Е. А. Национальный вопрос в эпоху глобальных проблем: дискурс права демографическая проблема и национальный вопрос

Вид материала

Документы

Содержание Право войны и генезис нации Армия – нация – государство Дискурс права

Подобный материал:

• Е. А. Тюгашев национальный вопрос в эпоху глобальных проблем: дискурс сентиментализма, 251.62kb.
• Русский язык (8 а класс), 7.9kb.
• Темы исследования. Динамика современного развития такова, что все чаще звучит вопрос, 3886.88kb.
• Национальный вопрос, национальная политика в России в начале ХХ века (1900 – 1922 гг.), 174.78kb.
• 2. Философия А. Н. Радищева, 4094.85kb.
• История театрального искусства Киева очень богатая и разносторонняя и корнями уходит, 47.01kb.
• Т. б на Пленуме ЦК кпсс 26 марта 2005года Товарищи! Вопрос, обсуждаемый на настоящем, 251.7kb.
• Оперативная информация об оказании медицинской помощи в лечебно-профилактических организациях, 132.93kb.
• 1. Проблема №1 при обсуждении законов движения оказывается вопрос: в какой системе, 31.75kb.
• Россия: национальный вопрос, 294.77kb.

Тюгашев Е. А.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В ЭПОХУ

ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ: ДИСКУРС ПРАВА


Демографическая проблема и национальный вопрос


В комплексе глобальных проблем ведущее место, бесспорно, занимает демографическая проблема. Ограниченность планетарных ресурсов, с которой сталкивается современное человечество, производна не только от уровня ресурсопотребления, но и от масштабов демографического давления на биосферу. Для Земли, по расчетам разных ученых, демографический оптимум составляет примерно 500 – 800 млн. человек, и он был достигнут около двух тысяч лет назад.

Тогда и появились первые опыты в области глобалистики. Так, например, китайский философ Хань Фэй (ум. в 233 г. до н. э.) писал: «В древности мужчины не пахали, а для пропитания хватало диких трав и древесных плодов, женщины не ткали, а для одежды хватало звериных шкур. Усилий не прилагали, а для жизни хватало, народ был многочисленным, а запасов было в избытке, поэтому в народе не было борьбы. Поэтому не применялось строгих наказаний, а народ управлялся сам собой. Ныне иметь 5 детей не считается слишком много, а у каждого из них имеется еще 5 детей, дед еще не умер, а имеет 25 внуков. Поэтому народ такой многочисленный и испытывает недостаток в припасах; трудится изо всех сил, а пропитания на всех не хватает. Поэтому в народе идет борьба. И даже удвоив награды и ужесточив наказания, не избежать смут»¹.

Неравномерно протекавшие процессы возникновения права народов и интенсивного государствообразования тесно были связаны с исчерпанием демографической емкости среды в различных частях ойкумены, а, следовательно, с миграционными процессами, перераспределявшими население Земли. Эпоха великого переселения (и перенаселения) народов была эпохой вымирания целых народов и зарождения новых этносов.

Возрастная структура прогрессирующих этносов характеризуется высокой долей молодого, обладающего высокой энергетикой населения. Пассионарные этносы сохраняют стабильную социальную структуру, выплескивая избыточную энергетику молодежи в процессах миграции, колонизации, войн и террора. Демографический рост, относительное перенаселение создают эффект пассионарности и порождают национальный вопрос – вопрос о праве народов на жизнь².

Стоит отметить историко-географическое совпадение национальных движений и центров демографического роста³. Отмеченный Т. Мальтусом локальный демографический взрыв в Западной Европе хронологически был тесно связан с национально-освободительными движениями XIX века. По-видимому, демографический взрыв и взрыв этничности – взаимообусловленные процессы.

Указанную взаимосвязь можно проследить на российском материале. Этнический состав населения России в 90-е годы ХХ века характеризовался наиболее высокими темпами прироста народов Северного Кавказа (ингуши, чеченцы, аварцы), затем тувинцев и якутов, бурят и башкир, а также татар. Остальные коренные этносы практически не увеличили или даже сократили свою численность⁴. Очевидно, что изменение этнодемографического баланса, пассионарность быстрорастущих этносов породили острые национальные конфликты.


Право войны и генезис нации


Из-за осязаемого давления жизни малейшее нарушение этнодемографического баланса переживается крайне болезненно. Несчастный случай, смертельная болезнь, любая понесенная утрата воcпринимается как невосполнимая утрата, снижающая демографический потенциал родоплеменной общности. С течением временем разность демографических потенциалов смежных этнических общностей мультиплицируется и потерпевшая сторона выдавливается из занятой экологической ниши. Ползучая экспансия может осуществляться целенаправленно: в этом случае говорят о применении демографического оружия.

Война компенсирует понесенные потери, выравнивает территориальный этнодемографический баланс и восстанавливает справедливость. Большинство войн начиналось из-за взаимных обвинений в колдовстве, а также из-за похищения женщин, случайных убийств и обид⁵. Война, таким образом, осуществлялась по праву. «Сколько существует судебных исков, столько же источников войны», – писал Гуго Гроций⁶. «Частные войны в первичном быту практиковались очень часто и заменяли дело суда, – указывал известный русский юрист И. Я. Фойницкий. – Из войн образовались и меры наказания: это были меры победителя над побежденным»⁷. Военная деятельность формировалась как внутреннее опосредование правовой деятельности, а затем дифференцировала последнюю.

Как и в любой сфере занятости, здесь происходила профессионализация деятельности. Проходящие инициацию группы молодежи обособлялись в отряды воинов-холостяков, защищавшие под началом вождя своих соплеменников при чрезвычайных обстоятельствах. Военно-спортивная подготовка и разбойничьи упражнения составляли основное занятие школы молодых воинов.

Позднее обособляется группа привилегированных воинов – боевой отряд стоящих вне закона и над законом людей. Членам этого сообщества во имя общего блага было позволено нарушать обычаи. Они не работали, не заботились о семье, были безбрачны. Община кормила их в обмен на выполнение ими воинского долга. То, что было постыдным для человека обычного, для них становится источником славы⁸.

Воинская семья состояла из лиц самого разного племенного происхождения. Вечные воины, по словам Ф. Кардини, составляли «воинский интернационал», «интербригады». В отличие от племени, организация которого как единого целого воссоздавалась в посвятительных церемониях возрастной инициации, воинское братство связывало людей на поле боя в иной тип исторической общности – нацию.

Исследователями признается исключительная роль армии в генезисе нации. Х. Ортега-и-Гассет идентифицирует нацию с армией: «мера армейской мощи и совершенства – есть мера, которая точно определяет моральную и жизненную крепость нации» ⁹. По оценке А. Ф. Шульговского, особое положение армии, в рядах которой состоят представители самых различных классов, слоев общества, создает благоприятные условия для влияния на нее национализма: «В головах немалого числа военных это обстоятельство создает почву для иллюзорных представлений об армии как особом институте, который как бы аккумулирует и синтезирует все национальные, духовные ценности, представляет интересы всех слоев населения, выступая, таким образом, как гарант существования нации, ее монолитности. Именно национализм – своего рода исходный фактор, своеобразная точка отсчета для осознания большинством военных своего места в обществе»¹⁰.

Нация рождается на поле боя. Принято считать, что русская нация родилась на Куликовом поле, как сербская нация – на Косовом поле. Как отметил В. Ильин, история войн играет огромную роль в конструировании границ этнических полей: «Дело в том, что история конфликтов - это прекрасный материал для конструирования границ этнического поля и формирования атмосферы сплоченности, патриотизма, национализма. В этих войнах – источник вдохновения для последующих поколений: в одних случаях они стимулируют национальную гордость как строительный материал этнической границы («мы» победили «их» в таком-то году), в других формируют отчуждение, недоверие, обиду («они» «нас» когда-то грабили и угнетали)…» ¹¹. И школьники из поколения в поколение изучают детали былых сражений.


Армия – нация – государство


Общая слава в прошлом и общая воля в настоящем; воспоминания о свершенных великих делах и готовность к дальнейшим – таковы условия для создания нации. Позади наследие славы и раскаяния, впереди – общая программа действий. Жизнь нации – это ежедневный плебисцит. Формула Ренана неявно вводит правовое понимание нации.

Эксплицитно понятие нации в терминах права определил Э. Геллнер: «Обычная группа людей (скажем, жителей определенной территории, носителей определенного языка), становится нацией, если и когда члены этой группы твердо признают определенные общие права и обязанности по отношению друг к другу в силу объединяющего их членства. Именно взаимное признание такого товарищества и превращает их в нацию»¹².

Юридическая концепция нации более известна по формуле «нация-государство». Государство есть всеобщая личность, имеющая как физическое, так и юридическое лицо. Нация как коллективная личность отождествляется с личностью государства, в связи с чем возникает основной вопрос теории нации: что первично, что вторично – нация или государство?

Факт развертывания национально-освободительных движений и последующего создания национальных государств на базе государствообразующей нации, свидетельствует, казалось бы, о первичности нации по отношению к ее государственности. Вместе с тем в этносоциальной истории, особенно Центральной Азии, немало примеров того, что этнически однородный (в пределах континуума) тюркоязычный массив дифференцируется национально-территориальным делением и реинтегрируется в границах формально определенной государственности. Таким образом, в «плавильном котле» государственности образуется новая нация.

По мнению Н. Г. Дебольского, единство государства всегда предшествует образованию национального единства. Насилие создаёт для известной части человечества некоторую общую судьбу, сближает её общими предприятиями и опасностями, формирует общие интересы. Государственный союз может остаться и конгломератом, но может постепенно и с задержками превратиться «из механического в органическое целое, в союз одухотворенный, связанный не давлением власти, а добровольным решением граждан». Такое одухотворение государства Н. Г. Дебольский предлагает называть национальностью. Формирование национальности завершается, когда граждане сознают свои права и обязанности и полны решимости соблюдать их¹³.

Национальность, как нацие-способность – способность принадлежать к определенной нации – выковывается в армии и посредством армии. По ту стороны этнической границы армия – сборище преступников. По эту сторону – армия есть правовое сообщество, связывающее воинов под началом вождя узами обетов, клятв, присяги, воинского кодекса чести. Предводитель требует от них дисциплины, дает установления.

Если членами рода становятся рожденные женщиной, принадлежащей данному роду, то «сыновьями» вождя можно стать благодаря ритуалу «рождения» при помощи специфического военного атрибута – оружия. Усыновление вождем создает взаимосвязанную систему прав и обязанностей отца и сына «по оружию», равную той, которая действует внутри семьи. И, прежде всего, разумеется, правообязанность кровной мести¹⁴.

Постепенно берсеркры превращаются в воинов, способных усмирить и очеловечить свой древний гнев, сохраняя при этом его позитивные возможности. Так, например, написание «Русской Правды» мотивировалось необходимостью урегулирования конфликтных отношений княжеской дружины и местного населения. Феодальная раздробленность личными усилиями князей обеспечила практическую реализацию норм «Русской Правды» на всей территории Руси. Единое правовое поле Земли Русской, определенное общностью судьбы, предопределило и выбор судьбы, свершившейся на поле Куликовской битвы.


Дискурс права¹⁵


По обычному праву, судьба – высший суд. Выбор судьбы и есть первый акт самоопределения нации, акт, в котором нация определяется и ограничивается реализацией возможностей конкретно-исторического существования. Как и всякая социальная общность, нация имеет пространственно-временную определенность, имеющую внешний и внутренний характер. В масштабе истории рождение нации есть акт внешнего определения. И в силу акта рождения все нации имеют право на жизнь. Право наций на самоопределение реализует право нации на смерть, доказывающее право на жизнь.

Обсуждая вопрос о сути права наций на самоопределение, В. И. Ленин формулировал методологическую альтернативу: «Искать ли ответа в юридических дефинициях (определениях), выведенных из всяческих «общих» понятий права? Или ответа надо искать в историко-экономическом изучении национальных движений?»¹⁶. В юридических ли определениях суть дела или в опыте национальных движений всего мира? Не играя в юридические дефиниции, не «сочиняя» абстрактных определений, а разбирая историко-экономические условия национальных движений, В.И. Ленин пришел к выводу, что самоопределение наций есть государственное отделение их от чуженациональных коллективов, образование самостоятельного национального государства¹⁷.

Окончательное решение национального вопроса В.И. Ленин все же формулировал в традиционном дискурсе права: «Полное равноправие наций; право самоопределения наций; слияние рабочих всех наций – этой национальной программе учит рабочих марксизм, учит опыт всего мира и опыт России»¹⁸. Всякие привилегии одной из наций или одному из языков В.И. Ленин рассматривал как остаточную форму феодального угнетения наций¹⁹.

Вместе с тем юридическое равенство наций не означает их фактического, объективно-правового равенства. Различая великие нации и малые нации, В. И. Ленин уточнял, что великая нация должна допускать свободу отделения для остальных наций, а самоопределение малых наций должно состоять в свободе государственного присоединения к великой. Поэтому логика самоопределения нации необходимо включает не только ее отделение, но и присоединение.

Самый утонченный и самый абсолютный, до конца доведенный национализм программы культурно-национальной автономии В. И. Ленин видел именно в свободе присоединения: «…Каждый гражданин записывается в ту или иную нацию, и каждая нация составляет юридическое целое, с правом принудительного обложения своих членов, с национальными парламентами (сеймами), с национальными «статс-секретарями» (министрами)»²⁰.

Как указывает Н.А. Бутинов, папуановогвинеец в течение своей жизни мог несколько раз поменять родоплеменную принадлежность, проходя в инициациях процедуры символического порождения духами предков²¹. В воинском коллективе – микронации – присяга принимается, как правило, один раз. Даже мертвые (и предатели) бок о бок с живыми в сражении, от исхода которых зависит общее дело²². Поэтому нация объединяет живых, умершие и нерожденные поколения. Существо нации – в солидарности поколений. «Пока этого чувства солидарности целого с отдельными поколениями не существует в людях, они еще не народ, не нация, – писал Л.А.Тихомиров. – Если это чувство было, но исчезло, эта нация умершая или разлагающаяся. Политика ничего не может предложить такому разлагающемуся трупу: она не для мертвых. Но политика знает, что если что-либо способно еще пробудить замершую жизнеспособность в таких падших нациях, то разве какие-нибудь страшные коллективные несчастья, которые наглядно покажут развратившейся толпе, что жить в одиночку поколение не может, и что, оторвавшись от солидарности с дедами и внуками, оно неизбежно погибает и само»²³.

Внешнее самоопределение наций и отдельных индивидов, отделение дочернего государства от материнского равносильно отнятию части организма, его предков и потомков, т. е. началу войны. Поскольку по отношению к внешнему миру архаический коллектив выступал как целостное тело, то враждебные действия по отношению к коллективной личности (или по отношению к старшему, олицетворявшему целое) понимались как покушение на отторжение части тела у живого человека и осознавались в понятиях увечья, боли. Младший (город, государство) не имел своего облика как целого: он мыслился частью облика старшего в виде органов его тела (рук, ног, глаз). Невозможно было нормальное существование облика без «руки» и «глаза», как невозможно существование «руки» отдельно от облика как целого. Отсюда ликвидация агрессии понималась как уничтожение облика врага во имя сохранения облика старшего²⁴.

Логика борьбы необходимо включает восполнение утраченных сегментов государственного организма. «Германцы не сомневались, что лучший способ отомстить противнику и возместить ущерб – «заключить» противника в группу жертвы, – пишет Ф. Кардини. – К тому же подобный способ улаживать конфликт подчас совпадал с намерением самого обидчика овладеть не только силой, но и личностными чертами, признаками жертвы, в известном смысле превратиться в убитого, чтобы избежать мести с его стороны, ибо самому себе он не станет вредить. Итак, цель заключалась в том, чтобы как можно быстрее «воскресить» в себе самом поверженного противника»²⁵.

Право наций на самоопределение есть право войны, процессуально доказываемое фактической возможностью вести войну. Поэтому не случайно боеспособные национально-освободительные движения признавались мировым сообществом как полномочные представители колониальных народов²⁶. Армия конституирует нацию как юридическое целое, рекрутируя в свои ряды гражданское население, поддерживает единство нации, историей побед и поражений конструирует нацию как историческую общность, способную к выживанию и трансформациям. Таким образом, основной вопрос теории нации – вопрос о генетической связи нации и государства – решается выделением армии как первоначала.

Этносоциальные процессы в Сибири:

Тематический сборник / Под ред. Ю.В. Попкова.

Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2003. Вып 5. С. 4 – 8.

Примечания