было трудно. В мыслях все время проносилось: «Я получу эту роль потому, что я замужем за режиссером. Как бы сделать так, чтобы она досталась мне благодаря мне самой?..» И я принялась «пахать». Я посмотрела все те фильмы, что смотрел Мишель, прочитала все книги, которые он оставлял по всей квартире – биографии продюсеров, режиссеров, актеров и актрис. Я прочитала воспоминания Фрэнка Капры, Джоан Кроуфорд и Марлен Дитрих (уже не говоря о том, что пересмотрела все их фильмы). В каждой зачаровывавшей меня актрисе я могла увидеть Пеппи: «Вот тут она похожа на Марлен… в самом начале своей карьеры она напоминает Джоан Кроуфорд, а вот здесь – вылитая Глория Суонсон…»


В первый день съемок я страшно боялась. В тот раз мы снимали сцену первого интервью в жизни Пеппи, которая не может прийти в себя от радости от череды успехов и начинает «звездить». Эпизод был сложный – надо было показать типичную молодую актрису, которая начинает считать себя чем-то особенным, уверена, что все у ее ног, и становится ужасно высокомерной. Я все время думала: «Как двигаться? И как, э-э-э, высказываться без помощи голоса?» Но все вокруг мне помогло – и костюмы, и грим, и декорации, и сама ситуация. В итоге я ее-таки переиграла, получив от этого огромное удовольствие, и к концу сцены подумала: «Ну вот! Я тебя сделала!» Я даже толком не могу объяснить это ощущение – ты просто чувствуешь это, и все!»


«Хотя публика ничего не слышит, но на самом деле мы в фильме часто что-то произносим, у нас есть реплики. Пока шла подготовка к съемкам, я посмотрела множество великих немых картин – Мурнау, Фрэнка Борзаге и других, поэтому понимала, что отсутствие диалога не должно стать помехой для работы. Инстинкт подсказывал мне, что невозможность использования речи, должна сделать наших персонажей и всю картину в целом сильнее. Я также знала, что герои должны быть притягательными для зрителя, поэтому не была согласна с тем, что их не должно быть слышно. Но теперь я шарахаюсь от микрофонов. Мы сами себя слишком приучили к словам. Но теперь мне и без них комфортно, и если мне кто-нибудь предложит роль немой, я сразу соглашусь!»


«Жан очень самодостаточный актер и наслаждается самим процессом игры. Поэтому быть его партнершей по фильму - истинное удовольствие. И, конечно, он очень обаятельный и галантный. Я всякий раз с большим удовольствием встречаюсь с ним на съемках. К тому же мы друзья и в реальной жизни; в работе это помогает избежать зажатости».


«Я, наверное, раз сто пятьдесят смотрела в Интернете кадры, как подмигивала Дитрих! С самого начала я старалась тщательно отрабатывать жесты, гримаски, выражения лица, потому что понимала, что на площадке времени у нас будет немного. Училась органично для Пеппи садиться, держаться, поворачивать голову… Здесь очень помогли костюмы и грим, такие вещи всегда вдохновляют дополнительно. Мне нужно было носить меха, «примерять» другие прически, все время ярко красить губы – это мне-то, которая вообще помадой не пользуется! – в общем, прибегать ко всем этим дамским штучкам, которые отлично помогают ухватить дух времени».


«Я с удовольствием вспоминаю время подготовки к роли – я тогда делала для себя одно открытие за другим. Большое впечатление на меня произвели биографии Глории Суонсон и Джоан Кроуфорд, они словно зеркальное отражение друг друга. В Кроуфорд я практически влюбилась. Влюбилась в ее красоту, стильность, в то, как она курит, как смотрит на тебя… Она тоже начинала как танцовщица, и многое моя Пеппи переняла у нее. Та эпоха – начало становления кинематографа - кажется благословенным временем. Было в ней что-то невинное, свободное, радостное, а люди выглядели счастливыми. Можно было стать звездой за один вечер и прогреметь на весь мир».


«Одна сцена далась мне очень тяжело – та, где Пеппи и Джордж сталкиваются на лестнице; я даже не знаю, почему так вышло. Пеппи поднимается по лестнице вверх, Джордж спускается вниз. Она только что подписала контракт, он только что обнаружил, что его имя перестало быть приманкой для миллионов зрителей. В этой сцене моя героиня должна была быть легкой, жизнерадостной, беззаботной. Мишель просил меня побольше что-нибудь болтать, импровизировать на английском языке – что, надо сказать, я не очень-то люблю. Мне казалось, что меня разглядывают под микроскопом, что я утеряла характер роли, что переигрываю… Но в конце концов я увидела, что все получилось хорошо. Такова магия немого кино!»


ГИЙОМ ШИФФМАН

(оператор-постановщик)


«Впервые Мишель Хазанавичюс сказал мне, что хочет снять немое кино, когда мы готовились к съемкам второго «Агента 117»… Поскольку мы плотно работаем вместе и часто видимся, очень скоро я снова услышал от него те же слова. Понемногу они перестали звучать как что-то несбыточное. Мишель излагал мне разные сюжетные концепции. Вначале он хотел сделать нечто шпионское, поэтому мы сообща смотрели и пересматривали черно-белые фильмы про шпионов. Потом он стал поговаривать о мелодраме, пока в один прекрасный день не заявил: «Я знаю, что это будет. Немой фильм, действие происходит в Голливуде, время действия – конец двадцатых - начало тридцатых, снимать будем в формате 1,33:1, как в те времена; по жанру – мелодрама».


«Черно-белое изображение, формат 1,33:1, стиль тридцатых – да это мечта любого оператора. На каждом из тех трех фильмов, что мы сделали с Мишелем, мне приходилось выдерживать визуальный стиль определенного периода – пятидесятых, шестидесятых и вот теперь тридцатых годов. Это редкое удовольствие – таким образом прикасаться к разным вехам в истории кино, особенно сейчас, когда век целлулоида подходит к концу, а мы движемся навстречу засилью цифры. Ну а когда Мишель сказал, что мы будем снимать в Лос-Анджелесе, в Голливуде, я вообще не поверил своим ушам».


«У Мишеля весьма необычный стиль работы, я бы назвал его концентрическим: очерчивается большая окружность, а затем мы постепенно подбираемся к ее центру, сужая круги. Он начинает с того, что вываливает на тебя обширную груду самой различной информации по ключевому вопросу, которая понемногу становится все более специфической. С самого начала он посвящает тебя практически во все тонкости подготовительного процесса. Перед тем, как начать снимать «Артиста», он посмотрел не то триста, не то триста пятьдесят картин той эпохи: я, для сравнения, - всего сорок! Несколько мы смотрели вместе в Синематеке, какие-то – в Лос-Анджелесе, в частности, один из первых фильмов Джона Форда. Нам удалось увидеть на большом экране «Восход солнца» Мурнау, и, конечно, мы проглядели кучу DVD. Ориентирами нам служили «Восход солнца» и «Городская девчонка» Фридриха Мурнау, «Толпа» Кинга Видора и некоторые фильмы Чаплина и Джозефа фон Штернберга. Мишель сообщил мне, как именно он намерен обыгрывать черный и белый цвета, свет и тени и оттенки серого. Есть у него одно замечательное качество – он никогда не забывает, как именно должна выглядеть история, которую он хочет рассказать. Опасность крылась в том, что фильм мог легко превратиться сугубо в объект искусства и «вещь в себе», мы же хотели, чтобы зрители обратили внимание не только на стильное изображение, красивые костюмы и двух прекрасных актеров, но и на музыку, а также следили бы за развитием истории в целом. Нам нужно было сдерживать свои творческие амбиции и, можно сказать, забыть о том, что мы снимаем кино. Лично меня это более чем устраивало, поскольку от меня как от оператора требовалось в первую очередь умение применить свои технические навыки для того, чтобы помочь рассказать некую историю. А рассказывать истории – это единственное, что меня интересует».


«Еще на стадии предварительной подготовки было решено, что начальные кадры должны быть яркими, порой даже кричаще яркими. Этого требовал сам сюжет. Поскольку центральный персонаж нашей картины – актер, чья карьера идет на убыль, необходимо было постепенно использовать всю гамму серого, прежде чем вновь вернуться к светлым тонам (это происходит, когда Фортуна вновь начинает улыбаться Джорджу Валентайну). Особенность немого кино в том, что здесь изображение несет столь же сильную смысловую нагрузку, что и актерская игра. Поскольку диалоги в таких фильмах отсутствуют, роль рассказчика отведена свету и теням – а в особенности в ленте, где главный герой перемещается из света в тень, а героиня – из тени в свет».


«Кстати, «Артист» снимался в цвете. Мы побывали в лучшей лаборатории, работающей с черно-белой пленкой, но, к сожалению, результат нас не удовлетворил. Сегодняшнее черно-белое изображение чересчур резкое и точное. Поэтому весь фильм мы снимали на цветную пленку 500 ASA, чтобы изображение было более зернистым. Я подсвечивал его с помощью фильтров, чего вообще-то обычно не делаю, чтобы оттенки белого были более рассеянными (диффузными), а черного – не такими насыщенными. Потом снова колдовал над лицами и тенями с помощью освещения… А уже отснятый материал обесцвечивали»


«Работать с форматом 1,33:1 - сплошное удовольствие! Он позволяет снимать прекрасные крупные планы, по-разному компоновать кадр, использовать диагональ, создавать перспективу и т.д. Поскольку я отвечал и за компоновку кадра, и за съемку, это был просто рай! Немного сложнее, чем всегда, было работать со светом, потому что требовалось размещать прожекторы выше, чем обычно. Тут я наконец понял, почему в большинстве студийных павильонов того времени были потолки в восемь метров. Я использовал в основном старые прожекторы, хотя и не тридцатых годов, но пятидесятых и шестидесятых».


«Снимая отрывки из фильмов с участием Валентайна, мы вдохновлялись кадрами из кое-каких старых лент – с Эрролом Флинном, Дугласом Фэрбенксом и другими, - и, копируя их, «помещали» Жана на место главного героя. Приходилось очень внимательно следить за тем, чтобы добиться нужного освещения. Заниматься этим было в высшей степени увлекательно, пусть даже в конечном итоге многое не пригодилось».


ЛЮДОВИК БУРС

(композитор)


«Мишель впервые заговорил со мной о намерении снять немой черно-белый фильм лет восемь-девять назад. Я даже не ожидал, что из этого что-то выйдет: настолько романтичным и непохожим на другие его фильмы кажется «Артист». Начинали мы, конечно, с поиска похожих картин среди старых голливудских шедевров, и не только тридцатых годов. Пришлось прослушать множество музыки, от Макса Штайнера и Франца Ваксмана до Бернарда Херрманна, чтобы впоследствии процитировать некоторые фрагменты в нашем саундтреке… В итоге мы даже вернулись к таким дальним истокам, как композиторы-романтики XIX столетия, поэтому в картине звучит преимущественно симфоническая музыка. Поскольку у меня нет классического музыкального образования, прежде чем я написал свою первую тему для «Артиста», мне потребовалось немало времени, чтобы освоить этот материал».


«В немом кино музыка выходит на передний план, поскольку именно она во многом способствует развитию истории и иллюстрирует эмоции персонажей. К тому же она звучит почти все время – в «Артисте», например, ее в два раза больше, чем в фильмах про агента 117. Мне приходилось снова и снова возвращаться к сценарию, чтобы не упустить те или иные детали, благо Мишель – прекрасный рассказчик. Самой сложной задачей было вовсе не найти подходящий аккомпанемент для отражения эмоций героев, а сохранить нужное сочетание комического и эмоционального, особенно когда дело касалось Джорджа Валентайна».


«Мое самое яркое воспоминание от работы над «Артистом» - это неделя в Брюсселе, где мы в сопровождении Королевского филармонического оркестра Фландрии записывали музыку к фильму. Работало восемьдесят музыкантов – пятьдесят исполнителей на струнных, четверо на французском рожке, четыре тромбониста, пять перкуссионистов, арфист, десять техников, пять специалистов по оркестровке, три звукоинженера… Это было поразительно! Я счастлив, что познакомился с этими прекрасными людьми. Мы буквально влюбились друг в друга. У меня было чувство, что на сей раз я точно получил одну из самых высоких оценок для музыканта – признание у коллег. Это настоящая честь для меня».


ДЖЕК РАССЕЛ ТЕРЬЕР УГГИ – НАСТОЯЩИЙ АРТИСТ





Если бы «ОСКАРЫ» давали животным, то уже сегодня можно было бы с уверенностью сказать, что в этом году награду Американской киноакадемии получит Джек-Рассел-терьер Угги – звезда фильма Мишеля Хазанавичюса «АРТИСТ», чьими партнерами по съемочной площадке стали Жан Дюжарден и Беренис Бежо.


И это была бы не первая награда очаровательного пса. В Каннах, где состоялась мировая премьера «АРТИСТА» (а Жан Дюжарден получил Золотую Пальмовую ветвь за лучшую мужскую роль) он настолько покорил публику, что был удостоен специального приза PALM DOG, который на фестивале ежегодно вручают за лучшую роль в исполнении собаки – самую престижную премию для животных в кино на сегодняшний день.


Угги достойно продолжает традиции таких ярких четвероногих звезд, как овчарки Рин Тин Тин и Мухтар, колли Лесси, сенбернар Бетховен и акита-ину Хатико. И как у многих талантливых артистов его судьба поначалу складывалась довольно непросто.


Угги родился во Флориде в 2002 году. С самого детства он был очень подвижным псом – настолько энергичным, что первые владельцы намеревались сдать его в приют для собак. К счастью, неугомонного Джек-Рассел-терьера заметил и взял под свое крыло профессиональный собаковод из Калифорнии Омар фон Мюллер. Вскоре после этого и началась профессиональная карьера Угги. Сначала он принимал участие в многочисленных телевизионных роликах, рекламирующих собачьи консервы, автомобили, пиво и т.д. А потом начались гастроли. В составе шоу Incredible Dogs он объездил все Соединенные Штаты и множество других стран – Мексику, Венесуэлу, ЮАР… Коронным номером Угги стало его виртуозное обращение со скейтбордом (несколько таких выступлений можно увидеть

здесь http://www.youtube.com/watch?v=60P1VUocXqw

и здесь http://www.youtube.com/watch?v=Bg3hY9IlXdc).


Кинодебют Угги состоялся в фильме «Мистер «Все исправим», когда псу было полтора года (пролежав пару лет на полке, картина вышла на экраны в 2006 году). Он также сыграл в фильмах What’s Up Scarlett, «Ну че, рокеры?» Ларри Кларка, «Пес-чемпион» и «Воды слонам» с Робертом Паттинсоном и Риз Уизерспун (таблоиды даже утверждали, что «сумеречный» герой настолько полюбил своего четвероногого партнера, что даже пытался перекупить пса у Омара фон Мюллера; последний, впрочем, эти слухи опроверг). Но самую яркую свою роль на сегодняшний день он исполнил в «АРТИСТЕ» Мишеля Хазанавичюса.


В фильме Мишеля Хазанавичюса Угги сыграл роль самого верного друга Джорджа Валентайна – маленького пса, очень любящего своего хозяина и даже спасающего ему в финале жизнь. Между собакой и Жаном Дюжарденом, сыгравшим Валентайна, сразу установились прекрасные отношения, а чтобы их упрочить актер даже специально провел несколько дней вместе с Угги. «Многие актеры опасаются собак, но Жан не боялся ничего, - рассказывает Омар фон Мюллер. – Он позволял Угги делать все, что тот хотел». Существенно упрощало работу на площадке и то, что в фильме практически нет диалогов, и дрессировщику удавалось подавать Угги команды непосредственно во время съемок того или иного дубля. Итогом этого блестящего сотрудничества стала роль Угги, по мнению многих критиков, заслуживающая «Оскара».


К сожалению, согласно регламенту Американской киноакадемии, «Оскары» животным не вручаются. Слишком уж неравной была бы борьба за золотые статуэтки между людьми и братьями их меньшими (естественно, в связи с явным преимуществом последних).


Сейчас Угги уже почти десять лет, и он по-прежнему много работает. А свободное время он проводит с друзьями – многочисленными собаками и кошками, живущими в доме фон Мюллера.