Geum.ru

Г в Воронеже при поддержке Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) и содействии Регионального Фонда «Центр защиты прав сми» проводился очередной семинар

Вид материалаСеминар

Содержание


Спор о терминах.
Практика мультикультурализма: замысел и реальность.
Взаимное уважение как национальный интерес.
Философия «великого отказа». Краткий курс по ОБЖ.
Подобный материал:
МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ И ТОЛЕРАНТНОСТЬ:

очередная дорога к светлому будущему?


17-19 декабря 2001 г. в Воронеже при поддержке Института «Открытое общество» (Фонд Сороса) и содействии Регионального Фонда «Центр защиты прав СМИ» проводился очередной семинар-тренинг на тему «Российская пресса в пространстве культуры: учимся освещать проблемы мультикультурализма». Мероприятие крайне интересное, хорошо организованное и методически подготовленное, действительно способное принести реальную пользу тем, кто не поленился в семинаре поучаствовать. Однако при этом далеко выходящее за рамки внутрикорпоративной журналистской практики, посвященной повышению профессиональной состоятельности журналистского сообщества, и потому, полагаю, касающееся не только журналистов, культурологов, да политологов с социологами, а для всего общества, потому что речь идет об изменении пока еще не до конца сформированной общенациональной повестки дня на ближайшие десятилетия.


Спор о терминах.


Прежде всего, необходимо понять, что существующие в российском общенациональном сознании понятия «терпимость» и «многообразие культур» совершенно не совпадают с предлагаемыми нам Фондом Сороса понятиями «толерантность» и «мультикультурализм». Разработки Института «Открытое общество» и иных культуртрегерских организаций либерального направления, направлены не на развитие и модификацию тех черт этнокультурного сознания, которые основаны на традиционных для всякого общества этических и моральных ценностей, а на полную замену их усредненными нормативами и стереотипами поведения, сформированными в процессе развития евро-американской цивилизации «общественного контракта» как единственно правильной модели развития.

Обратимся к фактам и документам. Согласно материалам Фонда Сороса, апеллирующим к Декларации ЮНЕСКО от 1995г., мультикультурализм и толерантность являются близкими гранями одного процесса становления гражданского общества, при этом основой толерантности является «отказ от догматизма, от абсолютизации истины и утверждение норм, установленных в международно-правовых актах в области прав человека». Замечательно. То есть международно-правовые нормы, являющиеся результатом договоренности вполне определенных государств и народов, со своей культурой, традицией и ценностями, должны заменить собой те самые ценности, ради обеспечения совместного существования которых эти нормы и были приняты. Логика поистине марксистская. А что будет с международными нормами, если они и вправду заменят традиционные ценности? Нормы рухнут, погребая под собой и общества, и государства, и своих создателей, как рушится крыша, когда ослабевают стены и трескается фундамент.

И как к предлагаемому отказу от «догматов и абсолютизации истины» должны относиться люди верующие, например, православные, или мусульмане, или буддисты, или синтоисты, и так далее? Ведь для них истина именно абсолютна, и это в каждом случае своя собственная истина и своя собственная культура, свой образ жизни. И ведь это их неотъемлемое право, не так ли? Невольно вспоминаются советско-коммунистические проекты создания «нового человека, свободного от предрассудков».

И где здесь то самое «уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира», которое декларируется в том же документе ЮНЕСКО? Одно положение явно противоречит другому, а провозглашенная «толерантность» оборачивается нетерпимостью к традиции и требованием «великого отказа» (об этом — позже).

Причина такого противоречия проста — да не будет сочтено это упреком или насмешкой — и состоит в этнокультурной традиции западной цивилизации, пока еще задающей почти всему миру свой собственный, пока еще либеральный вектор развития.

Европейская (а впоследствии и евро-американская, так же часто называемая Западной) цивилизация развивалась сначала как сообщество монокультурных государств-наций, когда границы распространения этноса и границы власти государства практически совпадали. Какого труда и какой крови это стоило — отдельный вопрос, который здесь мы не рассматриваем, ограничиваясь простой констатацией факта — основные европейские государства были моноэтничны, а их способ этнокультурного взаимодействия был построен на подавлении и силовом доминировании. С началом Нового Времени, с переходом европейской цивилизации на технологический этап развития, эта этика и философия при посредстве колониальной политики были распространены по всей планете. Одновременно с переходом на технологический, или индустриально-финансовый этап развития, западная цивилизация сформировала то идеокультурное направление, которое принято называть «либерализмом». Подробно описывать либерализм нет необходимости, этому посвящены десятки тысяч разнообразных работ, отметим лишь несколько важных для занимающего нас вопроса особенностей, а именно примат прав индивида над коллективной традицией (при этом подразумевается вовсе не всякая личность, а соответствующая определенному цензу, прежде всего имущественному) и концепцию «общественно контракта», заключаемого этими индивидами, каковые и формируют новое (оно же настоящее и естественное) общество. Понятно, что такая идеология, хороша она или нет, выросла в ходе борьбы с раннеевропейской традицией — неважно, хороша была та традиция или не очень. И потому либерализм обилен внутренними противоречиями, и, в частности, он одновременно наследует старую европейскую традицию доминирующей монокультурности и новую западную традицию отказа «высокоразвитого» индивида от этой традиции. И вот вам результат — с развитием транснационального производства товаров и денег возросший на этих процессах либерализм возжелал мультикультурализма, но внутренние противоречия никуда не делись.

Поэтому, в частности, большинство документов ЮНЕСКО, основанных на положениях либеральной европейской доктрины, при ближайшем рассмотрении, выдают забавные рекомендации. Например, поскольку по стандартам ЮНЕСКО всякая страна, где более 2/3 населения принадлежат к одному этносу, является мононациональной, то исходя из этой логики, Россия с ее 82% русского населения должна быть объявлена моноэтническим государством. Между тем, Россия многонациональна, это органическое свойство нашей культуры, нашего миропонимания, где решают не соотношение цифр, а способность к взаимному уважению. И что будет, если для исполнения некоего стандарта сломать эту становую основу нашего образа жизни? А вы говорите — баркашовцы, лимоновцы, ужасные русские националисты, страшные исламисты… Может, эти ребята просто либеральных книг перечитали на ночь.

Хочу быть правильно понятым. Неплохо, если ООН и другие демократически сформированные международные организации озаботились проблемами многокультурного развития в современном мире. Им не надо мешать. Но прежде чем бросаться помогать, а паче чаяния внедрять у себя какую-либо вновь разработанную доктрину, неплохо бы не только сделать поправку на собственную историю, культуру, традицию и перспективный общенациональный интерес, но и посмотреть на практику применения оной доктрины там, где она уже работает.


Практика мультикультурализма: замысел и реальность.


При том, что либерализм, как символ новых времен, распространен повсеместно, практикующий мультикультурализм распространен значительно менее широко. Как правило, в числе стран, применяющих мультикультурализм в своей повседневной политике, называют США, Канаду и Австралию.

В США достаточно долгое время основной концепцией культурного развития считалась доктрина «плавильного котла», согласно которой все прибывающие в страну разнообразные иммигранты, представляющие разные этнокультурные традиции, включались в постоянно происходящий процесс формирования американского народа. И действительно, примерно так и шел процесс создания американского этноса, общества и государства. Однако с течением времени выяснилось, что далеко не все иммигранты готовы ассимилироваться, а многие, особенно не относящиеся к базовой англосаксонской общности, предпочитают жить в этнокультурных общинах, в значительной мере воспроизводящих традиции и стереотипы поведения своей родины. Так возникли внутриамериканские этнокультурные корпорации итальянцев, китайцев, и так далее, зачастую приобретавшие черты добровольного гетто. Понятно, что с течением времени температура англосаксонского «плавильного котла» начала падать, и американская элита ощутила опасность нарастания межкультурных и даже межконфессиональных конфликтов. Ответом на это и стала концепция мультикультурализма в его американском понимании, с его эмансипацией, политкорректностью и так далее. Результаты далеко не однозначны. Помимо очевидных положительных результатов такой эмансипации налицо, например, и рост конфликтности в межкультурных отношениях, и появление новых, ранее нехарактерных для американского общества проблем. Например, за последние 50 лет реализации этой программы большинство афроамериканцев из тихих протестантов превратилось в весьма активных мусульман, и последствия такого культурного превращения — это не только экстремистские организации на манер «Черных пантер», не только состоявшийся в 1996 г. «марш миллиона рассерженных чернокожих мужчин». Это опасность этнокультурного раскола, которая в американской элите, похоже, уже становится реальностью.

В Канаде, сначала бывшей территорией, за владение которой боролись Англия и Франция, а затем развивавшейся в тени США, мультикультурализм был принят в качестве государственной доктрины в первой половине 70-х, при премьере Трюдо. Акцент был сделан на развитие этнических культур, прежде всего представленных "малыми" народностями. Все бы ничего, да вот в 90-е обнаружилось, что и ранее существовавшая «проблема Квебека», то есть франкоязычной части Канады, обострилась вплоть до сепаратизма, то есть требований жителей Квебека отделения оного Квебека от Канады. Также выяснилось, что только менее 10% канадцев ощущают себя именно канадцами, причем это, как правило, канадские индейцы, остальные же характеризуют себя как «французов», «британцев», и так далее. Так что в последние годы от многих положений мультикультурализма в Канаде отказываются, либо значительно их смягчают, заодно ужесточая правила иммиграции.

Что же касается Австралии, ставшей в последнее время экспериментальной площадкой мультикультурализма, то эта малонаселенная страна (около 20 млн. человек на весь континент к середине 90-х годов), конечно, представляет собой весьма привлекательное поле для социальных экспериментов. Здесь о результатах говорить рано, поживем — увидим, однако от излишнего оптимизма следовало бы поостеречься. Слишком много уже было надежд, и воспринимать мультикультурализм как очередную панацею от конфликтности было бы по меньшей мере наивно.

Нетрудно заметить, что у всех перечисленных флагманов новой культурной революции есть много общего. А именно:
  • нахождение в пределах развития западной этнокультурной системы ценностей, западной цивилизации.
  • начало формирования как стран, обществ и государств в период Нового Времени, в период колониальной экспансии европейской цивилизации.
  • формирование этноса через постоянную иммиграцию, в большей степени из стран Европы, так что в определенные периоды увеличение численности населения за счет иммиграции было выше, чем за счет рождаемости.
  • неизбежный в этих условиях отказ от сохранения исходной этнокультурной традиции, либо коренное ее изменение, и основанное на этом отказе формирование своей собственной, новой традиции и культуры.

Какими будут последствия применения мультикультурализма в странах с иной традицией, если и там, где мультикультурализм появился, результаты, мягко говоря, неоднозначны? Неизвестно. Однако каковы последствия применения западных стандартов для разрешения этноконфессионального конфликта в Югославии, прежде всего в Косово, уже налицо. Ну и почему для облегчения страданий 500 тысяч албанцев надо было увеличивать страдания 500 тысяч сербов? Нет ответа.

Однако понятно, что, хотим мы того или нет, но и наша страна, Россия, вовлечена в процессы глобализации, находится в том числе и в поле воздействия либерализма. При этом и в нашей стране проблемы взаимодействия и развития различных культур, в том числе и соответствующие конфликты, существуют. Это реальность, и это опасность. Однако в том-то и состоит искусство политики, чтобы гасить конфликты нежелательные и использовать существующие в обществе противоречия для получения общественной же пользы, причем чем выше искусство — тем выше и уровень полезности. Высшее же искусство — превращать поражение в победу, а победу — в динамичный мир. Но для этого надо прежде всего уметь осознавать, формулировать и реализовывать свои собственные общенациональные интересы.


Взаимное уважение как национальный интерес.


Первые попытки сформулировать отношение нашего нового государства и общества к проблемам межкультурного взаимодействия уже сделаны, и сделаны неплохо. В 2000 г. Президент РФ В.В. Путин подписал Федеральную целевую программу «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе. Национальная стратегия содействия становлению гражданского общества». Программа рассчитана на реализацию в 2001-2005 годах и ставит своей целью «формирование и внедрение социальных норм толерантности, определяющих устойчивость поведения в обществе отдельных личностей и социальных групп в различных ситуациях социальной напряженности как основы гражданского согласия в демократическом государстве». Как видим, федеральная программа четко ориентирована на противодействие экстремизму как явлению, причем основным средством становится формирование взаимного уважения представителей различных конфессий, культур, национальностей и идеологий, а сам экстремизм выталкивается за пределы культурного поля. Одновременно также утвержденная Президентом РФ Концепция национальной безопасности утверждает: «Обеспечение национальной безопасности Российской Федерации включает в себя также защиту культурного, духовно-нравственного наследия, исторических традиций и норм общественной жизни, сохранение культурного достояния всех народов России, формирование государственной политики в области духовного и нравственного воспитания населения». В свою очередь, в Доктрине информационной безопасности РФ в числе главных угроз развитию России названа «неспособность … современного гражданского общества России обеспечить формирование у подрастающего поколения и поддержание в обществе общественно необходимых нравственных ценностей». Как видим, сформулировано точно. А вот до дела руки пока еще не доходят. И денег не хватает, и — самое главное — не хватает понимания важности реализации государственной политики в государственных же органах, на нижестоящих уровнях власти. И в обществе как таковом. Соответствующие решения Президента и правительства — это необходимое, но не достаточное условие.

Но как и во все времена, свято место пусто не бывает, и природа по-прежнему не терпит пустоты. И потому то, что не делает государство и общество, все равно делается, но уже вопреки государству и помимо общества — я настаиваю на этой формулировке. Потому что наше общество, еще только приходящее в себя после тяжелой болезни слома этнокультурной традиции, слишком слабо, а наше государство — это по-прежнему всего лишь часть этого общества, пусть и «специально обученная», но часть.

Наши общественные структуры тоже еще слишком слабы, слишком неопытны и разрознены, и очень, очень бедны. В результате на учительскую кафедру вместо нашего государства и нашего общества входят структуры, для нас неорганичные и чужие. И начинают учить нас толерантности, не умея понять значения русского слова терпимость. Между прочим, понятие «толерантность» произошло от выражения tolerance, в Западной Европе времен войн между католиками и протестантами обозначавшее стертую до неразличимости с обеих сторон монету, так что какова ее цена неясно, и кем выпущена в свет — непонятно, но все-таки серебро, так что годится и католикам, и протестантам, вместо мелочи. Для мелких расчетов.

И вот тогда приходит Фонд Сороса, или кто-нибудь еще, со своим собственным представлением о мире и культуре, отличном от нашего. И мы получаем вместо доктрины Путина — доктрину Сороса. Смысловые, сущностные различия в этих доктринах очевидны, достаточно просто сравнить их. Однако не следует паниковать, по старой советской привычке изыскивая шпионов в окружающем пространстве. Напротив, надо учиться, в том числе и у Сороса, учиться осознавать и отстаивать свои собственные интересы. Учителей много, весь мир, было бы желание.

Будем прилежными учениками — сумеем понять, почему многокультурность и многонациональность — не проклятие, а огромное преимущество России, наш великий исторический шанс. Что уважать иную веру и культуру — означает не слабость, а силу. Что уважать другого можно, лишь научившись уважать себя самого. И что нельзя достичь уважения, отказавшись от своей этнокультурной самоидентификации, моральных норм и нравственных императивов. И почему за отказ от своей традиции приходится платить кровью и унижением.


Философия «великого отказа». Краткий курс по ОБЖ.


Развитие западной цивилизации достигло, наконец, того предела, за которым — отказ от самого себя. Но прежде чем заглянуть в эту бездну, оглядимся вокруг себя. Западная цивилизация растратила свою энергию. Ее колыбель — Западная Европа, по словам основателя журнала «Форбс», постепенно превращается в большой этнографический музей, населенный выходцами из бывших колоний. Одновременно происходит своеобразный ренессанс нацизма — в целом ряде европейских стран квазинацистские партии на выборах получают по 10, а то и по 20% голосов, проходят в парламенты. Авангард Запада — Соединенные Штаты Америки — входят в полосу этнокультурного раскола, что уже сейчас проявляется в поведении элит и росте этнокультурной напряженности. С другой стороны, часть западной интеллектуальной элиты, связанной с транснациональным бизнесом, провозгласила концепцию отказа от доминирования всякой этнокультурной идентичности во имя дальнейшего развития прав отдельной личности. И это при том, что абсолютному большинству населения стран Запада глубоко безразличны любые идеи и культуры, прямо не связанные с производством и потреблением материальных благ.

Самое интересное, что этот отказ от собственной традиции сам по себе вполне традиционен. Именно так и формировался нынешний авангард западной цивилизации — США, Канада, Австралия, созданные иммигрантами из Европы, не желавшими жить в рамках традиционных европейских государств и культур, и при этом бывшими достаточно энергичными, чтобы создавать свою новую страну на пустом месте. Однако традиция отказа от традиции осталась, а вот энергия совсем не та.

Поэтому причинами этого отказа, этой попытки создания общества «новых кочевников», являются не угрозы развитию и тем более господству Западной цивилизации со стороны исламского мира или нового Китая, а страх, простой и банальный страх перед этими угрозами. Страх смерти. Разнообразные угрозы были и раньше, были практически всегда, но именно теперь Западная цивилизация не видит иного морального и этического ответа, не лежащего в плоскости доминирования и подавления. И естественным образом стремится обеспечить глобальность этой философии, глобальность отказа от «старых и отживших догматов», от морально-этических ценностей, которые западная культура больше не может не только воспроизводить, но и поддерживать. Круг либерализма замыкается, и потомки колонизаторов и культуртрегеров, ранее убежденных в непреходящей ценности своей культуры, готовы убедить весь мир отказаться от нее ради неких международных норм.

Однако и человек, и человеческое общество устроены так, что отказ от собственной этнокультурной идентичности грозит распадом и общества, и личности. Как говаривал некогда нелюбимый советской пропагандой генерал А. Хейг, есть вещи поважнее мира. Так вот и в человеке есть вещи более важные, чем сама жизнь, без которых сам человек перестает быть человеком.

Есть старая японская мудрость, почти притча: «Я шел прямой и ясной дорогой, но мне сказали, что она ведет к смерти. Я свернул, и с тех пор блуждаю по пыльным и глухим переулкам». Российская история 20-го века, тому очевидное подтверждение. Повторяю, надо учиться, у всего мира. Надо учиться и у либерализма, в котором есть свой здравый смысл. Однако учиться надо для того, чтобы развиваясь, оставаться собой. И ни при каких условиях не отказываться от своей сути. Поэтому прав был В. Высоцкий: «Делай как я, это значит — выбирайся своей колеей!». Потому что других просто не бывает, а строительство вавилонских башен всегда заканчивается их саморазрушением под собственной тяжестью.

В заключение хотел было поподробнее написать о трактате Бетти Э. Риэрдон «Толерантность — дорога к миру», предназначенном для внедрения толерантности в юношеские умы и распространенном на семинаре Фонда Сороса. Яркое впечатление произвел этот редкостный по своему интеллектуальному уровню труд. Однако передумал, потому что на днях эта книга попалась на глаза моей дочери и компании ее друзей. Обычные, нормальные ребята, из хорошей, но тоже обычной школы. Признаться, такого бурного веселья, как на КВНе каком-нибудь, давно не видел. За каких-нибудь полчаса разобрали книжку, нашли кучу смешных глупостей, вынесли вежливый, но очень точный приговор. Наши дети уже учатся, и немало умеют. Пора бы и нам.