Geum.ru

А. А. Демченко литературно-критическая статья

Вид материалаСтатья
Подобный материал:


А. А. Демченко


ЛИТЕРАТУРНО-КРИТИЧЕСКАЯ СТАТЬЯ

В ЖУРНАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ

(ВОПРОСЫ МЕТОДОЛОГИИ)


Разговор из констатации формального признака присутствия литературно-критической статьи в журнале мы переводим в содержательный, включая его в систему методологических проблем.

При всем многообразии изучения литературно-критической статьи как необходимой составляющей общего литературного процесса получают интерес вопросы её конкретного существования в качестве журнальной принадлежности. В этой сращённости с журналом и проявляется, прежде всего, её своебразие, специфика. Отсутствие статьи в журнале всегда воспринималось как слабость редакционной заботы. Статье обычно отводилась роль выразителя позиции редакции, и сравнительно с другими материалами она в большей степени определяла идейную окраску периодического издания.

Постановка проблемы методологически связана с комплексным изучением литературно-журнальных явлений как особого типа исследования, обеспечивающего всестороннее системное научное освоение материала в единстве историко-литературного и историко-журнального анализа. Взгляд на историю литературы и критики сквозь призму журналистики и на журналистику сквозь призму истории литературы и критики существенно обогащает как литературоведение, так и историю журналистики. Вторжение историка литературы в журналистику порождает журналоведение — научное направление, базирующееся на историко-литературном, в частности историко-критическом изучении отечественной журналистики. Один из современных журналоведов профессор В.Б. Смирнов, много лет плодотворно работающий в русле историко-литературно-журналистских исследований, отмечает: «Объективная взаимосвязь предмета литературы и предмета журналистики, их человеческая и общечеловеческая нацеленность обусловливают и объективную основу взаимопроникновения двух наук, исследующих феномен литературы и журналистики» [10: 21].

Условия бытования статьи в журнале столь многоразличны, что особой задачей становится исследование их конкретных проявлений при напечатании изучаемого материала.

Вопрос сложнее, чем это представляется на первый взгляд. Как быть, например, с оценкой статьи, когда критик в одно и то же время высказывается не совсем согласно своим убеждениям, которые уже известны читателям по прежним его выступлениям, или критическая статья не вполне согласуется с направлением журнала, но редакция всё же по каким-то соображением печатает её? А такое в журналистской практике вовсе не редкость и требует объяснения. Могут возникнуть и другие недоумения. В таких случаях очень важно выявить, по возможности, все обстоятельства данной публикации и, прежде всего, тщательно изучить её журнальный контекст.

Подтверждением результативности подобного подхода может служить один из эпизодов истории некрасовского «Современника». Речь пойдёт о статье Чернышевского, посвящённой Л. Н. Толстому и, казалось бы, всесторонне исследованной [См. 5: 313—316; 6: 135—138; 8; 12: 162—168; 13: 279—336]. Она опубликована в декабрьской книжке журнала за 1856 год и содержала глубокую художественную оценку дарования молодого писателя. В характеристике отмечены «чрезвычайная наблюдательность, тонкий анализ душевных движений, отчётливость и поэзия в картинах природы, изящная простота»; «диалектика души», «чистота нравственного чувства». «Мы, — писал критик, — любим не меньше кого другого, чтобы в повестях изображалась общественная жизнь; но ведь надобно же понимать, что не всякая поэтическая идея допускает внесение общественных вопросов в произведение; не должно забывать, что первый закон художественности — единство произведения и что потому, изображая «Детство», надобно изображать именно детство, а не что-либо другое…» [11: Т. III. 421, 423, 428, 429.].

Статья настолько не вписывалась в позицию критика, провозглашавшего во всех своих других выступлениях значимость социального содержания как главного условия ценности художественного произведения, что возникало даже сомнение в авторстве Чернышевского [См. 9: 118]. При этом ссылаются на самого Чернышевского, который, спустя тридцать лет пересматривая свои публикации, пометил в «Списке моих статей»: «Детство и отрочество Толстого? Едва ли» [11: Т. XVI. 644].

Сомнения в принадлежности статьи Чернышевскому безосновательны. Во-первых, сохранился её рукописный автограф; во-вторых, знак вопроса и слово «едва ли» означают, конечно же, не забывчивость или даже отказ от авторства, а лишь раздумье по поводу того, включать или не включать эту статью в свой сборник сочинений, ради которого и составлялся «Список…». В ту пору идею издания собрания своих сочинений или хотя бы сборника избранных работ он обсуждал с сыном Михаилом [См. 3: Т. 4. 256—257]. Потому-то и раздумывал Чернышевский видеть свою статью о Л. Толстом здесь, что она выглядела бы особняком, отдельно, совсем не так, как она воспринималась первопечатно в журнале декабря 1856 года.

Теперь попытаемся выяснить этот её журнальный контекст.

Появление статьи в своё время обусловлено было, прежде всего, обстоятельствами так называемого «обязательного соглашения», заключённого уезжавшим на лечение за границу в августе 1856 года Некрасовым с четырьмя писателями, взявшими на себя обязательство исключительного сотрудничества в «Современнике» – Л. Н. Толстым, И. С. Тургеневым, А. Н. Островским и Д. В. Григоровичем [1: 130—136; 2: 358—360; 4: 121—125; 7: 289—297]. Поэтому Чернышевский, которому Некрасов передал на время своего отсутствия свои редакторские права, в своём очередном письме-отчёте сообщал 5 декабря 1856 года сразу по выходе двенадцатого номера журнала: «В "Критике" — конец моих "Очерков" и моя статейка о "Детстве", "Отрочестве" и "Военных рассказах" Толстого, написанная так, что, конечно, понравится ему, не слишком нарушая в то же время и истину» [11: Т. XIV. 329—330]. «Понравится», так как критик вполне в духе Толстого рассуждал о свободе художественного творчества. И общий доброжелательный тон статьи согласовывался с редакционным отношением «Современника» к одному из своих «обязательных» сотрудников.

«Истина» не слишком нарушается, с одной стороны, потому, что Толстой действительно талантлив и заслуживает высказанной в статье высокой оценки. С другой стороны, «истина» в том, что рассматриваемые произведения непригодны для разбора с точки зрения их общественного значения и приходится ограничиваться эстетическим анализом. В этой связи многое в замысле критика объясняет соседство двух указанных Чернышевским публикаций — «Очерков гоголевского периода русской литературы» и статьи о Толстом.

По мысли Чернышевского, подлинным делом критики как раз является выявление общественной значимости художественного сочинения. Эта мысль пронизывает все значительные произведения Чернышевского, обрамляющие статью о Толстом в той же декабрьской книжке «Современника», и, прежде всего, «Очерки…». Так, в девятой (заключительной) статье «Очерков…», соседствующей со статьёй о Толстом, автор, завершая свой историко-критический труд выписками из сочинений Белинского, энергично подчеркнул жизненность «так называемого отрицательного направления». Важнейшим принципом литературных суждений выдвигалось «понятие об отношениях литературы к обществу и занимающим его вопросам». «Во всех отраслях человеческой деятельности, — писал критик как бы в дополнение-комментарии к рассуждениям о сочинениях Толстого, — только те направления достигают блестящего развития, которые находятся в живой связи с потребностями общества» [11: Т. III. 292, 298, 299]. В связь с общим ходом этих размышлений включены также подытоживающие литературный год слова Чернышевского из помещенных в той же книжке журнала «Заметок о журналах» за декабрь 1856 года: «Всякая живая мысль, всякое дельное слово принималось публикою с горячим одобрением, эта симпатия должна была действовать и на литературу, — и, действительно, литература старалась оправдать требования и надежды публики; с справедливою гордостью может она сказать, что в истекающем году была, хотя до некоторой степени, достойна её внимания» [11: Т. III. 724]. По развиваемой критиком логике, сочинения Толстого не всегда оправдывали требования и надежды современного читателя. В статье о Толстом прямо заявлено вроде бы и не в укор автору, что писателя не занимали картины «влияния общественных отношений и житейских столкновений на характеры» [11: Т. III. 422—423].

Таким образом, содержание статьи о Толстом вполне выясняется лишь в контексте других в том же номере журнала опубликованных работ Чернышевского. Только журнальный контекст раскрывает позицию критика во всей полноте его редакционного поведения и выражения взглядов на задачи современной литературы, проясняя тем самым конкретную историко-литературную ситуацию середины 1850-х годов.


Библиографический список


1. Дементьев А. Некрасов и «обязательное соглашение» // Вопросы литературы. 1971. № 6.

2. Евгеньев-Максимов В. Е. Неудавшаяся коалиция. Из истории «Современника» 1850-х годов // Литературное наследство. М., 1936. Т. 25—26.

3. Демченко А. А. Научная биография Н. Г. Чернышевского: В 4 т. Саратов, 1978—1994. Т.4.

4. Демченко А. А. Некрасов, Чернышевский и «обязательное соглашение» в «Современнике» середины 1850-х годов // Некрасовский сборник. XIII. СПб., 2001.

5. Егоров Б. Ф. Дополнение к теме «Чернышевский и Л. Толстой» // Н. Г. Чернышевский. Статьи, исследования и материалы. Саратов, 1962. Вып. 3.

6. Егоров Б. Ф. Очерки по истории русской литературной критики середины XIX века. Л., 1973.

7. Макашин С. Ликвидация обязательного соглашения. Из истории «Современника» конца 1850-х гг.// Литературное наследство. М., 1949. Т. 53-54.

8. Николаев М .П. Л. Н.Толстой и Н. Г.Чернышевский. Тула, 1969.

9. Скатов Н. Н. А. В. Дружинин — литературный критик // Русская литература. 1984. № 4.

10. Смирнов В. Б. Журналистика и литература. Методологические и историко-литературные проблемы. Волгоград, 2005.

11. Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч.: В 16 т. М., 1939—1953.

12. Чуприна И. В. Трилогия Толстого «Детство», «Отрочество» и «Юность». Саратов, 1961.

13. Эйхенбаум Б. М. Толстой в «Современнике» (1856—1857) // Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Семидесятые годы. Л., 1974.