15 марта
| Вид материала | Обзор |
- Московская фотографическая выставка. 1896 г. 7 марта На выставке побывало около 1500, 16.92kb.
- Принят Государственной Думой 4 марта 1998 года Одобрен Советом Федерации 12 марта 1998, 494.6kb.
- Принят Государственной Думой 4 марта 1998 года Одобрен Советом Федерации 12 марта 1998, 2099.71kb.
- «Хроматографические методы исследований в практике испытательных лабораторий» в период, 129.09kb.
- Итоги IX областного фестиваля «Браво- 2011» (29 марта-30 марта), 22.54kb.
- Краткий экскурс в историю 28 Инцидент "Костагуана", 807.51kb.
- Первая столица руси, 24.67kb.
- Программа конференции: 16 марта Регистрация участников, 10: 00 16: 00 17 марта, 35kb.
- Нью-Йорк, 30 марта 1961 г.) (с изменениями от 25 марта 1972 г.), 847.59kb.
- Россия, 191186 Санкт-Петербург, Невский пр., 30, оф., 63.98kb.
Гузель Удачина, уполномоченный по правам ребенка в РТ: "Защищая права одного ребенка, важно увидеть общую проблему"ссылка скрыта 11.03.2011 В  июле прошлого года в Татарстане была введена должность Уполномоченного по правам ребенка. За прошедший период аппарату детского омбудсмена, кроме оперативного реагирования на все обращения граждан, удалось организовать работу по мониторингу правовой ситуации практически во всех сферах жизни детей. Уполномоченный по правам ребенка РТ Гузель Удачина в интервью TatCenter.ru рассказала, какие права детей нарушаются чаще всего, чему региональщиков учит "детский спецназ" Павла Астахова и о судебном процессе, на котором уполномоченный говорил от имени ребенка и был услышан Верховным судом РТ.- Гузель Любисовна, Вы являетесь Уполномоченным по правам ребенка в Татарстане более полугода. Какие тенденции в области нарушений прав детей удалось отследить за этот период? - За прошедшие 6 месяцев 2010 года в адрес Уполномоченного по правам ребенка в РТ поступило 233 обращения. Мы их проанализировали, сопоставили с информацией о работе уполномоченных в других регионах и пришли к выводу, что в Татарстане действуют общероссийские тенденции. На первом месте стоит нарушение жилищных прав детей - это самая злободневная проблема, трудности решения которой связаны как с несовершенством действующего правового регулирования жилищных правоотношений, так и с высокой финансовой затратностью реализации указанных прав. Актуальна проблема невыплаты алиментов – это нарушение имущественного права детей. Способствовать взысканию алиментов с нерадивых родителей должны судебные приставы. И ко мне поступает большое количество обращений с жалобами на неэффективную работу этой службы: алиментные обязательства по-прежнему не выполняются. Сейчас мы готовим к подписанию соглашение об основных направлениях взаимодействия со службой судебных приставов. - Как обстоят дела с соблюдением прав детей в сфере семейных отношений? - Конечно, одной из серьезнейших является проблема нарушения права ребенка на семью, на общение со всеми родственниками. Возникает она, как правило, после развода, хотя ребенок, несмотря на взаимоотношения взрослых, в соответствии с нормами Семейного кодекса Российской Федерации имеет право на общение и с родителями, и с остальными родственниками с обеих сторон. Причем право может быть подтверждено соответствующим решением суда, но часто и в этом случае один из родителей препятствует общению ребенка с родственниками, не выполняя решение суда, и, скажем, папа вынужден приходить к ребенку на общение с судебным приставом. Я не имею права вмешиваться во взаимоотношения между гражданами, но когда поступают такие обращения, использую все возможности для того, чтобы изменить ситуацию, потому что из-за ошибок и амбиций взрослых страдает ребенок. В этом случае единственный выход для меня – попробовать помочь людям договориться, потому что, как показывает практика, никакое решение суда не может их примирить. Переубедить, настроить на миролюбивый лад бывает очень трудно, но иногда получается найти вариант, у  страивающий обе стороны.- Как осуществляется взаимодействие Уполномоченного по правам ребенка с Министерством внутренних дел по РТ? - Прежде всего, это информационное сотрудничество: мы ежесуточно получаем оперативные сводки обо всех происшествиях в республике. Из общего потока вычленяем преступления, совершенные в отношении детей, и дальше взаимодействуем с соответствующими следственными органами, которые ведут расследование конкретных дел. Совместная работа в значительной степени основана на договорных отношениях. Конечно, во все детали следствия нас не посвящают, но при необходимости проводятся оперативные совещания с участием, как следственной группы, так и уполномоченного по правам ребенка. В качестве примера можно привести недавний случай изнасилования и убийства в Агрызе, где буквально на второй-третий день после совершения преступления были найдены подростки, которые его не совершали, но почему-то признали свою вину. Сейчас обвинения с них сняты, найден истинный преступник, 24-летний мужчина. А имеющаяся информация о факте давления на несовершеннолетних является основанием для вмешательства уполномоченного по правам ребенка. Теперь мы держим на контроле расследование и по делу об убийстве девочки, и в отношении этих ребят. Даже если дома все благополучно… - Нарушение каких прав происходит чаще всего в отношении детей, растущих в благополучных семьях? - К сожалению, даже если дома все благополучно, ребенок может стать жертвой медицинской ошибки или в целом несовершенства той или иной системы, в том числе системы здравоохранения, а это означает нарушение права на здоровье, права на жизнь. Ко мне обращались родители с жалобами на ситуации такого рода. Проблемы образовательных учреждений очень тесно связаны с обеспечением нормальных условий пребывания там детей без угрозы жизни и здоровью. С осени к нам поступают обращения родителей в связи с низкой температурой в группах в детских садах. Мы выезжали в указанные дошкольные учреждения, измеряли температуру в группах. В случае необходимости обращались и к мэру Казани, и к главе того или иного района города. Так, в одном детском саду, где в декабре температура воздуха в группе опустилась ниже нормы, в результате нашего вмешательства и оперативного реагирования руководителя района были проведены ремонтные работы, в группе сделали теплые полы. Мы продолжаем контролировать ситуацию в данном дошкольном учреждении, пока жалоб со стороны родителей не поступало. - А если говорить собственно о нарушении права на образование, то в этой области какие возникают проблемы? - Случаются конфликты в школах между учителями и учениками, причем ребенок в таких ситуациях оказывается совершенно беззащитным. Нередко и администрация учебного учреждения оказывается на стороне педагога, считая, что защищать надо учителя. Особенно сложно такие проблемы решаются в маленьких городах, где небольшое количество учебных учреждений, как говорится, все друг друга знают, и родители даже не могут перевести ребенка в другую школу, потому что о конфликте там быстро узнают, и принять ученика отказываются. - С недавних пор в стране заработал единый бесплатный телефон, позвонив по которому, дети могут рассказать о своих проблемах. Были ли случаи, когда с этой "горячей линии" к Вам поступали заявки? - Нет, пока не выработан механизм получения информации по этому каналу. Надо сказать, что общероссийский детский телефон доверия, который начал работать с сентября в Татарстане, он не единственный. И кстати, работать он будет всего около года – на такой срок предусмотрено финансирование. В настоящее время мы заключаем соглашение о взаимодействии с республиканским центром социально-психологической помощи "Зеркало", где был создан специализированный детский телефон доверия. Если обратившийся с жалобой по детской проблематике, не важно, ребенок это или взрослый, хочет не только получить психологическую помощь, но и дает согласие на вмешательство каких-либо органов в ситуацию по ее разрешению, то такая информация будет направляться в том числе и к нам тоже. - Какие еще существуют механизмы получения информации о нарушениях прав детей? - Я лично и сотрудники аппарата регулярно ведем прием граждан, приходят на который не только жители Казани, но и районов Татарстана. Значительное количество обращений поступает по телефону и на наш электронный адрес. Надеюсь, в самое ближайшее время у нас появится свой сайт, но пока его нет, и иногда людям бывает проще обратиться к Павлу Астахову, а оттуда жалобы пересылают к нам. - Уполномоченный по правам ребенка при Президенте РФ - Ваш начальник? - Нет, мы взаимодействуем, но отношений подчиненности нет. Павел Алексеевич может обратиться с просьбой или поручением, которые мы, конечно, принимаем к исполнению. Уполномоченным по правам ребенка при Президенте РФ создана сильная команда, он ее называет "детский спецназ". И их рекомендации являются очень ценными, ведь для нас эта работа новая, мы все здесь делаем в первый раз, и с благодарностью воспринимаем советы более опытных коллег. А советы это самые разные, вплоть до чисто практических: в какие уголки следует заглянуть при проверке в детдоме, на что обратить внимание. Ведь наша проверка особенная, она отличается от прокурорской или инспекции РРоспотребнадзора, мы должны обратить внимание на то, что вряд ли заинтересует специалистов этих инстанций. Посещая детский дом или интернат, мы пытаемся посмотреть на вещи глазами родителей или самих воспитанников, а потому обращаем внимание на все детали. - И все-таки "главного глазами увидишь" - как можно узнать о нарушении прав воспитанников детского дома? - Это действительно непросто. Пожалуй, единственный способ – это общение с детьми. Мы приезжаем в детский дом и просто разговариваем с воспитанниками, отвечаем на их вопросы, проводим тематические беседы. Кроме того, при каждом посещении мы раздаем всем детям конверты с нашим адресом, чтобы каждый мог написать нам письмо, рассказать о проблеме, высказать пожелание и т.д. - Что включает Ваша работа, помимо отстаивания прав детей? - Основные функции уполномоченного: контроль и принятие мер к восстановлению нарушенного права совместно с компетентными органами. Одно из направлений работы уполномоченного – правовое просвещение населения, как взрослого, так и детского. С сентября мы вместе с Уполномоченным по правам человека в Республике Татарстан и его аппаратом начали посещать школы, проводить беседы с учениками, разъяснять основные положения Конвенции о правах ребенка, права и обязанности детей. Для этой работы привлекли волонтерское движение: нам помогают студенты юридических ВУЗов. Собственными силами нам пока с такой работой не справиться: кроме меня, в аппарат уполномоченного по правам ребенка входят только два специалиста. В ближайшем будущем, в соответствии с указом Президента РТ, штат будет увеличен. Необходима очень серьезная работа по правовому просвещению родителей. Для решения этой задачи нам предстоит выстроить работу со СМИ. Мнение уполномоченного по правам ребенка учитывают законотворцы - У уполномоченного по правам ребенка есть возможность влиять на законодательные нормы на региональном уровне? - Права законодательной инициативы у меня нет. Однако, в соответствии с законом Республики Татарстан, на основании которого я работаю, у меня есть полномочия по участию в разработке нормативных правовых актов РТ в области обеспечения и защиты прав и законных интересов ребенка, по внесению предложений в Кабинет Министров РТ, органы исполнительной власти республики по совершенствованию законодательства в области защиты прав и законных интересов детей. Мы используем все возможности, для того, чтобы мнение Уполномоченного по правам ребенка учитывалось при подготовке нормативно-правовых актов, касающихся сферы детства. Проекты нормативно-правовых актов Правительства Республики Татарстан, касающиеся прав и интересов детей проходят предварительное согласование с Уполномоченным по правам ребенка. Уже были случаи, когда меня привлекали к работе над законопроектами, надеюсь, скоро эта работа станет системной. В республике создана межведомственная комиссия по правовым вопросам, которая отслеживает подготовку и дает оценку всех проектов законов, подготавливаемых и направляемых в Государственный Совет РТ от имени Кабинета Министров РТ. Пока я не являюсь членом этой комиссии, но уже есть понимание необходимости вхождения Уполномоченного по правам ребенка в РТ в ее состав, что позволит принимать участие в предварительной работе по законопроектам. Также в планах на 2011 год наладить взаимодействие с Госсоветом РТ, чтобы при рассмотрении законопроектов в законодательном органе на всех стадиях, при обсуждении на комитетах тоже привлекался Уполномоченный по правам ребенка, который мог бы высказать позицию по данному вопросу. - Какие проблемы существуют в области ювенальной юстиции? - Недавно я на личном опыте убедилась, что введением ювенальных технологий в нашей стране очень обеспокоены родители. Так, учреждение должности "уполномоченного по правам ребенка" некоторые восприняли как одну из ювенальных технологий, то есть как предложение детям, грубо говоря, "настучать" на взрослых. Группа родителей обращалась ко мне именно исходя из таких опасений, после того, как в школе была размещена информация о работе уполномоченного. Если говорить в целом о перспективах заимствования западных технологий ювенальной юстиции, то среди них есть такие, которым мы даем однозначно положительную оценку. В частности практика привлечения к судебным процессам детских психологов и социальных педагогов. Участие этих специалистов нужно для того, чтобы назначенное наказание было максимально адекватно совершенному преступлению и не осложняло бы последующую реабилитацию, исправление ребенка, не лишало его возможности вернуться к нормальной жизни. Применение такой практики у нас скоро будет обсуждаться на республиканском совещании с участием судебных органов, прокуратуры, республиканской комиссии по делам несовершеннолетних. Однако ювенальная юстиция включает и технологии, которые мы считаем совершенно неприемлемыми. Как, например, безграничная власть органов опеки и попечительства, которые могут по любому незначительному поводу забрать ребенка из семьи. В отличие от западных стандартов, наше семейное законодательство жестко стоит на том, что для ребенка всегда предпочтительнее остаться в семье. - Существуют ли какие-либо нормы по отношению к проблеме наказания ребенка: к  то и как имеет право наказывать? - В нормативно-правовом плане этот вопрос четко не урегулирован. Какие меры могут применяться как воспитательные, а какие уже будут трактованы как жестокость в обращении с детьми – вопрос непростой, поэтому и дела, связанные с этой проблемой очень трудные. Есть статья уголовного кодекса о жестоком обращении с детьми, но, как показывает практика, она очень тяжело применяема. Кроме того, морально-психологическое наказание может быть не менее, а даже более тяжелым. К сожалению, пока ребенок в этом плане защищен недостаточно. - Уполномоченного по правам на европейский манер называют "омбудсменом", что буквально означает "тот, кто говорит от имени другого". Были ли в Вашей практике случаи, когда приходилось говорить от имени ребенка, отстаивая его права? - У нас был один нетипичный случай, когда мужчина подозревался в отношении своей маленькой дочки в действиях сексуального характера. Ребенка после развода воспитывала одна мама, но отец по решению суда имел право на общение. И по результатам этого общения девочка начала жаловаться, у нее появились страхи, на основании которых мама пришла к соответствующим выводам, их, кстати, подтвердили и психологи, работавшие с ребенком. Но даже в этом случае слова маленького ребенка в суде не считаются доказательством. Все-таки мама девочки обратилась в суд, и мы ее поддержали – это была первая попытка уполномоченного выступить в защиту интересов ребенка. И наши доводы были приняты во внимание: в результате отец был ограничен в родительских правах. Я считаю это серьезной победой, подтвердившей, что и для судебных инстанций самое главное – это интересы ребенка. К тому же был создан прецедент нашей работы с Верховным судом республики, он стал началом взаимодействия: за полгода мы приняли участие в судебных разбирательствах по трем делам. От больничных палат до детских площадок - Гузель Любисовна, расскажите, пожалуйста, о проекте "Больничный клоун", который был предложен Вами для реализации в Татарстане. - Идея эта принадлежит министерству здравоохранения, мы ее сразу поддержали. Проект "Больничный клоун" направлен на оказание, прежде всего, психологической помощи детям, страдающим тяжелыми заболеваниями и длительное время проходящих лечение в стенах больницы. Больничная клоунада, существующая в мире уже более 25 лет, представляет собой систему мер направленных на интенсивную реабилитацию детей и их родителей, находящихся на стационарном лечении с помощью средств клоунады и игротерапии. Специальные проведенные зарубежные исследования доказали, что здоровье детей улучшается пропорционально улучшению их настроения. Игра, общение, смех могут помочь ребенку, вернув в его повседневную жизнь нормальное детство. Деятельность больничных клоунов планируется организовать на базе, прежде всего, детской республиканской клинической больницы, где проходят длительное лечение тяжело больные дети. В настоящее время проект прошел стадию отбора кандидатов в больничные клоуны: из 35 кандидатов были отобраны 15 человек. Нужно сказать, что мы благодарны всем тем людям, которые отозвались на наш призыв и заявились в кандидаты в больничные клоуны. Далеко не все прошли конкурсный отбор. Но это лучшие люди, которые на безвозмездной основе заявили о своем желании заниматься очень сложной, тяжелой, но н  ужной и благородной деятельностью по оказанию помощи маленьким пациентам. Сейчас начата подготовка больничных клоунов, которую осуществляет один из ведущих специалистов России в области больничной клоунады Константин Седов (г.Москва). Такая подготовка в рамках проводимой школы больничных клоунов планируется к завершению к середине апреля. С мая 2011 года первые больничные клоуны начнут работать в отделениях ДРКБ.- По каким еще направлениям удалось начать системную работу? - Мы начали заниматься детскими площадками. Поступали жалобы родителей, дети которых получили травмы. Осенью мы провели рейды по площадкам города Казани. Ходили по дворам вместе с сотрудниками подразделений по делам несовершеннолетних, прокуратур, жилищной инспекцией. Иногда сотрудник управляющей компании шел за нами следом и что-то приколачивал, закапывал, где-то перед нашим приездом успевали покрасить заборы и скамейки. В целом нареканий и замечаний по этим территориям много. По итогам проверок мы разослали соответствующие обращения к главам районов и городов, чтобы они проинспектировали площадки и, прежде всего, установили ответственных за каждую такую территорию – только тогда можно будет требовать обеспечения ее безопасности. - А какими правами в данном случае обладает уполномоченный по правам детей? - Если по итогам рассмотрения обращений граждан, проверок выявляются нарушения прав и интересов детей, то Уполномоченный вправе подготовить и направить соответствующее заключение в адрес должностных лиц, органов местного самоуправления, органов государственной власти в предложением устранить указанные замечания. В заключении мы указываем на нарушения прав детей и вносим предложения о тех шагах, которые должны быть предприняты для устранения этих нарушений. В соответствии с законом должностные лица обязаны устранить нарушения и доложить нам об этом. В противном случае у нас есть право привлечения должностных лиц к административной ответственности. - Какие направления работы выбраны основными в этом году? - Главным направлением работы мы определили соблюдение жилищных прав детей, прежде всего, социально уязвимых категорий: это дети, оставшиеся без попечения родителей, многодетные семьи и семьи, воспитывающие детей-инвалидов. Будем вплотную заниматься проблемой невыплаты алиментов. Пойдем в колонию, в спецшколу закрытого типа – надо изучать, как обстоят дела с соблюдением прав этой категории детей. Впереди летний отдых, а значит, в сферу нашего внимания обязательно попадут и детские лагеря. Работа уполномоченного по правам ребенка затрагивает фактически все сферы жизни. Но именно это позволяет не только помогать в одном конкретном случае, а выходить на серьезные комплексные проблемы, решая которые мы сможем защитить детей, предотвратить нарушения их прав - это я считаю нашей главной задачей. Раньше и не думала, что смогу справляться с такими ситуациями… -Гузель Любисовна, Вас как маму устраивает ситуация с реализацией прав Ваших детей? - В целом да. Первый ребенок у меня уже взрослый, и сейчас трудно сказать однозначно: то ли период его детства прошел без серьезных проблем, а может быть, в определенных ситуациях я реагировала иначе, чем родители, которые сейчас приходят ко мне порой с не совсем разумными требованиями и жалобами. - Судя по объему работы времени на семью у Вас остается не так уж много. - Конечно, такая работа поглощает всецело, даже физически находясь дома, мысленно возвращаешься к делам. Но стремлюсь все-таки больше времени уделять родным, в конце концов, мои дети тоже имеют право на маму. Поэтому стараюсь уходить с работы вовремя, проводить выходные с семьей. - Как Вам кажется, эта профессия Вас меняет? - Да, здесь серьезная психологическая нагрузка. Особенно трудно было в первый период, когда приходилось вникать в детали ситуаций, о которых мне даже слушать было тяжело. Да и сейчас иногда читаю материалы дела и плачу. Мне нелегко было переступить порог детского дома, ведь там дети любого взрослого воспринимают как маму, обступают, заглядывают в глаза… Но профессия действительно меняет: сейчас уже преобладают не эмоции, а желание понять этих детей и помочь им. Честно говоря, я раньше никогда не думала, что смогу справляться с такими ситуациями. А сейчас первые результаты работы дают силы. Очень помогает осознание того, что ты реально можешь изменить чью-то жизнь в лучшую сторону, тем более что это жизнь ребенка. Не важно, удается ли сдвинуть с мертвой точки решение какой-либо глобальной проблемы или помочь одному человеку – каждая победа, даже маленькая, окрыляет. Нина Максимова ссылка скрытассылка скрыта 04.03.2011 «При нынешней системе наибольшая ответственность, конечно, падает на родных и близких этих малолетних мам. Но и государство, конечно, не должно оставаться в стороне», – рассказала газете ВЗГЛЯД Уполномоченный по правам ребенка в Петербурге Светлана Агапитова, комментируя случай со школьницей, которая убила новорожденную дочь. В  Петербурге проводится доследственная проверка по факту обнаружения около одного из домов по улице Шахматова в Петродворцовом районе города в пакете с мусором тела новорожденной девочки, сообщается в пятницу на сайте ГСУ Следственного комитета РФ по Санкт-Петербургу.«При нынешней системе наибольшая ответственность падает на родных и близких» По данным следствия, матерью ребенка является 14-летняя ученица восьмого класса одной из школ города. 2 марта сразу после родов она завернула свою дочку в полиэтиленовый пакет и просто выкинула в мусоропровод. Специалистам аппарата Уполномоченного по правам ребенка в Петербурге удалось выяснить подробности этой трагедии. По предварительным данным, 14-летняя девушка... не знала о своей беременности. Она утверждает, что никаких ощущений, свидетельствующих о ее положении, не испытывала. Девушка ведет активную половую жизнь с 12 лет, злоупотребляет спиртным. И по причине агрессивного поведения с декабря находится на домашнем обучении. Живет в 4-комнатной квартире с мамой и двумя братьями. По данным следствия, молодые люди ведут асоциальный образ жизни, а мама девочки много работает, стараясь прокормить семью. Именно поэтому восьмиклассница была предоставлена сама себе. Школу девушка не посещала и, учитывая ее довольно крупное телосложение, следователи вполне допускают, что о беременности никто не знал. А непосредственно перед родами девушка почувствовала себя нехорошо и решила принять ванну. Именно там все и случилось. Из ее объяснений следует, что пребывая в шоковом состоянии, какое-то время она не владела собой. А придя в себя и увидев, что ребенок не подает признаков жизни, она решила избавиться от него. Правда, уже установлено, что ребенок родился жизнеспособным, а погиб, захлебнувшись водой. Вопрос о возбуждении уголовного дела пока открыт. В данном случае могут быть применены 106-я (Убийство матерью новорожденного ребенка) и 109-я (Причинение смерти по неосторожности) статьи Уголовного кодекса. Однако 14-летний подросток ответственности по этим статьям не подлежит. При этом Уполномоченный по правам ребенка в Петербурге Светлана Агапитова призвала оказать девушке психологическую поддержку, так как невнимание окружающих уже привело к смерти младенца и теперь «нужно спасти хотя бы его маму». Газета ВЗГЛЯД попросила Светлану Агапитову рассказать о том, почему несовершеннолетние мамы оказываются предоставленными сами себе. ВЗГЛЯД: Светлана Юрьевна, как у нас работает система поддержки малолетних матерей? Светлана Агапитова: По нашим законам ребенка 14-летней маме отдать не могли. Только оформить на опекуна. У нас система для малолетних беременных особо не разработана. После 16 лет у девушек наступает уже частичная дееспособность, и они сами уже могут решать, рожать им или делать аборт и так далее. А до этого нужно разрешение опекуна. Обо всех таких случаях сообщается в правоохранительные органы, если законный представитель мамы возбуждает дело против папы ребенка. Мы сейчас наблюдаем за другим случаем. На днях должна родить 14-летняя девушка. Ей ребенка не отдадут. И сожителю ее – 21-летнему молодому человеку – тоже отдать не могут. Поэтому ребенка будут оформлять на папу девушки, то есть на дедушку. Он согласился. И отказался от возбуждения уголовного дела против отца ребенка. Еще один случай. 16-летняя мама недавно родила и отказалась от ребенка. Было возбуждено уголовное дело, но юношу – молодого папу – в итоге не привлекли к ответственности «за примирением сторон». ВЗГЛЯД: Сегодня обсуждается жуткий случай в Петергофе, где девушка выбросила ребенка в мусоропровод. Но месяц назад в Колпинском районе Петербурга произошла не менее трагическая история, когда 17-летняя мама убила своего полуторагодовалого ребенка. Сообщалось, что в суд поступили данные о том, что мама уже не раз распускала руки, но никто не отреагировал. Почему так происходит? С.А.: Да, мы тоже занимаемся этим делом. Все обстоятельства выясняет сейчас следствие. О том, что молодая мамочка часто употребляла спиртные напитки и била ребенка, вроде бы сказали соседи. В женской консультации она появлялась только для оформления пособий. И, конечно, очевиден тот факт, что где-то как-то пропустили эту ситуацию, недосмотрели. Там еще сыграло роль то обстоятельство, что мама девушки замкнула эту ситуацию на себя, пыталась справиться сама. Но она была целый день на работе, часто отсутствовала. ВЗГЛЯД: Куда в нашей стране, в Петербурге могут пойти несовершеннолетние мамы? С.А.: Существуют так называемые клиники, дружественные к молодежи. Туда, в основном, приходят за различными консультациями в половой сфере. Можно прийти в женские консультации по месту жительства. Для девушек из неблагополучных семей или воспитанниц детских домов в Петербурге работает центр «Маленькая мама». Там их убеждают, чтобы они не отказывались от своих детей, учат правильно обращаться с малышами, а, по большому счету, просто учат любить. К сожалению, в Петербурге только один такой центр, и рассчитан он всего на 15 мест. Для огромного города этого мало. ВЗГЛЯД: Если в целом говорить о проблеме несовершеннолетних матерей, на ком должна лежать наибольшая ответственность: на членах семьи такой девушки или на государстве, которое должно открывать медицинские центры и вести просветительскую работу? С.А.: При нынешней системе наибольшая ответственность, конечно, падает на родных и близких этих малолетних мам. Но и государство, конечно, не должно оставаться в стороне. По идее мини-центры для этой категории наших граждан должны быть в каждом районе города. Также многое зависит от общественных организаций, которые уговаривают их не делать аборты, ведут просветительскую работу. И невнимание окружающих также является одной из причин тех случаев, о которых мы говорим. ВЗГЛЯД: А как вы относитесь к ювенальной юстиции? К попыткам принять соответствующий закон и к той бурной полемике, которая развернулась в Интернете, многие ведь очень негативно его оценивают? С.А.: Это очень сложная тема. И мы уже довольно длительное время занимаемся ею. В принципе, мы пришли к пониманию, что у нас уже работают эти ювенальные механизмы. И отдельного закона о ювенальной юстиции не нужно. В 2008 году уже был принят закон об опеке и попечительстве. У наших органов опеки уже сейчас есть право вмешиваться. Если семья, на их взгляд, представляется неблагополучной, если ребенок подвергается психическому или физическому насилию, если семья не в состоянии обеспечивать своих детей, они имеют право изъять ребенка, и такие случаи происходят. Таким образом, новый закон о ювенальной юстиции как таковой не нужен. Я думаю, что это была попытка просто в одном законе собрать и прописать все вещи, касающиеся детей, которые на сегодняшний день уже прописаны в законе об опеке, в Гражданском, Уголовном кодексах. ВЗГЛЯД: Многие полагают, что с принятием закона некие проверяющие будут ходить по всем семьям и даже за то, что родители шлепнули ребенка по попе, его смогут забрать из семьи. Считаете, эти опасения беспочвенны? С.А.: В Финляндии были известны какие-то такие случаи, и еще ряд стран принимали законы о том, что «нельзя бить детей». У нас таких законов нет. И если это нормальная семья, то, я думаю, опасаться им нечего. Другое дело, если ребенок приходит, например, в детский сад весь в синяках, то, конечно, окружающие должны обратить на это внимание и сообщить куда следует. Думаю, что до крайностей не дойдет. Тем более, как вы знаете, Православная церковь выступила против закона о ювенальной юстиции. Мы считаем, что, безусловно, такого тотального контроля за семьями не нужно. Все-таки у нас в России есть определенные семейные традиции, и нужно из этого исходить. Но если только в семье не совершается какой-то криминал в отношении детей. Тогда, конечно, органы опеки обязаны вмешаться. ВЗГЛЯД: Под ювенальной юстицией также понимается правосудие в отношении дел с участием несовершеннолетних... С.А.: Это другая большая часть ювенальной юстиции. Это работа с подростками-правонарушителями и детьми – жертвами правонарушений. Здесь мы «за». Мы поддерживаем, чтобы в нашей стране были специальные судьи, специальные условия ведения процессов с участием детей, специальные комфортные условия допросов ребенка. Рядом с малолетним правонарушителем обязательно должен находиться психолог-педагог, который выяснял бы, что привело к данному преступлению. И если это условное наказание, нужно сделать так, чтобы молодой человек не просто вышел из суда и пошел в ту же компанию, а чтобы специально обученные люди следили за тем, что с ним происходит, за его образованием, досугом. Недавно Верховный суд, кстати, своим постановлением принял решение о выделении дел о подростках в отдельное производство. Мы это приветствуем. Источник новости: ссылка скрыта Аналитика Деток в клеткиссылка скрыта 09.03.2011 Матвей Лебедев 60 тысяч детей забирают в счёт услуг коммунальщиков Ежегодно тысячи детей органы опеки забирают из семей в детдома «по социальным показаниям». Как утверждают правозащитники, у власти появляется всё больше возможностей надавить в случае чего на родителей. Один из последних трендов – забрать ребёнка за долги перед организациями ЖКХ. «За прошлый год мы получили массу обращений: у семьи появляется задолженность по ЖКХ – дело идёт в суд. Семью пытаются выселить и лишить родительских прав», – рассказывает Марина Ожегова, координатор «Горячей линии помощи семьи и детям».  Она приводит примеры. Многодетная московская семья Кузнецовых оказалась в сложной ситуации. Отец семейства в кризисном 2008 году потерял работу, а через несколько месяцев смог найти лишь куда менее оплачиваемое место. Еле хватает на жену и пятерых детей, коммунальщикам уже ничего не достаётся. За два года скопился очень солидный долг перед ними – в 200 тыс. рублей. Работники ЖКХ пожаловались в органы опеки, те нагрянули и составили акт об отсутствии в квартире ремонта. Кузнецовых назвали финансово несостоятельными, детей временно забрали. Теперь семье нужно доказывать свою состоятельность.Схожие истории по всей стране. В Барнауле у злостных неплательщиков Афанасьевых пытаются отобрать восьмерых детей. …в Нижегородской области угрозой жизни и здоровью считают наличие любых признаков «физического и психического насилия». А в методических рекомендациях Мосгорздрава к этим признакам относят наличие любых синяков. И поди потом докажи, что это ребёнок во дворе с горки упал… В начале марта Московский районный суд Санкт-Петербурга отклонил иск Веры Камкиной о снятии ограничения в родительских правах. В конце 2009 года накопился долг в 140 тыс. по коммунальным платежам. Пришли сотрудники отдела опеки и попечительства муниципального образования «Колпино» и отобрали у матери четверых детей: мол, нет у них нормальных условий для жизни. Этим делом заинтересовался даже уполномоченный по правам ребёнка в РФ Павел Астахов, однако он не смог ничем помочь. С тех пор Вера Камкина всё пытается вернуть себе временно отобранные у неё материнские права. Между тем учреждения, в которых содержатся её дети, должны по закону уже подавать иски о полном лишении этих самых прав. Конечно, далеко не всегда эти истории однозначны. Зачастую дело не только в непогашенной квартплате. В случае с Верой Камкиной, например, семья долгое время была под наблюдением органов опеки. Чиновники утверждают, что с мамой велись переговоры: её убеждали навести хотя бы элементарный порядок в комнате, однако это не возымело действия. И лишь после этого органы опеки пошли на кардинальные меры. Однако проблема в том, что до крайности малоимущие семьи доводят своим бездействием и сами местные власти. «Безответственные семьи есть, но государство более безответственно, – говорит Андрей Бабушкин, глава комитета «За гражданские права». – Жители умирающих моногородов, люди, не умеющие воровать, люди, не сумевшие бросить умирать старую бабушку и потратившиеся на её лечение так, что в холодильнике нет разнообразных разносолов, не виноваты в своём положении. Государство должно не карать их, а заботиться о них». Органы опеки бойко забирают детей из неблагополучных семей, а вот решить проблемы таких семей, поддержать их оказываются не способны. А иногда действия чиновников и вовсе выглядят подозрительно ангажированными. Год назад в Дзержинске Нижегородской области в квартиру семьи Сергея Пчелинцева тогда вошли не только служащие нескольких ведомств, но и телевизионщики. «Показательно отобраны были трёхлетний, двухлетний и менее чем годовалый младенцы. «На моё неоднократное требование предъявить какие-либо документы мне отвечали отказом, продолжая насильно забирать детей, невзирая на их крики, мольбы и слёзы», – написал в своём блоге Сергей Пчелинцев. Здесь не было страшных долгов за ЖКХ, здесь не было родителей-алкоголиков (что позже доказал суд). Просто семья бедно живёт, с не таким уж редким для провинции доходом в 10–11 тысяч. А ещё глава этой семьи – известный в городе общественный деятель, да ещё и с левым уклоном. Пчелинцев утверждает, что визиту представителей органов опеки предшествовала его беседа с сотрудниками центра «Э» (отдела по борьбе с экстремизмом) по Нижегородской области. От него требовали отказаться от участия в гражданских акциях, угрожали. В том числе и проблемами в его семье. Через детей давят и на известного экологического активиста из Химок Евгению Чирикову. Её обвинили в якобы имевших место издевательствах над детьми и даже побоях. Уполномоченный по правам ребёнка Павел Астахов сделал официальный запрос. Как выяснилось, в местные органы опеки 18 февраля 2011 года поступило письмо, подписанное некоей Богоявленской Е.И. «Я живу в доме № 6 на улице Москвина города Химки. Рядом со мной в квартире №14 живет семья с двумя маленькими девочками. Из ихней квартиры постоянно слышна ругань и драки. Мне кажется, над детьми там издеваются. Детишки постоянно голодные, просят меня дать им что-то покушать или конфетку. Они говорят, что мама и папа дают им мало еды и они голодные. Эти детки одеты, я извиняюсь за выражение черти во что, ходят в каких-то обносках. Когда родителей нету дома с ними сидит какая то женщина, которая судя по доносящемуся из квартиры детскому плачу постоянно их наказывает», – говорится в этой кляузе, опубликованной на сайте омбудсмена с сохранением «авторской» орфографии. Это действительно кляуза: по адресу, указанному в ней, никакой гражданки Богоявленской не обнаружилось. Астахов назвал письмо «подлым, незаконным и недопустимым» и заявил, что органы опеки беспокоить семью больше не будут. Однако другие органы, по словам Чириковой, беспокоить продолжают. «Звонила дочь. Говорит, что опять приходили из милиции. Она очень взволнована. Дверь не открыли, естественно», – написала активистка в своём микроблоге 2 марта. Плохое жильё (а много ли народу у нас в стране живёт в благоустроенных просторных квартирах?), финансовые трудности (что за пределами МКАД обычное дело), даже ссора с местными властями – причины «отобрания» детей могут быть самыми разнообразными. Получается, под угрозой лишения или ограничения родительских прав ходят очень многие россияне. По данным Марины Ожеговой, ежегодно в России по решению суда отправляют в детские дома до 60 тыс. детей. При этом лишь чуть более чем в 3% случаев речь идёт о жестоком обращении с собственными детьми. Возможно, приведённые правозащитницей цифры и завышены. Однако в любом случае они ужасны. В благополучной Москве, например, в 2010 году в Мосгорсуд поступило 2457 исков о лишении родительских прав, с вынесением решений рассмотрено 2153 иска, из них 1864 иска удовлетворено. А у нас в стране ещё более восьми десятков субъектов РФ. Одна из причин повального увлечения «отобраниями» – несовершенство российского законодательства, полагают правозащитники. Казалось бы, в Семейном кодексе довольно понятно всё сказано. Статья 69: «Родители (один из них) могут быть лишены родительских прав, если они: уклоняются от выполнения обязанностей родителей, в том числе при злостном уклонении от уплаты алиментов; отказываются без уважительных причин взять своего ребёнка из родильного дома (отделения) либо из иного лечебного учреждения, воспитательного учреждения, учреждения социальной защиты населения или из аналогичных организаций; злоупотребляют своими родительскими правами; жестоко обращаются с детьми, в том числе осуществляют физическое или психическое насилие над ними, покушаются на их половую неприкосновенность; являются больными хроническим алкоголизмом или наркоманией; совершили умышленное преступление против жизни или здоровья своих детей либо против жизни или здоровья супруга». В этом перечне указаны действительно серьёзные основания для лишения родительских прав. Однако, говорит Юлия Лабатурина из движения «За права семьи», в том же Семейном кодексе достаточно статей с двусмысленным толкованием. Например, согласно ст. 122 ребёнка можно объявить оставшимся без родительского попечения «при создании действиями и бездействиями родителей условий, препятствующих их нормальному воспитанию и развитию». Что такое «нормальное воспитание и развитие» и какие именно условия этому могут препятствовать, оставлено, видать, на усмотрение исполнителей закона. Или вот ст. 77, согласно которой ребёнка можно изъять при угрозе его жизни и здоровью. Под это, казалось бы, чёткое определение на самом деле можно подтянуть кого угодно. С помощью региональных подзаконных актов. Так, в Нижегородской области угрозой жизни и здоровью считают наличие любых признаков «физического и психического насилия». А в методических рекомендациях Мосгорздрава к этим признакам относят наличие любых синяков. И поди потом докажи, что это ребёнок во дворе с горки упал. А чтобы всё стало ещё веселее, законодатели пытаются внести поправки в Семейный кодекс. Сейчас, например, в Госдуме ожидает первого чтения законопроект «О внесении изменения в пункт первый статьи 80 Семейного кодекса Российской Федерации в целях уточнения структуры расходов на содержание детей». Согласно этой поправке к обязанностям родителей по содержанию несовершеннолетних добавляются расходы, направленные на удовлетворение его физических, интеллектуальных, психических, духовных и нравственных потребностей. Вот уж где можно разгуляться органам опеки и составителям подзаконных актов, описывающим размер этих самых потребностей! «Предлагаемое изменение заведомо поставит в затруднительное положение родителей, не способных в силу недостаточного дохода нести в полном объёме расходы по удовлетворению всех потребностей ребёнка, предусмотренных в законопроекте», – здраво рассудили в правительстве РФ и прислали отрицательный отзыв на законопроект. Однако из расписания госдумовского голосования депутаты его пока не убрали, только дату рассмотрения в первом чтении переносят. Ну а главная причина нынешнего положения дел, разумеется, в самой системе поддержки семьи и детства. Она так устроена, что не способна ни сохранять существующие семьи, ни устроить в приёмные семьи детей, оставшихся без попечения родителей. У нас подушевое финансирование учреждений для детей-сирот. Другими словами, чем больше их в детском доме, тем шире поток казённых денег. Больших денег: на содержание одного сироты государство в зависимости от региона выделяет от нескольких сот тысяч до миллиона рублей в год. Какая часть этих средств доходит собственно до детей – вопрос из разряда риторических. Однако даже некоррумпированным учреждениям невыгодно хорошо работать. Ведь хорошая работа – это найти как можно большему количеству детей новую семью. А это, в свою очередь, ведёт к сокращению воспитанников, к уменьшению финансирования, закрытию учреждения и увольнению сотрудников. Да, есть такая тенденция сейчас: «малонаселённые» детдома (наиболее эффективные в смысле социализации сирот) в целях «оптимизации» расформировывают, объединяя с более крупными. Существует и другой вид бизнеса, для которого сироты – товар. Это усыновление. Коррупция приводит к абсурду: желающих взять приёмного ребёнка у нас не так и много (финансового благополучия гражданам не хватает, да и сопровождение приёмных семей в России практически не работает), сирот же предостаточно. Однако, чтобы заполучить приёмного ребёнка, зачастую приходится платить немалые суммы. Ускорение процесса одобрения усыновителей может обойтись от почти символических пары тысяч долларов до десятков, а то и сотен. Особенно это касается иностранных усыновителей. На фоне всех этих денежных потоков, идущих туда и обратно в «сиротском» секторе, господдержка собственно семей выглядит довольно куцей: 100–300 рублей пособия на ребёнка. Пока система опеки и соцзащиты ориентирована не на сохранение семей, а на поддержку детдомов как института, количество сирот кардинально уменьшаться не будет. Кому выгодно разорять русские семьи?ссылка скрыта 04.03.2011 Или почему инструкции оказались сильнее совести … В  последнее время общество встревожено возрастающей активностью адептов так называемой ювенальной юстиции. Множатся страшные рассказы о том, как бездушные сотрудники органов опеки и попечительства отнимают детей у родителей из бедных семей. Поскольку на Руси от тюрьмы и от сумы народной мудростью заповедано не зарекаться, получается, что каждый из нас, попав в трудную жизненную ситуацию, может испытать на себе муки обитателей нацистских концлагерей, насильно разлученных со своими собственными детьми.Все это не может не вызывать закономерный протест у нравственно здоровой части российского населения, думающего о своем будущем. Нашлись и полупрофессиональные борцы с «ювеналкой», желающие собрать политический капитал и внести в партийные избирательные программы эту острую тему. Все это понятно и привычно стало уже в нашей нравственно прогнившей «медвежьей берлоге». Не понятно одно: что движет одной матерью, когда она отнимает ребенка у другой матери. Неужели нет ни капли сострадания к тем, кто сегодня упал, но еще может подняться, если общество протянет ему руку помощи?! На самом деле: что может быть сильнее материнской солидарности, почему у нас инструкции сильнее Совести? Давайте разберемся без излишней пафосности в духе царствующего ныне циничного прагматизма. Ответ, как и все гениальное, прост и легко находится на ссылка скрыта. Согласно опубликованным там сведениям, расходы в год на содержание одного ребенка в детских домах города Москвы увеличиваются с 480-605 тысяч рублей в 2008 году до суммы 1,2 миллиона рублей в 2011 году. Из этой скупой официальной информации следует, что годовой бюджет Министерства образования с появлением нового сироты в детдоме увеличивается приблизительно на миллион. Теперь понятно, почему органы опеки и попечительства, структурно входящие в состав того же министерства образования, фактически превращаются в передовой отряд ювенальной юстиции, разрушающий многодетные, но малоденежные русские семьи? Почему русские? Хороший вопрос, свидетельствующий о глубине нашего духовного падения. Ведь в некогда соборном народе ныне оказались практически полностью уничтоженными идеалы взаимопомощи и взаимовыручки. В воюющей Чечне нет детдомов, нет брошенных детей. Любой из рода считает своим долгом взять к себе на воспитание сына погибшего брата или сестры. А мы, православные? К бездомным псам больше проявляем сострадания, чем к безнадзорным детям попавших в беду родственников. Простите, если правда глаза режет... При этом борьбой с настоящей беспризорностью заниматься никто не хочет. Кто-нибудь видел, как органы опеки работают с малолетними бродягами на вокзалах, изымают детей из притонов? Редкое зрелище, не правда ли? А потому, что ребенка из подвала надо обследовать, восстановить документы, найти пропавших без вести родителей, пролечить физически и психически, не говоря уже о сформировавшемся криминальном мировоззрении, которое как-то надо перевоспитывать. Другое дело ребенок из бедной семьи: все под рукой для того, чтобы штампануть судебное решение о лишении родственников родительский прав, и... дело сделано. Бюджет родного ведомства пополнен. Так что, с экспансией ювенальной юстиции, как и в случае с терроризмом, бороться надо не с идеологическими призраками и концепциями, а с вполне конкретной коррупцией и бюрократией в органах государства, среди которых фантазии не хватает найти и назвать хотя бы один здоровый, незатронутый всеядным вирусом стяжательства и сребролюбия. Что делать? – изменить порочный подушевой порядок финансирования государственных детдомов таким образом, чтобы исключить заинтересованность чиновников в увеличении числа сирот; – cчетной палате проанализировать расходование бюджетных средств, выделяемых на содержание детей-сирот в детдомах; – вывести органы опеки о попечительства из структуры Министерства образования, основным критерием эффективности их работы установить количество спасенных семей и стариков, а не число социальных сирот и постояльцев домов престарелых; – разработать и осуществить государственную программу борьбы с бедностью, позволяющую принимать конкретные меры по оказанию адресной помощи терпящим бедствие семьям; – всемерно поддержать негосударственные детские дома семейного типа, предоставив им соответствующее госфинансирование, льготы по коммунальным платежам, «бронь» от всякого рода мытарей - Швондеров со служебными удостоверениями. Все это не сложнее, чем провести Олимпийские игры или чемпионат мира по футболу. Надо просто работать, работать честно, не ради собственного кармана, но во имя спасения деградирующего под флагом модернизации Отечества. Максим Лесков, специально для «Русской народной линии» Ювенальный беспределссылка скрыта 09.03.2011 К |
огда в Таганроге семь лет назад открылся первый в России специальный суд для подростков, этому порадовались, наверное, все вменяемые люди. Грела сама идея, что оступившихся малолеток будет судить и наказывать специальный судья, понимающий что перед ним не матёрый преступник, а дурной мальчишка.