Мода на тренинги: новое или хорошо забытое старое

Вид материала

Документы

Содержание Smith P.B. Why successful group succeed

Подобный материал:

• Сцпои добровольцы в организации, 805.31kb.
• Тайны смутного времени, 3314.15kb.
• Возможности сети Интернет для pr сопровождения учреждения, 116.58kb.
• Модернизированные карповые оснастки, или «хорошо забытое старое»!, 47.78kb.
• Все новое это хорошо забытое старое, поэтому я часто обращаюсь к старым изданиям,, 446.3kb.
•   Прошлое несет в себе зерна настоящего и будущего и тот, кто не хочет видеть этого,, 3545.24kb.
• Итоги реформ Реформы Петра I и особый путь России Современные аспекты реформ Заключение, 374.21kb.
• Работая с детьми не первый год, я все чаще отмечаю, что «все новое это хорошо забытое, 82.79kb.
• Ещё не забытое ( или незабываемое?) старое: -  для веб-сайта "Будь здоров на все 100%", 726.11kb.
• Высказывания великого педагога ещё раз подтверждают истину, что новое это хорошо забытое, 201.56kb.

Мода на тренинги: новое или хорошо забытое старое?

Историко-психологические аспекты развития

теории и практики группового воздействия


Судакова Галина Геннадьевна,

профессор КазАТиСО, Вице-президент АСРК,

Директор центра развития персонала и HR-тренинга,

Член Всероссийской Профессиональной Психотерапевтической Лиги


Развитие групповых форм воздействия практически во всех видах обучения и психокоррекции, более известные современному читателю под термином «тренинг», претерпевает на современном отечественном пространстве стадию высокой популярности и так называемой «моды». Проводить «тренинги», ходить на «тренинги» активно стали у нас в Казахстане со второй половины 90-х годов. В последние годы «тренинговый» формат обучения и коррекции стал, в ряде случаев, носить массовый «околопсихологический» и «околопедагогический» характер и, порой, постепенно исходить из сферы инструмента прикладной социальной психологии и психокоррекционной практики в сферу культурно-массовой работы. В целях уточнения границ собственно психологических оснований применяемых тренинговых техник, определения роли и места групповых форм воздействия в практической психологии, корпоративном обучении, психокоррекционной практике актуализируется потребность историко-психологического анализа мирового опыта развития групповых форм воздействия, к которым относится тренинг, во всем множестве своих форм и разновидностей. Не следует дважды изобретать велосипед. Но его можно совершенствовать. Практическое развитие групповых форм воздействия, фундаментальные попытки теоретической интерпретации накопленного опыта имеют интересную и давнюю историю. Историко-психологический анализ проблем теории и практики группового воздействия позволит по-новому осмыслить процессы, происходящие в поле теории и практики современного тренинга, провести определенные исторические параллели и, возможно, предупредить ошибки и просчеты, которые уже имели место в мировой истории практической психологии в области развития и применения групповых форм воздействия.

С конца 60-х годов минувшего века в прикладной психологии на западе начинает активно заявлять о себе так называемое групповое движение (group movement). Широкое распространение в западной психокоррекционной практике оно приобретает в течение всего последующего десятилетия. В оценке его большого значения были единодушны и сторонники и критики этого движения. В соответствующей психологической литературе по состоянию на начало 80-х профессором Л.А.Петровской, автором одной из первых отечественных монографий, посвященных теоретическим и методологическим проблемам тренинга, констатируется факт отсутствия строгих классификаций используемых в практике групповых форм, и фиксируется лишь наличие их перечней. (По истечении более двух десятилетий строгих, систематических, теоретически обоснованных классификаций тренинговых форм взаимодействия так, к сожалению, и не создано.) Среди перечней назывались группы следующих направленностей работы: ориентируемые на повышение сензитивности участников к социальной реальности; на изменение «аутентичности сведений относительно себя и других»; групповые опыты, направленные на высвобождение творческого потенциала, и другие. Особую категорию составляют так называемые программируемые, или инструментальные, группы (обычно в системе подготовки разного рода руководителей). В одном ряду упоминаются и формы группового религиозного опыта, и групповые опыты по сдвигу в мотивации, и особым образом организуемые группы без ведущих и т.д.¹ На сегодня этот перечень существенно расширился. Но теоретическая интерпретация в сфере создания систематической классификации отсутствует. На сегодня остается актуальным вывод Л.А.Петровской делает вывод о «расплывчивости» в определении границ форм «группового движения». Особое внимание профессор Петровская обращает на формы группового тренинга, именуемые лабораторным социальным научением (laboratory education). В своей статье «Проблема группового тренинга в зарубежной психологии» написанной в соавторстве с М.А. Ковальчук в 1982 году, исследователь применяет термин «тренинг» для обозначения групповых форм воздействия как синоним термина «лабораторное социальное научение». Среди групповых форм воздействия, именуемых «лабораторное социальное научение», «тренинг» М.А. Ковальчук и Л.А. Петровская выделяют два вида групп. Это группы, нацеленные на выработку или развитие отдельных инструментальных (чаще всего лидерских) умений типа принятия решения, руководства, ведения дискуссии, разрешения конфликта и т.д.² и группы, ориентированные на так называемый тренинг сензитивности (чувствительности, рефлексии, интроспекции) (sensitivity training). Исследователи обращают внимание на то, что в западной прикладной психологии 60-70 годов формат «sensitivity training» был представлен множеством разнообразных своих подвидов. Но доминирующими в практике применения было два подвида тренинга сензитивности. Это - Т-группы и «группы встреч» (encounter groups) соответственно двум основным источникам возникновения данного опыта.

Л.А. Петровская и М.А Ковальчук отмечают единодушие западных авторов в части «даты рождения» и имен создателей формы группового опыта, ориентированного на так называемый тренинг сензитивности (sensitivity training). Это - 1946-1947 гг. Связывается это событие с именами Курта Левина и Карла Роджерса. Л.А. Петровская и М.А Ковальчук подчеркивают, что именно исследовательская практика в школе групповой динамики (К.Левин) и «сфокусированная на клиенте терапия» (К.Роджерс) явились непосредственными их источниками и областями, где впервые появляются Т-группы и «группы встреч»³,⁴. В начале 80-х названные два основных вида тренинга сензитивности, как отмечают отечественные исследователи, были организованно представлены в различных центрах США: Т-группы традиционно связаны, прежде всего, с национальными лабораториями Тренинга (NTL), а «группы встреч» до середины 70-х обычно ассоциировались c таким центром как Esalen Institute. К концу 70-х и началу 80-х спектр их распространения расширяется. Наряду с названными американскими центрами широко известным к началу 80-х становится Тэвистокский институт в Англии, на теоретические традиции которого в этой области большое влияние оказали идеи У. Байтона. Здесь разрабатывается и внедряется специфическая «тэвистокская» модель тренинга, которую, по мнению Л.А.Петровской, нельзя однозначно отнести ни к одной их указанных форм.⁵ Об особой специфике «тэвистокской» модели пишет в 1976 году Higgin G. в работе «Эволюция опытных обучающих групп», вышедшей в сборнике «Развитие социальных навыков менеджеров». Л.А. Петровская и М.А. Ковальчук еще в 1982 году поднимают проблему, решение которой остается актуальным и в настоящее время. Это - вопрос об отличии групп тренинга сензитивности и, прежде всего, Т-групп от психотерапевтических. По мнению ученых, его решение имеет принципиальное значение для понимания специфики форм групповой работы формата «лабораторное социальное научение». Следует добавить, что сегодня, когда практика «тренинговых» форматов групповой работы имеет чрезвычайно широкое и, к сожалению, не всегда адекватное применение, не менее актуален вопрос об отличии данных форм групповой работы от работы в традиционных учебных группах – школьных, студенческих, корпоративных.⁶ Л.А. Петровская и М.А.Ковальчук отмечают, что в 70-х годах материал, относящийся к проблеме отличий Т-групп от терапии, часто помещался под заголовком: «Чем не является Т-группа». Таким образом, исследователи связывали выяснение этого вопроса с пониманием сущности и задач Т-группы как метода тренинга.⁷ Достаточно подробно излагает свою позицию по этой проблеме Аронсон И. (Aronson E.) в своей монографии «Социальное животное», вышедшей в 1972 году в Сан-Франциско. Ученые единодушны в том, что решить этот вопрос об отличии Т-групп от терапии на чисто теоретическом уровне достаточно сложно по причине слабой разработанности теории тренинга. На сегодня вопрос о степени разработанности теории тренинга не утратил своей актуальности. Проблема поиска характеристик, отличающих Т-группу от традиционных терапевтических групп активно изучалась многими западными исследователями уже в 60-70 годах 20 века. Так, в 1963 году К. Аргирис, (C.Argyris) в работе «К определению лабораторного образования» предлагает говорить о некотором континууме большей или меньшей степени «терапевтичности» группы. Близость группы к терапевтической определяется, по мнению К.Аргириса, тем, в какой мере она имеет дело с бессознательной мотивацией, использует клинические понятия, фокусируется на личной прошлой истории, направляема ведущим.⁸ В 1964 году в Нью-Йорке в сборнике «Теория и лабораторный метод Т-групп» Дж.Франк публикует свою статью «Тренинг и терапия», в которой также обращается к проблеме поиска специфических особенностей, определяющих отличие Т-групп от терапевтических групп.⁹ В 1964 году в Нью-Йорке выходит статья Р. Витмэна «Психодинамические принципы, подчеркивающие процессы в Т-группах», в которой автор описывает Т-группу как собрание гетерогенных индивидов, встречающихся с целью исследовать межличностные отношения и групповую динамику, которую они сами порождают своим взаимодействием»¹⁰. В 1973 году в Сан-Франциско опубликована монография Эплая и Виндера «Т-группы и терапевтические группы в меняющемся обществе», в которой авторы предпринимают попытку дифференцировать специфику Т-групп, как особой формы группового воздействия.¹¹ Л.А.Петровская и М.А.Ковальчук, обобщив положения, высказанные в указанных выше работах западных исследователей, называют следующие специфические характеристики Т-групп, отличающие их от психотерапевтических: акцент на «здесь и теперь»; состав участников (здоровые люди, а не пациенты, нуждающиеся в лечении); раскрытие мотивации (если оно вообще имеет место) – не самоцель, а лишь средство для объяснения демонстрируемого поведения; отношение к конфликтам определяется целью разрешить возникший конфликт (в отличие от рассмотрения конфликта как средства выявления невротических установок, проявляющихся независимо от того, разрешается он или нет); более короткая по сравнению с терапией продолжительность и ряд других признаков.¹² Тем не менее, активный поиск отличительных особенностей терапии и тренинга, не привел к отрицанию факта схожести технологии и целевой специфики терапевтических форм группового воздействия и Т-групп. К характеристикам, единым для терапии и тренинга, кроме формальных признаков, Дж.Франк в статье «Тренинг и терапия», относит решение задачи повышения чувствительности к себе и другим в ситуациях общения, хотя в терапевтической группе речь идет об освобождении от дистресса как этапе на пути улучшения психического здоровья, а в групповом взаимодействии в формате Т-тренинга – о более совершенном функционировании группы, в которую вернутся участники.¹³

Что касается теоретической интерпретации процессов, происходящих в группах тренинга сензитивности, то по признанию зарубежных авторов, основания для оптимизма минимальны. Л.А. Петровская обращается к анализу теоретического подхода одного из «отцов» тренинга сензитивности – К.Роджерса. Так, К.Роджерс, размышляя над вопросом теории тренинга, пишет: «Что касается теоретических оснований всего этого движения, то каждый может выбрать себе концепцию по вкусу. Левиновская и центрированная на клиенте теории обладают наибольшей известностью, хотя и гештальттерапия и различные ветви психоанализа имеют определенное значение»¹⁴ Теоретический подход Роджерса, по мнению Л.А.Петровской, не только содержит эмпирическое описание типичной последовательности событий в развитии «группы встреч», но и предлагает ряд практических гипотез, формулируемых автором в качестве предпосылки объяснения процессов, происходящих в группе лабораторного обучения. Петровская Л.А. отмечает, что для Роджерса в соответствии с логикой его общей концептуальной схемы, одним и центральных факторов, «ответственных» за динамику группового опыта, является «недирективный стиль руководства» естественно продуцирующий психологический климат в силу естественной предрасположенности к «росту». ¹⁵. Роджерс полагает, что знания, приобретенные в групповом переживании, имеют тенденцию к переносу на межличностные отношения в послегрупповом опыте.¹⁶ Есть ряд других частных теоретических подходов, интерпретирующих отдельные феномены или процессы в группах тренинга сензитивности. Наиболее известные из них: теория группового развития У. Бенниса и Г. Шепарда; схема социального воздействия Г. Келмана; экзстенциальная теория научения Е.Хэмпдена – Тёрнера.¹⁷ В целом же, констатирует еще в 1982 году профессор Петровская, пока не разработана психологическая теория, системно осмысляющая основные грани данного опыта. Этот вывод не утратил своей актуальности и в настоящее время. Сделав в 1982 г. такой вывод, исследователь, тем не менее, подчеркивает, что «такое состояние теоретических разработок не означает, однако, абсолютной независимости практики проведения групп от каких бы то ни было теоретических ориентиров»¹⁸. Аргументом в доказательство этого утверждения является, по мнению Петровской Л.А сравнительный анализ западно-европейской и американской традиций ведения Т-групп. В Европе на возникновение и развитие Т-групп большое влияние оказали идеи психологов У. Байона, К. Левина и таких философов-экзистенциалистов, как М. Хайдегер, , Ж.-П. Сартр, М. Шеллер. В связи с этим в Европе больший акцент делается на понимание собственно внутригрупповых процессов, скорее на экзистенциальные переживания, чем на открытые формы поведения. Для европейской традиции характерно также наличие большого внимания, уделяемого в Т-группах проблемам власти (authority issues) и взаимоотношениям членов группы с тренером, что связано с психоаналитической ориентацией многих тренеров, с традиционным интересом к феномену перенесения. Следующий пункт отличия европейской традиции от американской – менее интенсивное использование инструментального вмешательства. В то время как американский тренер занимает позицию «слишком заботливой матери», тренер, применяющий европейский вариант тренинга, видит в чрезмерном инструментальном вмешательстве помеху самостоятельному осмыслению проблем каждым участником группы. Еще одна черта европейских тренеров – большая сдержанность в отношении невербальных упражнений и большая направленность на других, на взаимоотношения с другими. Наконец, отличие заключается в том, что в центре внимания большинства исследователей европейских авторов находятся собственно социально-психологические процессы, происходящие в группе, и лишь единичные работы посвящены практическим выходам и эффектам Т-групп.¹⁹

Л.А. Петровская подчеркивает, что тренинг по сути своей вообще не может быть рассмотрен лишь только как некоторая область психологии. В настоящее время именно этот вывод, озвученный в 1982 году мэтром отечественной теории и практики тренинга, профессором МГУ Л.А. Петровской остается актуальным для отечественной практики применения тренингов. Если обратиться к истории практики применения групповых форм воздействия, то интересен вывод о «размытости» границ тренинга и его исходе из психологии в иные сферы воздействия, имевший место еще в 70-х годах 20 века. «В США, ряде европейских стран, тренинг, в самом широком его понимании т.е. с учетом всего многообразия различных его форм и с учетом масштабов его использования в развитых странах, и, конечно, в первую очередь, в США скорее всего, можно отнести к разряду общественных явлений.²⁰ Он тал «духом времени» («zeitgeist»)²¹

В пользу такого широкого, так сказать «социологического» толкования тренинга говорят и те интересные работы ряда зарубежных авторов, в которых анализируются социально-экономические корни этого движения и те ценности и потребности общества, из которых оно выросло.²² Как отмечают Л.Бредфорд, Д.Джибб и К.Бенн, тренинг по самому своему происхождению – явление не только междисциплинарное, но и межпрофессиональное: к его становлению причастны как различные научные дисциплины, например, социальная психология, социология, культурантропология, социальная философия, этика, так и такие сферы социальной практики, как психиатрия, образование, административное управление, клиническая психология, адвокатская практика, различные формы консультирования.²³ Использованное Л.А.Петровской выражение «прикладной тренинг» достаточно условно. С точки зрения задач и разнообразных вариантов его использования в настоящее время тренинг в первую очередь призван обслуживать определенные сферы практики: менеджмент, образование, медицинское обслуживание, брак и семья и др.²⁴ Причем с одной стороны тренинг выступает как составная часть систем обучения. С другой стороны, групповой тренинг стал одной из форм работы в системе психологических служб. Среди наиболее общих принципов использования прикладного тренинга М. Лакин называет понятие так называемых «помогающих» профессий («helping professions»).²⁵ Все профессии, объединяемые в этот класс, содержат в себе такие элементы, как развитие понимания и навыков межличностного общения у людей, выступающих в качестве объекта помощи. Описывая схему взаимодействия «помогающего» с тем, кому оказывается помощь, А.Бламберг и Р.Голембиевски отмечают, что во всех видах деятельности, объединяемых понятием «helping»²⁶ , присутствует общий момент – это попытка воздействовать на того, кому оказывается помощь, и, следовательно, произвести в нем определенные изменения.²⁷ Однако, различные группы людей нуждаются в различного рода опыте, и в этом смысле конкретные программы тренинга, безусловно, совершенно различны, в различных ситуациях.²⁸ Коль скоро тренинг ставит перед собой задачу воздействия на его участников, естественно встает вопрос о том, как в дальнейшем скажется он и скажется ли) на участниках опыт группы. Проблема переноса знаний и умений из лаборатории в реальную жизнь, как отмечает А. Уинн, - это кардинальная проблема любого прикладного тренинга.²⁹ По мнению К. Аргириса, именно факт переноса является критерием успешного обретения «межличностной компетентности»³⁰ Проблема переноса в той или иной степени затрагивается многими исследователями.³¹ Проблема заключается в том, что ценности, установки, мотивация, стиль лидерства, приобретенные в результате тренинга, могут существенно расходиться с нормативными представлениями, существующими на этот счет в организации. Даже если эти расхождения не принципиального характера, они все равно могут сохраняться хотя бы потому, что ожидания и требования в организации по отношению к той или иной роли остались прежними, в то время как носитель этой роли изменил их.³² Именно поэтому в последнее время отмечается сдвиг в сторону методов тренинга, более релевантных проблем организации. Данные о результатах тренинга достаточно противоречивы. Обращает на себя внимание обширный перечень ожидаемых результатов – изменения перцептивные, мотивационные, ценностные, установочные, поведенческие. По справедливому замечанию Дж.Кемпбелла и М.Дюннет «организовать все это в единую согласованную систему, определяющую отношения между элементами тренинга и исходами в обучении, действительно трудно³³. На сегодняшний день эта задача не решена. В фокусе трудностей оказывается и традиционно сложная для психологии личности и социальной психологии проблема измерения. Подробно проанализировав еще в 1975 году 95 исследований по тренингу с точки рения его эффективности, П.Смит приводит достаточно показательные данные в пользу определенного воздействия тренинга на индивида, и, тем не менее, он вынужден согласиться с выводом, который еще в 1962 году сделали в своем фундаментальном обзоре Кемпбелл и Дюннет: «В то время как метод Т-группы, похоже, дает наблюдаемые изменения в поведении, полезность этих изменений для индивидов с очки зрения их организационных ролей еще нужно продемонстрировать».³⁴ Следует отметить далеко не однозначное отношение зарубежных психологов к опыту групп тренинга сензитивности.³⁵ В качестве примера оппозиции можно сослаться на мнение З. Коха, подвергающего резкой критике ценности гуманистической психологии, как они реализуются в группах тренинга сензитивности (тотальное самораскрытие, естественность, непосредственность и др.) ³⁶ В целом, однако, преобладает позиция, представленная, например Э.Аронсоном: «По моему мнению, группы тренинга сензитивности – не панацея и не угроза, как их часто понимают. При правильном использовании они могут быть очень полезны как средство расширения самосознания человека и обогащения человеческих отношений. Когда ими злоупотребляют, они могут быть тратой времени или, в крайнем случае, могут даже дать людям очень болезненный опыт, эффекты которого сохранятся надолго после окончания группы»³⁷

В силу широкого и быстрого распространения тренинга остро стал целый комплекс этических проблем, чрезвычайно важных и актуальных для данной формы группового движения.³⁸ Достаточно полно он представлен в работе М.Лакина³⁹, который в блоке этических проблем выделяет проблемы, связанные а) с организацией группы, б) с самим процессом тренинга, в) с посттренинговым процессом. Первая группа проблем связана с ролью тренера, позиция которого в группе, считает Лакин, гораздо менее определенная, чем, скажем, позиция психотерапевта. Участники не могут заранее знать ни целей, преследуемых тренером, ни тех последствий, которые для них будут иметь групповые процессы. Выбор тактики ведения группы и конкретных упражнений в значительной мере находится во власти ведущего. Отсюда вытекает необходимость четкого осознания целей и задач процесса прежде всего самим тренером. Лакин и другие авторы справедливо поднимают здесь весьма тонкий вопрос о том, что ведение группы так же, как, вообще говоря, любая другая профессиональная деятельность, может отвечать определенным личностным потребностям тренера, в частности, и таким, удовлетворение которых в иных ситуациях почему-либо невозможно. В случае тренинга это может быть желание «раскрыть» участников, вызвать восхищение собой, потребность в лидерстве и многое другое. Важно, чтобы тренинг не превратился в инструмент, средство удовлетворения этих потребностей «ценой» участников группы. Этот и многие другие вопросы упираются в весьма острую проблему квалифицированной подготовки тренеров. В этой связи Лакин замечает, что быстрое распространение тренинга таит в себе много опасностей. Не говоря уже о том, что появляется много просто непрофессионально подготовленных тренеров, не осознающих к тому же своей профессиональной ограниченности. Даже среди тех, кто прошел специальную подготовку, встречаются такие, кто «манипулирует групповым поведением, чтобы подтвердить собственную интерпретацию своего прошлого опыта.» Этому трудно препятствовать при отсутствии «четко сформулированных стандартов тренинга, подготовки тренеров и публикации кодекса этики тренинга»⁴⁰ даже неоднократного участия в группе недостаточно для того, чтобы стать тренером. Адекватная подготовка тренера должна включать знания в таких областях, как динамика личности, психопатология, социология, знания в области собственно тренинга, а также знакомство с той областью практики, с которой имеет дело тренер. Помимо этих профессиональных знаний, считает автор, необходимо обладать и определенными личностными качествами, в частности чувствительностью и уважением к другим, умением так включать это в процесс общения, чтобы способствовать большему осознанию межличностных отношений в группе.

Одной из конкретных мер на пути разрешения существующих проблем, полагает автор, может стать более четкий акцент не столько на терапевтических моментах и эмоциональной разрядке, сколько именно на опыте обучения. Этот же акцент должен сохраняться и при отборе участников группы, дабы в сознании людей, психологически неблагополучных, тренинг не отождествлялся с местом, куда приходят «излечиваться». Лакин, однако высказывается пессимистически относительно предотвращения участия в тренинге тех, кому он противопоказан, только за счет предварительного отсева. Приведя в этой связи известную статистику – 4 случая тяжелых последствий на 10 000, К.Аргирис, хотя и оговаривает, что все эти четверо уже имели «психиатрическую предысторию», тем не менее, настаивает на актуальности проблемы отбора.⁴¹ Среди проблем второй группы, возникающих в ходе самого процесса тренинга, обсуждаются взаимоотношения тренера с участниками с точки зрения возможности (а точнее невозможности) подвергать анализу и корректировать поведение тренера. Трудность здесь заключается в том, что часто определенные способы реагирования как бы навязываются участником сами тренером, полагающим при этом, что он лишь дает возможность проявиться участникам. Так, например, тренер может поощрять проявление агрессии, стимулируя его своим же собственным поведением. Иногда бывает трудно провести грань между собственно эмоциональным самовыражением участника и ролью в этом тренера. «То, что является его собственным решением или его собственной инициативой, - пишет Лакин, представляется как инициатива группы»⁴². В числе проблем указывается на трудность избежать некоторой оценки. Этические проблемы посттренингового периода в основном обусловлены тем, что тренинг, «отрывая» индивида от привычного социального контекста, от соответствующей референтной группы, может культивировать в нем иные, противоречащие прежним ценности и нормы. Последствия этого как для индивида, так и для организации могут быть отнюдь не благоприятными. Большая озабоченность исследователей сложностями этического порядка, сопровождающими эту разновидность «социально-психологического вмешательства», представляется нам не случайной. Знакомство с основными характеристиками групп тренинга сензитивности показывает, что они по существу являются лабораториями развития межличностных отношений, основанных на системе ценностей, альтернативных ценностям реальных групп и организаций общества (искренние и теплые отношения с людьми, самостоятельность в принятии решений относительно перспектив развития собственной личности, демократическая установка по отношению к власти и т.д.) Не случайно практически все исследователи отмечают разочарование, часто испытываемое участниками группы по возвращении домой и на работу о т сознания «разительного контраста между опытом встреч повседневным миром, в котором мы живем»⁴³. Источником этих ценностей оказывается гуманистическая психология, на почве которой и выросло в целом движение за развитие человеческого потенциала (human potential movement).

Таким образом, мировой опыт развития групповых форм воздействия, трансформировавшийся с течением времени в «групповое движение» обучения и личностной коррекции, интенсивно развивающееся сегодня в Казахстане, объединенное термином «тренинги» наглядно фиксирует наличие проблем теоретического, этического и прикладного характера, как перед казахстанскими учеными, так и перед практиками. Обращение к опыту зарубежных исследований «тренингового формата» второй половины минувшего века позволит адекватно оценить происходящие в поле практической психологии и корпоративной практики обучения процессы, существенно повысить их эффективность и качество.