Книга о боевом пути во второй чеченской кампании 84-го отдельного орденов Александра Невского и Красной Звезды разведывательного батальона 3-й Висленской мотострелковой дивизии.
| Вид материала | Книга |
| «Всю ночь просидел у радиостанции…» «А на бруствере — мозги…» «Ночь под уханье сов и вой шакалов…» «Стрелял и грелся о ствол автомата…» |
- План мероприятий, посвященных празднованию 75-летия Алтайского края и 70-летия 35-й, 332.54kb.
- Дорогами Александра Невского. Государственные Ордена в честь Александра Невского., 66.14kb.
- I. Александр Невский в истории России, 60.79kb.
- Анализ деятельности Александра Невского в период раннего средневековья Руси, 558.07kb.
- Романчин Владимир Петрович, 50.38kb.
- С равноапостольной Марией Магдалиной, 26.99kb.
- Урок по теме: «Борьба русских земель с агрессией немецких и шведских феодалов», 35.73kb.
- «Семья в современном мире», 150.35kb.
- Орден Александра Невского, 19.45kb.
- Ссобытиями какого века связано имя Александра Невского, 103.85kb.
«Всю ночь просидел у радиостанции…»
Леонид Высоцкий, разведчик-наблюдатель разведывательного взвода наблюдения, рядовой:
— 30 декабря моя группа была направлена на окраину цементного завода. Командование батальона решило дать нам возможность отдохнуть. Всю ночь просидели у радиостанции, слушали, как другие группы работают в горах.
Судя по переговорам наших групп, работающих в горах, в районе Дуба-Юрт концентрировалось большое количество боевиков.
Нам был назначен новый командир, лейтенант Миронов. Мужик он был, что надо и мы этому только порадовались.
«А на бруствере — мозги…»
Александр Соловьёв:
— Утром 30-го декабря опять пошли на то же место, опять штурмовал эту высоту. Вся сопка и окопы на ней были в крови, следах от волокуш, много окровавленных носилок, бинтов, шприцов: ночью по зубам они от нас хорошо получили. На окопе вижу: маленькая вороночка, а на бруствере — мозги. Труп своего убитого боевики забрали, а разбитый автомат оставили. Попадание в этого боевика было из подствольника.
Свои трупы они в овраг скидывали. Я нашёл два таких схрона. Палкой ткнул туда — схрон. В одном шестерых насчитал, их закидали свежими листьями, они там мёртвые сидели, с завязанными головами и руками. Потом эти трупы боевиков меняли на наших погибших ребят, которых не смогли сразу вынести из Дуба-Юрта.
«Ночь под уханье сов и вой шакалов…»
Геннадий Бернацкий, командир взвода, старший лейтенант:
— 30-го в пять часов утра прибегает дневальный: «На штурм высот!» и убежал. Знали, что пойдем на штурм «духовских» баз. Не просто разведка, а штурм — такой был приказ. Нас опять собрали в группы с «чучкарями», и пошли. Броня была только у нашей группы, остальные шли пешком. Потом узнали по радиоперехватам, что Хаттабу сообщили: «Русские втащили броню туда, куда наши ишаки не прошли». Они не ожидали, что мы в горы технику затащим. Сожгли у озерца хаттабовскую машину, вторая успела уйти. У него было две БМП. Немножко до конечной высоты мы не дошли.
Сели на высоте с отметкой 640. Надо дальше продвигаться, пехота сзади. Чучкари: «Кто пойдёт? Вы же разведка, мы — спецы, вам карты в руки». Посмеялись. Пошли мы, хотя по идее — они должны были. Прошли мимо сарайчика небольшого. Соловьёв остался там, пока спецы обследовали зелёнку. Я прошёл дальше на высоту, вышел к каркасу какой-то постройки, дорога дальше идёт и вниз, в лощину. Каркас из толстых брусьев и крыша, замаскировать осталось. Уже начало темнеть. Смотрю — по лощине фонарик спускается, и ещё один. Я туда — гранату. Рвануло. Криков не было. Тишина. К Соловьёву пришёл. Ночью сели вкруговую, бойцов раскидали по площадке.
Всю ночь сидели в обороне, потому что «духи» начали нас обстреливать. Связь была, но в эфир не выходили, потому что опасались сканеров. А они зелёные ракеты пускали, как бы свои, чтобы мы ответили. Слышали пение птиц, но необычное, типа сказочного, такой переливчатый свист. Месяца через два такой же слышал, на другой высоте, так же под Дуба-юртом пели. Потом уханье сов, вой шакалов. Это они сигналы давали — то собираются, то разбегаются. Ребята лежали, не стреляли. Если шорох — ребята сразу открывали огонь. Они о нас знали, что мы здесь. А на высоте их базы. Так ночь просидели…
Думали, что на этом всё и закончится, Новый год будем нормально встречать…
«Стрелял и грелся о ствол автомата…»
Антон Ширинский:
— Меня поставили в дозор с лейтенантом Бернацким. Такую пальбу открыли — как будто ДШБ (десантно-штурмовой батальон — авт.) идёт! Потом опять поменялся с Мироном, он — в дозор, а я на рацию к Соловьёву. Соловьёв показывает вниз: «Там дзот замаскированный!». Выбрал самых быстрых, меня и Александровского. Мы обошли дзот с фланга и закидали гранатами.
На ночь легли в круговую оборону. Я увидел — ночник (прибор ночного видения — авт.) работает. Подполз поближе, дал очередь, он погас. Всю ночь «чехи» вокруг лазили, волками выли, кричали, мы по ним стреляли. На мне было два свитера и сверху «горка». Через пару часов лежания в обороне я так замёрз, что мне было всё равно, кто там воет. Я готов был повоевать, лишь бы согреться. Когда начали всякие огоньки передвигаться, стрелял по ним и грелся о ствол автомата.
Утром пошли дальше по дороге. Дозор расхерачил какой-то домик или шалаш, не помню. В рации творилось что-то не понятное: то одна команда, то другая. «КамАЗ» нашли, полный оружия. Красиво он так горел, прямо как салют в День Победы. Остановились на какой-то сопке, сели отдохнуть. Я рацию, она в очередной раз сломалась, закинул в броню, сижу возле Соловьёва. Бернацкий впереди такую пальбу вёл, что пока очередь впереди нас не легла, мы и не поняли, что он уже бой начал. Легли в полукольцо, но «чехи» отступили. А противника называли кто как: «чехи», «чичи», «чичики», кто прошёл Афган — «духами». Кому как удобно, какого-то принципа в этом не было.
Внизу было слышно, как работала техника, Гоша из СВД там кого-то положил, потом с БМП туда начали долбить — вроде накрыли их зенитку и броню.
Начало темнеть, «чехи» сразу оживились, пошли со всех сторон. БМП подбили, мы держали их, пока на последнюю БМП не перегрузили всё, что можно было, потом отступили. По дороге назад видел отделение пехоты. Рост у всех не больше 160 см, испуганные. Оставили им «Мух» со «Шмелями», поздравили с наступающим Новым годом и поехали в батальон…
Операция шла весь день 30-го и ночь на 31-е декабря, разведчики и спецназовцы работали на высотах и на подступах к Волчьим воротам, выполняя поставленные задачи.
Наступило 31 декабря 1999 года. Последний день года — какая, казалось бы, война, можно и передохнуть, встретить Новый год, как все нормальные люди. В Москве, в сотнях городов России люди готовились проводить уходящий год, а здесь, под Дуба-Юртом, российские солдаты готовились к бою… Готовились умирать…
И писали домой письма…