Убийцы сталина

Вид материала

Документы

Содержание Революционное наследство Правда, сами они солдатами трудовых армий быть не желают. Начальники и подчиненные Реакция Бухарина была отчаянной. Ну вот мы тебя туда и пошлем, ты и посмотришь Эта уникальная в своем роде формула является своеобразным манифестом беззакония. Ведь установление виновности, а тем более назна Особенности уголовного закона СССР

Подобный материал:

• Убийство Сталина – тайна века, 394.42kb.
• -, 235.95kb.
• Почему реакции советского народа на смерть И. В. Сталина была противоречивой, 16.09kb.
• И. В. Сталина В. М. Молотову. 1925-1936 гг. Сайт Военная литература, 3233.02kb.
• Ю. В. Емельянов к 131-й годовщине со дня рождения И. В. Сталина, 164.41kb.
• Вопросы личного характера: мой сталинизм против сталинизма сталина., 2282.49kb.
• Удк 355(470). 03 «1941 – 1945» Роль И. В. Сталина в Великой Отечественной войне 1941-1945гг, 183.14kb.
• Перестройка Сталина и по сей день является тайной, в книге мы ее рассмотрим и подтвердим, 8728.12kb.
• Сергей Кремлёв Зачем убили Сталина, 5558.27kb.
• Редакционной Комиссии Чрезвычайного VIII съезда Советов Союза сср товарища Сталина, 430.47kb.

Революционное наследство

Итак, последователи Троцкого тайно организовывались, пополняя свои ряды всеми теми, от кого освобождался государственный и партийный аппараты, и сначала пытались вредительством добиться ситуации, когда народ, не выдержав напряжения индустриализации и коллективизации, сам свалит сталинский ЦК. Не дождались. Троцкий из-за границы потребовал активных действий, включая индивидуальный террор. Немного о нем.

Надо сказать, что начиная от Ленина индивидуальный террор у большевиков не считался действенным средством политической борьбы, однако в среде еврейских революционеров (особенно сионистов) террор был обычным способом устранения противников.

211

Нельзя забывать, к примеру, о странной смерти М.В. Фрунзе, последовавшей с помощью врачей почти сразу же, как только Фрунзе осмелился занять должность Троцкого, и поэтому, собственно, нет ничего удивительного в том, что позже троцкисты признались и в убийстве Кирова, и в том, что их врачи «залечили» М. Горького, его сына и В. Куйбышева¹⁷⁹. Для троцкистов это было делом обыкновенным.

Следует сказать, что благоприятной почвой для терроризма была особого рода безнаказанность, которую создал Троцкий для своих людей. Красная армия при нем не очень сильно отличалась от банды, захватившей власть в городе. Вот, к примеру, сообщение из владимирской газеты «Призыв» за 3 июля 1922 г.:

«Наши красные гусары, кавалеристы одного из кавполков, стоящих во Владимире, решили тряхнуть стариной, размахнуться во всю военную мощь, показать свою молодецкую удаль. И показали.

Группа лиц, возглавляющих кавполк, забралась в «кафе-питейную», напилась вдребезги пьяная и устроила скандал. Поколотила официанта и содержателя кафе за предоставление счета в 60 000 000 рублей за вино и закуски. Потребовала от пианиста гимна «Боже, царя храни». Тот отказался. Тогда эта пьяная компания сама мастерски исполнила гимн, видно, не забылись старые мотивы. Но этим безобразия не кончились. Один из «господ» военных вздумал въехать на лошади в кафе, и, когда присутствующий тут член Губисполкома попробовал его остановить, тот порвал у него мандат, оскорбив в лице члена весь Губисполком. Дебош закончился скачкой по улице III Интернационала».

Я даю эту заметку, чтобы вы обратили внимание на то, что в ней нет строк, обычных для такого случая в любой стране. Нет возмущения корреспондента типа «куда смотрит Советская власть?!». Советская власть-то там как раз оказалась в виде члена губисполкома, но вы же видели, как с ним поступили.

А вот пишет о событии 7 ноября 1927 г. Виктор Резун, бывший неудачливый советский разведчик, сбе-

212

жавший на Запад и ставший там автором довольно глупых книг. Но и в навозной куче бывает жемчужное зерно.

«Если о преступлении расскажет преступник, то это будет одна история. А если расскажет потерпевший, то это будет совсем другая история. Чтобы меня не заподозрили в предвзятости, историю эту рассказываю не своими словами, а цитирую историков, которые всей душой любят Троцкого, любят бюрократию, которую насаждал Троцкий, любят трудовые армии, любят казармы и нары для всего населения страны, любят рабство.

Правда, сами они солдатами трудовых армий быть не желают.

Итак, книга «Измена родине» В. Рапопорта и Ю. Алексеева (с. 292): «Утром праздничного дня начальник Академии им. Фрунзе Р.П. Эйдеман вручил трем своим питомцам специальные пропуска и приказал немедля отправиться на задание. (Задание — почетный караул при Сталине. — Ю.М.) Слушатели — вместе с Охотниковым — были отобраны Владимир Петенко и Аркадий Геллер — со всех ног кинулись на Красную площадь. На территорию Кремля они проникли беспрепятственно, но у деревянной калитки туннеля, ведущего на трибуну Мавзолея, вышла заминка. Охранник-грузин отказался их пропустить. Горячие парни, участники Гражданской, не спасовали перед наглостью чекиста. Они отшвырнули его, сломав при этом калитку, и бросились вперед. Через несколько секунд они были за спинами стоявших на трибуне. Охрана накинулась на новоприбывших. Вырвавшийся Охотников подскочил к Сталину, которого счел виновником этой провокационной неразберихи, и кулаком ударил его по затылку... Эйдеману удалось замять это дело.

...Удивительно поведение начальника Военной академии им. Фрунзе товарища Эйдемана: ему удалось замять... Ах какой добрый! Не о Сталине речь, а о нападении на часового. Потому следовало построить академию, вывести на плац трех связанных мерзавцев. Эйдеман был обязан появиться перед строем на взмыленном вороном жеребце, рассказать академии о случившемся, вынести шашку из ножен и изрубить подлецов в капусту. Он дол-

213

жен был рассуждать так: пусть объявят мне выговор за превышение власти, но держать уголовных преступников, заслуживающих смерти, я в своей академии не буду. Круто? Да нет же. Охотников и такие, как он, другого языка не понимали. Часовой на посту перед ними ни в чем не виноват. А они ему — в морду! Не разбираясь. Часовой — государственный человек, которого особо охраняет закон. А им на закон плевать. Даже если часовой и не прав, любой, тем более военнослужащий, обязан требования часового выполнять. Разбираться с часовым никто тоже права не имеет — разбирайся с начальником караула. А от часового отойди немедленно, если он сказал, что не пустит, не отвлекай часового от выполнения его обязанностей. Да часовой и права не имеет ни с кем разговаривать: «Стой! Назад!» — и никаких лишних слов» ¹⁸⁰, — кипит возмущением Виктор Резун, в юности воспитанник суворовского училища. И надо сказать, возмущение его вполне справедливо.

Вот такое наследство оставили Советской власти и Сталину Гражданская война и Троцкий. Такого, чтобы евреев называть жидами, в Красной армии уже, наверное, не было, но ведь и дисциплины тоже не было.

Хорошие порядки в любой организации завести не просто, а всяческая дрянь заводится легко, и вывести ее потом очень трудно. Читателям, наверное, уже все уши прожужжала «демократическая» пресса, что в 1937— 1938 гг. Сталин, дескать, расстрелял 40 тыс. генералов и офицеров Красной армии, чуть ли не каждого четвертого. На самом деле это число всех офицеров и генералов, уволенных из армии в то время, а собственно за участие в мятеже было уволено всего около 4 тыс. человек¹⁸¹, часть из которых действительно была арестована и осуждена, в том числе и к расстрелу. Вы спросите, кто же еще был уволен? А вот кто:

«За последнее время пьянство в армии приняло поистине угрожающие размеры. Особенно это зло вкоренилось в среде начальствующего состава. По далеко не полным данным, в одном только Белорусском особом военном округе за 9 месяцев 1938 г. было отмечено свыше 1200

214

безобразных случаев пьянства, в частях Уральского военного округа за тот же период — свыше 1000 случаев и примерно та же неприглядная картина в ряде других военных округов. Вот несколько примеров тягчайших преступлений, совершенных в пьяном виде людьми, по недоразумению одетыми в военную форму. 15 октября... четыре лейтенанта, напившиеся до потери человеческого облика, устроили в ресторане дебош, открыли стрельбу и ранили двух граждан. 18 сентября два лейтенанта... при тех же примерно обстоятельствах в ресторане, передравшись между собой, застрелились. Политрук... пьяница и буян, обманным путем собрал у младших командиров 425 рублей, украл часы и револьвер и дезертировал из части, а спустя несколько дней изнасиловал и убил 13-летнюю девочку. 8 ноября... пять пьяных красноармейцев устроили на улице поножовщину и ранили трех рабочих, а возвращаясь в часть, изнасиловали прохожую гражданку, после чего пытались ее убить. 27мая... капитан Балакирев в пьяном виде познакомился в парке с неизвестной ему женщиной, в ресторане он выболтал ряд не подлежащих оглашению сведений, а наутро был обнаружен спящим на крыльце чужого дома без револьвера, снаряжения и партбилета. Пьянство стало настоящим бичом армии», — негодовал в своем приказе № 0219 от 28.12.1938 г. нарком обороны К.Е. Ворошилов¹⁸².

Армию, как и все государственные структуры, нужно было очистить от дряни, от неспособных, от ленивых — от Животных. Но чем больше ее чистили, тем больше становилось недовольных и среди военной дряни. Ведь армия была местом, где можно было «хорошо устроиться»*. Начальствующий состав получал большие продуктовые пайки и по сравнению с граж-

* В то время заработки были такие: завскладом — 120 руб., библиотекарь — 150, учитель в зависимости от предмета и учебной загрузки — 250 — 750. Командиры РККА при бесплатном обмундировании и 50% оплаты квартиры получали: командир роты — 725, батальона — 850, полка — 1800, дивизии — 2200. Хлеб стоил 90 коп., сахар — 4,50 руб., водка — 6 руб., костюм мужской — 75¹⁸³.

215

данскими лицами имел массу побочных удобств. Скажем, уже командиру полка полагался особняк или большая квартира, конь для строя, автомобиль для поездок и конный экипаж для выездов¹⁸⁴. Лишаться всего этого «заслуженным революционерам» и «героям Гражданской войны» было очень обидно.

В журнале «Военно-исторический архив» даны биографические справки на 69 лиц начальствующего состава Красной армии в звании комкора (примерно генерал-лейтенанта), расстрелянных за участие в заговоре в 1937—1941 гг. (Для «полноты счастья» к ним составители «мартиролога» добавили и самоубийц.) Из этих 69 человек 48 были царскими офицерами в чинах до подполковника. Они вступили в Красную армию, польстившись на обещания Троцкого обеспечить им быструю карьеру. Прошло 20 лет, они сидят на вторых и третьих ролях, а какие-то унтер-офицеры командуют округами! Разве не обидно?

Ну разве не обидно было, скажем, комкору Г.К. Восканову, подполковнику царской армии, награжденному пятью крестами, включая Георгиевский, сидеть на должности заместителя председателя центросовета Осоавиахима СССР и смотреть на унтера В.К. Блюхера, который уже маршал и командует Дальневосточным фронтом? А вообще необученный Ворошилов — нарком! В то время действительно множеством округов командовали те, кто в царской армии был рядовым или унтер-офицером (Буденный, Белов, Апанасенко).

Но и это не все. После Гражданской войны Красную армию сократили до 500 тыс. человек, но с началом 30-х начался ее рост (1933 г. — 900 тыс., 1936 г. — 1,5 млн.) и, следовательно, рост количества командных должностей. Казалось бы, что в этих условиях должен был начаться служебный рост и этих генералов. Но на самом деле из этих 69 человек 35 не только не сохранили свои должности 20-х гг., но и резко их снизили уже к 1934 г., когда ни о каком заговоре и мятеже против Советской власти еще и слухов не было. Вот, скажем, комкор Н.В. Куйбышев, кавалер трех орденов Красно-

216

го Знамени, в царской армии — капитан, в Гражданскую войну командовал армией. В 1929 г. он командующий Сибирским военным округом — хозяин Сибири! А с 1930 г. он секретарь распорядительных заседаний Совета труда и обороны, спасибо, что не секретарь-машинистка. Не обидно ли?^185;186

На «гражданке» положение было точно таким. Бездельников, болтунов, тупиц снимали с должностей, а они объясняли, что их сняли из-за политических разногласий. Скажем, А.И. Рыков, старый большевик, после Ленина возглавил СССР, но начал пить не просыхая, замечания к нему по этому поводу выдавал за политические придирки. Начал коллективизацию будучи ее противником, т. е. делал все, чтобы показать, что ничего у Сталина с коллективизацией не получится. В 1930 г. был снят и назначен министром почт и телеграфа. Каково ему было смотреть на то, что его на посту председателя Совнаркома заменили его же подчиненным — Молотовым?

Или любитель немецких курортов Крестинский, еще в 1907 г. он был членом Думы от большевиков, при Ленине стал наркомом финансов. Не справился, его отправили послом в Германию (была такая привычка у большевиков, удивлявшая даже белогвардейцев в эмиграции, — послами назначать всякую дрянь, не справляющуюся с работой в СССР). Связался с Троцким, по возвращении в СССР получил скромную, не по амбициям, должность замнаркома иностранных дел. Каково ему, «старому революционеру», было смотреть на невесть откуда взявшегося в Политбюро Л. Кагановича? И т. д. и т. п.

То есть после революции товарищи по партии большевиков разделились на тех, кто способен был работать на государственных должностях и служить Родине, и на тех, кто ни на что, кроме «революционной» или «политической» болтовни, не был способен и делал вид, что служит некой призрачной «мировой революции». От последних избавлялись, и они год за годом

217

формировали армию обиженных — тех, кого оторвали от государственных кормушек, но которые считали, что имеют на них права благодаря только «революционным заслугам».

К середине 30-х гг. советский народ наконец почувствовал реальную отдачу от индустриализации и коллективизации страны: уровень жизни каждого советского человека стал регулярно и стремительно повышаться. Троцкисты и примкнувшие к ним уже не питали надежды на то, что власть Сталина рухнет сама собой. И они торопят события: начинают готовить свою революцию — вооруженный захват власти. Полностью скрыть свои намерения они были не в состоянии, но и Политбюро во главе со Сталиным, и Правительство СССР оказались бессильны. Дело в том, что раскрыть и подавить заговор можно было только силами Народного комиссариата внутренних дел (НКВД), а им-то и руководил один из заговорщиков — Г. Ягода.


Конституция

Теперь оцените ситуацию так, как оценивают ее Животные, которые оценку любой исторической фигуры ведут только с позиций ее животных интересов, поскольку по-иному мыслить Животные просто не умеют. Животное представляет себя на месте Сталина так:

«Вот я у власти, у меня много вкусной жратвы, женщин, охраны, развлечений, мое самолюбие польщено непрерывным прославлением меня продажными писаками. И меня хотят от власти убрать, лишить всего того, чем я так прекрасно ублажаю свои животные инстинкты?! Что делать? Ответ вроде понятен — уничтожить моих врагов. А если сил мало, а врагов много? Тогда постараться уменьшить себе количество врагов, не плодить их, чтобы суметь разгромить хотя бы наиболее опасных».

Логично? Да, именно так должно было бы думать Животное на месте Сталина, и именно так оно должно было бы вести себя на его месте — не раздражать «ста-

218

рых большевиков», предоставить им всем кормушки у денег налогоплательщиков, терпеть их тупость, алчность, неспособность работать. За это все партийные функционеры Сталина бы всегда поддерживали.

Кроме этого, вспомним, что во второй половине 30-х гг. внутренние враги были не единственными врагами Сталина. К власти в Германии уже пришел Гитлер, Германия уже начала вооружаться, объявив себя врагом большевизма. То есть, кроме внутреннего врага — тупиц и бездельников, у Сталина был и мощный внешний враг, который также хотел его свергнуть. Будь на месте Сталина Животное, оно бы никогда не рискнуло в этих условиях создать себе еще и третьего врага.

Но Сталин не был Животным, и он себе такого нового врага создал. Этим врагом стала для Сталина та часть высшей партийной и государственной номенклатуры, которая продолжала находиться в должностях, умея ловко составленными отчетами о своей деятельности создать в Москве видимость благополучия на порученных ей участках работы. Это были не только хитрые Животные, вступившие в ВКП(б), но и обыватели, порой искренне пошедшие за большевиками, но во имя себя самого — во имя своего собственного благополучия в первую очередь. Находясь на обширных просторах СССР, плохо контролируемых из Москвы, их должности давали им большую власть и возможность удовлетворять с ее помощью свои животные инстинкты. Как вы прочли у Д. Литлпейджа, секретаря Уральского обкома Кабакова именовали вице-королем Урала. И они никогда бы не пошли против Сталина, если бы тот сам не озлобил их против себя. А озлобил он их новой Конституцией СССР, принятой в 1936 г.

До этой сталинской Конституции Советская власть была неодинаковой для каждого человека в стране. Большевики после революции закрепили свое превосходство над остальным населением, органы Советской власти хотя и действовали от имени всего народа, но только так, как прикажут местные партийные функ-

219

пионеры. А последние могли заставить судью осудить невиновного или даже без судьи дать команду и выселить из данной местности тех, кем они недовольны. При такой их власти органические враги большевиков вынуждены были помалкивать и действовать в подполье, тайно. А это давало возможность партийным функционерам на любых выборах гарантированно проводить в органы власти только тех, кто им послушен, и, следовательно, гарантированно обеспечивать свою власть в органах Советской власти. Это шло от Ленина, и для времени Гражданской войны и ликвидации разрухи это было, как я уже писал, единственное решение.

А теперь, по новой, сталинской Конституции, все стали равны перед законом, и если в твоей области люди не любят тебя, партийного функционера, и не будут за тебя голосовать, то ты ничего не способен с ними сделать, если они не нарушают законов.

Однако в этой проблеме две стороны. С одной стороны, Животным в ВКП(б) стало неуютно, но с другой — враги коммунизма, враги Советской власти тоже получили реальную возможность выйти из подполья и повлиять на выборы и попытаться взять власть парламентским путем. На тот момент опасность потери власти была общей и для Людей в ВКП(б), и для Животных в ВКП(б). Кроме этого, в случае успеха на выборах врагов коммунизма, не только партноменклатура на местах теряла власть, — вместе с нею терял власть и Сталин. Понимал ли это Сталин? Безусловно! Тогда почему он на это пошел, на принятие своей Конституции?

Тут есть тонкость, которую после извращений Хрущева и последующих генсеков люди уже перестали понимать. Коммунизмом и его первой стадией — социализмом — люди привычно считают ситуацию, когда у власти в данной стране находятся люди, называющие себя коммунистами. Это чушь и к коммунизму не имеет никакого отношения. Само это слово, происходящее от латинского communis, означает «общий», т. е. коммунизм — это общество, в котором у всех до одно-

220

го человека: одни права, одни обязанности и одни возможности, — а не общество, в котором у членов коммунистической партии прав больше, чем у беспартийных. Сталин был коммунист, после революции прошло почти 20 лет, он не мог больше терпеть антикоммунистическое положение в стране. Сталина, как я уже писал выше, не волновало то, будет ли он лично у власти или нет, ему нужен был Коммунизм.

Партийной номенклатуре, комплектовавшей собой Центральный Комитет ВКП(б), по существу Сталину возразить было нечем, но ей, в отличие от Сталина, было далеко не все равно, останется она лично во власти или нет. Члены ЦК, секретари обкомов и прочие партфункционеры свою личную власть просто так отдавать не собирались. Сталин для них был вождь, они ценили его за выдающиеся способности, но в вопросах их собственной судьбы они плевали на Сталина. И тут следует отвлечься и поговорить о принципиальных особенностях высшей власти ВКП(б).


Начальники и подчиненные

На XX съезде КПСС в 1956 г. Хрущев, начав поливать Сталина грязью, представил дело так, что Сталин, этот физически не очень сильный человек с полупарализованной левой рукой, непрерывными убийствами держал в страхе сотни тысяч партийных и государственных деятелей СССР. А эти деятели, в том числе и сам Хрущев, из страха быть убитыми Сталиным и по его приказу творили преступления, убивая своих невиновных товарищей.

Чтобы принять эту идею на веру, надо быть либо наивным, либо кретином от рождения, но толпа всегда отличается наивным кретинизмом, поэтому мир эту версию принял и теперь все события в СССР тех времен рассматривает только с этих позиций. Но давайте всмотримся в схему управления ВКП(б) и оценим, могло ли быть такое.

221

ВКП(б) управлялась по принципам акционерного общества, в котором каждый коммунист как бы владел одной акцией, но на регулярные собрания акционеров — на съезды ВКП(б) — съезжались не все акционеры, а только их представители от определенного числа коммунистов — делегаты съезда. Эти делегаты избирали правление партии — Центральный Комитет ВКП(б), который в конце 30-х гг. состоял из 71 члена и 69 кандидатов в члены ЦК. И главным начальником в партии был ЦК, т. е. главным начальником были эти 140 человек. Они избирали технических руководителей партии (Политбюро и секретарей) и в любой момент могли их заменить, в том числе в любой момент могли заменить и Сталина. Для этого достаточно было 36 членам ЦК проголосовать за это, а 36 человекам сговориться очень не сложно.

Выдающийся советский конструктор Г.В. Костин как-то подсчитал по старым газетам, начиная с 1933 г., степень культа личности генсеков ВКП(б) и КПСС, т. е. по сути — степень восхваления генсеков партийной номенклатурой. Получилось, что Н.С. Хрущева партноменклатура восхваляла в 7,3 раза больше, чем Сталина, и даже Л.И. Брежнева восхваляла в 4,8 раза больше¹⁸⁷. Но восхваления Хрущеву не помогли, как не помогло и то, что при Хрущеве Центральный Комитет КПСС состоял из 175 членов и 155 кандидатов в члены ЦК, т. е. сговориться о снятии Хрущева с должностей было гораздо сложнее, чем сговориться о снятии с должности Сталина, тем не менее в 1964 г. Хрущев был снят безо всяких проблем. Поэтому я и пишу, что версия Хрущева о том, что Сталин якобы заставлял кого-либо совершать преступления, — это вранье, рассчитанное только на наивных и дебилов. Если бы Сталин делал что-то не так, то Центральный Комитет ВКП(б) мог в любой момент снять его, как позже ЦК снял Хрущева.

Да, по отношению к отдельному члену ЦК Сталин был начальником даже безотносительно своего огромного авторитета умного и честного человека. Но когда все члены ЦК собрались вместе, то они становились

222

начальником Сталина, и каждый член ЦК отстаивал свое собственное решение, а не просто голосовал так, как Сталин скажет. Вот этот хрущевский идиотизм о «всесилии Сталина» приводит к тому, что современные историки, читая даже подлинные документы, не могут объяснить происходящего в то время и вынуждены использовать совершенно алогичные, дурацкие предположения. Давайте для примера разберем эпизод рассмотрения дела Бухарина на февральско-мартовском 1937 г. пленуме ЦК ВКП(б). (Этот эпизод изложил в сборнике «Инквизитор» «знаток» права В. Ковалев.)

Н.И. Бухарин был кандидатом в члены ЦК, и сведения о его участии в заговоре с целью захвата власти в СССР Центральный Комитет ВКП(б) рассматривал и обсуждал в его присутствии. В. Ковалев так излагает и комментирует это событие. После того как пленум ЦК заслушал доклад наркома внутренних дел Ежова и сделал тому выговор за плохую организацию следственной работы по разоблачению антисоветского подполья, «на трибуну снова поднимается Николай Ежов. В напряженной тишине зала зловеще звучат его слова о том, что в материалах уголовного дела «параллельного троцкистского антисоветского центра» имеются данные об участии в контрреволюционной деятельности Бухарина и Рыкова.

Реакция Бухарина была отчаянной.

— В НКВД есть люди, которые, прикрываясь авторитетом партии, творят невиданный произвол, — резко выкрикнул он в зал.

— Ну вот мы тебя туда и пошлем, ты и посмотришь, — бросил реплику Сталин.

После этих слов генсека Бухарин был обречен. И первым это почувствовал Ежов. Он предлагает проект решения: «Исключить Бухарина и Рыкова из состава кандидатов в члены ЦК и членов партии, с преданием их суду военного трибунала, с применением высшей меры наказания — расстрела».

Эта уникальная в своем роде формула является своеобразным манифестом беззакония. Ведь установление виновности, а тем более назначение меры наказания — ис-

223

ключительная прерогатива суда. Если же, как в данном случае, мера наказания определяется задолго до судебного разбирательства, то к правосудию это не имеет никакого отношения. И называется такая акция иначе — санкционированное убийство. Другого термина для определения подобного действия человечество не знает.

Такого рода соображения едва ли приходили в голову Ежова, когда он предлагал свой проект решения. Иное дело Сталин. Его можно обвинить в чем угодно, но в проницательности ему не откажешь. Он сразу понял, что подобная резолюция принесет возглавляемому им режиму значительно больше вреда, чем пользы. Ведь беззаконие — отнюдь не та реальность, которую следует выставлять напоказ перед всем миром. И Сталин вносит иной проект резолюции: «Исключить из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и членов ВКП(б) Бухарина и Рыкова; суду их не предавать, а направить дело Бухарина и Рыкова в НКВД».

С точки зрения формальной процедуры такое решение представлялось несравненно более демократичным и гуманным. Любопытно, что некоторые члены ЦК продолжали требовать крови даже после предложения Сталина, и в этом смысле были, как говорят, католиками в большей степени, чем сам папа римский. Так, первый секретарь ЦК ВЛКСМ Александр Косарев и командующий войсками Киевского военного округа Иона Якир выступили за первоначальное предложение Ежова — «исключение, суд и расстрел». Знать бы им, что уже отлиты пули, которые вскоре унесут и их жизни...»¹⁸⁸.

Ковалев в этом эпизоде нагло врет и о том, как все происходило, и о сути происходящего.


Особенности уголовного закона СССР

Действительно, в феврале того года на пленуме ЦК выступил член ЦК и нарком внутренних дел СССР Николай Ежов и представил членам и кандидатам в члены ЦК собранные НКВД доказательства того, что два кандидата в члены ЦК — Рыков и Бухарин — пре-

224

дали Родину и готовят переворот. Поскольку оба сидели здесь же в зале, то, само собой, им дали слово для объяснения, но ЦК решения не принимал, а создал из членов ЦК под председательством Микояна комиссию из 35 человек для отдельного расследования, обсуждения этого вопроса и выработки проекта резолюции пленума.

Ежов на пленуме предложил, исключив Рыкова и Бухарина из ЦК и партии, отдать их под суд военного трибунала, разрешив тому применить высшую меру наказания — расстрел. И остальные члены ЦК обязаны были в своих предложениях обязательно оговаривать, надо ли разрешить суду приговорить Рыкова и Бухарина к расстрелу, если суд найдет подсудимых виновными. Но сначала о том, как эта комиссия Микояна рассматривала дело Бухарина и Рыкова

Как следует из протокола этой комиссии, после доклада Ежова и его обсуждения первым взял слово секретарь Киевского обкома партии Постышев и предложил отдать Бухарина и Рыкова под суд, но не расстреливать. С ним не согласился инспектор кавалерии Красной армии Буденный, который предложил разрешить суду приговорить заговорщиков к расстрелу.

Обычно Сталин брал слово последним, чтобы не давить своим авторитетом на выступающих, но в данном случае он выступил сразу после Буденного, и, что совершенно очевидно, выступил именно затем, чтобы своим авторитетом изменить тон поступающих предложений. Он предложил Рыкова и Бухарина под суд не отдавать, т. е. простить их, а в качестве наказания выслать.

Однако выступивший за Сталиным секретарь исполкома Коминтерна Мануильский проигнорировал мнение Сталина и предложил Рыкова и Бухарина судить и расстрелять. Будущий пламенный борец с культом личности Сталина — Хрущев — предложил судить, но не расстреливать.

В итоге из 19 членов комиссии, вносивших предложения, предложение вождя партии и народа помило-

225

вать Бухарина и Рыкова поддержало всего 5 человек, предложение Ежова об их расстреле — 4 человека, остальные были за суд, но без расстрела. В результате комиссия Микояна приняла решение повременить с судом и отправить дело Рыкова и Бухарина в НКВД на доследование, и ЦК проголосовал за это предложение. Предложение Сталина о помиловании Бухарина и Рыкова не прошло ни по комиссии, ни, соответственно, в ЦК. Голос Сталина оказался одним голосом из 71 голоса членов ЦК — не более.

Теперь о сути. Ковалев извратил принципы тогдашнего права, утверждая, что пленум не имел права указывать суду тип высшей меры наказания — не имел права указывать суду, что Бухарина нужно расстрелять. Дело в том, что пленум обязан был это сделать!

Политические преступления в те годы описывала статья 58 тогдашнего Уголовного кодекса СССР, эта статья была фактически разделом кодекса и содержала 14 пунктов с множеством подпунктов. И если присмотреться к мерам наказания за контрреволюционные преступления, то вы увидите, что исключительная мера наказания — расстрел — предусмотрена в единственном виде только по ст. 58^1а и ст. 58¹⁶, которые, кстати, введены в Кодекс только в 1934 г. По остальным преступлениям, включая вооруженное восстание, шпионаж, террористические акты и т. д., предусмотрены две исключительные (высшие) меры наказания — расстрел (первая категория) и высылка за границу с лишением гражданства (вторая категория). Если есть смягчающие обстоятельства, то и расстрел, и высылка за границу могут быть заменены лишением свободы на срок не ниже трех лет.

Представьте себя на месте судей в те годы. К примеру, на процессе уликами и признанием подсудимые уличены в теракте, предположим, в убийстве первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) С.М. Кирова. Смягчающих обстоятельств нет. Какое наказание вы назначите — расстрел или лишение гражданства?

226

Ведь ст. 58⁸ предусматривает оба этих наказания как исключительные, как высшую меру.

Вы, судьи, при такой постановке вопроса не сможете назначить наказание, если вам определенно не сообщат, по какой категории (первой или второй) следует его назначать. Вот пленум ЦК в деле Бухарина и оговаривал ее — первая категория, расстрел.

О категории наказания сообщало судьям государство, непосредственно на суде — обвинитель. На судей никто не имел права давить, они честно должны были определить виновность подсудимых и назначить наказание согласно ей, а если человек был невиновен, то оправдать его. Как вы читали выше, у посла США, юриста, процессы над заговорщиками не вызвали ни малейших сомнений в их справедливости.

В 1928 г. в процессе так называемого «шахтинского дела» перед судом под председательством будущего Прокурора СССР А.Я.Вышинского предстало 53 человека, судимых по первой категории*. Обвинитель, будущая «жертва сталинизма» А.Н. Крыленко, в заключительной речи просил суд признать их вину и наказать всех 53 подсудимых. Однако суд четверых полностью оправдал: доказать их виновность Крыленко не смог, суд его доводы и доказательства во внимание не принял. 11 человек суд приговорил к расстрелу — у них не было никаких смягчающих обстоятельств. Но! Сам суд за раскаяние на следствии и в суде попросил у Верховного Совета помиловать 6 из 11 приговоренных им к расстрелу. ВЦИК ВС к суду прислушался¹⁸⁹.

Чем руководствовалось государство, в нашем слу-

* Судили их не только за вредительство — за выбор для разработки бедных пластов угля, порчу оборудования, заказ ненужного оборудования, такой выбор очередности строительства, при котором оно должно длиться очень долго и т. д. Судили их и за «откат», т. е. за то, что они согласовывали с западными продавцами очень высокие цены за оборудование, после чего продавцы «откатывали» им часть денег, полученных с СССР за это оборудование. Сегодня на территории бывшего СССР это обычное дело, а в СССР за это расстреливали.

227

чае пленум ЦК или Политбюро ЦК ВКП(б), когда назначало категорию наказания?

Цель наказания — предотвратить подобные преступления в будущем. Это не месть. А тяжесть наказания определяется степенью его общественной опасности. Но общественная опасность тех или иных деяний зависит от того, в каком положении находится само общество. Если обществу угрожает смертельная опасность от подобных деяний, то наказание должно быть очень суровым, оно должно остановить эти деяния. А если общество в безопасности, то наказание может быть мягким, либо его может вообще не быть.

Во время войны Англии с гитлеровской Германией невыгодное для Черчилля сравнение с Гитлером наказывалось 5 годами тюрьмы. Но до войны никому бы и в голову не пришло за такое наказывать вообще, да и сегодня премьер-министра Тони Блэра можно сравнивать с кем угодно, газеты, в частности, называли его «пудель Клинтона».

Большевики, пожалуй, были первыми, кто так точно и ясно смотрел на смысл наказания и кто заложил прямо в закон возможность смягчать наказание в зависимости от обстановки, в которой находится общество.

Вот, к примеру, история знакомства со ст. 58 уже упомянутого князя С.Е. Трубецкого — заместителя главы подпольной белогвардейской организации в Москве, тесно связанной с английской разведывательной службой «Интеллидженс сервис».

Организация была разгромлена в то время, когда Гражданская война еще шла, но следствие продолжалось до ее окончания. (В ходе которого, кстати, князя и не подвергали, и не собирались подвергать пыткам.) Суд приговорил его по первой категории — к расстрелу, но ведь Гражданская война-то уже закончилась, общественная опасность того, что князь совершал, резко снизилась. Поэтому сам суд подвел его под какую-то малоприменимую к нему амнистию и дал 10 лет «строжайшей изоляции». Однако родственники Трубецкого

228

на воле предложили ему подать ходатайство для работы вне стен тюрьмы, он его подал и дальше пишет:

«Сравнительно скоро ходатайство было удовлетворено, и мы попали в довольно оригинальное положение (не привыкать стать). По документам мы значились заключенными в Таганской тюрьме, но имели право жить в городе, «не занимая особой комнаты» (!). Мы были обязаны каждую неделю, в определенный день, регистрироваться в тюрьме, и, кроме того, мы трое были связаны между собой круговой порукой, на тот случай, если бы кто-нибудь из нас скрылся. Условие «не занимать особой комнаты» (квартирный кризис) было для нас не так страшно: Леонтьев и Щепкин поселились в комнатах их жен, а Мама и Соня имели две комнаты — общую их спальню и столовую, в которой я и поселился.

Служащие в Госсельсиндикате оплачивались, по тем временам, исключительно хорошо, и, считая в золоте или твердой валюте, я далеко не получал потом в эмиграции такого высокого вознаграждения, как тогда. Это было для нас более чем кстати»¹⁹⁰.

Однако князь оказался человеком упрямым и своей организационной контрреволюционной деятельности отнюдь не прекратил. Против него снова возбудили уголовное дело, но следователь предложил ему на выбор: либо его опять будут судить, либо князь уберется из СССР самостоятельно. Суд, приговорив князя к высшей мере наказания по второй категории, не только лишил бы Трубецкого гражданства СССР и выслал бы его за границу силой, но и конфисковал бы у него имущество, а самостоятельно он мог уехать со всем барахлом. Что князь и сделал, вызвав в Берлине зависть у тех белоэмигрантов, кто вынужден был бежать за границу в составе белых армий, бросив в России все.

И, наконец, к вопросу о том, хорошо это или плохо, когда политическое руководство решает, по какой категории наказывать преступников? Думаю, что хорошо.

Во-первых, честному человеку в принципе плевать, по какой категории судят преступников, замысливших

229

преступление против страны. Не совершай преступлений, и тебя не будут судить ни по какой категории.

Во-вторых. Это делает закон более мягким, удаляет из него излишнюю жестокость, причем именно тогда, когда она не нужна.