Конституционного Суда Российской Федерации, наверное, столько же лет, сколько уже и самому Конституционному Суду Российской Федерации. Основная проблема заключалась, наверное, в том, что при формулировании положений закон

Вид материала

Закон

Содержание Кротов м.в. Ливеровский а.а. Кротов м.в. Вагин о.а. Кротов м.в. Вагин о.а. Вагин о.а. Кротов м.в. Лазарев в.в.

Подобный материал:

• Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 24 октября 1996 г. N 17-П,, 21.37kb.
• Конституционном Суде Российской Федерации Полномочия, порядок образования и деятельности, 759.93kb.
• Верховного Суда Российской Федерации, Судебной коллегией по гражданским делам Верховного, 250.59kb.
• Конституционного Суда Российской Федерации, выраженные в его постановлениях и определениях, 2132.62kb.
• Постановлением Конституционного Суда РФ от 03. 06. 2004 n 11-П, Определением Конституционного, 888.95kb.
• Постановлением Конституционного Суда РФ от 03. 06. 2004 n 11-П, Определением Конституционного, 1385.95kb.
• Постановлением Конституционного Суда РФ от 02. 02. 1998 n 4-п всоответствии с закон, 410.52kb.
• Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации на основании статьи 13 Федерального, 328.52kb.
• Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, руководствуясь статьей 13 Федерального, 57.99kb.
• Пленум Верховного Суда Российской Федерации отмечает, что суды в основном правильно, 275.72kb.

И хотелось бы, чтобы таких положений было меньше, потому что более авторитетного, повторяю, более квалифицированного органа государственной власти я лично в России не знаю.

Спасибо.


КРОТОВ М.В.

Спасибо, Владимир Соолтанович.

Фактически вы ставите вопрос о том, что для того, чтобы исполнять решения Конституционного Суда Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации должен очень четко выверять все свои решения изначально. Обращаете на этот вопрос внимание, да? Хорошо.

Следующий, пожалуйста. Есть желающие?

Да, Алексей Алексеевич, пожалуйста.


ЛИВЕРОВСКИЙ А.А.

Ливеровский Алексей Алексеевич, декан юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов.

Заявлена тематика "Реализация решений органов конституционной юстиции", и как всегда у меня ощущение: ну, вот опять нас забыли, - потому что разговор идет только об исполнении решений Конституционного Суда Российской Федерации. Но еще есть конституционные и уставные суды субъектов Российской Федерации.

Это вот та самая беда, та самая проблема, тот весь сложнейший вопрос нашей правовой жизни, к которому мы возвращаемся, возвращаемся, возвращаемся снова и снова мучительно, потому что ничего не получается. Потому что в Конституции Российской Федерации их нет, они созданы в Законе о судебной системе, и дано право субъектам, однако этот процесс не развивается. Как вы знаете, у нас уставных судов всего только три, с проблемами каждый, конституционных судов побольше в республиках. Но дальше процесс не пошел. И каждый год собираются конференции и говорят: ну почему же, ну что же, ну надо же и так далее, надо менять федеральное законодательство, надо что-то решать и так далее, и так далее. И, конечно же, на каждой конференции говорится, почему это происходит.

Почему это происходит? Говорят, что нет профессиональных кадров, нет денег для осуществления. Ну, давайте возьмем Москву - там, наверное, и денег хватает, и профессионалов достаточно, и закон принят, а суда нет. Значит, что-то есть другое. И я ни для кого не сделаю открытия, что здесь, конечно, есть жесткое сопротивление иных ветвей государственной власти, которые просто не хотят эту проблему каким-то образом решать. Есть и иные причины. Даже некие правоведы и даже некие судьи Конституционного Суда Российской Федерации в частных беседах говорили, что все-таки даже в условиях федеративного государства это для нас неподходящая форма и так далее.

Я хочу привести один пример, который связан именно с реализацией решений Уставного Суда Санкт-Петербурга, к которому я вернулся совсем недавно, когда на петербургской конференции по конституционному праву Председатель Конституционного Суда Армении неожиданно сказал: вообще вся эта беда происходит потому, что не должны органы конституционной юстиции заниматься исследованием юридических фактов, они только должны исключительно заниматься нормоконтролем. А у нас и в известном Федеральном конституционном законе есть некие компетенции Конституционного Суда, которые необходимо исследовать, и в большинстве законов субъектов Федерации есть некие нормы, которые говорят, что могут - в пределах рассмотрения нормативного акта по порядку его принятия. Понимаете, что исследование по порядку принятия акта - это, безусловно, исследование юридических фактов.

Мне представляется, кроме того очевидного факта, что иные органы государственной власти не хотят вносить дисбаланс во взаимодействие властей, есть еще одна проблема, связанная с несовершенством закона, имеется в виду - процессуальных норм, определяющих деятельность конституционных и уставных субъектов Российской Федерации.

Чего греха таить, с моей точки зрения, даже в Федеральном конституционном законе, который уже давно работает, но все-таки там тоже есть некие моменты, которые меня смущают. Скажем, такая процессуальная фигура, как свидетель. Но, если мы говорим о нормоконтроле, свидетелем чего является вызванный в заседание свидетель?

Есть много таких норм, которые уже давно в научных исследованиях называются "спящими" нормами, потому что эти нормы не используются Конституционным Судом Российской Федерации. Они были перенесены из гражданского процесса каким-то образом. И мне сегодня очень приятно было слушать Гадиса Абдуллаевича, который сказал: надо все-таки развивать конституционное судопроизводство - в том смысле, что совершенствовать закон о конституционном процессе. И здесь удивительная вещь: ведь субъекты Федерации самостоятельно могут принимать законы об организации деятельности своих судов, им это дано как право Законом о судебной системе. Таким образом, они могут эти процессуальные нормы уточнить. Тем более, что конституционная юстиция в субъектах Федерации в содержательном плане и нормоконтроль в содержательном плане совершенно иные. Ведь те акты - уставы и конституции субъектов Федерации - это же акты, которые находятся в середине пирамиды; они же должны соответствовать - иногда федеральному законодательству по предмету совместного ведения, иногда обязательно Конституции.

И вот теперь я перехожу к тому факту, когда, собственно говоря, можно говорить о реализации решений. Уставный Суд Санкт-Петербурга в свое время принял такое решение - о том, что некий орган исполнительной власти Санкт-Петербурга сформирован вне закона, вне Устава. И задумались: а что же делать - что же делать вообще, как реализовывать это решение? Была придумана некая схема, как не выполнять это решение Уставного суда. Но я сейчас буду говорить совсем об ином аспекте.

Дело в том, что, по мнению некоторых юристов, это решение было принято в неполномочном составе. Я не буду говорить свое мнение по этому поводу - так это или не так. Но что выяснилось? Там получилось, что оно было принято на пределе кворума: у одного из судей как бы уже не было полномочий для принятия участия в заседании. Но скажите, пожалуйста, как этот вопрос решить: установить факт законности порядка принятия решения Уставным судом Санкт-Петербурга? Это вопрос!

Таким образом, на самом деле есть некие разработки (и в Санкт-Петербурге, не только в Екатеринбурге) по изменению Закона об Уставном суде Санкт-Петербурга. И предлагается такая схема. Может быть, она вызовет бурные протесты, но она следующая: что на самом деле в некоторых законах субъектов Федерации есть некие нормы, которые говорят о том, что есть основания для пересмотра решений. Так вот, мы предложили следующее: что основанием для пересмотра решения Уставного суда является решение суда общей юрисдикции о незаконности принятия этого решения по порядку его принятия.

Я понимаю некую остроту этого предложения. Но посмотрите, пожалуйста, а что делать, если решение принимается незаконно? Оно может быть безупречно с точки зрения своего нормативного содержания и правовых позиций, но принято в неполномочном составе. И что, как ситуацию исправить?

Спасибо.


КРОТОВ М.В.

Спасибо, Алексей Алексеевич.

Я предлагаю все-таки вернуться к нашей теме. Алексей Алексеевич увел нас немножко в сторону. Я понимаю, что это больная тема для него.

Я предлагаю продолжить обсуждение Вагину Олегу Александровичу.


ВАГИН О.А.

Спасибо за предоставленное слово.

Я, наверное, продолжу те мысли, которые обозначил здесь Владимир Соолтанович, и это ближе к функциям нашего Управления. Приблизительно тему я бы обозначил таким образом: "О действии во времени и реализации решений Конституционного Суда Российской Федерации, предметом которых являлись нормы уголовного, уголовно-процессуального законодательства".

В чем смысл проблемы реализации? На мой взгляд, он заключается в том, что, принимая решение, Конституционный Суд Российской Федерации, признавая норму неконституционной, так или иначе обозначает свое решение или адресует его как законодателю, так и правоприменителю, с одной стороны. С другой стороны, коль скоро решения Конституционного Суда Российской Федерации напрямую касаются участников конституционного судопроизводства или иных лиц, к которым эта норма применялась, и которая была, предположим, признана неконституционной, либо признана неконституционной в части, либо признана конституционной, но в истолковании, которое дает Конституционный Суд Российской Федерации, соответственно, решение Конституционного Суда так или иначе касается действия этого решения во времени, то есть, в каких случаях допускается обратная сила решения Конституционного Суда Российской Федерации, для того чтобы можно было защитить права лиц, нормами которых они были нарушены, с другой стороны, касается выполнения федеральным законодателем своих функций, а также правоприменителями выполнения, точного соблюдения нормы закона.

Если исходить из положения статьи 54 Конституции Российской Федерации, она прямо говорит о том, что обратной силы в целом закон не имеет, никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением, а если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон. Тем самым, применительно к нормам, которые устраняют ответственность либо смягчают ее, Конституция придает обратную силу.

Соответственно, Конституционный Суд Российской Федерации, выступая в качестве негативного законодателя, отменяя норму, тем самым придает своему решению обратную силу исходя из статьи 54 Конституции Российской Федерации.

Также, скажем, эта норма дублируется в статье 10 Уголовного кодекса Российской Федерации, которая прямо говорит, что нормы уголовного закона обратную силу имеют.

В то же время, что касается процессуального законодательства, там совершенно иной порядок, там говорится о том, что применяется норма та, которая действует в момент принятия решения либо выполнения процессуального действия.

Соответственно этому и определяется такой, я бы сказал, двойной подход к применению решений Конституционного Суда Российской Федерации.

Конституционный Суд Российской Федерации может применить решение о признании закона либо отдельных его положений не соответствующими Конституции Российской Федерации согласно статье 100 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации. При этом акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу немедленно после провозглашения такого решения, а решения судов и иных органов, основанные на актах, признанных неконституционными, не подлежат исполнению и должны быть пересмотрены в установленных федеральным законом случаях (статья 79 Закона). Данные положения сами по себе не дают основания для вывода о том, что такие решения Конституционного Суда Российской Федерации имеют обратную силу применительно ко всем без исключения случаям применения нормы, признанной неконституционной.

Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях указывал на то, что, согласно пункту 12 части первой статьи 75 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации в зависимости от характера рассматриваемого вопроса может быть определен порядок его вступления в силу, а также порядок, сроки и особенности исполнения. В случае, если такие специальные условия в постановлении не оговорены, действует общий порядок, предусмотренный Законом о Конституционном Суде Российской Федерации. То есть юридическим последствием решения Конституционного Суда Российской Федерации о признании неконституционными акта или его отдельных положений либо акта или его отдельных положений с учетом смысла, который придан сложившейся правоприменительной практикой, является утрата им силы на будущее время. Это общее положение.

Вместе с тем это не означает, что постановления Конституционного Суда Российской Федерации не обладают обратной силой.

Из положений части третьей статьи 79 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации и статьи 100 этого же Закона следует, что постановления Конституционного Суда Российской Федерации обладают обратной силой в отношении дел обратившихся в Конституционный Суд Российской Федерации граждан, объединений граждан, а также в отношении неисполненных решений, вынесенных до принятия этого постановления.

Дела, которые послужили для заявителей поводом для обращения в Конституционный Суд Российской Федерации, во всяком случае подлежат пересмотру компетентным органом.

Такой пересмотр осуществляется безотносительно к истечению сроков обращения в эти органы и независимо от того, имеются или отсутствуют основания для пересмотра, предусмотренные иными помимо Федерального конституционного закона актами.

Правоприменительные решения, основанные на признанном неконституционным акте, по делам лиц, не являющихся участниками конституционного судопроизводства, подлежат пересмотру в установленных федеральным законом случаях. Это касается как не вступивших, так и вступивших в законную силу, но не исполненных или исполненных частично решений.

Такой пересмотр, однако, не может производиться без надлежащего волеизъявления заинтересованных субъектов и учета требований отраслевого законодательства, соответственно, Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В этой связи решение Конституционного Суда Российской Федерации имеет обратную силу тогда, когда признанные им нормы неконституционны, устраняет либо смягчает ответственность, исходя из прямого действия статьи 54 Конституции.

Что касается процедурных норм, то такого рода обратной силы, как закон, устраняющий или смягчающий ответственность, решения Конституционного Суда Российской Федерации обладать, соответственно, не могут.

Иное вступает в противоречие с положениями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации о том, что при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения. К тому же придание обратной силы решениям Конституционного Суда Российской Федерации, касающимся уголовно-процессуальных процедур и решений, ставило бы их выше самого процессуального закона, который не содержит правил об обратной силе.

В частности, многочисленные поправки в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, исходя из общего правила о недопустимости придания обратной силы нормам процессуального закона, не повлекли проведение заново процессуальных и следственных действий.

Соответственно, решения Конституционного Суда Российской Федерации, в результате которых неконституционные нормы утрачивают юридическую силу, имеющие такую же сферу действия во времени и в пространстве и по кругу лиц, как и решения нормотворческого органа, следовательно, так же, как и нормативные акты, имеют общее значение. Исходя из положений статьи 79 и статьи 100 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации во всяком случае должны повлечь пересмотр компетентным органом дела заявителя, а также могут повлечь пересмотр, изменение или отмену вступившего к этому времени в законную силу и не исполненного или частично исполненного решения или не вступившего в законную силу решения суда, основанного на акте, признанном неконституционным, если заявители или лица, не являющиеся участниками конституционного судопроизводства, о пересмотре такого судебного решения, поданного с соблюдением закрепленных законодательством процессуальных норм, и в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации не указан момент, с которого признан неконституционным нормативный акт, утрачивающий силу.

Вместе с тем такого рода положения, которые изложены в самом Законе о Конституционном Суде Российской Федерации, несколько противоречат положениям УПК Российской Федерации. С одной стороны, Закон о Конституционном Суде Российской Федерации говорит о том, что во всяком случае, если норма признана неконституционной, дело заявителя должно быть пересмотрено. В то же время применительно к уголовно-процессуальному закону, если уже вступил, скажем, в силу приговор, но обжаловалась норма, которая касалась процедурных вопросов и решений, которые принимались на стадии предварительного расследования, соответственно, данное решение не может быть реализовано по сути, потому что оно в некоторой степени теряет смысл как таковой, потому что не может в отдельных случаях влиять и не влияет на итоговое решение по делу.

Исходя из этого и сам Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации говорит о чем? О том, что устанавливает решения Конституционного Суда Российской Федерации как новое обстоятельство только такие решения Конституционного Суда Российской Федерации и только постановления, которые отменяют норму материального права, признавая ее неконституционной, когда смягчается ответственность либо устраняется эта ответственность.

И в этом смысле как раз возникает некая проблема, связанная с тем, что же делать, собственно говоря, с делом заявителя.

Эта проблема поднималась применительно к уголовно-процессуальным аспектам вчера - когда Конституционный Суд Российской Федерации принимает, на мой взгляд, разумное, гибкое решение относительно того, что "если нет для этого иных препятствий". Вот, если законодатель или, вернее, правоприменитель усматривает их, он может пересмотреть, когда соответствующие процессуальные отношения завершены. Если нет, соответственно, тогда, наверное, и это решение Конституционного Суда Российской Федерации имеет свою адресацию прежде всего законодателю и правоприменителю, который должен руководствоваться решением Конституционного Суда Российской Федерации до того момента, пока федеральный законодатель не изменил такой порядок правового регулирования.

И вот в этом смысле тогда, если говорить об адресации федеральному законодателю, здесь, наверное, имеет значение точность и полнота исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации.

Скажем, внесена была поправка на основании решения Конституционного Суда Российской Федерации в статью 405 УПК Российской Федерации. С одной стороны, нельзя говорить, что законодатель не исполнил решение Конституционного Суда Российской Федерации. С другой стороны, внеся в качестве фундаментальных нарушений, которые влекут, безусловно, отмену приговора, нарушения только процессуального законодательства, хотя Конституционный Суд Российской Федерации говорил и о нормах материального права, с одной стороны, выполнил решение, но выполнил его наполовину. Соответственно, встает вопрос, насколько точно и насколько полно было, предположим, выполнено это решение.

Следующий момент. Если исходить опять же из реализации в уголовном процессе решений Конституционного Суда Российской Федерации, касающихся постановлений, тут все ясно и понятно, когда норма признается неконституционной. Но когда речь идет об истолковании, предположим, нормы, соответственно, статья 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации эти случаи не предусматривает; и в определенной мере остается пробел в этом смысле, каким же образом, что должен делать тот же Верховный Суд Российской Федерации по решению Конституционного Суда Российской Федерации. И в этом смысле, конечно, требуется внесение поправок в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации для того, чтобы можно было согласовать положения Закона о Конституционном Суде Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Благодарю за внимание. Спасибо.


КРОТОВ М.В.

Спасибо, Олег Александрович.

Я так понимаю, что вы в известной мере предлагаете рассматривать в решениях Конституционного Суда Российской Федерации по материальному праву необходимость пересмотра решений, а то, что касается процессуальных аспектов, только на будущее время применять нормы и не предусматривать. А как быть с решениями, которые касаются, правда, не УПК Российской Федерации, а ГПК Российской Федерации: "Нижнекамскнефтехим" и еже с ним сотоварищи? Когда Конституционный Суд Российской Федерации именно при оспаривании нормы процессуального закона настаивал на пересмотре решений, в том числе, и разъяснение принималось по этому поводу.


ВАГИН О.А.

Я в своем выступлении коснулся только положений уголовно-процессуального законодательства, поэтому я не могу ответить на этот вопрос.


КРОТОВ М.В.

Вы предлагаете разделять решения Конституционного Суда Российской Федерации по уголовно-процессуальному и по гражданско-процессуальному законодательству? Хорошо.


ВАГИН О.А.

Я не предлагаю. Просто сама суть вопросов - если брать нормы гражданского права, материального и уголовного права, они все же действуют немножко по-разному.


КРОТОВ М.В.

Хорошо, спасибо.

Есть ли еще желающие у нас продолжить дискуссию?

Валерий Васильевич, вы хотели, насколько я знаю, выступить.


ЛАЗАРЕВ В.В.

Спасибо, уважаемый Михаил Валентинович.

Уважаемые участники конференции!

Я думаю, прежде всего, мы, наверное, должны констатировать, что за те семь лет после первой конференции, посвященной мониторингу правового пространства (так именовалась та конференция), сделано очень и очень многое, вне всякого сомнения: и методология мониторинга, и методика мониторинга, и новые монографии появились уже - словом, результаты налицо. А с подключением сюда Министерства юстиции Российской Федерации и теперь еще и Конституционного Суда Российской Федерации, надо полагать, результаты будут и еще более ощутимые. То есть, с этой точки зрения, позитив, несомненно, есть.

Я не могу далее продолжать какие-то вопросы общего характера, поскольку изначально сориентировался на некую нанотехнологическую методику анализа тех проблем, которые стоят сегодня на нашей секции (проблемы мониторинга решений Конституционного Суда Российской Федерации), через призму одного-единственного решения Конституционного Суда Российской Федерации. Вот хочется под микроскопом посмотреть одно-единственное - и философия позволяет нам через призму единичного, особенного выходить на нечто общее. Вот таким образом мне хотелось бы построить свое выступление.