Geum.ru

Начало формы Конец формы

Вид материалаДокументы

Содержание


По юпшаре
Подобный материал:
1   ...   42   43   44   45   46   47   48   49   ...   84

ПО ЮПШАРЕ


Как выразительны бывают названия: Юпшара! Вслушайтесь в шарящий шорох

этого слова. И запомните его - так называются река и ущелье, которое

достойно соперничать с величавейшими теснинами Кавказа.

Еще так недавно мало кто знал о Юпшаре! Чтобы проникнуть в нее,

пришлось построить тропу с двадцатью четырьмя мостами: девятнадцать на

Юпшаре и пять на Геге.

Входим в ущелье. Огромная серая скальная стена слегка раздалась тесным

расщепом, точно ее рассадили ударом топора. По обе стороны реки взметываются

вверх призрачно-серые отвесы высотою по нескольку сотен метров. Коридор при

такой крутизне стен удивительно извилист. Кажется, будто вот замкнется

изгиб, не найти уже выхода, и реке не вырваться отсюда к морю иначе как

через туннель. Но за каждым тупиком открывается новый поворот, и снова есть

брешь, в которую можно устремиться воде.

Как ни странно, запоминается не мрачная каменистая пропасть, а пышная

буйная зелень. Деревья ютятся на каждом уступе, укореняются в каждой трещине

на самых страшных отвесах. Тут и готические силуэты темно-зеленых елей и

пихт, и кущи более светлых буков, грабов, дубов и каштанов. А на дне льнущие

к влаге ольхи и заросли папоротника в человеческий рост.

Девственной свежестью напоена вся природа. Свежестью и вместе с тем

глубокой древностью. Точно в музее, сохранились тут потомки деревьев, живших

в давно прошедшие времена третичного периода и переждавших под защитой

кавказских хребтов невзгоды последовавших ледниковых эпох. Вот допотопные

даже по виду тисы с лоснящейся неколючей хвоей и ветхозаветный самшит с

мелкими овальными кожистыми листочками. Вот маленькие рускусы, или иглицы, с

ягодками, нелепо растущими на тыльной стороне "листьев" (ботаники вынуждены

поэтому считать такие листовидные пластинки не листьями, а лишь расширениями

боковых веток стебля). Повсюду блестит, словно глазированная, листва

подлеска. Плети плюща то свисают праздничными гирляндами со скал, купаясь в

реке, то взбираются на деревья. Обвивая стволы, плющ преображает их в

могучие колонны, как бы созданные из одних трепещущих вечнозеленых листьев,-

колонны блеска, мерцания, ликования. Местами плющ выстилает сплошными

глянцевыми коврами мшистые скалы.

Тропа ведет нас по дну теснины, куда только на два-три часа в день

заглядывает солнце. Здесь таится главное богатство Юпшары - самшитовый лес.

Он похож на заколдованное подводное царство - так велика замшелость стволов,

так причудливо бородаты ветви, увешанные серыми отрепьями лишайника.

Мшистые деревца самшита - карлики по сравнению с рядом стоящими

высокоствольными буками и грабами. И весь этот самшитовый ярус леса

напоминает застывшее на миг шествие гномов...

Самою природой сохраненный самшитовый заповедник - ведь он не уступит

богатством популярной Хостинской самшитовой роще! Как было бы важно

предохранить его от расхищения. Самшита так мало осталось, так ретиво

истребляли эту "кавказскую пальму", зарясь на бесценные качества ее

древесины...

Что еще нас чарует в Юпшаре? Даже после прошедших ненастий, когда все

реки мчатся мутные, точно помои, она удивительно ясна и лазурна. И неба-то

почти не видно в ущелье, и отражаться-то голубому нечему, а река все

голубеет и голубеет, точно изнутри излучает непонятно откуда берущийся свет.

Не потому ли, что вся муть горных рек, питающих Юпшару, отстаивается в озере

Рица? Или ей помогают подземные отстойники - озера в туннелях, по которым

Юпшара блуждает на первых километрах своего течения? Ее воды находят себе

новый выход из недр не в виде единого дружного истока, а разрозненными

мощными ручьями. Вероятно, сюда же стекают через неведомые подземелья и воды Малой Рицы.

Вот самое узкое место ущелья - настоящий каменный мешок. Тропа и раньше

не раз упиралась в отвесные берега, омываемые кипящей рекой, и всякий раз

выручал очередной дощато-бревенчатый мостик, "животрепещущий", хлипкий, едва

допускающий проход вьючной лошади. А тут и другой берег - тоже отвес,

омываемый пенистой водой. И что же сделали? Построили мост... балконом вдоль

Ущелья, по одной его стороне. Такие балконные мостики - овринги - сооружают

над пропастями Памира. Да и это настоящий овринг, только не над пропастью, а

на дне пропасти, над самой рекой.

Идем подавленные обрушившейся на нас красотой. Природа здесь словно не

знала меры, переборщила. Каждое место достойно того, чтобы остановиться и

любоваться. Неужели, когда здесь проложат шоссе, люди будут "проскакивать"

всю эту фантастику за полчаса?

Последний мост через Юпшару. Справа скачет каскадами мутная пенистая

Гега, в нее впадает прозрачно-голубая посланница Рицы. Под мостом гремит

могучий порог. Юпшара словно рванулась на последнем уступе к своей старшей

сестре, и образовался водоскат типа Мзымты под Греческим мостиком. Чудесный

заключительный аккорд в поэме о Юпшаре...

Гега. Изменился цвет воды. Стали серее и угрюмее стены ущелья. Еще

четыре раза перебросили нас с берега на берег шаткие мостики, а один опять

оказался оврингом - лепился вдоль отвеса длинным балкончиком над рекой, и

под ногами между жердями настила виднелась кипящая пена.

Утесы хмурые, насупившиеся, подавляющие величием. Может быть, мы уже

устали и сами смотрим на мир менее жизнерадостно?

Нет, просто мы так часто останавливались в разных частях Юпшары, что и

не заметили, как много это заняло времени. Наступали сумерки. Пока мы дошли

до устья Геги, они сгустились, и Бзыбь мы едва различили в темноте.

Ноги ощутили недавно построенное шоссе. На попутные машины не было и

намека - работы закончились. Решили шагать, пока шагается.

Километров через пять перешли мостик. Справа от него больше почудился,

чем "увиделся" странный

бассейн, из которого под мостом шел сток прямо в Бзыбь. Мы и не поняли,

что перед нами столь популярное ныне у курортников Черноморья Голубое озеро

- выход подземной реки.

Взошла луна и осветила долину с извивающимся шоссе. Как мы ни были

утомлены,- позади было сорок километров пути - завидев мост берегового

шоссе, пошли быстрее. От Калдахвар первая же попутная машина подбросила нас к гагринской турбазе.

Будим методистку. Отрекомендовываюсь ее краснополянским коллегой, и нас

принимают как добрых знакомых. Сюда приходило немало наших туристов, и

гагринские экскурсоводы были в курсе многих событий, случавшихся в Поляне.

Наутро снабжаю турбазу подробными схемами пути на Юпшару, Рицу и Кардывач.

Выходим к морю. Обветренные, грязные, в горных башмачищах, с

закопченными котелками, брякающими на лямках рюкзаков. На нас с недоумением

смотрят курортницы в пижамах. Это ли нас смутит? Они думают, что море -

главная прелесть юга. А мы себя чувствуем приобщившимися к другой -

верховной, всепокоряющей красоте - красоте гор и озер. Что по сравнению с

нею и море, и весь этот субтропический шик, и курортный комфорт?

Вот и кончен мой первый, мой заветный поход к горным озерам. Он так

насытил, так переполнил. Светлая хорошая дружба связала со спутниками.

Прощаемся в Адлере. Они едут в Москву, а я возвращаюсь Е Поляну.

Еду один вверх по Мзымте. Каким маленьким, домашним, уютным кажется мне

ущелье Ахцу по сравнению с Юпшарой!