Geum.ru

М. В. Дмитриев (мгу им. М. В. Ломоносова, Инслав ран)

Вид материалаДокументы

Содержание


Россия и Украина: история и образ истории
Запланированная тематика субпроектов, семинаров, коллоквиумов, «круглых столов»
Подобный материал:
М.В. Дмитриев

(МГУ им. М.В. Ломоносова, Инслав РАН)


Россия и Украина: история и образ истории

(вводное слово на конференции 3-5 апреля 2008 года).


Уже в конце 1990 года, когда создавался Центр украинистики и белорусистики МГУ, одним из наших главных намерений было подготовить совместно с украинскими историками книгу о спорных вопросах русско-украинских отношений. События первой половины 1990х годов поставили крест на этом проекте сотрудничества, во второй половине того же десятилетия проект был реанимирован, но нам не хватило энергии и денег, чтобы его осуществить. Но в конце 2005 г. оказалось возможным вернуться к этой идее, пополнив проблематику русско-украинских отношений проблематикой сравнительного изучения истории двух стран и назвать его «Россия и Украина: история и образ истории» (информация помещена на сайте Центра укранистики и белорусистики МГУ - www.hist.msu/Labs/UkrBel). Инициатива была поддержана Центром украинских исследований Института Европы РАН, созданным В.И. Мироненко, и Отделом восточного славянства Института славяноведения РАН (руководитель - Е.Ю. Борисёнок). В Институте славяноведения и на Историческом факультете МГУ прошёл ряд семинаров и круглых столов (информация - на сайте нашего Центра), а наша нынешняя конференция составляет ещё один шаг в реализации этого долгосрочного проекта. Напомню, что его задачи таковы:

- внести вклад в сравнительное изучение ряда процессов и структур в истории Украины и России XIV - XX вв.;

- внести вклад в изучение спорных вопросов отношений Украины и России в XIV - XX вв.;

- проанализировать, как в современной историографии, исторической публицистике и средствах массовой информации Украины и России трактуются те аспекты истории двух стран, в которых выразилась переплетённость, сходства и несходства их исторических судеб и которые вызывают споры историков и публицистов;

- поспособствовать выработке критического взгляда на стереотипы и имиджи прошлого, формирующие взаимное недоверие и враждебность в общественном мнении двух стран;

- внести вклад в налаживание диалога интеллигенции Украины и России.


Особенность проекта « Россия и Украина: история и образ истории» в том, что в центре внимания окажется не только история как таковая (прошлое, каким оно «было на самом деле»), а современная историческая память украинского и российского обществ и факторы, рождающие искаженный или более менее адекватный образ истории Украины и России в общественном сознании. Иными словами, имиджи, стереотипы, предрассудки, пропагандистские клише, создаваемые сегодня мифы будут в центре семинаров, коллоквиумов, «круглых столов», дискуссий.

Особое внимание уделяется связи между христианством и национальными представлениями в истории Украины и России. Это обусловлено параллельной работой над проектом «Confessiones et nationes. Конфессиональные традиции и протонациональные дискурсы в истории Европы» (см. отдельную рубрику на нашем сайте - www.hist.msu.ru/Labs/UkrBel).

К участию в дискуссиях приглашаются не только специалисты-историки, но и преподаватели школ и вузов, журналисты, политики, сотрудники государственных ведомств и частных компаний, представители неправительственных общественных организаций. В этом отношении задачи конференции выходят за пределы собственно академической исследовательской работы.


Подготовленные в ходе осуществления проекта тексты, включая выступления в дискуссиях, будут опубликованы в Интернете. Часть из них будет издаваться в запланированных к изданию книгах.


Запланированная тематика субпроектов, семинаров, коллоквиумов, «круглых столов»:

- Киевская Русь в исторической памяти Московской и Польско-Литовской Руси и современной публицистике двух стран;

- Slavia orthodoxa и Slavia latina: византийские, западные и “славянские” цивилизационные традиции в истории России и Украины;

- Украина и Русское государство в XIV - XVII вв.: политические и социальные институты в сравнении

- культура украинских и русских земель в XIV - XVII вв.: общее и различное

- русское православие и украинское христианство в XIV - XVIII вв.

- казаки России и Украины в XVI - XVIII вв.: сходства, различия, взаимодействие

- «украинская революция» середины 17 в. и Россия.

- когда украинцы стали украинцами, а русские - русскими? Складывание украинской, великорусской и общерусской идентичности в XIV - XVIII вв.

- как квалифицировать и понять политику России в XVII - XIX вв. в отношении Украины? стала ли Украина окраиной или колонией России?

- национальное своеобразие украинской культуры XVIII - XIX вв., её соотношение с русской культурой;

- украинский национализм в XIX в.: сепаратизм или национально-освободительное движение?

- “русское” и “украинское” в политических коллизиях 1917-1920 гг.

- голод 1932-33 гг.: “геноцид украинского народа” или общая трагедия народов СССР?

- смысл, цели, плоды национальной политики в Советской Украине;

- украинско-русские противоречия в годы Великой Отечественной войны - факт или миф?

- национальный вопрос и интернационализм в жизни России и Украины в 1945-1985 гг.

- причины, природа, особенности кризиса 1985-1995 гг. в России и в Украине;

- Украина и Россия после 1991: насколько разошлись их пути?

- украинская и российская интеллигенция: перспективы диалога.


Все эти вопросы (и их перечень остается неполным) объединяют три измерения. Во-первых, это именно сравнительный подход к истории Украины и России. Например, проект предполагает суммировать накопленные знания о сходстве и несходстве в развитии украинского и русского христианства в 14-18 вв., или о формировании этнических и национальных представлений и этнонациональной идентичности России и Украины в 15-17 вв., или о схожем и несхожем в социальном и культурном облике крестьян, горожан, дворянства, интеллигенции в русских и украинских землях в 15-19 вв. Перечень таких сюжетов для сравнительного освещения можно продолжать.

Во-вторых, это спорные аспекты русско-украинских отношений. Речь должна идти о том, что мы на самом деле знаем и понимаем и чего мы не знаем и не понимаем, например, в таких областях как русско-украинские культурные, экономические и политические связи в 15-17 вв., влияние украинской культуры на русскую во второй половине 17-го и первой половине 18-го веков, русская политика в отношении Украина накануне петровских преобразований, в эпоху Петра и после него; взаимодействие русской и украинской культур в 19 -20 вв., «украинизация» и модальности интеграции России и Украины в рамках СССР и пр.

В-третьих, это тема соотношения стереотипов и истории, «какой она была на самом деле», то есть та тема, которая обозначена в названии проекта через сочленение слов «история» и «образ истории». Это поле для совместной работы и дискуссий не только широко, но и по особому актуально из-за нарастающей и в России, и на Украине волны идеологизированных и попросту пропагандистских интерпретаций истории русско-украинских связей. В самом ли деле украинское общество в первой половине 17-го века стремилось к объединению с Россией и в 1654 г. состоялось их «воссоединение»? В самом ли дела Иван Мазепа и его сторонники руководствовались идеей самостоятельного украинского государства и выражали чаяния местного дворянства и казачества? В самом ли деле Украина стала органической частью России в 19-м веке и украинское национальное движение было «украинским сепаратизмом»? В самом ли деле в 1932-1933 гг. мы имеем дело в «геноцидом украинского народа»?

Список вопросов во всех трёх областях может быть, разумеется, очень долгим, хотя и не бесконечным. И конечно же, речь не идёт о том, чтобы прийти к общей точке зрения и написать «общий» учебник. Но вот обобщить то, что на самом деле установлено исследованиями в той или иной области русско-украинской истории, обозначить лакуны и заведомо неразрешимые вопросы, отделить зерна исторического знания от плевел ангажированной пропаганды - всё это вполне осуществимо.

Наша конференция может стать существенным шагом в этом направлении. Её программа полемически заострена. Нет нужды пояснять, что полемические обертона не способствуют адекватному историческому анализу. Однако, учитывая катастрофическое падение уровня взаимопонимания между масс-медиа двух стран, - отчетливое обозначение того, что заведомо ложно, может пойти на пользу и журналистам, и академическому сообществу наших стран. Ясно, что и на украинской и на русской стороне в разные эпохи было и остается некоторое количество людей для которых или «русские» или «украинцы» были и остаются врагами. Было и остается немало и таких, для кого они - бесспорно братья. Тот факт, что украинцы и русские - соседи, скучен своей очевидностью, и в нём есть лишь одна интригующая сторона: где проходило и где проходит подлинная географическия, этнографическая, культурная граница между этими соседями? Но вот вопрос о том, как соотносились и соотносятся, в сравнительном плане, в своей схожести и несхожести, политические институты, социальные отношения, экономический строй и культура Украины и России на разных этапах их истории - и нескучен, и велик, и важен. То же самое можно сказать о русско-украинских отношениях. Что же касается стеретипов и клише, которыми переполнены головы наших соотечественников и наши средства массовой информации - то это тема, в сущности, тоже скучна из-за трививальности, примитивности и нелепой агрессивности большинства этих стереотипов и клише, хотя именно по той же причине она особенно важна, и историку приходится, волей - неволей, пускаться во все тяжкие тавтологических дискуссий о мнениях, которые очень часто не имеют под собой никакого исторического обоснования...


В нашем проекте, если его удастся более или менее полно реализовать, непременно одним из первых встанет старый вопрос об этнической истории и этническом и национальном самосознании белорусов, русских и украинцев. Но тут самой заманчивой и собственно исследовательской перспективой будет вовсе не давно потерявший смысл спор о том, было славянское население Киевско-Новгородской Руси украинским, русским или белорусским, а о том, на какой основе и как в православной культуре Восточной Европы в 10-13 вв. возникают дискурсы, приписывающие местному населению те или иные этнические характеристики. Необходимо подчеркнуть, что с точки зрения сегодняшних научных представлений говорить об «этносе» можно лишь тогда, когда у представителей этого «этноса» появляется этническое самосознание. Соответственно, этническая преемственность между Киевско-Новгродской Русью и позднейшими древнерусскими княжествами - это не преемственность славянского населения, которое на всех территориях смешивалось с не-славянскими группами, а преемственность исторической памяти и, отчасти, «этнического» имени. Именно в этой плоскости предстоит рассмотреть добытые наукой сведения об «этнонациональных» дискурсах Владимиро-Суздальской, Новгородской, Приднепровской, Галицко-Волынской Руси и будущих белорусских территории в 13-15 вв. Однако заранее известно, что источников для выработки сколько-нибудь строгих суждений на этот счёт ни у нас, ни у наших преемников не будет, и поэтому придется ограничиться лишь тем, что удается извлечь из скудного фонда доступных текстов.

Ситуация будет несколько иной при переходе в следующую хронологическую фазу - 16 -17 вв. Тут мы располагаем весьма обширным фондом данных о том, как смотрели на свои «народы» элиты Московской и Польско-Литовской Руси (украинско-белорусских земель, если пользоваться анахронической терминологией), как они смотрели на соседей ( в частности, как русины Речи Посполитой смотрели на русских Московского государства и vice versa), и как эволюционировали дискурсы этнонациональной памяти в обществах двух государств, Русского и Польско-Литовского. Тут-то и можно будет получить более или менее обобщенный ответ, кто, когда и почему смотрел на другого как на врага или брата.

Ситуация будет ещё более благоприятной при обращении к истории XVIII - XX вв. Здесь главным препятствием для обобщений станет уже обилие источников и их очень поверхностная изученность. Но с другой стороны, именно в этой области можно будет совместными усилиями продвинуться вперёд в анализе того или иного массива сведений, чтобы понять, насколько интегрированными были общества Великороссии и Малороссии, как складывались их взгляды друг на друга, какое место в этих взглядах занимала Галичина, как в течение 19 - начала 20 вв. выкристаллизовывался комплекс идей об Украине, её исторической судьбе и перспективах, как идеологи этой эпохи заложили основы стереотипных схем, вошедших в современную память российского и украинского обществ. Мне, например, как историку далекому от сюжетов 19-20-го веков, будет очень интересно и важно понять, насколько «общерусская идея» и дискурс «советского народа» стали естественной частью культуры Российской империи и СССР.

«Имперскость» дореволюционной России и уникальный характер межнациональных отношений в СССР стали в последнее время предметом многочисленных и очень солидных исследований. Насколько можно судить при чтении этих трудов глазами «постороннего», никому ещё не удалось показать, что Украина была экплуатируемой периферией, а не доминирующим (вместе с центральной Великороссией) частью Российской империи. Отсюда и острота вопроса о сходствах и различиях в состоянии великорусской, белорусской и украинской административной, финансовой, судебной систем, в экономике этих частей империи, в их социальных структурах, в том, как развивались институты образования, коммуникации, культуры вообще. Отсюда же и весь интерес «украинского» вопроса в общероссийской и украинской общественной жизни XIX - начала XX вв. Видимо, тот простой факт, что катаклизмы 1917-1922 гг. спутали все карты и не дали развернуться «естественно-историческим» тенденциям развития сделает бесплодным спор, отделилась бы Украина от России (политически, социально, культурно) в 20-м веке, не случись Февральская и Октябрьские революции.

Послереволюционный опыт ставит вопрос о соотношении и сравнении истории Украины и России с особенным драматизмом. Никто, наверно, не возьмется отрицать, что становление развитого украинского национального самосознания на Украине совпадает с десятилетиями советского строя. Но вот пружины, механизмы, логика, противоречия этого процесса ещё только предстоит изучать, и в этом отношении наш проект будет скорее поисковым и собственно исследовательским, а не обобщающим и публицистическим. Равным образом трудно усомниться, что советская система воспитания, просвещения, пропаганды и вообще социализации была успешной в том смысле, что выросшие при социализме (или тоталитаризме, если кому-то этот термин нравится больше) поколения украинцев и русских стали-таки смотреть друг на друга как на «братьев» и «советское» если не вытеснило, то по крайней мере основательно потеснило «национальное» в представлениях и украинцев, и русских о самих себе. Было ли это революционным разрывом с прошлым? Стало ли это хрупким конструктом лишь формально-внешне признаваемой идентичности, в то время как на самом деле и украинцы и русские в глубине души только и думали о том, как бы вырваться их «братских объятий»? Ложью ли идеологем «социалистического интернационализма» порождена та кажущаяся легкость, с которой Украина и Россия обособились в 1990е годы? Эти и подобные им вопросы неизбежно окажутся в центре будущих дискуссий, предусмотренных нашим проектом, а ответ на них будет сложно найти, - но не только из-за сложности названных вопросов как таковых, а и потому, что российская и украинская университеско-академическая среда после 1991 г. оказались под очень тяжелым прессом новых приходящих «сверху и сбоку» обязательных к исполнению тезисов, указаний, рекомендаций, предписаний, приказов и т.п.

Так или иначе проект «Россия и Украина: история и образ истории» имеет все шансы принести много общественно и научно значимых результатов. Исследовательские «анкеты» будут составляться на каждом отдельном этапе работы, которой так много, что по разным направлениям она могла бы вестись параллельно и всё-равно продолжалась бы не один год. Поскольку разногласия неизбежны, единственно приемлемый метод именно совместной работы - предельно полное и ясное изложение аргументов, стоящих за тем или иным тезисом, и учёт с максимальной полнотой того, что уже установлено источниковедчески-непредвзятыми научными исследованиями. Идущий дорогу осилит....