Климент александрийский строматы книга пятая

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 24

Умопостигаемый космос

(4) Понятия умопостигаемого и чувственно воспринимаемого космосов не чужды варварской философии. Первый из них имеет характер архетипа, второй же является образом того, что именуется «парадигмой». И если первый, умопостигаемый, именуется монадой, то второй, чувственно воспринимаемый – это гексада. Ведь, согласно пифагорейцам, число шесть связано с браком и означает порождающее начало, (5) в то время как монада включает в себя невидимое (ajo>raton) небо, безвидную (ajeidh~)^⁶ землю и свет разума (nohto>n). «В начале, – сказано, – Бог сотворил небо и землю. Земля же была невидима (ajo>ratov)». (94, 1) И далее: «И сказал Бог: Да будет свет. И стал свет».^⁷ Сотворение же чувственного твердого неба (ведь твердое чувственно воспринимаемо) описано как создание видимой (oJrath¹

Человек как «образ и подобие»

(3) Тело, как учит Моисей, было сотворено «из праха», в то время как Платон называет его «земным узилищем».^² Разумная душа, далее, была вдохнута Богом «в лицо» человека, (4) и именно здесь, говорит Платон, помещена правящая часть души^³, поскольку именно так истолковывает он появление ощущений в первозданном человеке. (5) Поэтому не случайно сказано, что человек создан «по образу и подобию»^⁴, а «образ» Бога – это божественный и царственной Логос, [Первый] Человек, еще не подверженный страстям.^⁵ Ум человека – это образ этого образа.

(6) [Платоническое] учение об уподоблении можно встретить и у Моисея, однако он называет это следованием Богу: «Господу Богу вашему следуйте и заповеди его соблюдайте».^⁶ Таковы, я полагаю, все праведные, поскольку они следуют Богу и служат ему.

(95, 1) В этом же смысле, согласно стоикам, предельная цель занятий философией – это жизнь в соответствии с природой^⁷, а согласно Платону – это «уподобление Богу».^⁸ (Впрочем, об этом сказано во второй книге Стромат^⁹.) (2) Зенон Стоик, взяв это у Платона, а тот – у варварских философов, говорил, что все хорошие люди – дружественны друг другу.^¹⁰ (3) Именно об этом говорит Сократ в Федре: «Ведь нет такого, чтобы дурной был другом дурному, а хороший другом хорошему – не был».^¹¹ Точно так же и в Лисиде он показывает, что дружба никогда не сохраняется между неправедными и дурными.^¹² (4) Афинский гость говорит так же, что «имеется практика дружбы и следования Богу, основанная на древнем принципе, который гласит, что подобное дружественно подобному в пределах меры, лишенные же этой меры не способны прийти к согласию ни с другими, лишенными ее, ни с теми, кто от нее отклоняется. И только Бог может быть истинной мерой всех вещей».^¹ (96, 1) И немного далее сказано, что добрый подобен доброму, и, будучи в этом подобным Богу, он становится другом не только всякому доброму, но и самому Богу.^² (2) Это напомнило мне сказанное в конце Тимея: «Следует добиться, чтобы мыслящее стало подобным мыслимому, как этого требует его изначальная природа, и таким образом достигнуть той совершенной жизни, которую боги предложили нам на эти и будущие времена».^³ (3) Смысл этих слов близок следующим: «Ищущий не прекращает поиск пока не найдет, найдя, он восхищается, восхитившись – владеет, овладев – успокаивается».^⁴

(4) Не о том ли говорит и Фалес? Ведь наши учения о том, что Бог славен во веки веков и «знает сердце» каждого, истолкованы им следующим образом: «Говорят, что Фалеса спросили: «Что есть божественное?». Он же ответил: «То, что не имеет ни начала, ни конца». Когда же его снова спросили: «В силах ли человек скрыть свои дела от божества?», то он ответил: «Каким же образом, если человек не в силах утаить даже своих мыслей?»^⁵

Достаточные условия для счастья

(5) Как это известно из варварской философии, только красота и добро, а также добродетель являются основаниями для счастья. Или, как сказано: «Вот, Я предложил твоим очам добро и зло, жизнь и смерть. Избери жизнь».^⁶ (6) Жизнь, как и выбор ее, являются добром, противоположный же выбор – злом. Конечная цель при выборе добра и жизни, одна – в том, чтобы стать другом Богу: «Ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих»^⁷, в любви к истине.

(97, 1) Выразимся более определенно. Спаситель, завещая любить Бога и своих ближних, учил, что на этих двух заповедях держатся «весь закон и пророки». (2) Подобное же мы встречаем у стоиков и об этом молитва Сократа в Федре: «О Пан и другие боги, дайте мне стать внутренне прекрасным».^⁸ (3) В Теэтете же сказано: «Говорящий красиво сам красив и добр».^¹ (4) Точно так же в Протагоре он говорит своим спутникам, что ему наконец случилось встретить еще более красивого, чем Алкивиад (имея в виду Протагора), «если конечно наимудрейший наиболее прекрасен».^² (5) И это потому, что, как он говорит, доблесть – это красота души, в то время как зло – причина ее разрушения.^³

(6) Стоик Антипатр, который написал три книги о том, что «согласно Платону, только красота есть благо», старался показать, что только обладание добродетелью является достаточным условием для счастья. Он же приводит многочисленные тому свидетельства из учений других стоиков.^⁴

Blog

Климент александрийский строматы книга пятая

Умопостигаемый космос

Человек как «образ и подобие»

Достаточные условия для счастья