Geum.ru

Г. И. Ханин Советская экономика в 1966-1987 гг. Введение

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4
1.5. Возникновение и развитие протокапитализма в брежневские годы.

Влияние протокапитализма на экономическую жизнь СССР.


В рассматриваемый период впервые после нэпа теневая экономика начала оказывать серьезное воздействие на экономическую жизнь СССР и стала крупным фактором экономической жизни. Этому способствовали следующие обстоятельства. Во-первых, заметно выросшие в этот период реальные доходы населения не обеспечивались продукцией государственной экономики ни с точки зрения количества, ни особенно с точки зрения качества вследствие ее неповоротливости и незаинтересованности в повышении качества и ассортимента потребительских товаров и услуг. Слабо обеспечивался такой спрос и импортом пользующихся спросом потребительских товаров (например, джинсов). Это открывало высокоприбыльные возможности для его удовлетворения за счет контрабандного ввоза импортных товаров и теневого производства товаров и услуг. Во-вторых, в связи с почти полной стабильностью розничных цен и большим ростом денежных доходов населения нарастал, как уже было показано, разрыв между ними - денежный навес, что усиливало прибыльность теневой экономики. Наиболее ярким примером абсурдности ценообразования в этот период явился огромный (почти в 2 раза уже в начале 70-х годов) разрыв между государственными розничными ценами на легковые автомобили и ценой на те же марки легковых автомобилей на теневом рынке, поддержанных легковых автомобилей (1). Еще более разительным примером этого разрыва явилась цена на черном рынке, изданной малым тиражем, книги Булгакова «Мастер и Маргарита». При официальной цене в 1 руб. 53 коп. она продавалась на черном рынке за 60-200 руб. (2). При таких фантастических прибылях теневой экономики неудивительно, что несмотря на большой риск быть арестованными ей занималось все большее число людей. Может даже возникнуть вопрос, не создавался ли денежный навес и неудовлетворенный спрос хотя бы частично сознательно в целях содействия теневой экономики. В-третьих, в отличие от большинства восточно-европейских стран и даже в СССР в сталинский период (промысловая кооперация) в СССР в данный период запрещалось мелкое предпринимательство, отнюдь при государственном контроле, не подрывавшее устои социализма, но позволявшее государству получать доходы от этой деятельности и сокращавшее доходы теневой экономики. В-четвертых, даже в cфере средств производства расширялись возможности теневой экономики. Приписки в ряде отраслей экономики и плохо обоснованные (сознательно или по некомпетентности?) нормы расхода материальных ресурсов открывали возможности получения незаработанных доходов в виде заработной платы и продажи, скажем, автобензина и строительных материалов частным лицам. С другой стороны, растущее несовершенство планирования и материально-технического снабжения вынуждали руководителей самых разных уровней волей-неволей прибегать к услугам дельцов теневой экономики, припискам и взяткам (подаркам). В-пятых, после жестоких репрессий начала 60-х годов с приходом к власти Брежнева преследования теневой экономики уменьшились. За валютные операции смертные приговоры уже не применялись. Поскольку правоохранительные, а нередко и советские, и партийные органы все шире стали смыкаться с теневой экономикой, преследования дельцов теневой экономики сократились, если не абcолютно, то относительно ее размеров. Преследования крупных дельцов теневой экономики и особенно их покровителей в советских, партийных и правоохранительных органах стали редкостью в отличие от начала 60-х годов. Это обстоятельство также придавало смелости теневой экономике. В связи с терпимостью властей к теневой экономике Ален Безансон называл этот период долгосрочным нэпом, хотя и в патологических формах (3). Только тогда, когда размеры теневой экономики начинали очень серьезно, критически угрожать экономике и общественной жизни отдельных регионов, давалась (и то не всегда) команда на ее массовое преследование. Но и при этом, самые крупные покровители теневой экономики уходили от уголовной ответственности.


Наиболее крупные размеры первоначально теневая экономика приобрела в республиках Закавказья, особенно в Грузии и Азербайджане. Прекрасное описание идейно-политических особенностей ее в Грузии (это описание относится и к Азербайджану) дано грузинским публицистом Георгием Нижарадзе: «В Грузии новые правила игры поняли раньше всех. А может быть, дело в национальных особенностях - Корейко у нас невозможен, грузину деньги нужны, чтобы тратить с размахом и напоказ».


Система альянса номенклатуры с теневиками в основном сложилась при Мжаванадзе (первый секретарь ЦК Компартии Грузии в 1953-1971 гг. - Г.Х.). Появились ключевые фигуры, секретари ЦК и министры, ведавшие той или иной сферой производства и распределения ресурсов, каждый со своей камарильей и группой теневиков; основной фигурой же стала мадам Мжеванадзе. Имена сильных мира знали все, знали и то, что их образ жизнь отнюдь не соответствует «идеалу коммуниста и гражданина», однако особенного протеста это не вызывало, поскольку возобладал принцип «живи и давай жить другим», а идейные коммунисты к этому времени в Грузии уже практически вымерли» (4). Остается только хотя бы кратко отметить особенности теневой экономики в Грузии в экономическом плане. Они определялись географическими особенностями страны и менталитетом его населения. Здесь и выращивание, и полулегальная продажа в различных районах СССР теплолюбивых культур (мандарины, гвоздики), изготовление дефицитных промышленных товаров так называемыми цеховиками на украденном на государственных промышленных предприятиях сырье с последующей их продажей в различных районах СССР и торговля валютой, и импортными товарами, и поступлением в вузы, независимо от знаний, и многое другое. За покровительство этим дельцам теневой экономики высокопоставленные деятели получали огромные взятки, вследствие чего такая деятельность была исключительно выгодной, и должности в государственном и партийном аппарате прямо покупались за огромные для того времени суммы в 100-200 тысяч рублей. Понятно, что такая деятельноcть требовала покровителей и в других районах страны, где реализовывалась продукция и услуги теневиков, особенно в Москве, что делало ее опасной уже и для всей экономики и политической жизни СССР. С другой стороны, наносился урон государственной экономике самой Грузии, так как трудовые и материальные ресурсы перераспределялись в пользу частного сектора. По всем этим причинам партийное руководство СССР дало согласие на устранение Мжеванадзе со своего поста и замену его тогдашним министром внутренних дел Грузинской ССР Э.Шеварнадзе. Последовали многочисленные аресты деятелей теневой экономики и чистка государственных и партийных органов Грузии от коррумпированных элементов. Тем не менее, приговоры деятелям теневой экономики Грузии были для того времени относительно умеренными. Так, самый крупный цеховик и богатейший человек Грузии, близкий к Мжаванадзе - Лазишвили был приговорен лишь к 15 годам тюремного заключения (5) и благополучно дожил до свержения советской власти в Грузии (6). Главный покровитель теневой экономики Мжаванадзе не был даже исключен из партии, а неизбежно связанные с грузинскими деятелями теневой экономики их сообщники в России вообще были исключены из рассмотрения этих дел. О дальнейшем развитии в Грузии теневой экономики пишет тот же Нижарадзе: «В общем, в республике повеяли ветры перемен, но первые порывы скоро ослабли, паруса обвисли, и воцарился штиль. Оказалось, что новое руководство вовсе не собирается что-либо менять в корне, ибо номенклатурная система была уже общесоюзной... в тюрьме же оказались те, кто имел несчастье в свое время не скрывать своего пренебрежения к провинциалу из глухого горийского cела... Через два-три года после прихода к власти Шеварнадзе номенклатурно-теневая система быстро оправилась и расцвела пышным цветом. Появились целые отрасли, к примеру, «соки», принадлежность к которым надежно маркировала человека: когда о ком-нибудь говорили, что он работает в «соках», всем было ясно, что данный индивид набит денежными знаками до отказа. Правда, потом этими самыми соками где-то в Заполярье отравился целый город и контору разгромили уже по указке из Москвы, но это детали, центр теневой экономики тут же переместился в «шерсть» (7).


Аналогично грузинским развивались события в Азербайджане после прихода к власти там в качестве первого секретаря ЦК компартии Азербайджана Гейдара Алиева в 1969 г. (8).

В России и других республиках СССР размах борьбы с теневой экономикой (как и ее размеры) в 70-е годы был значительно меньшим. Конечно, cоответствующие службы в этих регионах, чтобы показать свою нужность периодически арестовали мелких расхитителей социалистической собственности и спекулянтов, но эти акции обычно касались рядовых исполнителей и не затрагивали высокопоставленных покровителей.


Следующий раунд борьбы с теневой экономикой развернулся уже в начале 80-х годов в России и Средней Азии. Центром теневой экономики в России явилась естественно Москва, где были сосредоточены основные властные структуры и жила наиболее состоятельная часть населения страны. Вот как описывает эволюцию теневой экономики и организованной экономической преступности в Москве заместитель начальника следственной части прокураторы СССР В.Олейник: «Примерно с 1969 г. в Москве стали развиваться и утверждаться системы организованного обворовывания государства и населения, чему, прежде всего, способствовала нейтрализация органов ОБХСС (отделы борьбы с хищениями и спекуляцией), милиции за счет переориентации на проценты раскрываемости уголовных дел и нейтралитета по отношению к крупным расхитителям, высокопоставленным должностным лицам, корыстно злоупотребляющим служебным положением (руководителям пищевых и торговых предприятий, общепита, бытового обслуживания, культуры, здравоохранения, высшего и среднего образования)…»


К 1971-1973 гг. система организованных хищений в торговле, cфере обслуживания и особенно в бытовке, местной промышленности уже функционировала. В этот период «предприятия» создавались на периферии: в Казахстане, других среднеазиатских республиках, на Кавказе, в Краснодарском крае, на Украине, в Ростовской области... Вторая стадия наступила после 1977-1978 гг. в связи с «издержками» - разоблачениями всем этим делам впервые были выявлены «охранные группы от разоблачения, предупреждения» из числа работников правоохранительных органов, в основном МВД и в отдельных случаях прокураторы, получавшие плату за свою работу… По таким делам, вершились скорые приговоры, как правило, с исключительной мерой наказания - расстрел. И, как правило, прежде всего, в отношении тех, кто слишком много рассказал или слишком много знает… В результате практически всех уголовных дел имелись выходы на взяточников, долевиков из числа руководителей высоких рангов на местах и в Москве, но ни один из них, за исключением Рытова (зам. министра рыбной промышленности) не был изобличен и привлечен к суду…оставшиеся на периферии «энергичные» люди-дельцы - стали перебираться в этот период в центр, в Москву, где надежная охрана. Именно после 1978 г. в службу Моссовета, в Госкомитет цен, Минторг, в московскую городскую и областнyю, торговлю, местную промышленность, коммунальное и бытовое обслуживание двинулись «специалисты» из Киргизии, Казахстана, Грузии, Армении, из Украины, из Краснодарского края, Ростовской области… Свои люди были в городских, областных советских и партийных органах, а отдельные из них уже передвинулись в аппарат Совмина и ЦК КПСС.. В 1982-1983 гг. здесь в центре страны в прямом и переносном смысле слова образовалась, обкаталась и окрепла преступная система – организация с «коллективным» руководством... c отработанными системами взаимосвязи, взаимовыручки и взаимобезопасности (9).


Подобная и даже еще более всеобъемлющая система теневой экономики и коррупции сложилась в 70-е годы в республиках Средней Азии, особенно в Узбекистане. Мощный удар по теневой экономике и коррупции был нанесен в начале 80-х годов и в Москве, и в Cредней Азии. Однако, в России, в отличие от Средней Азии, он довольно редко наносился по покровителям теневой экономики.


Сколь велико было число лиц вовлеченных в теневую экономику? Крупнейший специалист по теневой экономике А.Гуров говоря о дельцах и теневиках позднего советского периода определяет их число «в десятки, сотни тысяч» (10). Но он скорее всего, имеет в виду только руководителей. Если же иметь в виду всех участников, то счет идет на миллионы и даже десятки миллионов человек. Здесь и почти все работники торговли и общественного питания, рабочие и колхозники-«несуны», многие работники правоохранительных органов, покровители теневой экономики во властных структурах различных уровней. Известное представление о размерах данного явления говорят данные о числе осужденных по экономическим преступлениям. Только за один 1985 г. за хищения государственного или общественного имущества было осуждено 192 тыс. человек, за спекуляцию - 20,5 тыс. человек, за обман покупателей и заказчиков - 13,6 тыс. человек, за самогоноварения с целью сбыта - 2 тыс. человек (11). Известно, что по этим делам велик удельный вес латентной преступности, и поэтому вывод в вовлеченность в эту сферу экономики СССР в этот период десятков миллионов людей не выглядит преувеличением.


Очень важный вопрос состоит в том, какую роль в советской экономике сыграла в данный период "теневая" экономика. Начать рассмотрение этого вопроса приходиться с определения доли и динамики "теневой" экономики в экономике CCCР за этот период. Надежных данных по этому вопросу в силу самой сущности этого явления нет. Также нет данных и о динамике этой доли. Многое зависит и от определения границ "теневой" экономики. Что касается динамики, то несомненным является их нарастание (хотя и с перерывами, вызванными компаниями по борьбе с ней). Если во второй половине 60-х годов она концентрировалась в республиках Закавказья и Средней Азии и даже там нередко носила очаговый характер (например, слабо затрагивая хлопководство в Средней Азии), то в конце 70-х годов она охватила уже подавляющее большинство районов СССР и большинство отраслей экономики, хотя и в разной степени. Довольно плодотворно этой проблемой занимались в 70-80-е годы западные экономисты, в том числе такие крупные как Грегори Гроссман. Их вывод состоял в том, что доля "теневой" экономики в конце 70-х годов составляла по отношению к ВВП 7-8% (12). На эту (или большую) величину необходимо увеличить официальные оценки советского ВВП этого периода. Скорее всего, эта величина несколько занижена, учитывая огромное число людей, вовлеченных в "теневую" экономику. Однако, более обоснованную оценку дать не представляется возможным.

Более важным является вопрос о том, какое влияние оказывала "теневая" экономика на всю экономику СССР.


По этому вопросу сложились в отечественной и зарубежной экономической литературе две точки зрения. Согласно первой из них "теневая" экономика носила полностью или частично негативную роль, дезорганизовывала советскую экономику и нравственно развращала все слои населения, замешанные в ней. В то же время, сторонники этой точки зрения признавали, что она была вызвана недостатками советской экономики того периода. Советские ученые–экономисты долгое время либо не замечали этот феномен, либо им не разрешали его обсуждать, так что первые статьи о ней появились только в период перестройки. Справедливости ради следует отметить, что некоторые из них пытались обратить внимание власти на этот феномен еще в период застоя. К ним относятся С.Меньшиков, безуспешно пытавшийся развернуть исследования этой проблемы еще в начале 70-х годов (13) и футуролог Бестужев-Лада, направивший обширную докладную записку об этой проблеме в ЦК КПСС в середине 80-х годов. В противовес первой сложилась вторая точка зрения, которая доказывала, что "теневая" экономика не только была неизбежной, но оказывала благотворное влияние на советскую экономику, поддерживая ввиду своей гибкости ее существование. Наиболее горячим сторонником этой точки зрения среди советских исследователей является Л.М.Тимофеев, а среди зарубежных - Алан Безансон. Поскольку первая точка зрения выглядит очевидной, а вторая - наиболее оригинальной приведу, аргументы сторонников второй точки зрения. Приведу обширный отрывок из работы Тимофеева, обосновывающий эту точку зрения. «От «Социалистического сектора экономики»… к началу 80-х годов вообще ничего не осталось; вся цепочка управления экономикой… и межотраслевые связи, в том числе, были сверху донизу коррумпированы и пронизаны отношениями «черного рынка». Но, как ни парадоксально, именно «черный рынок» и обеспечивал нормальный производственный процесс» (14). Еще более ярко и подробно эту точку зрения обосновывал Ален Безансон в, вышедшей в 1981 году во Франции, книге «Политическая экономика реального социализма». Он разделил советскую экономику на 3 сектора: 1- производство военной продукции, 2 - гражданской легальной и обобществленной продукции и 3 сектор - частную и "теневую" экономику. Говоря о последнем секторе, он писал: «Фактически 3-й сектор обеспечивает реальности последнее средство уцелеть и играет роль своего рода «спасительного круга», позволяющего пересечь бурные воды строящегося социализма и при этом не погибнуть. Приусадебные участки дают возможность крестьянам не умереть с голоду в своих колхозах, а рабочим - несколько сгладить последствия постоянных перебоев в снабжении продуктами питания. Бесчисленные артели предоставляют услуги и производят товары широкого потребления. Кроме этого, 3-й сектор обеспечивает функционирование двух первых секторов, которые вынуждены к нему прибегать. Именно, 3-й сектор предоставляет рынок, где могут черпать необходимые ресурсы как те, кто отвечает за производство мощи, так и ответственные за планирование. Директор военного завода найдет на этом рынке сырье, запасные части и рабочую силу, которые ему не могут предоставить планирующие органы. Да и сами планирующие органы будут надеяться, что этот рынок, в конце концов, и обеспечит выполнение плана. Социалистическая сфера (секторы 1 и 2) быстро оказалась бы парализованной, если бы она полностью устранила несоциалистическую, и уничтожила рынок. Она этого не делает и живет в симбиозе с 3-м сектором, как паразит, питающийся плотью своего хозяина, без которого он уже не в состоянии обойтись» (15). Еще более сильным является и другое утверждение Алена Безансона: «Коррупция позволяет режиму функционировать и, в конечном счете, выживать. Ели бы каким-то чудом она внезапно полностью исчезла, ни один завод или фабрика не могли бы обеспечить себя сырьем и запасными частями, прекратилось бы снабжение городов, остановилось производство, начался голод, и во всей стране не осталось ничего кроме «социализма» - то есть попросту ничего (16).


В утверждениях апологетов "теневой" экономики, как мне представляется, объективный анализ ее влияния на советскую экономику подменяется желанием, во что бы то ни стало, показать достоинства капиталистической экономики, какие бы дикие (чего они не отрицали) формы она не принимала. При этом в "теневую" экономику искусственно включается и вполне легальная, хотя и не обобществленная экономика в виде личных подсобных хозяйств населения. Но и их значение преувеличивается: игнорируется то важнейшее обстоятельство, что личные подсобные хозяйства в значительной степени существовали за счет общественного хозяйства, используя его корма и сельскохозяйственную технику. Как раз они и паразитировали на общественном хозяйстве, а не наоборот. В отношении собственно "теневой" экономики игнорируются различия между ее многообразными формами. Действительно вынужденное использование некоторых ее форм (например, приписок или использование толкачей и подарков), вызванное грубыми ошибками в планировании выдаются за благотворные явления. Напомню, что в таких гораздо более организованных странах, как Чехословакия и ГДР "теневая" экономика занимала достаточно скромное место.


Очень важно и другое обстоятельство: положение в советской экономике ухудшалось параллельно росту доли "теневой" экономики (даже с включением ее в расчет динамики). Наиболее успешно она росла в 50-е годы, когда размеры "теневой" экономики были минимальны, и хуже всего в конце 70-х годов, когда они стали максимальны. И взаимосвязь этих явлений невозможно игнорировать.


Если проанализировать различные составляющие "теневой" экономики, то обнаружится, что большинство из них носили посреднический или явно паразитический характер. Основная часть "теневой" экономики паразитировала на недостатках социалистической экономики, зачастую эти недостатки даже искусственно создавались для обеспечения возможностей "теневой" экономики (например, товарный дефицит или ошибочные нормы). Если же выделить ту часть "теневой" экономики, которая носила производительный характер и попытаться определить ее эффективность, то она отнюдь не представляется очевидной при сравнении с плановой экономикой. Правда, по понятным причинам данных об экономических показателях предприятий "теневой" экономики нет и нам приходиться только порассуждать на качественном уровне. Очевидно, что работающие на этих предприятиях рядовые работники зарабатывали больше, чем на государственных предприятиях (иначе бы они там не работали), а владельцы этих предприятий получали немалые прибыли, о чем говорят их роскошный образ жизни и огромные ценности, которые находили у них при обысках. Но говорят ли эти факты об эффективности этих предприятий? Никоим образом. Дело в том, что эти предприятия функционировали в особо благоприятных условиях. Во-первых, они платили за сырье и материалы намного меньше, чем государственные предприятия, ибо сырье было ворованное. Во-вторых, при продаже продукции предприятия не платили налогов, в том числе, что особенно важно налог с оборота по потребительским товарам, который по многим из них составлял до 50-60% розничной цены. Правда, им приходилось платить нечто в виде налога за оплату услуг «крыш» в виде благосклонности многочисленных властных структур, но, очевидно, что этот налог был значительно меньше по размеру. Вместе с тем, надо отдать должное умению «цеховиков» выявлять реальные потребности населения, их маркетинговые способности.


Истинная цена "теневых" предпринимателей выявилась при появлении в СССР реальных рыночных отношений. Среди новых предпринимателей, успешных из числа прежних, «теневиков» оказалось совсем немного. Вот как пишет об этом на основе опыта Грузии Георгий Нижарадзе: «Кому не повезло, так это «теневикам», плоть от плоти советской дефицитной экономики… "Теневая" экономика советских времен, за малым исключением, оказалась неконкурентоспособной, и я знаю немало бывших магнатов, сводящих концы с концами лишь за счет сдачи внаем иностранцам домов, возведенных в беззаботные советские времена. На плаву остались лишь немногие, в основном те, кто сумел отхватить госзаказы или получил доступ к природным ресурсам»(17).


Извращенный характер "теневой" экономики советского времени были вынуждены признать даже ее горячие апологеты. Так, Ален Безансон пишет «это возрождение общества, идущее окольным путем коррупции, может быть охарактеризовано в терминах экономики как возрождение рынка. Однако, это возрождение принимает столь разнузданные формы, что у нас возникает искушение позаимствовать у Маркса не только громоподобные нападки на подобную систему, но даже его методы анализа. То, что процветает в Азербайджане под застывшей коркой социализма - разве это не капитализм эпохи молодого Маркса, «дикий капитализм»?»(18).


Конечно, "теневая" экономика была крайне примитивной формой капитализма, не эпохи Маркса, а скорее XIII-XIV веков в итальянских республиках. С точки зрения будущего развития экономики России важно отметить его основные особенности. Он был преимущественно паразитическим, основывался на близости к власти и не демонстрировал экономических достижений. Чем больше его становилось, тем хуже было экономике СССР. Можно сказать, что капитализм в СССР плохо начинал. Другое дело, что в условиях преимущественно командной экономики более эффективные его формы с трудом могли появиться.


Понимая разрушительный характер "теневой" экономики для советского общественного строя, Ален Безансон оправданно вспоминал о том, как на возрождение капитализма партия отвечала контрударами в 1929 и 1945 годах (в последнем случае идеологического влияния), но выражал сомнение, что ей удастся повторить этот опыт в настоящее время, когда ее связь с коррупцией в партии зашла слишком далеко и высоко(19).


Как сказывалась "теневая" экономика на пропорциях развития советской экономики?

Начну с ее влияния на объем ВВП. Здесь встает непростой вопрос, какую часть "теневой" экономики следует включать в ВВП? Очевидно, что следует включать производство всех видов (промышленное, строительное, например, ремонт и строительство жилья, нелегальное сельскохозяйственное производство). Аналогичное положение занимает "теневая" экономика в сфере услуг (репетиторство, врачебная практика, частные концерты, частные столовые и «гостиницы» в курортных районах и т.д.). Сложнее обстоит вопрос с посреднической деятельностью при приобретении потребительских и производственных товаров. Формально эта деятельность является сферой торговли, и могла бы включаться в состав ВВП по этой отрасли. Но в какой величине? Предположим, торговый работник в своем магазине приобретает (покупает) товар по государственной цене и продает его конечному потребителю по рыночной цене в 2-3 раза выше (очень распространенный случай). Или работник предприятия крадет у него материалы и продает их. Не думаю, что такую деятельность следует включать в ВВП. В любом случае, очевидно, что при расчетах динамики ВВП в советский период их нужно корректировать на величину реальной "теневой" экономики. Но таких обоснованных данных в виде статистических пока нет.


Другое следствие влияния "теневой" экономики состоит в изменении планового соотношения между отдельными секторами экономики. "Теневая" экономика, естественно, концентрировалась в сфере потребительских товаров и услуг. Она осуществлялась чаще всего за счет перераспределения ресурсов из сферы производства средств производства в сферу потребительских товаров. Например, строительные материалы расхищались на строительстве производственных объектов и использовались при строительстве и ремонте жилья. Или бензин, предназначенный для грузового транспорта, использовался в легковом транспорте. Таким образом, повышалась доля потребления домашних хозяйств и непроизводственного накопления за счет производственного накопления и даже военных расходов. Иногда перераспределение происходило между частным и государственным производством потребительских товаров (например, при похищении сырья с государственных предприятий группы «Б»). Наконец, росла доля частного сектора в экономике.


Важное значение имело изменение распределение доходов населения. "Теневая" экономика в широком смысле явилась мощным средством в перераспределении доходов в пользу занятых в ней лиц и в ущерб доходам социалистического сектора экономики, и незанятых в теневой экономике лиц. Благодаря "теневой" экономике в 70-80-е годы в СССР сформировалась многочисленная категория богатых людей, зачастую «советских миллионеров». Этот факт можно проследить в огромной величине вкладов населения в Сберегательных кассах, большая часть которых формировалась за счет крупных вкладов, рассредоточенных нередко в разных Сберкассах во вкладах на предъявителя. Другим свидетельством являются результаты обысков среди дельцов "теневой" экономики и их покровителей во властных структурах, в ходе которых часто находились денежные и материальные средства на миллионы рублей. Учитывая, что арестовывали только часть крупных операторов "теневой" экономики, можно предположить, что число «советских миллионеров» исчислялась десятками тысяч, а сосредоточенные у них денежные средства измерялись в середине 80-х годов многими десятками миллиардов рублей (в 1985 году общая сумма вкладов составляла 220,8 млрд. рублей (20).