Geum.ru

Епископ Софийский Стефан и русская эмиграция в Болгарии Епископ Софийский Стефан видный болгарский церковный деятель, много сделавший и для Болгарской православной церкви и для болгарской диплом

Вид материалаДиплом
Подобный материал:
Цветана Кёсева

(София, Болгария)

Епископ Софийский Стефан и русская эмиграция в Болгарии




Епископ Софийский Стефан – видный болгарский церковный деятель, много сделавший и для Болгарской православной церкви и для болгарской дипломатии. Он окончил Киевскую духовную академию, свободно владел шестью европейскими языками, выделялся огромной для своего времени эрудицией, терпимостью и дипломатичностью. С 1922 г. Стефан – митрополит Софийский, в 1944-1945 гг. – наместник – председатель Святейшего синода. Ярый русофил и славянофил он, начиная от периода своего учения в России, до начала Первой мировой войны боролся в своих проповедях против сближения Болгарии с Германией и странами оси. Царь Фердинанд подверг его политическим преследованиям и запретил в священнослужении. Архимандрит Стефан вынужден был покинуть Болгарию и уехать в Швейцарию, где во Фрайбургском университете защитил докторскую диссертацию по философии литературы. В дальнейшем епископ Стефан получил широкую известность в Европе, как выдающийся богослов. Он много лет представлял Болгарию на международных конференциях «Мир через Церковь». В 1922 г. он был избран Софийским митрополитом. Неоценимы его заслуги в преодолении болгарской схизмы в 1945 г. А в памяти русских беженцев он навсегда остался преданным другом и защитником.

После Гражданской войны в России более 2 миллионов русских беженцев не согласных с новой советской действительности были вынуждены покинуть свою родину и обосноваться в разных странах. Беспрецедентный масштаб переселения и его политическая составляющая создали огромные проблемы в принимающих странах, в том числе связанные с адаптацией эмигрантов. Важным являлось, то, что после создания СССР, русские беженцы де-факто потеряли свою собственную родину и стали лицами без гражданства – апатридами. Таким образом, решение их проблем оказалось в сфере законодательства и других нормативных актов принимающих стран. Но очень часто проблемы русских эмигрантов выходили за рамки компетенции и возможностей отдельных стран и должны были сопровождаться координацией на международном уровне.

В конце ноября 1920-го и в течение 1921 г. в Болгарию прибыло большое число русских эмигрантов – гражданское населении Крымского полуострова и близлежащих районов и разоруженные солдаты армии генерала П.Н. Врангеля. Их прием и устройство в Болгарии являлись составной частью политики Антанты в деле спасения Добровольческой армии и отступавших с ней беженцев путем эвакуации и расселения их в соседних с Россией государствах.

Весной 1921 г. в связи с расселением и решением проблем огромного числа русских беженцев в Константинополе Лига Наций предприняла шаги к созданию специализированного института, который занимался бы именно этими вопросами, – Верховного комиссариата Лиги Наций по вопросам беженцев и военнопленных при Международном бюро труда. В состав этого комиссариата должны были входить национальные комиссары, представляемые странами – членами Лиги Наций. По этому поводу последняя обратилась 13 мая 1921 г. к правительству А. Стамболийского с просьбой определить своего национального комиссара. Понимая политическое значение проблемы, министр иностранных дел и вероисповеданий Р. Даскалов внес этот запрос 19 мая в Совет министров. По совету генерала Томпсона 20 мая на эту должность был единодушно утвержден пользовавшийся большим авторитетом среди русских беженцев епископ Стефан.

На пост верховного комиссара Совета Лиги Наций по беженцам и военнопленным Лига Наций по инициативе Международного Красного Креста и И.П. Алексинского выдвинула в июне 1921 г. кандидатуру известного норвежского исследователя и гуманиста Ф. Нансена. Были определены и основные задачи Верховного комиссариата: распределение русских беженцев по территориям отдельных государств; обеспечение их правовой защиты; оказание им первой помощи при их устройстве и обеспечение им постоянного местожительства; регламентированная трудовая реализация при посредстве Международного бюро труда и др. Необходимые финансовые средства для этих целей комплектовались из сумм, принадлежащих России и перечисляемых из различных европейских стран и США. Для утверждения кандидатуры верховного комиссара и программы действия Верховного комиссариата Лига Наций решила созвать международную конференцию с участием национальных комиссаров по вопросам беженцев в августе 1921 г.1

Приняв новое назначение с энтузиазмом, епископ Стефан в письме к А. Стамболийскому от 22 июля 1921 г. просил точно определить «служебные функции и средства», которыми он мог бы располагать и обладать при исполнении своих обязанностей. Руководствуясь русофильскими и славянофильскими чувствами, он позволил себе рекомендовать правительству, чтобы то обеспечило оптимальные условия работы для русских ученых и для осуществления плана, согласно которому «число беженцев должно достигнуть того максимума, который Болгария могла бы себе позволить». По мнению епископа Стефана, «жертвы, которые Болгария приносит и еще должна принести для русских, стократно вернутся от завтрашней, возрожденной России, нашего единственного естественного союзника и чистосердечного покровителя».2 Недовольный попыткой епископа давать советы министру-председателю по такому деликатному вопросу, А. Стамболийский оставил его письмо без последствий. Более того – правительство не выделило никаких средств на деятельность национального комиссара и даже не делегировало его на конференцию в Женеву. В Швейцарию епископ Стефан отправился на средства Святейшего синода в качестве участника конференции церквей, но одновременно принимал там участие и во встрече национальных комиссаров Лиги Наций.3 А Совет министров во время отсутствия епископа Стефана и Болгарии задумал заменить его на этой должности другим лицом. Уже слух о возможности такого кадрового изменения вызывал беспокойство среди русских беженцев в Болгарии. От их имени известный церковный деятель протопресвитер о. Георгий Шавельский направил епископу телеграмму, в которой просил его «ради огромной важности этого вопроса для русских беженцев» попросить Совет министров отложить назначение нового лица на пост национального комиссара до возвращения епископа Стефана из Швейцарии. Сам же епископ писал по этому поводу 20 сентября 1921 г. своему близкому в Хисаря: «Я убедился, что нахожусь не на хорошем счету у господ министров, хотя и не знаю почему, но искренно рад, что буду иметь с ними меньше дела».

Некорректность правительства А. Стамболийского по отношению к епископу Стефану явилась результатом всей его противоречивой политики по отношению к русским беженцам. С одной стороны, болгарское правительство было вынуждено международными органами не только принять и устроить русских беженцев, но и учредить институт национального комиссара Лиги Наций, а по рекомендации генерала Томпсона назначить на этот пост епископа Стефана. С другой стороны, в среде левых политических сил Болгарии складывалось неблагоприятное отношение к русским беженцам, а советская Россия заявляла протесты по поводу приема врангелевской армии. Учитывая это, болгарские руководители не одобрили чрезмерного вмешательства церковника в эту сферу и не одобрили его предложения относиться к русским в Болгарии самым лучшим образом.

Весьма вероятно, что епископ Стефан ознакомил генерала Томпсона с правительственным проектом своего освобождения от должности комиссара и Томпсон оказал воздействие на членов кабинета, так как решение об освобождении епископа действительно было отложено до его возвращения из Швейцарии. Сразу же по прибытии в Софию епископ Стефан 26 сентября представил Совету министров обстоятельный доклад, копия которого была передана и царю Борису III. С позиций славянофильства епископ пытался в этом докладе убедить правительство в том, что в вопросе устройства русских беженцев Болгария должна соревноваться с Чехословакией и Королевством СХС. По его мнению, «новая Россия сильна и не связана ни с Версальским, ни с Нейиским договорами», а «другие славянские государства опережают друг друга, чтобы принять у себя более видных русских». Считая, что «Болгария отстала в приобретении русских симпатий», он настаивал на том, чтобы это положение изменилось как можно скорее, так как «потом будет поздно». В духе этих взглядов епископ Стефан предложил выделить в счет погашения болгарского оккупационного долга России 5 млн. левов на устройство русских беженцев и создание общежитий, мастерских и фабрик, в которых они должны работать. Как он сообщал правительству, после учреждения Нансеновского комиссариата все государства будут обязаны выплачивать суммы на содержание русских беженцев. Епископ пытался убедить министров, что этот кредит так или иначе будет зачтен и «Болгария не потеряет ничего». В заключение он просил учредить в аппарате национального комиссара канцелярию, а на должность ее начальника назначить русского эмигранта, который был бы одновременно заместителем национального комиссара.

Не дожидаясь решения правительства, епископ Стефан активно занялся поисками финансового обеспечения своей должности. В письмах к ряду международных организаций (Всемирной церковной лиге, Международному Красному Кресту в Женеве, Лиге Наций) и лично Ф. Нансену он предлагал ряд мер по улучшению положения русских в Болгарии: свободное передвижение в отдельных местностях, отмена ограничений местожительства и др. Наряду с этим епископ выдвигал и ряд нереализуемых политических и финансовых проектов. Например, он предлагал предоставить в распоряжение беженцев русский зарубежный золотой фонд; для сбора средств обложить во всем мире «десятипроцентным налогом предметы роскоши, атрибуты комфорта и увеселительные заведения». Для той же цели Лиге Наций предлагалось выпустить «международную марку» и «установить градации комфорта и роскоши». В сложной послевоенной международной обстановке осуществление подобных проектов было немыслимо, они лишь свидетельствовали о желании епископа выполнить свои обязанности. Он непрестанно искал всевозможные средства для того, чтобы помочь русским беженцам. Благодаря его влиянию и связям – как в Болгарии, так и в Европе – ему удавалось решить ряд вопросов в этом направлении, несмотря на непоследовательную и зачастую непонятную политику находившегося у власти руководства Болгарского земледельческого народного союза (БЗНС). В своей деятельности епископ Стефан часто не сознавал, что максимализм его поступков и желаний облагодетельствовать русских беженцев не отвечал политическому положению страны и мира, что предложения его, адресованные в различные учреждения, отличаются значительной долей наивности. А какие-то его предложения были преждевременны — в том смысле, что чаще всего опережали события.

Под воздействием епископа Стефана и Лиги Наций правительство БЗНС осуществило некоторые гуманитарные акции в отношении русских эмигрантов. 25 августа было принято решение о бесплатном лечении и отпуске лекарств в государственных и общинных медицинских учреждениях Болгарии всем раненым и больным необеспеченным русским беженцам. В августе 1921 г. правительство разрешило бесплатный проезд в Чехословакию тысяче русских студентов, а Болгарское общество Красного Креста (БОКК) обеспечило им в дороге бесплатное питание. В октябре болгарские железные дороги обеспечили бесплатный проезд до Праги еще 6 тыс. русских беженцев. Одновременно правительство БЗНС проявляло гуманность и к населению советской России. 10 августа Совет министров разрешил проведение в стране большой гуманитарной акции по сбору продуктов питания, денег, одежды для голодающих Поволжья. По одной справке Министерства финансов (ноябрь 1921 г.), Болгария направила в советскую Россию пищевых продуктов на 21 тыс. французских франков.

Осенью 1921 г. с целью ознакомления с действительным положением русских беженцев в Болгарии и содействия в их устройстве в страну был направлен М. Хэри, представитель Нансеновского комиссариата. Его впечатления о тяжелых условиях жизни беженцев перед наступлением зимы были широко отражены в русской эмигрантской печати. Эти вопросы М. Хэри обсуждал и на встрече с членами правительственного кабинета. В конечном счете, 23 ноября 1921 г. Совет министров принял постановление (пункт 31 протокола заседания) о создании специального учреждения, которое должно заниматься проблемами русских беженцев. Приказом министра иностранных дел и вероисповеданий № 367 от 30 ноября 1921 г. был сформирован комитет в следующем составе: председатель – национальный комиссар Лиги Наций по вопросам русских беженцев епископ Стефан, заместитель председателя – начальник отдела вероисповеданий Министерства иностранных дел и вероисповеданий (МИДиВ) Г. Цветинов, члены – председатель БОКК С. Лавчиев, заведующий бюро социального обеспечения Министерства внутренних дел и народного здоровья (МВДиНЗ) С. Стоянов, финансовый инспектор Министерства финансов Н. Христов, уполномоченный РОКК (с.о.) в Болгарии Л.Е. Фельдман, представитель русских учебных заведений в Болгарии А.В. Арцишевский, представитель Русско-Болгарского комитета в Софии Д. Агура и представитель Нансеновского комиссариата М. Хэри (с правом участия в заседаниях комитета). В упомянутом приказе было еще отмечено, что «суммы, отпущенные на нужды комитета, будут перечисляться на имя его заместителя председателя Г. Цветинова, на документах о расходовании этих сумм должны быть подписи заместителя председателя комитета Г. Цветинова и М. Хэри, а в их отсутствие – заместителя управляющего делами МИДиВ А. Оббова» Как видно, новое учреждение представляло собой смешанный болгаро-русский государственно-общественный орган. В его руководство вошли и имели исключительное право распоряжаться денежными средствами представители государства и выполнявшее контрольные функции лицо, уполномоченное Нансеновским комиссариатом. Председатель комитета епископ Стефан не обладал никакими финансовыми полномочиями.

Это решение было сформулировано в достаточно общем виде; ясности, как будет субсидироваться деятельность комитета, в нем не было. Из одной расписки, попавшей в делопроизводство значительно позже – 25 февраля 1925 г. – и подписанной епископом Стефаном, становится ясно, что полученная от него сумма (около 2 млн. левов) взята в качестве аванса из государственного бюджета и впоследствии вписана в счетоводную книгу на основании статьи 8 Закона о дополнительном внебюджетном (сверхсметном) кредите бюджета в 1924/25 финансовом году. Не выяснены и конкретные задачи комитета; указано только, что он распоряжается денежными средствами, выделенными на содержание русских детей, а реальные права на заботу обо всех остальных русских беженцах ему не предоставлены. Независимо от того, что ряд уставных положений нового комитета не был проработан, его создание означало значительный прогресс правительства А. Стамболийского по отношению к русским беженцам. Создание его – плод исключительно упорной позиции епископа Стефана; способствовали этому, разумеется, и рекомендации Лиги Наций.

Первая большая задача, поставленная перед Комитетом, была связана с просьбой Лиги Наций о размещении и устройстве в Болгарии 3 тыс. русских детей из Константинополя. На расходы по этой встрече было отпущено 2 млн. левов. Контролировал эту операцию прибывший в Болгарию официальный представитель Ф. Нансена П. Жантизон. Из-за масштабности предприятия епископ Стефан создал в своем комитете три подкомиссии, в которые включил и депутатов Народного собрания. Члены этих подкомиссий осматривали монастыри по всей Болгарии, с тем чтобы выбрать помещения для устройства детей, найти продукты питания и одежду, провести благотворительные акции по сбору средств и т.д. К этой деятельности подключилось и БОКК; помимо поисков помещений для детей, оно подготавливало и собирало белье, лежанки, одеяла, посуду, оборудование для устройства столовых. Первоначально БОКК выделило на эту операцию 9 тыс. левов, а в апреле – еще 300 тыс. на питание детей в дороге и др. Правительство также выразило свое отношение к этому мероприятию, издав обращение «О несчастных детях русских беженцев». Оно было адресовано болгарским семьям, с тем, чтобы они предоставили этим детям хотя бы временное убежище.

19 ноября 1921 г. Совет Лиги Наций обсуждал в Париже вопрос об улучшении положения русских беженцев. Была принята резолюция, в которой правительствам стран, участвовавших в учреждении Нансеновского комиссариата, рекомендовалось «оказывать верховному комиссару всевозможное содействие в том, чтобы размещенные в Константинополе русские были переправлены в другие государства, чтобы они были снабжены проездными визами, и было обеспечено их содержание и трудоустройство». В связи с этим депутат английской палаты общин и председатель ее Комиссии иностранных дел, верховный комиссар Лиги Наций С. Хоор сообщил министру-председателю Болгарии, что направляет в Софию своего помощника Л. Чайлдза. В своем письме к А. Стамболийскому он отметил, что болгарская деятельность в этом направлении «окажет самое благоприятное впечатление на британское общественное мнение и палату общин и устранит какие-либо недопонимания», оставшиеся между двумя государствами в результате войны.

Выполняя свои конкретные обязательства перед Лигой Наций, и надеясь в случае необходимости на поддержку Великобритании, правительство БЗНС и комитет во главе с епископом Стефаном осуществили в начале 1922 г. ряд мер по облегчению как разрешения проблемы русских беженцев в Проливах, так и их положения в Болгарии.

Архиепископ Стефан встал на защиту русских эмигрантов в тяжелые дни лета и осени 1922 года, когда правительство Александра Стамболийского предприняло масштабные репрессивные акции против армии генерала П.Н. Врангеля в связи, с так называемым, заговором белой армии, с целью свержения болгарского правительства. Репрессии сопровождались насилием в отношении ряда известных русских эмигрантов. Многие русские гражданские лица и военные вынуждены были покинуть Софию и обосноваться в провинции. Благодаря протестам Русско-Болгарского культурно-благотворительного комитета и лично архиепископа Стефана многие русские смогли вернуться в столицу, многие были освобождены из-под ареста.

В последующие годы митрополит Софийский Стефан продолжает поддерживать постоянные контакты с русскими эмигрантами в Болгарии и оказывать помощь нуждающимся. Особенно ценным является его деятельность, как «адвоката» русской общины перед болгарскими властями в борьбе за сохранение русской посольской церкви Святого Николая после установления дипломатических отношений между Болгарией и СССР. Митрополит Стефан обратился к болгарскому правительству с обращением, в котором высказал аргументы в защиту русского церковного имущества от притязаний советской стороны. Иерарх писал, что русские монастыри в Шипке и Ямболе, являются историческими памятниками и не только русскими, но и болгарскими, так как построены, в том числе, на дарения от местного болгарского населения. Что же касается русской церкви в Софии, то она построена на участке земли, подаренной городской общиной Софии в 1908 г., с целью постройки храма для окормления русской колонии в Софии. Если храм не будет обслуживать русских жителей Софии, то акт дарения может быть отменен.4

Хочется закончить статью словами управляющего Русскими православными общинами в Болгарии архиепископа Серафима (Соболева), посвященными митрополиту Стефану: «Русский народ всегда считал и считает Высокопреосвященнейшего митрополита Стефана, своим защитником и покровителем с любовью относящегося к религиозным и национально-патриотическим чувствам русских в Болгарии».

______________________________________

1 См. подробнее, Кёсева Ц. Болгария русская эмиграция: 1920-1950-е годы. М.: Русский путь, 2008. С. 312.

2 ЦДА (Държавен архив), Ф. 176 К., оп. 4, ед.хр. 1634, Л. 52.

3 Там же, Л. 53.

4 См. подробнее, Кёсева Ц. Установление болгаро-советских дипломатических отношений (1934) и судьбы посольской церкви в Софии // Макарьевские чтения: материалы Пятой международной конференции (21-22 ноября 2006 года) / Отв. ред. В.Г. Бабин. Горно-Алтайск.: Горно-Алтайский государственный университет, 2006. С. 270-277.