Панченко Михаил Юрьевич основные парадигмы изучения международного порядка в современной политологии (Монография)

Вид материала

Содержание

1.2. Традиционные подходы к исследованию международного порядка
Реалистская парадигма

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

1.2. Традиционные подходы к исследованию международного порядка

В мировой политической науке накоплен определенный опыт изучения международного порядка, который нуждается в обобщении. Систематизация подходов к изучению какого-то понятия имеет большое познавательное значение, поскольку позволяет глубже проникнуть в его сущность. Она дает возможность упорядочить знания о соответствующем предмете или явлении, способствует достижению большей терминологической ясности в условиях многообразия точек зрения по вопросу определения понятия.

Вышесказанное в полной мере относится к международному порядку, который является предметом исследования различных школ и направлений политической науки, интерпретирующих его сущность с определенных теоретико-методологических позиций. В политологической литературе встречаются разные классификации подходов к изучению международного порядка. Следует подчеркнуть, что они немногочисленны (в зарубежной политологии вообще отсутствуют), поскольку анализ проблем порядка в международной системе носит, в целом, описательный характер.

Так, П.А.Цыганков пишет о двух подходах к исследованию международного порядка: политологическом и социологическом^¹. Анализируя взгляды на существо и перспективы нового миропорядка, он выделяет неолиберальную, реалистскую и неомарксистскую парадигмы^². В другой работе П.А.Цыганков делит исследователей на сторонников нормативного, транснационального и реалистического международного порядка^³.

А.Д.Богатуров различает три основных подхода к интерпретации порядка: реалистический, социально-конструктивистский и институциональный^⁴. Автор отмечает, что в начале XXI в. обозначилась тенденция к возникновению синтетических интерпретаций, которые соединяют в себе достоинства перечисленных подходов к проблеме международного порядка.

Свою классификацию парадигм международного порядка предлагает А.А.Вартанян. Он выделяет реалистическое направление, глобализм, цивилизационный подход, к которому он почему-то относит взгляды И.Валлерстайна^⁵. Кроме того, автор типологизирует концепции нового мирового порядка по территориальному принципу (европейские, американские, южноазиатские и т. д.)^¹.

Наконец, Э.Я.Баталов рассматривает следующие основные теоретические направления американской политической науки, исследующие международный порядок: классический реализм, неореализм (структурный реализм), либерализм (институционализм), эклектизм^².

Нетрудно заметить, что в основу перечисленных классификаций положены основные парадигмы международно-политической науки (за исключением типологии нового мирового порядка, предложенной А.А.Вартаняном). Как известно, парадигма – это совокупность общетеоретических ориентаций, набор положений, которые служат основой для изучения наукой своего объекта^³. Это своеобразная модель познания, которая предопределяет характер и направления теоретических и эмпирических исследований^⁴.

Однако существующие классификации подходов к международному порядку недостаточно полно отражают парадигмальную палитру современной политологии. Некоторые важнейшие теоретические направления в них не представлены. Так, определенный вклад в разработку проблемы международного порядка внесли представители новейших течений мировой политической мысли (постмодернизма, феминизма и др.), которые обойдены вниманием авторов перечисленных классификаций.

Исходя из парадигмального подхода, на наш взгляд, концепции международного порядка можно классифицировать следующим образом:

Традиционные (классические) парадигмы:

- либерализм;

- реализм;

- марксизм;

- интегризм.

2. Неклассические парадигмы:

- неолиберализм (институционализм);

- неореализм (структурализм);

- неомарксизм;

- постпозитивизм (конструктивизм, постмодернизм, феминизм и др.).

Безусловно, представленная классификация несколько упрощает реальную картину сложносоставной, многослойной международно-политической мысли. Концепции и парадигмы связаны между собой, переходят друг в друга, иногда их трудно отделить. Одних и тех же авторов порой относят к совершенно разным теоретическим направлениям. С.Смит отмечает: «… Многих ученых и тем более политических мыслителей нельзя полностью отнести к какой-либо одной традиции. Поэтому создается ложное чувство единства, а нюансы и тонкости теряются…»^¹. Однако подобные упрощения неизбежны при любом обобщении, т. к. эта мыслительная операция предполагает выделение в группе предметов и явлений наиболее существенных признаков и абстрагирование от менее важных.

Четкой систематизации парадигм международного порядка, на наш взгляд, мешает и спорный характер названия некоторых подходов в теории международных отношений. Мы согласны с К.Бусом, подчеркнувшим, что «словарный запас в международных отношениях политизирован или неряшлив; некоторые термины меняют свое значение; другие менее точно описывают то, что они намереваются описать»^². Например, так называемый «идеализм» (ранняя форма либерализма) содержит в себе немало вполне обоснованных выводов по поводу сущности, механизмов и перспектив международного порядка, в то время как теоретические положения «реализма» далеко не всегда соответствуют международной реальности. Однако, учитывая, что данные названия устоялись в международно-политической науке, мы будем использовать их в нашем исследовании.

Каждая из анализируемых нами парадигм включает целый спектр концепций, которые рассматривают отдельные аспекты международного порядка. Основные из них будут исследованы в работе. Предложенная типология подходов к анализу международного порядка является для нас базовой. Однако их можно классифицировать и по другим принципам.

С точки зрения определения роли инструментов международного порядка можно выделить государственно-центричные (государство – главный инструмент поддержания порядка) и полицентричные (рассматриваются и другие инструменты обеспечения порядка наряду с государством) подходы. В соответствии с оценкой перспектив укрепления международного порядка, на наш взгляд, существуют оптимистические и пессимистические парадигмы. Первые характеризуются убежденностью в возможности повышения уровня зрелости порядка, его дальнейшего укрепления. Вторые, наоборот, отличают сомнения в формировании прочного, стабильного порядка в мире.

Основанием для классификации концепций международного порядка может быть представление о количестве факторов, упорядочивающих международные отношения. С точки зрения этого критерия можно говорить о монистических (выделяющих какой-то один фактор порядка, например, экономический) и плюралистических (рассматривающих несколько факторов в качестве равнозначных) подходах.

Парадигмы исследования международного порядка различаются и в оценке отношений субъектов мировой политики. Для некоторых из них характерен конструктивный подход, который исходит из единства интересов и ценностей акторов, способствующего становлению зрелого международного порядка. Сторонники конфронтационного подхода рассматривают отношения международных субъектов как конфликтные по своей природе, что препятствует формированию жизнеспособного порядка в мире.

С учетом предмета исследования мы ограничим анализ основных парадигм теории международно-политических отношений главным образом теми их положениями, которые непосредственно относятся к проблеме международного порядка. При этом особое внимание уделяется выяснению того, как те или иные теоретико-методологические подходы рассматривают следующие аспекты упорядочения международной политики:

Сущность международного порядка.
Главные инструменты его поддержания.
Механизмы обеспечения международного порядка.
Его перспективы.

Таким образом, в основе классификации парадигм международного порядка, предлагаемой в работе, лежат главные методологические подходы современной теории международных отношений. Большинство исследователей к ее традиционным парадигмам относят либерализм, реализм и марксизм. На наш взгляд, они являются классическими и в теории международного порядка.

Идейными предшественниками современного либерализма являются Д.Локк, И.Бентам, А.Смит, Д.Рикардо, Д.С.Милль. Особый вклад в формирование либеральной парадигмы мировой политики внес И.Кант, который в работе «К вечному миру» обрисовал проект международного порядка, основанного на мирном договоре между республиканскими государствами, образующими федерацию свободных народов^¹. Либеральный подход к международным проблемам воспринял такие традиционные принципы либерализма, как умеренность, миролюбие, индивидуализм, толерантность, свобода, конституционализм.

Парадигмальный характер либеральные воззрения на международную политику приобрели в период между мировыми войнами. В своем первоначальном виде они получили от оппонентов название «идеализм».

Действительно, в работах и высказываниях либералов 1920-х – 1930-х гг. было немало прекраснодушных пожеланий, далеких от реальности. Либеральный идеализм отличали моралистические, оптимистические и универсалистские подходы к мировым проблемам. Так, он исходил из морально доброй и альтруистичной природы человека, которая является основой для сотрудничества и взаимопомощи государств в создании прочного международного порядка. Единство человечества предопределяется, по мнению «идеалистов», общим стремлением к тому, чтобы обеспечить благосостояние и прогресс всех людей.

Что же касается войн и других форм международных конфликтов, то они вызваны плохими институтами. Просветительская деятельность, изменение сознания людей, а также замена «плохих» институтов «хорошими» помогут достичь согласия во взаимоотношениях государств, упорядочить международную систему. Баланс сил как механизм поддержания международного порядка должен быть заменен системой коллективной безопасности, в которой действует принцип «один за всех – все за одного».

В конечном итоге будет сформирована мировая федерация во главе с общим правительством. По мнению «идеалистов», без этого невозможно обеспечить стабильный международный порядок^¹. Главным идеологом либералов первой волны стал американский президент В.Вильсон, выступивший за учреждение Лиги Наций^².

Крах Лиги Наций, вторая мировая война показали преждевременность многих идей либерального идеализма и стали причиной его глубокого кризиса. Однако после войны и в начале 1990-х гг. либеральная парадигма пережила два новых всплеска, которые свидетельствуют о том, что она не утратила своей актуальности.

После второй мировой войны представители классического либерализма, вдохновленные созданием ООН и системы международного права, реанимировали и развили постулаты «идеализма»^¹. В своем понимании международного порядка они исходят из заинтересованности государств в сотрудничестве. Поэтому анархичность международной системы, обусловленная отсутствием единого центра власти, по мнению либералов, может быть преодолена, а порядок в ней - сформирован^². Под международным порядком сторонники либерального подхода понимают консенсус субъектов мировой политики по поводу универсальных ценностей, норм и правил (уважение свободы и естественных прав человека, справедливость, равенство и т. д.)^³. Порядок в мире обеспечивается, с одной стороны, экономической взаимозависимостью государств, а с другой, -моральными императивами.

Главным инструментом поддержания международного порядка либеральная парадигма считает государства, но не любые, а демократические, поскольку между ними существуют стабильные, упорядоченные и мирные отношения. Развитию этого положения посвящена «теория демократического мира», которая появилась в 1970-е гг.

В соответствии с ней либеральные демократии во внешней политике ведут себя не так, как страны с недемократическим правлением – либо не воюют между собой вообще, либо воюют меньше. Один из авторов теории демократического мира М.Дойл подчеркивает: «…Существует значительная предубежденность против войн в среде либеральных государств»^⁴.

Чем обусловливается стремление к соблюдению правил игры и миролюбие демократических государств? Либералы убеждены в том, что внутренняя и внешняя политика тесно связаны. Политическое руководство либеральных государств находится под контролем гражданского общества, поэтому его действия более предсказуемы и ответственны: «В демократических государствах политические силы, испытывающие давление общественного мнения, действуют в соответствии с категорическим императивом, сформулированным Исократом: «Обращайся со слабым государством таким образом, каким бы ты хотел бы, чтобы более сильное государство обращалось с тобой»^¹. Кроме того, поскольку в демократических режимах правит народ, он понимает, что главное бремя войны придется нести ему. Это обусловливает его осторожность в подходе к международным проблемам^².

Несмотря на то, что статистические данные подтверждают обоснованность «теории демократического мира», у нее немало критиков. Так, ряд авторов подмечает, что либеральные государства не так уж миролюбивы, поскольку воюют против авторитарных режимов^³. Другие исследователи убеждены в том, что склонность демократических государств к миру исходит не из моральных принципов, а является результатом высоких стандартов потребительского общества, которые заставляют граждан развитых стран избегать боли, страданий, трудностей, связанных с войной^⁴.

Придерживаясь в целом государственно-центристского подхода к проблеме поддержания порядка, классические либералы, тем не менее, признают большое значение международных организаций в упорядочении отношений акторов мирового политического процесса. Либералы предлагают реформировать существующие организации, в частности, ООН для повышения эффективности их деятельности по регулированию международных отношений^¹. Частные международные связи, осуществляемые помимо государственного вмешательства, по мнению представителей либерализма, также укрепляют взаимозависимость элементов мировой системы, обеспечивая стабильность и предсказуемость происходящих в ней процессов.

С дальнейшим упрочением взаимозависимости государств под влиянием глобализации либералы связывают укрепление международного порядка, его переход на более высокий уровень зрелости. Государства попадают в состояние функциональной зависимости, что делает порядок глобализированным^². Сторонники либеральной парадигмы связывают надежды на формирование прочного международного порядка с расширением демократического пространства, увеличением числа либеральных государств, которые дают миру своеобразный образец международных отношений^³. Когда количество либеральных режимов достигнет критической массы, возникнет социализационный эффект, который обусловит радикальное расширение пространства демократического порядка и распространение его принципов на остальные государства^⁴.

Либералы уповают и на укрепление правовых механизмов международного порядка. Международное право, с их точки зрения, призвано обеспечить мировое сообщество рамками предсказуемости и процедурами трансакции, средствами канализации конфликтов^⁵.

Либеральный подход к проблеме международного порядка отличается оптимизмом – взаимозависимость, ценностный консенсус, укрепление международного права, расширение числа демократических государств, в конечном итоге, приведут к формированию единого человеческого сообщества, которым вполне вероятно будет управлять некое подобие мирового правительства. Прообразом такого сообщества выступает, по мнению некоторых авторов, единая Европа^¹.

Ряд либеральных теоретиков после распада СССР пришел к выводу о том, что время либерального международного порядка уже наступило. Так, Ф.Фукуяма провозгласил «конец истории» и всемирный триумф демократии^².

Однако последующие события и процессы на международной арене (всплеск терроризма, вооруженные конфликты и т. д.) поубавили оптимизма по поводу установления порядка в мире на основе либеральных ценностей. В более поздних работах Ф.Фукуяма пишет о том, что сейчас на повестке дня не формирование международного порядка, а выживание человечества^³. Вместе с тем, по его убеждению, в долговременной перспективе движение к порядку, основанному на западных ценностях, остановить невозможно. М.Дойл предположил, что при самом пессимистическом сценарии международного развития к 2010 г. мир будет состоять исключительно из либеральных республик^⁴.

В начале 1990-х гг. либеральная парадигма получила широкое распространение в российской политической науке. Ее сторонники (Ю.Давыдов, А.Салмин, Ю.Мельвилль, В.Кулагин, Л.Швецова и др.) доказывали, что под влиянием экономической взаимозависимости государств и глобального гражданского общества формируется международный порядок, воплощающий универсальные (на самом деле – либеральные) ценности: демократия, рыночная экономика, защита прав человека^⁵.

Вместе с тем, по поводу механизмов и перспектив международного порядка среди российских либералов существуют разногласия. Так, их национал-демократическая ветвь настаивает на том, что движение к демократическому мироустройству будет сложным, сопровождаться противоборством различных центров власти^¹. В настоящее время сторонники либеральной парадигмы в российской международно-политической науке находятся в явном меньшинстве в связи с переориентацией правящей элиты и массового сознания на державнические идеи.

Таким образом, либеральная парадигма характеризуется аксиологичностью (акцентом на ценностные факторы), государственно-центричным подходом, плюрализмом в анализе механизмов поддержания международного порядка и оптимизмом по поводу его перспектив. Излишний морализм и не всегда оправданный оптимизм классического либерализма, а также недостаточное внимание к некоторым новейшим процессам и явлениям в международной системе (активизация негосударственных акторов, неправительственных организаций и т. д.) не могли не вызвать серьезный кризис этого научного направления в начале XXI в., обострившийся в связи с усилением хаотических тенденций в мире. Реакцией на теоретические трудности либерализма стало появление неолиберализма.

Реалистская парадигма занимает доминирующее положение в теории мировой политики, несмотря на жесткую критику со стороны ее многочисленных оппонентов и периодические кризисы, которые она переживала в истории политической мысли. Термин «реализм» применительно к школе теории международных отношений, на наш взгляд, является спорным. За ним стоит претензия на абсолютную истину, обладание монополией на объективность, разумность, что далеко не всегда соответствует действительности. Мы вполне солидарны с М.Залевски и С.Энло, которые считают, что реализм на практике часто наивен и нереалистичен, особенно в вопросах власти^¹.

Реализм корнями уходит в воззрения Фукидида, Макиавелли, Гоббса^². У перечисленных теоретиков реалисты позаимствовали следующие идеи:

- источником постоянных конфликтов между государствами является низменная, эгоистическая природа человека;

- единственный регулятор международных отношений – сила, а желательное их состояние – равновесие сил ведущих государств;

- мораль подчинена государственным интересам.

Реализм как теоретико-методологический подход сформировался в 1930-е – 1940-е гг. в качестве реакции на кризис идеализма, вызванный крушением надежд на формирование системы коллективной безопасности в связи с началом второй мировой войны. Первой крупной работой, представляющей школу традиционного реализма, была книга Э.Карра «Тридцать лет кризиса, 1919 – 1939 гг.»^³. Кроме него к реалистам можно отнести Р.Нибура, Дж.Кеннана, Р.Арона, А.Уолферса^⁴. Классиком реалистской парадигмы считается Г.Моргентау, который сформулировал шесть ее принципов^⁵.

Реалисты вслед за либералами оценивают международную систему как анархическую, поскольку в ней отсутствует центральная принудительная власть. Поэтому функция регулирования международных отношений возлагается на единицы системы – государства. Однако в отличие от представителей либерализма реалисты не считают, что государства руководствуются в своих действиях некими универсальными ценностями, которые позволяют сформировать порядок в мире. Наоборот, они уверены, что отношения между государствами по природе конфликтны, поскольку в их основе лежат несовместимые интересы.

Проблема государственного интереса является в реалистской парадигме центральной. Г.Моргентау называет интерес «абсолютным стандартом политического действия»^¹. Основной интерес национального государства состоит в максимизации власти, т. е. контроля над ресурсами^². Власть позволяет обеспечить безопасность и выживание международных субъектов, и чем больше власть, тем больше безопасности. Поэтому международная среда – это арена постоянной борьбы за власть, «игра с нулевой суммой», в которой каждый стремится к абсолютной победе^³.

В борьбе за власть национальные государства могут положиться только на себя, свои ресурсы, поскольку надежные союзы и институты в гоббсовской «войне всех против всех» маловероятны. Есть ли место порядку в конфронтационной среде? Реалисты признают, что определенный порядок, понимаемый как состояние относительной стабильности международных отношений, возможен, но он отличается хрупкостью, непрочностью.

Основой международного порядка является баланс сил, т. е. примерно равное распределение власти между ведущими державами^⁴. По мнению реалистов, баланс сил как главный механизм поддержания порядка не идеален, неустойчив, но только он может остановить хаос в международной политике. Для достижения баланса главное значение имеет военный потенциал государств, призванный остановить потенциального агрессора. Как подчеркивает один из современных последователей реализма Р.Арт, «внешняя политика не может быть оторвана от военной мощи»^⁵.

Поскольку главным инструментом поддержания порядка являются государства, устойчивость международной системы во многом зависит от искусства управления государственными делами^¹. Реалисты полагают, что политики должны, прежде всего, защищать национальные интересы, но при этом соблюдать сдержанность, взвешенно подходить к принятию решений, чтобы не провоцировать конфликты^². Собственно, в этом и заключается моральность внешней политики с точки зрения реалистского подхода.

В целом, отношение к морали у реалистов носит релятивистский характер. В отличие от либералов они полагают, что абсолютных моральных ценностей не существует. Политический реализм отрицает тождество морали конкретной нации и универсальных моральных законов^³. Нравственность должна быть подчинена достижению внешнеполитических целей, т. е. защите национальных интересов^⁴.

Из этого, однако, не следует, что реалисты придерживаются позиции аморализма, как ошибочно полагают некоторые авторы. Г.Моргентау признавал, что моральные факторы играют определенную роль как регулятор политического поведения: «Человек – это животное, жаждущее власти, но также создание с моральной целью. Человек не может руководствоваться только моральными принципами или только стремлением к власти»^⁵. «Политическое действие, - писал Э.Карр, - должно быть основано на координации этики и власти»^⁶.

Однако реалистская парадигма предполагает безусловный приоритет политики над моралью. Поэтому реалисты не рассматривают моральные ценности как основу международного порядка, считая надежды либералов на достижение в мире нравственного консенсуса утопией («идеализмом»).

В оценке перспектив прочного международного порядка реалисты пессимистичны, поскольку они исходят из неизменности эгоистичной природы человека, предопределяющей внешнеполитическую деятельность государств^¹. Соотношение сил между ведущими государствами постоянно меняется, что ведет к подрыву баланса, а значит, к хаотизации международной среды.

Реалистская парадигма доминировала в 1940-е – 1980-е гг., но после окончания «холодной войны» вступила в теоретический кризис, поскольку мирный демонтаж биполярного баланса сил показал несостоятельность рассуждений реалистов об антагонистичности отношений государств. Критики реализма упрекают его в консерватизме, неспособности заметить глубокие перемены, происходящие в мире (появление новых акторов, усиление взаимозависимости государств под влиянием глобализации, формирование элементов планетарного сознания и т. д.). Эти изменения показывают, что нельзя абсолютизировать военно-силовые факторы поддержания порядка, что формируются экономические, институциональные и ценностные основы его стабильного функционирования, что государства перестают быть единственным инструментом, регулирующим международные отношения.

Ряд авторов подмечает противоречия между отдельными положениями реализма. Так, О.Холсти видит несоответствие между тезисом о том, что государства и лидеры действуют, руководствуясь интересами, понимаемыми как стремление к власти, и пропагандой сдержанности во внешней политике, характерной для реалистов^².

Классическая реалистская парадигма включает в себя несколько школ. Так, весьма распространенной разновидностью реализма является геополитика^³. Она разделяет основные постулаты реалистского подхода:

- конфликтность интересов государств;

- решающая роль военно-силовых факторов в международной политике;

- невозможность достижения прочного порядка.

Вместе с тем, геополитические представления о международном порядке отличаются определенной спецификой. Классическая геополитика основывается на работах Ф.Ратцеля, Х.Маккиндера, Н.Спайкмена, А.Мэхэна, К.Хаусхофера и др.^¹ Их современные последователи – Г.Киссинджер, З.Бжезинский, И.Лакост и др. – также рассматривают географический (пространственный) фактор главным в международной политике. Они полагают, что национальный интерес состоит в контроле над пространством, причем не только в рамках собственных государственных границ, но и над теми территориями, которые имеют стратегическое значение для данного государства: «… Не будет преувеличением сказать, - пишет З.Бжезинский, - что территориальный императив был основным импульсом, управляющим поведением национального государства»^². Естественно, что борьба за пространство вызывает столкновения между крупными державами, прежде всего, морскими и сухопутными: «Для большей части истории международных отношений фокусом политических конфликтов являлся территориальный контроль»^³. При этом сейчас объектом геополитических устремлений является уже не отдельный регион, а глобальное господство.

Очевидно, что геополитическое соперничество препятствует установлению прочного международного порядка. Сам порядок видится геополитикам как некий баланс стратегических интересов, которому постоянно бросают вызов те или иные державы, претендующие на гегемонию. Некоторые геополитики между тем не отрицают позитивной роли гегемонизма в поддержании международного порядка. Так, З.Бжезинский полагает, что поскольку создание мирового правительства невозможно, его функции в современных условиях в состоянии выполнить единственная сверхдержава – США. Именно ей надлежит осуществить историческую миссию – регулирование международных отношений с целью их упорядочения^¹.

На наш взгляд, традиционная геополитика, привязанная к проблеме пространства, в условиях глобального мира с его во многом прозрачными границами и упором на высокотехнологичное производство, а не на контроль над территорией в значительной мере утратила свою актуальность. Не случайно, в последнее время широкое распространение получили неклассические вариации геополитического подхода, которые будут проанализированы ниже.

К традиционной реалистской парадигме мы относим и так называемых «модернистов», или представителей «научной школы» (К.Райт, М.Каплан, К.Фридрих, К.Дойч и др.), которых ряд исследователей рассматривает как самостоятельное направление политической науки, противостоящее реализму^². Однако, на наш взгляд, спор модернизма и других теоретических направлений касался главным образом методов исследования международной системы. «Модернисты», появление которых относится к середине 1950-х гг., широко использовали т. н. «научные методы», позаимствованные из кибернетики, математики и других точных наук. Вместе с тем они применили к международному анализу и некоторые подходы, характерные для гуманитарных дисциплин (например, бихевиоризм).

Однако с содержательной точки зрения взгляды модернистов и реалистов, в целом, кардинально не различались. И те, и другие рассматривали международные отношения как конфликтные по своей природе, порядок в которых поддерживается с помощью баланса сил. С точки зрения предмета нашего исследования, из всех разновидностей модернизма наибольший интерес представляет системное моделирование международных отношений, предпринятое Ч.Макклеландом и М.Капланом.

Так, М.Каплан выделил типы международных систем на основании следующих переменных: основные правила системы, переходные правила, классификация акторов, возможности системы и информация^¹. Из шести типов реальное воплощение получили только система «баланса сил» и «гибкая биполярная система», остальные являются сугубо теоретическими конструкциями^².

М.Каплан полагал, что каждая система воплощает определенный тип международного порядка. Он исследовал влияние переменных в каждой системе на стабильность порядка в ней. Безусловно, стремление проанализировать влияние системных характеристик на механизмы и перспективы поддержания порядка можно только приветствовать. Однако в конечном итоге понимание «модернистами» международного порядка свелось к соотношению сил ведущих держав, столь характерному для классического реализма. Не удивительно, что к концу 1960-х гг. различия между модернизмом и традиционализмом стерлись^³.

Следует отметить, что реалистская парадигма оказалась весьма популярной в постсоветской России. По сути, концепция реализма положена в основу доктрины национальной безопасности РФ^⁴.

Популярность реалистского подхода объясняется постимперским синдромом в массовом сознании россиян, необходимостью определения и защиты национальных интересов России после распада СССР и установления в мире американской гегемонии. В понимании международного порядка российские реалисты (А.Г.Володин, А.В.Виноградов и др.) главным образом отражают основные положения реалистской парадигмы на Западе (государственно-центричность, приоритет национальных интересов, баланс сил как основной механизм поддержания международного порядка и т. д.).

«Комплекс неполноценности» в связи с утратой статуса сверхдержавы, и стремление его вернуть, характерные для современной России, также обусловливают всплеск интереса к геополитике в российских научных кругах. При этом большой популярностью пользуется геополитическая теория именно в ее классическом воплощении.

Так, А.Дугин пишет о «неснимаемом, радикальном, многоуровневом противостоянии» между «силами суши» (Россия, позднее СССР) и «силами моря» (Англия, Франция, позднее США)^¹. Фатальный дуализм «войны континентов» делает достижение устойчивого международного порядка проблематичным. По мнению российских геополитиков-фундаменталистов, возможны два пути формирования порядка в мире – победа одной из сторон и установление господства «Суши» или «Моря» или баланс геостратегических сил между ними^². Некоторые авторы полагают, что такой подход к международным проблемам может сыграть негативную теоретическую и политическую роль. Он может привести к возвращению к «стилю советской пропаганды и догматизму, удушающему любую творческую мысль, отражающую российские социокультурные традиции и особенности»^³.

Несмотря на трудности, политический реализм рано списывать со счетов. Во-первых, как мы видим, наблюдается его возрождение в России. Во-вторых, противоречивый характер глобализации, выражающийся в усилении нестабильности в мире, обострении международных конфликтов, усиливает позиции реалистской парадигмы. С учетом этого, вполне логичным выглядит вывод: «Есть много оснований думать, что XXI век будет веком реалистов»^⁴.

Наконец, третьей традиционной парадигмой теории мировой политики является марксизм. Его основоположники К.Маркс и Ф.Энгельс еще в середине XIX в. разработали подход к анализу международного порядка, который был развит их последователями главным образом в СССР.

Прежде всего, для марксизма характерен взгляд на международные отношения как на конфронтационную сферу, арену непримиримой борьбы различных сил. Один из лидеров большевиков, ведущий теоретик советского марксизма Н.И.Бухарин писал: «Основным фактором всемирной истории теперешнего времени является глубокий раскол мира»^¹. Однако в отличие от реалистов марксисты полагают, что главными субъектами международного противоборства являются не государства, а классы – буржуазия и пролетариат, организованные в мировом масштабе. Государства являются лишь инструментом классового господства, поэтому международные отношения рассматриваются как производные от классовых^².

Исходя из вышесказанного, нетрудно сделать вывод о том, что для марксистов международный порядок – это классово детерминированное понятие, такое устройство мира, которое определяется господствующим во всемирном масштабе классом^³. По мнению марксистов, начиная с XIX в. этот порядок является капиталистическим^⁴, причем в настоящее время он приобрел глобальный характер^⁵.

Для капиталистического международного порядка характерны постоянные конфликты, отношения эксплуатации и неравенства, угроза экологической катастрофы. Таким образом, существующий порядок оценивается марксистами как несправедливый. Следует отметить, что советские марксисты в связи с победой социализм лишь в одной стране, а не во всем мире, как надеялись большевики в 1917 г., вынуждены были признать, что противоборство между государствами (социалистическими и капиталистическими) играет не менее важную роль в мировой политике, чем классовая борьба^¹.

Для марксизма также характерен монистический подход проблеме международного порядка, в соответствии с которым его функционирование и развитие определяется экономическими отношениями^². Так, экономическая эксплуатация порождает антагонизм пролетариата и буржуазии, развитие промышленного производства способствует росту численности рабочего класса, его организованности, углубляет противоречия в капиталистическом способе производства, подготавливая почву для социализма.

В.И.Ленин, создавший теорию империализма, утверждал, что на монополистической стадии капитализм становится всемирной системой, резко обостряются противоречия, борьба за рынки сбыта и источники сырья и окончательно складываются предпосылки для мировой социалистической революции^³.

Именно с победой пролетариата над буржуазией связывает марксизм формирование международного порядка^⁴. Его основами будут ликвидация эксплуатации и социального неравенства, преодоление классового антагонизма и отмирание классов. В «Манифесте коммунистической партии» К.Маркс и Ф.Энгельс провозгласили: «Вместе с антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между собой»^⁵.

По мере отмирания классовых различий утратит необходимость и государственная организация общества. Исчезновение государств приведет к возникновению бесклассового общества в глобальном масштабе на основе общечеловеческой морали: «Мораль, стоящая выше классовых противоположностей и всяких воспоминаний о них, действительно человеческая мораль станет возможной лишь на такой ступени развития общества, когда противоположность классов будет не только преодолена, но и забыта в жизненной практике»^¹. В результате «простые законы нравственности и справедливости» станут «высшими законами… в отношениях между народами»^². Эта идеализированная картина морального единения бесклассового и безгосударственного человечества напоминает утопическое видение международного порядка, характерное для классических либералов.

Советские марксисты конкретизировали пути становления справедливого порядка в мире: установление на добровольной основе единого планового центра, который призван решать общие задачи покорения природных сил, способствовать ускоренному прогрессу отставших стран и районов; слияние наций; создание в мире коммунистического общественного самоуправления и т. д.^³

Наиболее последовательных сторонников марксистской парадигмы отличает оптимизм, вера в неизбежную победу коммунизма и установление бесклассового международного порядка. Однако после распада СССР классический марксизм погрузился в глубокий кризис. Его критики подчеркивают догматический характер данной парадигмы и крах попыток реализовать ее на практике^⁴. Они отмечают излишний экономический детерминизм, игнорирующий идеационные факторы международного порядка. Кроме того, марксизм явно ошибся в оценке жизнеспособности капитализма и роли национализма в осуществлении внешней политики^⁵.

Однако традиционный марксизм внес существенный вклад в формировании критического подхода к анализу капитализма и современных международных отношений. Он подготовил почву для появления международной политэкономии, которая является одним из ведущих направлений современной теории мировой политики.

Кроме того, глобализация, с одной стороны, обострившая противоречия современного общества и международной системы, а с другой, - создавшая условия для объединения всех противников капитализма, способствовала пробуждению интереса к марксизму^¹, но уже в его неклассической форме, о чем речь пойдет ниже.

Особое место среди традиционных подходов к анализу международного порядка занимают взгляды сторонников теории «международного общества» (М.Уайта, Э.Ватсона, Дж.Винсента, Х.Булла и др.), которых ряд исследователей относит к рационализму^². Перечисленных ученых трудно отнести к реалистам, либералам и тем более к марксистам. Х.Булл, автор классического труда по проблеме международного порядка^³, называл себя последователем гроцианской (интернационалистской) традиции, которая рассматривает проблему порядка в контексте международного общества^⁴. Э.Харрелл считает работу Х.Булла настолько фундаментальной, что обнаруживает в ней элементы конструктивизма, нормативного и исторического подходов^⁵.

На наш взгляд, подход Х.Булла и других «рационалистов» лучше было бы определить как «интегризм», поскольку он сочетает в себе элементы нескольких парадигм, главным образом реалистской и либеральной. Интегристы не сомневаются в том, что международный порядок существует. Под ним они понимают «образец активности, который поддерживает элементарные и первоочередные цели общества государств, или международного общества»^⁶. К таким целям Х.Булл относит безопасность, предсказуемость, защиту собственности^⁷.

Определение порядка, предложенное представителями интегризма, носит в значительной степени аксиологический характер, поскольку, по их мнению, порядок служит средством утверждения определенных целей и ценностей. Так, М.Уайт отмечает, что фундаментальной задачей всех времен является упорядочение международной системы, из которого «могут впоследствии развиться закон, справедливость и процветание»^¹. Интегристы убеждены в том, что порядок без утверждения справедливости не может быть прочным.

Они считают, что порядок в мире неравномерен. Он наиболее стабилен в рамках «международного общества», под которым подразумевается совокупность государств, сознающих себя связанными общим набором правил во взаимоотношениях друг с другом и объединенных определенными институтами^². Кроме того, Х.Булл и другие представители интегризма различают мировой и международный порядок. Первый шире, т. к. включает не только порядок среди государств, но и внутригосударственный порядок, регулирующий отношения между индивидами^³.

Как и реалисты, сторонники интегристского подхода рассматривают государство главным инструментом поддержания порядка в отсутствии центральной принудительной власти в мире. Более того, они полагают, что отмирание общества государств приведет к гибели всей международной системы, поскольку ни мировое правительство, ни безгосударственнаясистема безопасности не являются реальными альтернативами государственно-центричной модели регулирования международных отношений^⁴.

Интегристы считают, что в основе порядка лежит, с одной стороны, утилитарная заинтересованность государств в безопасности, предсказуемости поведения партнеров и т. д.^⁵, а с другой, - императивы морали и закона^¹. Внимание к моральным факторам порядка сближает интегристов с либералами. Кроме того, по мнению интегристов, международный порядок обеспечивается определенными институтами: балансом сил; дипломатическими механизмами; управленческими системами великих держав и др.^² Включение баланса сил в число ведущих механизмов поддержания порядка в мире – идея, явно позаимствованная у реалистов. Как и они, сторонники интегризма исходят из того, что международные отношения являются сферой борьбы за безопасность и выживание^³.

Однако интегристы не абсолютизируют соперничество между государствами, считают, что их отношения не носят характер «войны всех против всех», а ограничены определенными правилами и институтами. Таким образом, международная политика напоминает собой игру, которая частично разделительна, а частично созидательна^⁴. Поэтому для баланса сил как для института характерен парадокс: он является важнейшим условием международного порядка, и в то же время поддержание баланса связано с нарушением международного права^⁵.

Несмотря на признание неполноты и противоречивости международного порядка, интегризм отличается оптимистическим взглядом на его перспективы. Он отмечает тенденцию к расширению и укреплению пространства упорядоченности в мире^⁶, эволюцию порядка от европейского к глобальному. Условиями дальнейшего упрочения международного порядка представители интегризма считают консенсус по поводу общих интересов и ценностей, которые обеспечивают формирование единых правил и институтов, реализацию принципа социальной справедливости (в частности, перераспределение богатства и ресурсов в пользу бедных стран), формирование космополитичной культуры в мире^⁷.

Как мы видим, интегризм представляет собой парадигму, сочетающую в себе ряд постулатов реалистского и либерального подходов. С одной стороны, мир рассматривается как сфера противоборства государств, поддерживающих между собой баланс сил, с другой, - существуют моральные и правовые ограничения, которые не позволяют этому противоборству превратиться в тотальную войну. Интегризм отличается государственно-центричным подходом, оптимизмом в отношении перспектив международного порядка, плюрализмом в рассмотрении факторов его поддержания. Вместе с тем в оценке отношений между государствами интегристы придерживаются смешанной позиции, согласно которой на разных этапах исторического развития взаимодействие главных акторов мировой политики характеризуется различным соотношением конфронтационности и сотрудничества.

Интегризм как теоретико-методологический подход обладает несомненным достоинством – предлагает «объемный», многосторонний анализ международного порядка, что больше соответствует сложному характеру международной системы. Однако Х.Булл и другие интегристы не смогли отразить многие новейшие процессы в мире, связанные с глобализацией (экономическая взаимозависимость, рост значения транснационального гражданского общества, ослабление роли государства и появление новых влиятельных негосударственных акторов и т. д.), которые серьезно влияют на эволюцию международного порядка, его конфигурацию и перспективы.

Blog

Панченко Михаил Юрьевич основные парадигмы изучения международного порядка в современной политологии (Монография)

Содержание