Российская аграрно-историческая школа в эмиграции (берлин и прагА) в 1920-1930 гг

Вид материала

Автореферат

Содержание Научный руководитель – Федорова Мария Сергеевна I. общая характеристика работы Степень разработанности проблемы Предметом исследования Объект исследования Источниковая база исследования Методологическую основу Научная новизна диссертации Научная и практическая значимость Структура диссертации. Ii. основное содержание диссертации В первой главе С.Н. Прокопович Во второй главе А.Н. Челинцев А.В. Пешехонова В третьей главе Б.Д. Бруцкус А.Н. Анцыферов ... Полное содержание

Подобный материал:

• П. Н. Милюков. Интеллигенция и историческая традиция, 948.97kb.
• Немецкая историческая школа представляет собой одно из главных неортодоксальных (для, 483.27kb.
• Два дня в Париже! Львов – Краков Берлин- париж- прага Львов, 419.62kb.
• Жажда приключений… Амстердам и Париж Львов- прага – Амстердам- дельфт –Гаага- схевиненген-, 371.1kb.
• Историческая наука Русского зарубежья 1920-1930-х годов в отечественной и зарубежной, 626.2kb.
• 16. СССР в 1920-1930-х, 105.64kb.
• А. Ф. Сметанин (председатель), И. Л. Жеребцов (зам председателя), О. В. Золотарев,, 7034.84kb.
• Глина I. Особенности национального самосознания населения Восточной Галиции i$ 1920-1930-е, 206.01kb.
• Кабардинская проза 1920-1930-х годов: национальные истоки, специфика формирования жанров,, 274.63kb.
• Российская культурно-миграционная система, 674.96kb.

На правах рукописи

Берлов Артур Валерьевич


Российская аграрно-историческая школа

в эмиграции (берлин и прагА) в 1920-1930 гг.


Специальность 07.00.02 –Отечественная история


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук

Москва – 2010

Работа выполнена на кафедре новейшей отечественной истории

исторического факультета

Московского педагогического государственного университета


Научный руководитель – доктор исторических наук, профессор

Щагин Эрнст Михайлович


Официальные оппоненты - доктор исторических наук, профессор

Ершов Виталий Федорович

кандидат исторических наук

Федорова Мария Сергеевна


Ведущая организация - Калужский государственный университет им. К.Э.Циолковского


Защита состоится «13» декабря 2010 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.09 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119571, Москва, проспект Вернадского, д.88, ауд. 322.


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу: 119992, ГСП-2, Москва, ул. Малая Пироговская, д.1.


Автореферат разослан «___» _______ 2010 года


Ученый секретарь

диссертационного совета Симонова Н.В.


I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Общественная стабильность, судьбы проводимых демократических преобразований в России в значительной мере определяются состоянием дел в сельском хозяйстве. Подлинное возрождение крестьянства, создание эффективного аграрного сектора, способного обеспечить и гарантировать продовольственную безопасность страны, невозможно без основательного и всестороннего анализа уроков аграрной политики и трудов ведущих ученых-аграрников переломного для деревни периода 1920-1930-х гг.

Находясь в эмиграции, российские ученые-аграрники предложили немало оригинальных идей и разработок, отдельные из них были восприняты, развиты и использованы во всём мире. Актуальность анализа теории крестьянского хозяйства в работах российских ученых-эмигрантов 1920-1930-х гг. возрастает в связи с глубокой перестройкой аграрных отношений в современной России. В новых условиях по-прежнему остро стоит вопрос о месте и роли крестьянства в России, составляющего и сегодня значительную часть населения страны. Российское правительство, как и прежняя власть, пока еще не создало благоприятных условий для развития аграрного сектора. В социально-экономическом плане крестьянский труд остается крайне неэффективным, не­популярным и низкооплачиваемым. На современном этапе труды ученых-эмигрантов 1920-1930-х гг. оказались востребованными в России, что придает особую актуальность теме диссертационного исследования.

Степень разработанности проблемы. Изучению творческого наследия российских ученых-аграрников 1920-1930-х гг. посвящены работы, созданные как отечественными, так и за­рубежными авторами. Научный интерес к данной теме никогда не ослабевал, хотя часто объективному исследованию мешали политическая и идеологическая конъюнктура.

В истории изучения научных взглядов российских эмигрантов-аграрников 1920-1930-х гг. следует, на наш взгляд, выделить три основных периода, на протяжении которых избранная тема рассматривалась с различной степенью интенсивности и в рамках различных историографических подходов: это период с конца 1920-х по середину 1950-х гг., с середины 1950-х до начала 1990-х гг. и с 1991 г. по настоящее время.

Первые исследования, посвященные не столько изучению, сколько критике творческого наследия ученых зарубежной аграрно-исторической школы, появились в сложный момент проведения коллективизации и иных акций по «социалистическому» переустройству деревни. Их авторами были в основном партийные и советские работники, журналисты, а также специалисты сельского хозяйства,¹ как цен­трального, так и регионального звена.² Как правило, рецензенты рассматривали труды предвзято, с идеологических позиций. Критические статьи не всегда сопровождались глубоким научным анализом теоретической разработки и подходов к исследованию крестьянского хозяйства. Более других подвергались критике с идеологических позиций труды экономиста-аграрника А.В. Чаянова и его единомышленников.³

Проблема кооперации крестьянских хозяйств, подробно изучавшаяся российскими учеными в Праге и Берлине, не могла представлять интереса для советской исторической науки, ориентированной властью на исследование классовой борьбы в деревне. Авторами Н. Лаговиером, А. Роднянским, П. Сиротининым,⁴ уделялось первостепенное внимание необходимости изоляции зажиточного крестьянства и борьбы с ним как фактору успешного форми­рования новой системы хозяйствования в деревне. В плане организации крестьянских хозяйств, главное преимущество коллективизации исследователи видели в избавлении сельского населения в новых условиях от «жесточайшей эксплуатации кулачества».⁵

Большое влияние на изучение творческого наследия ученых-эмигрантов оказал вышедший в 1938 г. при непосредственном участии И.В. Сталина официальный учебник - «История ВКП (б). Краткий курс».⁶

Идеологические схемы советской историографии в этот период требовали описания эмигрантской аграрной науки и созданных в Праге и Берлине учебных заведений лишь в общих чертах, выдвигая на первый план критику реваншистских планов «белоэмигрантов». При этом уникальный опыт использования на практике идей русских ученых, например С.Н. Прокоповича в Чехословакии, Б.Д. Бруцкуса в Берлине и др., вообще не рассматривался. В период сталинского режима 1930-х - начала 1950-х гг. обсуждение российской науки в эмиграции, в том числе практики аграрного строительства по кооперативной модели А.Н. Анцыферова, Н.П. Макарова, А.Н. Челинцева и др., оказывается полностью запретной.

В отечественной историографии 1940-х – 1950-х гг. были забыты мысли А.В. Пешехонова, Б.Д. Бруцкуса, Д.Н. Иванцова о крестьянской инициативе и общинном самоуправлении. Главное внимание советские ученые уделяли изучению роли государства в подготовке и проведении коллективизации и раскулачивания,⁷ а сами работы писались в историко-партийном ключе.

Начиная со второй половины 1950-х гг., вследствие произошедших в стране социально-политических изменений, у исследователей появились более широ­кие возможности для ведения научной работы. В это время воз­росло число исследований, расширилась их проблематика, в значительно боль­шем объеме учеными стали использоваться документы и архивные материалы.⁸ Однако, в своем большинстве, основной акцент советские историки делали на критике западных, в том числе эмигрантских, концепций аграрного развития страны, а также на преимуществах коллективного способа аграрного производства, созданного в СССР.⁹ Недооценка роли личных подсобных хозяйств, свойственная советской историографии, привела к закономерному отвержению «неонароднической» теории крестьянского хозяйства, созданной А.Н. Челинцевым и Н.П. Макаровым и другими учеными-аграрниками.¹⁰

В середине 1950-х - в 1960-е гг. в СССР выходят в свет исследования, в которых уже более детально говорится о деятельности зарубежных научных центров. Начавшаяся «оттепель» позволила несколько ослабить информационную блокаду вокруг проблемы российского зарубежья. В частности, были опубликованы воспоминания Д. Мейснера, в которых содержались отдельные сведения о зарубежных научных центрах в Берлине и Праге.¹¹

В 1970-е гг. в отечественной историографии появляется тенденция более детального изучения проблем зарубежной аграрной науки.¹² Сдерживающим фактором развития историографии служило отсутствие доступа к трудам самих русских ученых, попавших в опалу существовавшего режима. Именно поэтому специальных исследований, посвященных трудам российских ученых-аграрников за рубежом, не проводилось. В свет вышло лишь несколько работ, освещающих причины общего кризиса российского зарубежья.¹³

В середине 1970-х гг. на фоне общего спада сельскохозяйственного производства аграрная проблематика становится наиболее актуальной.¹⁴ Историки обращаются к поиску альтернативных путей развития сельского хозяйства, поднимают вопросы перспектив аграрного роста, активизации процессов интенсификации производства.¹⁵

Перестройка общественно-политической жизни СССР, начавшаяся в апреле 1985 г., привела к заметным изменениям в характере отечественной историографии. В конце 80-х - начале 90-х гг. ХХ в. шел поиск новых подходов к изу­чению эпохи 1920-х - 1930-х гг., места и роли ученых немарксистского направления в аграрных преобра­зованиях. Массовый интерес к творчеству русских ученых-аграрников проявился после их реабилитации в июле 1987 г. Военной коллегией Верховного суда СССР. Идеализация научного творчества А.В. Чаянова, А.В. Пешехонова, А.Н. Анцыферова, Н.П. Макарова, А.Н. Челинцева и др. свидетельствовала о поиске новой концепции для изу­чения аграрных преобразований 1920-х - 1930-х гг.¹⁶

Работы российских ученых-аграрников привлекли к себе внимание зарубежных ученых (Д. Торкера, М. Левина, Т. Шанина, Б. Кэрблея, С. Кодзима и др.). Западное крестьяноведение разрабатывало обширный круг проблем, во многом опираясь на подходы российских ученых-эмигрантов к исследованию крестьянского хозяйства.¹⁷ Если западное крестьяноведение продолжало последовательно изучать все аспекты жизнедеятельности крестьян, то отечественная историография обратилась к этой тематике лишь в последние два десятилетия.¹⁸

Большое внимание творчеству русских ученых-эмигрантов уделяли Овчинцева Л.А., А.А. Никонов, Н.К. Фигуровская, В.В. Кабанов, М.Г. Вандалковская, А.Б. Ручкин, А.М. Никулин.¹⁹ Однако в статьях, как правило, делался акцент на каком-то одном аспекте идей российских аграрников: кооперативном движении (В.В. Кабанов, А.В. Лубков),²⁰ семейно-трудовом хозяйстве (Н.К. Фигуровская), истории кооперативного строительства в отечественной деревне (В.В. Симонов) и т.д.²¹

Глубокий научный анализ взглядов русских ученых-эмигрантов по принципиальным вопросам сущности, направлений и условий развития крестьянского хозяйства содержится в монографии Г.И. Шмелева «Аграрная политика и аграрные отношения в России в XX веке».²² Серьезный вклад в переоценку деятельности Русского института сельскохозяйственной кооперации в Праге внес В.Л. Телицын, который открыл комплекс новых документов в изучении данной проблемы.²³ Глубокой аналитической проработкой проблемы отличаются труды Н.Л. Рогалиной, сумевшей со всех сторон показать вклад Б.Д. Бруцкуса в развитие народного хозяйства России; Т.М. Димони, И.А. Виноградова, которые исследовали политическую деятельность С.С. Маслова; О.Л. Протасовой, внесшей значительную лепту в изучение политической и научной деятельности А.В. Пешехонова; А.А. Куренышева, показавшего, как шел процесс формирования и деятельности крестьянских организаций Русского Зарубежья.²⁴ В монографии М.Л. Галас предпринята попытка поставить и решить проблему творчества российских ученых-аграрников А.Н. Челинцева и Н.П. Макарова.²⁵ За последнее время вышел ряд диссертаций и статей по тем или иным сюжетам истории русской аграрной эмиграции.²⁶ Значительное внимание альтернативным проектам аграрного развития Советской России уделил в своих работах В.Ж. Цветков.²⁷

Существенный вклад в исследование аграрного развития Советской России внес Э.М. Щагин. В ряде его статей и книге очерков показан сложный комплекс взаимоотношений большевистской власти со своими политическими и идеологическими оппонентами в условиях перехода от нэповского курса к форсированной модернизации народного хозяйства.²⁸ Основное внимание Э.М. Щагин уделяет сопоставлению различных программ решения аграрного вопроса в России, среди которых главной альтернативой правительственному курсу была теория крестьянского хозяйства, разработанная учеными немарксистской школы. В последнее время его трактовка трагической судьбы организационно-производственного направления отечественной аграрной школы находит все более широкую поддержку среди исследователей, изучающих эту проблему как во всероссийском, так и региональном масштабах.²⁹

Анализ историографии позволяет сделать ряд выводов. Творчество российских ученых-аграрников 1920-1930-х гг. в эмиграции требует дальнейшей глубокой проработки, научного осмысления и историографического изучения. Обращение к их творческому наследию диктует целесообразность применения новых методологических подходов и принципов современной исторической науки. На современном этапе необходимо использование методов междисциплинарного анализа, изучения трудов С.Н. Прокоповича, А.Н. Челинцева, Н.П. Макарова, Б.Д. Бруцкуса, С.В. Маракуева, Д.Н. Иванцова, А.В. Пешехонова, А.Н. Анцыферова и др. в содружестве историков, философов, социологов, психологов. Назрела необходимость в создании специальных историографических работ по отдельным аспектам поставленной проблемы, которые бы подвели итоги изучения темы и подсказали дальнейшие направления поиска. Непременным условием более глубокого проникновения в данную проблематику является взаимодействие российских ученых с представителями зарубежной науки, главным образом, ученых из Чехии и Германии.

С учетом анализа историографии определена следующая цель работы: с использованием обширного круга источников и литературы определить вклад и значение научной деятельности российских ученых-аграрников, создавших в 1920-1930-е гг. в Праге и Берлине крупные центры изучения сельского хозяйства Советской России.

Указанная цель исследования предопределила постановку и необходимость решения следующих задач:

- показать сложный и противоречивый процесс формирования и развития научных центров российской аграрно-исторической эмиграции в Берлине и Праге в 1920-1930 гг.;

- на основе анализа аграрных концепций А.Н. Челинцева, Н.П. Макарова, А.В. Пешехонова и ряда других ученых рассмотреть сущность, принципы и основные теоретические подходы неонароднической школы в эмиграции (Берлин, Прага);

- провести анализ идей и взглядов выдающихся ученых-аграрников либеральной школы в эмиграции (Берлин, Прага) с учетом их оценок развития сельского хозяйства Советской России в 1920-1930 гг.

Предметом исследования являются взгляды российских ученых-эмигрантов в области аграрно-исторической науки, их формирование и эволюция в сложный период разрушения старой и создания новой модели развития сельского хозяйства Советской России в 1920-1930-е гг.

Объект исследования – научные центры российской аграрно-исторической эмиграции в Берлине и Праге в 1920-1930 гг.

Хронологические рамки диссертации определяются эпохой 1920-1930-х гг. - сложным и противоречивым периодом не только в истории Советской России, но и всей мировой цивилизации, переживавшей глобальный кризис. Окончание гражданской войны и переход к НЭПу не сняли комплекс противоречий между Советской властью и частью мыслящей интеллигенции, искавшей альтернативные пути развития аграрного сектора в Советской России. В 1920-1930-е гг. значительная часть видных русских ученых-аграрников продолжала работу в Берлине и Праге, где существовали благоприятные условия для творческой деятельности. Приход к власти нацистов в Германии в 1933 г. заметно осложнил развитие русской школы аграрно-исторической науки в Берлине. К 1938 г. была прекращена «Русская акция» в Чехословакии, что и определило верхние хронологические границы исследования.

Источниковая база исследования определяется его целями и задачами и включает широкий спектр опубликованных и архивных источников, в первую очередь, эмигрантского происхождения. Научные центры русских эмигрантов в Берлине и Праге большое внимание уделяли сбору статистических данных и публикации источников.³⁰ Эмигрантские научные журналы рассказывали о жизни русских учебных заведений Берлина и Праги, курсах повышения квалификации, содержали аналитические сведения о реформах в аграрном секторе Советской России.

Объективное исследование взглядов русских ученых в эмиграции невозможно без анализа их трудов.³¹

Ценным видом источника по истории создания научных центров за рубежом является мемуарная литература.³² Не меньший интерес представляет эпистолярное наследие русских ученых, например, письма А.В. Чаянова к Е.Д. Кусковой, которые являются уникальным документом той эпохи, или важная и малоизученная переписка Б.Д. Бруцкуса и Е.Д. Кусковой.³³

Для успешного решения поставленных в диссертации задач были привлечены многочисленные архив­ные материалы, имеющиеся в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ),³⁴ Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ),³⁵ Российского государственного архива экономики (РГАЭ).³⁶ Основу источниковой базы исследования составляют документы, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации в комплексе фондов Русского Заграничного исторического архива (т.н. «Пражского архива»).³⁷ Большой интерес представляют личные фонды ГАРФ, например, Ф. 4653 – А.В. Пешехонова, Ф. 5865 – Е.Д. Кусковой, Ф. 5902 – С.Н. Прокоповича и др. В диссертации использовались материалы личных фондов Ф. 5790 – Д.Н. Иванцова, Ф. 6532 – С.В. Маракуева, что позволило провести анализ идей и взглядов этих ученых.

Большое значение для исследователей представляет также новейшая публикация стенограмм заседаний партийных пленумов, которые, в числе прочего, показывают и процесс выработки властью новой политики по отношению к крестьянству.³⁸ Начиная со второй половины 1990-х гг., стали активно издаваться доку­менты, связанные с деятельностью органов госбезопасности.³⁹ В 1990-е гг. в связи с очевидным поворотом исторической науки в соци­альную плоскость активно публиковались документы, показывающие жизнь, настроения и место крестьянского социума в условиях «большого скачка».⁴⁰

Методологическую основу диссертации составили принципы диалектики. Опора на многополюсные источники позволила использовать в работе три группы методов: общенаучные, специально-исторические, методы смежных наук. Методологической и теоретической основой для написания работы послужили труды ученых-аграрников, классиков экономической теории, современных отечественных и зарубежных историков.

Научная новизна диссертации и основные результаты исследования заключаются в комплексном изучении взглядов российских ученых-эмигрантов в области аграрно-исторической науки и научных центров российской аграрно-исторической эмиграции в Берлине и Праге в 1920-1930 гг.

Другой ракурс новизны состоит в анализе недостаточно изученных аспектов деятельности ученых-аграрников в эмиграции и уточнении оценки итогов работы центров российской аграрно-исторической эмиграции в Берлине и Праге в 1920-1930 гг.

Кроме того, определенная новизна работы состоит во введении в научный оборот не использованных ранее и маловостребованных источников и литературы.⁴¹

Научная и практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы диссертации могут быть использованы при создании учебников и учебных пособий, в научной и учебно-методической работе, при подготовке монографий, обобщающих трудов, учебников и пособий по истории, при разработке спецкурсов по истории российского крестьянства и Русского Зарубежья, в научно-исследовательской работе студентов, аспирантов и преподавателей.

Структура диссертации. Цель и основные задачи исследования предопределили его структуру, в основу которой положен проблемно-хронологический принцип. Диссертация состоит из введения, 3-х глав, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложения.


II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность, определяются цели и задачи исследования, его хронологические рамки, дается историографический и источниковедческий обзоры работ и корпуса исторических источников, на которые приходилось опираться автору диссертации, рассматривается научная новизна и методология диссертации.

В первой главе - «Научные центры российской аграрно-исторической эмиграции в Берлине и Праге (1920-1930 гг.)» - освещается процесс становления и эволюции научных учреждений русской эмиграции в Берлине и Праге в условиях адаптации к новой общественно-политической и культурной среде. Исследование показало, что в начале 1920-х гг. между большевиками и частью ученых-аграрников возникли серьезные расхождения во взглядах на крестьянство, аграрное производство, кооперацию и на их место и роль в хозяйственной практике страны. В этой борьбе деятели науки были насильственно высланы за рубеж или в отдаленные районы Советской России летом и осенью 1922 г.

В главе на основе анализа создания Русского Института Сельско-Хозяйственной Кооперации в Праге показано, что в короткие сроки в Чехословацкой республике было организовано множество учебных заведений, научных учреждений, в том числе занимающихся проблемами аграрной науки, создано большое число учебных и преподавательских мест в них.

Одним из наиболее заметных учебных заведений, готовящих аграрных специалистов, был Русский Институт Сельско-Хозяйственной Кооперации, основанный в марте 1922 г. Руководство и преподаватели Института не сомневались в том, что «новая» Россия возникнет после падения большевистского режима. Чехословакия и сама остро нуждалась в рабочих руках и специалистах-теоретиках в деревне, где началась аграрная реформа.

Научные исследования сотрудников Института (А.Н. Анцыферов, Н.П. Макаров, А.Н. Челинцев и др.), посвященные, преимущественно, кооперативным, экономическим и агрономическим проблемам, внесли большой вклад в разработку теории и практики кооперативного движения.

Несмотря на огромные усилия профессорско-преподавательского состава, работа Института не получила дальнейшего развития. В результате острой внутриполитической борьбы к 1938 г. «Русская акция» в Чехословакии была прекращена. Изученные материалы позволяют сделать вывод о том, что огромный интеллектуальный потенциал русских ученых, создавших в Праге уникальное учебное заведение и разработавших зрелую и перспективную концепцию кооперативного движения, не был востребован, главным образом, в силу политических причин. Практически все выпускники Института так и остались работать в кооперативных учреждениях Праги и стран Восточной Европы. Применить на практике свои знания в России им так и не удалось.

Желание русских ученых продолжить в эмиграции научную деятельность и оказать посильную помощь будущим поколениям России в анализе советской действительности привело к созданию разнообразных учебных и исследовательских заведений, одним из которых стал образованный в ноябре 1922 г. в Берлине Экономический кабинет С.Н. Прокоповича.

Оказавшись в вынужденной эмиграции, С.Н. Прокопович предпринял большие усилия для создания русского научно-исследовательского учреждения, всецело посвященного задаче собирания материалов по экономической истории современной России и анализу происходящих там хозяйственных процессов. Экономический кабинет С.Н. Прокоповича являлся, по сути, единственным научным центром, занимавшимся поиском объективных данных о жизни советского общества и его народного хозяйства. В апреле 1924 г. Экономический кабинет из-за недостатка средств перенес свою деятельность в Прагу, где материальная поддержка Чехословацкого Правительства обеспечивала ему более планомерную и плодотворную работу.

Безусловной заслу­гой С.Н. Прокоповича следует считать то, что созданный им Эко­номический кабинет не растворился в массе других учреждений эмиграции, а сумел обрести свое место в научной среде Зарубеж­ной России. Деятельность Экономического кабинета Прокоповича способствовала успешной бытовой и научной адаптации ученых-эмигрантов «первой пореволюционной волны».

Глубокий анализ советской экономики позволил С.Н. Прокоповичу создать оригинальное учение о перспективных методах и направлениях экономического развития. По мнению ученого, главной ошибкой большевиков являлось стремление основать все производство и распреде­ление материальных благ не на личной хозяйственной заинтересо­ванности, а на волюнтаристских распоряжениях власти, исполняемых населением по принуждению.⁴² Анализ творческого наследия С.Н. Прокоповича позволяет сделать вывод о том, что ученый видел свою задачу в «ускорении процесса образования определенной общественной идеологии, как основы, без которой не может быть планомерной борьбы с большевизмом».⁴³

Осуществленный С.Н. Прокоповичем анализ экономической ситуации в Советской России был новым и весьма оригинальным для своего времени. Деятельность Кабинета действительно была важна для европейской общественности, поскольку в тот период о хозяйст­венных процессах в России существовали лишь самые неопределен­ные и смутные представления.

Во второй половине 1930-х гг. в связи с изменением политической обстановки началось непрерывное сокращение материальной поддержки со стороны Чехословацкого правительства. В 1938 г. в результате гитлеровской экспансии в Чехословакию и в связи с отсутствием средств для продолжения деятельности Кабинета С.Н. Прокопович был вынужден покинуть Чехословакию и переехать в Швейцарию.

Наряду с Экономическим кабинетом и Русским Институтом Сельско-Хозяйственной Кооперации, большой вклад в развитие аграрно-исторической науки в эмиграции внес Институт изучения России в Праге.

Преследуя не только научные, но и политические цели, сотрудники Института придавали большое значение анализу экономической политики СССР в области сельского хозяйства и кооперации. Именно в крестьянстве один из создателей Института и руководитель Кабинета сельского хозяйства и кооперации С.С. Маслов видел главную оппозиционную силу Советской власти.⁴⁴ В стенах Института сложились благоприятные условия для научной работы. Переход Советской России к НЭПу дал ученым-эмигрантам новый материал для анализа и породил новые надежды.

Несмотря на различия в подходах к решению аграрного вопроса, общим для всех русских ученых являлся учет взаимосвязи интересов частного крестьянского хозяйства с национальными интересами России, в которой крестьянство рассматривалось как главная социальная опора государства.

В рамках Института изучения России историко-экономическая мысль зарубежья продолжала свое движение, в котором сливались различные экономические направления и школы, в том числе и западные. В ходе дискуссий между русскими шко­лами, а также с представителями западной науки складывались различные направ­ления историко-экономической мысли. Изучение европейских сельскохозяйственных систем, ознакомление с трудами европейских ученых-аграрников тех лет, творческое взаимодействие ученых способствовали эволюции аграрно-исторической мысли. Сотворчество аграрных школ обогатило аграрно-историческую нау­ку: издавались монографии и учебные пособия, велись прикладные работы.

Во второй главе – «Неонародническая школа в эмиграции (Берлин, Прага)» - проанализированы взгляды русских ученых-эмигрантов, искавших альтернативу как марксистскому, так и либерально-рыночному пути развития сельского хозяйства.

Задолго до прихода к власти большевиков представителям неонарднической школы (А.Н. Челинцев, А.В. Чаянов, А.Н. Минин, Н.П. Огановский, А.А. Рыбников и др.) было ясно, что многие формы крестьянской жизни не укладываются в марксистскую схему расслоения деревни и не согласуются с законами рыночных отношений.

А.Н. Челинцев и Н.П. Макаров связывали улучшение положения крестьянства не с социалистическим переустройством деревни, а с деятельностью института общественной агрономии, широким кооперированием крестьянских хозяйств, не с уничтожением социального неравенства и классов в деревне, а с преодолением нищеты и бесправия крестьянства, улучшением его экономического положения в рамках существующей системы. Неонародники исходили из необходимости сохранить крестьянскую общину как основу сельскохозяйственного производства и из семейно-потребительской теории крестьянского хозяйства как основы быта и благополучия крестьянской семьи.

Рост влияния неонароднической школы в аграрной науке сделал его лидеров мишенью для критики, подчас весьма ожесточённой. Обвиненные в «мелкобуржуазности» ученые-аграрники А.Н. Челинцев и Н.П. Макаров смогли продолжить свою научную деятельность только в эмиграции.⁴⁵ Однако и за пределами Родины ученые сохранили приверженность неонародническим взглядам. Теоретики направления много внимания уделяли страновому и региональному своеобразию крестьянских хозяйств. Основную ставку они делали на развитие семейных хозяйств, не использующих наемного труда. Суть процесса кооперирования экономисты школы видели в постепенной перестройке разобщенных крестьянских хозяйств путем их объединения, превращения в союз крестьянских хозяйств, объединяющий те стороны и операции сельскохозяйственного производства, где крупное производство имеет преимущество перед мелким.

Научный путь неонароднической школы привел к созданию фундаментального направления в экономической теории - учения о некапиталистических системах хозяйствования, которое во многом объясняло экономическое поведение любых производственных ячеек, не ставящих целью своей деятельности получение прибыли. Сферы научного поиска данной школы в аграрной экономике были широки и разнообразны. Они включали в себя всё, что касалось организации крестьянского хозяйства и крестьянской жизни. Неонароднической школе удалось создать и развить семейно-трудовую теорию устойчивости крестьянского хозяйства, что внесло заметный вклад в мировую аграрно-историческую науку.

В главе проведен анализ аграрных концепций А.Н. Челинцева и Н.П. Макарова, в основных чертах сформировавшихся еще до революции, но получивших новый импульс развития в эмиграции.

Покинув Советскую Россию А.Н. Челинцев продолжал внимательно следить за событиями на Родине. В частности, он внес большой вклад в решение проблемы борьбы с голодом, разработав программу поставки семенного материала для голодающих губерний из-за границы. В эмигрантский период А.Н. Челинцев много внимания уделял анализу урожайности, которая, по его мнению, являлась следствием не только природной обстановки (метерологических условий, почвы и т.д.), но и совершенства агротехники и агрикультуры в целом.⁴⁶ Наряду с экономико-организационным изучением крестьянского и сельского хозяйства, А.Н. Челинцева глубоко интересовали экономико-географические проблемы, в частности, проблема сельскохозяйственного районирования, которая для Советской России, с ее огромными просторами, разнообразными климатическими и метеорологическими условиями, имела исключительное значение. Наиболее ярко политические и научные взгляды А.Н. Челинцева проявились в его выступлениях на первом съезде русских деятелей по сельскому хозяйству, который проходил в Праге в апреле 1924 г. Принимая участие в организации и проведении съезда, А.Н. Челинцев стремился консолидировать ученых-аграрников разных направлений в рамках единого движения в эмиграции.⁴⁷

Один из самых способных представителей неонароднической школы в эмиграции Н.П. Макаров болезненно переживал происходящие в Советской России перемены. С середины июня 1922 г. научная судьба Н.П. Макарова оказалась связанной с Чехословакией и Германией, где ученый основательно изучил проблемы экономики, организации, технологии аграрного труда. В 1924 г. в Берлине была опубликована фундаментальная книга Н.П. Макарова «Организация сельского хозяйства», фактически ставшая учебником и неоднократно переиздававшаяся. На основе анализа обширного исторического и статистического материала ученый сделал вывод о том, что путь к подъему трудового крестьянского хозяйства, а значит, и всего сельского хозяйства - в развитии крестьянской кооперации, отвечающей экономическим интересам мелкого производителя и развивающей его хозяйственную инициативу.⁴⁸

Н.П. Макаров пытался обосновать необходимость перехода к крупному механизированному сельскохозяйственному производству, созданию МТС. Этому посвящено новое издание курса «Организация сельского хозяйства» (1930 г.). В массовой распашке целинных земель и создании крупных зерновых узкоспециализированных колхозов Н.П. Макаров видел серьезную альтернативу коллективизации. Впервые эта идея у него возникла еще в ходе поездки в США. В своей работе «Как американские фермеры организовали свое хозяйство» ученый отмечал: «Более крупные поля важны не только потому, что на них идет меньше изгороди в расчете на одну десятину, но и потому, что они удобнее в работе, они требуют меньше переездов с участка на участок, меньше заездов с боку одного и того же участка, их удобнее сразу пахать «вкруг», «всвалку» или «вразвалку».⁴⁹

В диссертации показана эволюция научных взглядов А.В. Пешехонова – одного из основателей партии народных социалистов, а после февраля 1917 г. – министра продовольствия Временного правительства, затем эмигранта, неоднократно обращавшегося с просьбами о разрешении вернуться на Родину.

После вынужденной эмиграции в 1922 г. А.В. Пешехонов сохранил убеждение в том, что решить аграрный вопрос в Советской России можно лишь правовым путем, через Учреди­тельное собрание, подталкиваемое снизу петициями, приго­ворами, ходатайствами, решениями крестьянских сходов и другими сугубо мирными средствами. Для А.В. Пешехонова крестьянство было не про­сто полноправным, но и главным субъектом исторического прогресса страны. В этом, безусловно, проявлялась зем­ская и народническая основа его взглядов. Так, А.В. Пешехонов вовсе не от­рицал имущественное и экономическое неравенство в кре­стьянской среде, но связывал его не столько с землей, сколь­ко с ростовщичеством, торговлей и внеземледельческими промыслами.

По мнению А.В. Пешехонова, «кооперация на которую советские власти возлагают главные надежды в деле развития торговли за время коммунизма, была в сущности уничтожена».⁵⁰ Причину этого ученый видел в том, что даже в условиях НЭПа кооперация оставалась в полной зависимости от государственной власти, была обязана выполнять ее директивы и не могла обходиться без ее поддержки. Неприятие Советской власти не помешало А.В. Пешехонову выступить с идеей возвращения эмигрантов на Родину.⁵¹ Вполне закономерно, что именно он положил начало второй, после «сменовеховства», волны возвращения русской интеллигенции в Россию.

В третьей главе – «Либеральная школа в эмиграции (Берлин, Прага)» - проведен научный анализ либеральной альтернативы решения аграрного вопроса в 1920-1930-е гг.

Фактически, все размышления русских эмигрантов-либералов о судьбе отечественной деревни были поиском альтернативы большевистской модели унификации крестьянского мира. Краеугольным камнем концепции ученых либеральной школы стала посылка, в соответствии с которой оптимальной структурной единицей сельскохозяйственного производства, лучше других приспосабливающейся к рыночным отношениям, является семейное крестьянское хозяйство, имеющее неоспоримые преимущества как перед крупным капиталистическим хозяйством, так и перед общинной формой землепользования.

Ученые либеральной школы отмечали благотворное влияние сельскохозяйственной кооперации, давшей возможность крестьянству использовать технические изобретения, недоступные отдельному мелкому хозяйству.
В то же время, сделав ставку на свободу личных крестьянских хозяйств, либеральные ученые-аграрники считали ее наиболее предпочтительной с точки зрения производительности земли формой хозяйствования.

Разработанные учеными либеральной школы направления аграрной реформы не были востребованы обществом, в котором доминировали принципиально иные аграрные представления, пропитанные влиянием социалистических идей. Для либералов, как для убежденных сторонников частной собственности, была неприемлема марксистская идея экспроприации поземельной собственности и обращение поземельной ренты на государственные расходы. Вступив в полемику с марксизмом и неонародничеством, ученые либеральной школы отмечали необходимость преодоления «общинного стереотипа» в аграрном производстве.

На протяжении всей своей творческой жизни Б.Д. Бруцкус оставался сторонником экономического индивидуализма и апологетом семейного трудового крестьянского хозяйства, основанного на частной собственности на землю.⁵²

Либеральная позиция Б.Д. Бруцкуса ярко проявилась в абсолютизации свободы внешней торговли. Экспорт для СССР, по мнению ученого, в будущем должен приобрести колоссальное значение, т.к. только тесное единение с заграничным рынком даст возможность восстановить сельское хозяйство. Однако совершаемый Советской властью экспорт почти ничего не дает крестьянскому производителю и при таком положении не может быть подъема аграрного сектора.⁵³ По мнению Б.Д. Бруцкуса, для возрождения сельского хозяйства и вообще народного хозяйства Советской России необходимо уничтожение Внешторга, восстановление кооперации и частной торговли.

Любопытны рассуждения Б.Д. Бруцкуса о судьбах российских евреев в связи с результатами Октябрьской революции в России и проблеме спекуляции, которая также оказывается в поле исследовательского интереса Б.Д. Бруцкуса. Еврейское происхождение ученого требовало от него особой деликатности в ее освещении. Скупщик или «пискулянт» («как его со своей власти мужики величают») освобождает мужика от воистину бессовестной монополии Советского государства. «Так почему же мужик будет относиться враждебно?» - задается вопросом Б.Д. Бруцкус. Закономерен вывод ученого: «Пискулянт» - друг мужика и здесь не может родиться антисемитизма. ⁵⁴ Таким образом, по мнению Б.Д. Бруцкуса, население, в основной своей массе, не было против частной торговли. По мере ужесточения аграрной политики ВКП(б) в конце 1920-х - начале 1930-х гг. позиция Б.Д. Бруцкуса становилась все более жесткой: «искусственное создание колхозов и совхозов в Советской России не может дать ничего положительного».⁵⁵

Профессор А.Н. Анцыферов оценивал кооперацию как явление, отличающееся и от капитализма, и от социализма. Уникальность взглядов А.Н. Анцыферова заключается в том, что он рассматривал сложный процесс организации сельского хозяйства, экономику и политику не изолированно, а в тесной связи с духовно-нравственным, христианским началом. Неприятие и капитализма, и социализма объясняется, главным образом, тем, что и тот, и другой строй, по мнению ученого, логически неизбежно расшатывают это основополагающее начало, на котором должна базироваться современная цивилизация.⁵⁶ Капитализм создает условия для столкновения интересов различных слоев населения и ведет к разжиганию ненависти менее способных и менее удачливых в жизненной борьбе к более способным и более удачливым. Социализм, практически отрекаясь от нравственных начал, влечет за собой порабощение народа. Важная практическая задача кооперативного объединения, по мнению А.Н. Анцыферова, состоит в том, чтобы под его воздействием происходил непрерывный процесс оздоровления общественной среды.

В исследовании проанализированы взгляды С.В. Маракуева и Д.Н. Иванцова - деятелей отечественной аграрно-исторической науки зарубежной России, незаслуженно забытых советской историографией. Ученые были уверены в том, что в процессе восстановления хозяйственной жизни Советской России, главная роль должна принадлежать кооперации.⁵⁷

Чрезвычайно важным является вывод С.В. Маракуева о том, что ни в социалистическом строе, ни в натуральном хозяйстве не может быть условий для успешного развития кооперативной деятельности. Ученый иллюстрирует это на примере РСФСР, где кооперация исчезала, как только установился коммунистический строй, и где она стала как-то возрождаться, лишь только коммунисты стали в условиях НЭПа допускать капитализм, хотя и в искаженных формах.

Большое значение кооперации придавал Д.Н. Иванцов, который утверждал, что без нее невозможно гармонизировать социально-экономические отношения в деревне.⁵⁸ Много внимания Д.Н. Иванцов уделял социальным аспектам кооперации, рассматривая ее как метод самозащиты экономически слабых элементов общества от эксплуатации со стороны сильных.

В своей работе «Очередные задачи русской кооперации» С.В. Маракуев показал глубокую несовместимость экономических и моральных принципов кооперативного движения и плановой модели Советской России.⁵⁹ Непримиримые борцы с Советской властью, С.В. Маракуев и Д.Н. Иванцов были убеждены в бесперспективности развития советского государства, при этом относительный успех «советского эксперимента» они связывали не с экономикой, а с беспрецедентным насилием над народом, крестьянством. ⁶⁰

В заключении сформулированы выводы и подведены основные итоги исследования.

В диссертации показано, что высокий научный потенциал и опора на лучшие теоретико-методологические разработки школ-предшественников (классической школы, социалистической, австрийской, германской исторической школ) позволили создать в русских эмигрантских центрах аграрно-исторической науки в Берлине и Праге ряд оригинальных концепций развития крестьянского хозяйства с учетом новых экономических и политических условий 1920-1930-х гг. Работы по истории экономических учений М.И. Туган-Барановского, В.Ф. Тотомианца, А.И. Чупрова и др. являлись теоретическими предпосылками становления российской аграрно-исторической школы в Берлине и Праге.

Научные учреждения и институты, созданные в 1920-е г.г. в Берлине и Праге, позволяли сотрудничать и взаимодействовать представителям различных школ и направлений аграрно-исторической мысли русской эмиграции. Однако в научной среде русской аграрно-хозяйственной эмиграции в Берлине и Праге не было единой позиции в оценке уровня экономического развития русского крестьянства, степени его социального единства и разобщенности, особенностей менталитета. Широкий спектр альтернатив (от неонароднической до либеральной) не позволил сформировать общую для всех центров концепцию развития русской деревни в исторической перспективе. Единым для всех ученых-аграрников была общая озабоченность дальнейшим развитием сельского хозяйства в Советской России в условиях общемировой индустриализации экономики и попытка обосновать особый путь развития сельского хозяйства в России. Однако методы решения этих проблем у всех ученых-аграрников были разные: представители неонароднической школы связывали возможности самоорганизации крестьянства с традициями русской общины, тогда как мыслители либеральной школы верили в силу рыночной стихии, способной без директивного вмешательства власти организовать экономическую систему русской деревни.

В работе подчеркивается, что Советская власть продемонстрировала политическую волю и решимость в реализации своей аграрной программы, которая не имела ничего общего с концептуальными взглядами русских ученых-эмигрантов. Некоторые из них решили пойти на компромисс с ней, вернувшись на Родину и изменив тактику борьбы (А.Н. Челинцев). Другие (С.Н. Прокопович, Б.Д. Бруцкус, А.Н. Анцыферов, С.В. Маракуев) никогда не вернулись в Советскую Россию, поскольку надежду на возвращение связывали с «очищением» государства от большевиков. В то же время русские ученые-эмигранты, несмотря на отсутствие средств и возможностей, оставались хранителями дореволюционных научных традиций, продолжали разрабатывать стратегии аграрного будущего России.