Geum.ru

Эдвард Карр история советской

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4

Съезд под умелым руководством Сталина провозгласил, несмотря на некоторое противодействие, что лозунг "Вся власть Советам!" был "лозунгом мирного развития революции, безболезненного перехода власти от буржуазии к рабочим и крестьянам" и что теперь ничто не помешает полному уничтожению контрреволюционной буржуазии. Когда Ногин, выражая сомнение, прежде высказанное Рыковым на Апрельской конференции, задал вопрос: "Неужели, товарищи, наша страна за два месяца сделала такой прыжок, что она уже подготовлена к социализму?", Сталин смело ответил: "...Было бы недостойным педантизмом требовать, чтобы Россия "подождала" с социалистическими преобразованиями, пока Европа не "начнет", и "Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму", – то есть был принят тезис Троцкого, сформулированный в 1906 г. В то же время было сделано предупреждение о том, что не следует дать себя вовлечь в "преждевременный бой" [62]. В условиях, когда партийные руководители были в изгнании, а сама партия в любой момент могла быть подвергнута официальным гонениям, съезд мог в основном лишь оценить обстановку.

Главным событием августа 1917 г. стало всепартийное Государственное совещание, организованное Керенским в Москве для обсуждения положения страны. В нем приняли участие более 2 тыс. представителей разных общественных органов и организаций; оно было многословным и потерпело фиаско. Вслед за этим в конце августа была сделана попытка военного переворота справа – корниловский мятеж. Хотя заговор окончился позорным провалом и удар не был нанесен, левые партии и группы всполошились. Даже Ленин призвал к компромиссу с меньшевиками и эсерами: большевики были готовы снова поддерживать Советы, если те в свою очередь порвут наконец с буржуазными партиями. Однако это ни к чему не привело [63]. В ответ на проходившее в Москве Государственное совещание меньшевики и эсеры созвали Демократическое совещание. На Демократическом совещании был создан Временный совет респуб-

91

лики (так называемый "предпарламент"), который должен был функционировать до созыва Учредительного собрания.

К этому времени быстро всходила звезда большевиков. После корниловского мятежа большевики завоевали большинство в Петроградском и Московском Советах, хотя эсеры и меньшевики все еще преобладали во ВЦИКе. В стране, по мере того как солдаты самовольно демобилизовывались и возвращались в свои дома, проблема нехватки земли становилась все более острой, участились крестьянские беспорядки и захват помещичьих земель, а это вело к дискредитации эсеров, не сделавших ничего для улучшения положения крестьян, и к росту симпатий к большевикам, обещавшим сделать все. Быстро назревали условия, которые Ленин предвидел в Апрельских тезисах и которые подтверждали целесообразность перехода ко второму этапу революции.

Первой реакцией Ленина было возвращение к лозунгу "Вся власть Советам!". Это было сделано в статье, написанной в первой половине сентября и опубликованной 14 сентября 1917 г. в газете "Рабочий путь" [64]. Затем – 12, 13 и 14 сентября – Ленина охватило растущее беспокойство по поводу его вынужденного отсутствия, и он тайно направил одно за другим два письма в Центральный Комитет партии, утверждая, что настало время, когда большевики могут силой взять власть [65]. Троцкий, выпущенный из тюрьмы в середине сентября, был избран председателем Петроградского Совета, который стал главным боевым центром большевиков. В течение следующего месяца в новых условиях опять разгорелась борьба вокруг Апрельских тезисов. Первая схватка в Центральном Комитете произошла по поводу участия в Демократическом совещании. Каменев и Рыков его поддерживали, а Троцкий и Сталин требовали бойкота. В конце концов было решено принять в нем участие, что подверглось суровому осуждению Ленина, приветствовавшего позицию Троцкого [66].

Во второй половине сентября Ленин, все более взволнованный, исполненный решимости, переехал из Гельсингфорса в Выборг, чтобы быть поближе к месту событий. В короткой статье "Кризис назрел", напечатанной в газете "Рабочий путь", повторялись прежние доводы и добавился один новый: учитывая растущие беспорядки в воюющих странах и начинающиеся восстания в армии и флоте Германии, ясно было, что Россия стояла "в преддверии всемирной пролетарской революции" [67]. Но самой важной частью статьи был постскриптум, не предназначенный для публикации, а обращенный к членам Центрального Комитета. Ленин обвинял их в игнорировании его настояний и заявлял о своем выходе из Центрального Комитета, чтобы обрести свободу проводить агитацию среди рядовых членов партии, поскольку его "крайнее убеждение, что, если мы будем "ждать" съезда Советов и упустим момент теперь, мы губим революцию" [68].

92

Угроза Ленина, похоже, опять вызвала смятение среди членов Центрального Комитета и повергла их в молчание: нет сведений о том, что был дан ответ. Для преодоления инерции и скептицизма требовался личный контакт. 9 октября (*[69]) 1917 г. Ленин, изменив внешность, прибыл в Петроград и на следующий день появился на заседании, которому суждено было навсегда войти в историю. Его присутствие и упреки в "равнодушии к вопросу о восстании" оказались достаточными, чтобы перетянуть чашу весов. Большинством в 10 голосов (Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Коллонтай, Бубнов, Сокольников, Ломов) против 2 (Каменев и Зиновьев, впервые объединившиеся в бесславном деле), ЦК принял решение начать подготовку к вооруженному выступлению и назначить Политическое бюро для осуществления этого решения. В Политбюро (которое впоследствии стало действовать постоянно) вошли семь человек: Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сталин, Сокольников и Бубнов [70]. Характерно, что при всем чувстве солидарности среди руководителей партии в то время, при всех требованиях партийной дисциплины двое проголосовавших против решения тем не менее, словно это само собой разумелось, были включены в его исполнительный орган. Через шесть дней Петроградский Совет создал Военно-революционный комитет во главе с Троцким, который был председателем Совета. Подвойский был назначен его полномочным заместителем. Именно этот орган скорее, чем Политбюро партии, осуществлял военную подготовку к революции [71].

Однако битва еще не была окончательно выиграна. 11 октября 1917 г. Каменев и Зиновьев распространили письмо, обращенное ко всем основным большевистским организациям, с призывом отказаться от "вооруженного восстания" [72].16 октября Ленин снова говорил о немедленном захвате власти, выступая на расширенном заседании Центрального Комитета, на котором присутствовали большевики из Петербургского комитета партии, военной организации Петроградского Совета, а также из профсоюзов и фабрично-заводских комитетов. После корниловщины, утверждал Ленин, массы встали на сторону партии. Но вопрос стоял не о завоевании формального большинства:

"Положение ясное: либо диктатура корниловская, либо диктатура пролетариата и беднейших слоев крестьянства. Настроением масс руководиться невозможно, ибо оно изменчиво и не поддается учету: мы должны руководиться объективным анализом и оценкой революции. Массы дали доверие большевикам и требуют от них не слов, а дел".

Ленин говорил о международной обстановке, особенно в Германии, подтверждавшей его вывод о том, что, "выступая теперь, мы будем иметь на своей стороне всю пролетарскую Ев-

93

ропу". Дискуссия показала, что, хотя Центральный Комитет мог полностью подпасть под влияние личности Ленина, сомнения Зиновьева и Каменева все же разделялись более широкими партийными кругами. Зиновьев и Каменев повторяли свои возражения. Сталин и другие члены Центрального Комитета поддерживали Ленина. Сталин сказал:

"Тут две линии: одна линия держит курс на победу революции и опирается на Европу, вторая не верит в революцию и рассчитывает быть только оппозицией. Петроградский совет уже встал на путь восстания, отказавшись санкционировать вывод войск" [73].

Обсуждения не были конструктивными. Активная подготовка к революции проводилась Петроградским Советом и его Военно-революционным комитетом. Вопрос о военной подготовке не мог обсуждаться на таком заседании, и ни Троцкий, ни Подвойский не выступали, если вообще присутствовали. На заседании было принято решение (большинством в 19 голосов против 2) продолжать подготовку к немедленному вооруженному восстанию. За предложение Зиновьева дождаться II Всероссийского съезда Советов, созываемого на 20 октября (но впоследствии отложенного на 25 октября), проголосовало 6 человек, против – 15 [74]. В заключение состоялось закрытое заседание Центрального Комитета, на котором был избран Военно-революционный центр в составе Свердлова, Сталина, Бубнова, Урицкого и Дзержинского. Центр должен был стать частью Военно-революционного комитета Петроградского Совета [75]. Это любопытный пример объединения партийного и советского учреждения на раннем этапе революции. В документах нет дальнейших упоминаний о Центре. По всей вероятности, он был создан скорее как группа по установлению контакта, чем как отдельный орган. И так же, как и Политбюро, созданное на неделю раньше, он, видимо, никогда и не проявлял себя.

В конце заседания, состоявшегося 16 октября 1917 г., Каменев заявил о своем выходе из Центрального Комитета. Через два дня в "Новой жизни" (непартийной газете левого направления) было опубликовано его письмо, в котором он от своего имени и от имени Зиновьева опять протестовал против принятого решения. Это письмо означало не только нарушение партийной дисциплины (Каменев еще оставался членом партии), но и предательское разглашение всему миру решения партии. Впрочем, в том состоянии дезорганизации и бессилия, в каком находилось тогда Временное правительство, весть о подготовке вооруженного выступления против него могла, пожалуй, как вызвать решительные контрмеры, так и усилить панику.

Партия накануне решительных действий, которые должны были стать для нее критическим испытанием, оказалась перед угрозой серьезного внутреннего кризиса. После заседания 16 октября Ленин снова ушел в подполье. Но 18 октября, в день публикации статьи Каменева в "Новой жизни", Ленин написал

94

письмо к членам партии, назвав в нем поступок Каменева и Зиновьева "штрейкбрехерством" и преступлением, и заявил, что больше не считает их товарищами и потребует их исключения из партии. На следующий день он направил более подробное письмо на ту же тему в Центральный Комитет [76]. Троцкий, пытаясь спасти положение, создавшееся в результате неосмотрительного поступка Каменева, публично отрицал в Петроградском Совете принятие какого-либо решения о вооруженном восстании [77]. Каменев, уверенный или притворяющийся уверенным в том, что Троцкий разделял его взгляды, заявил о своем полном согласии с каждым словом Троцкого. Зиновьев написал письмо в том же духе в партийную газету "Рабочий путь"; оно было опубликовано утром 20 октября 1917 г. В том же номере была помещена последняя часть статьи Ленина с гневным осуждением взглядов Каменева и Зиновьева, хотя он не называл их фамилий [78]. Сталин пытался умиротворить обе стороны, добавив следующее примечание от редакции:

"Мы в свою очередь выражаем надежду, что сделанным заявлением т. Зиновьева (а также заявлением т. Каменева в Совете) вопрос можно считать исчерпанным. Резкость тона статьи т. Ленина не меняет того, что в основном мы остаемся единомышленниками" [79].

Таким образом, страсти кипели, когда 20 октября 1917 г. в отсутствие Ленина состоялось заседание Центрального Комитета. Свердлов зачитал письмо Ленина, адресованное ЦК. После обсуждения была принята отставка Каменева (большинством в пять голосов против трех). Каменеву и Зиновьеву особо было предписано прекратить публичные выступления против решений Центрального Комитета или партии. Требование Ленина об их исключении из партии выполнено не было. В то же время Троцкий выразил протест не только против заявлений Каменева и Зиновьева, но и против редакционного примечания в "Рабочем пути", которое выглядело как оправдание их поступка. Сокольников заявил, что хотя он и член редколлегии, но не несет ответственности за это примечание и не одобряет его, а Сталин заявил о своем выходе из редакции. ЦК благоразумно решил не обсуждать этот вопрос и не принимать отставки Сталина и перешел к другим вопросам [80]. Это было первое открытое столкновение между будущими соперниками [81].

Наступал критический момент: было решено нанести решающий удар перед началом II Всероссийского съезда Советов, который должен был открыться вечером 25 октября. Накануне назначенного дня Центральный Комитет провел заседание, где были окончательно решены некоторые организационные вопросы, и Каменев (по-видимому, решение, принятое четырьмя дня: ми ранее, было пересмотрено или забыто) снова занял свое место. Троцкий предложил, чтобы члены Центрального Комитета были приданы Военно-революционному комитету Петроградского Совета для контроля над средствами почтовой, теле-

95

графной и железнодорожной связи, а также за действиями Временного правительства . Дзержинскому было поручено контролировать железные дороги, Бубнову – почтовую и телеграфную связь, на Свердлова было возложено наблюдение за Временным правительством, в ведении Милютина были запасы продовольствия. Внутри партийного комитета обретал форму зародившийся административный аппарат. Рано утром 25 октября 1917 г. силы большевиков начали действовать. Они заняли ключевые позиции в городе; члены Временного правительства были арестованы или бежали. Днем на заседании Петроградского Совета Ленин объявил о победе "рабочей и крестьянской революции" [82], а вечером открылся II Всероссийский съезд Советов, провозгласивший переход власти по всей России в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов [83]. Вечером 26 октября 1917 г. на втором, и последнем, заседании съезда были приняты Декреты о мире и о земле и утвержден Совет Народных Комиссаров, известный под названием Совнарком – первое рабоче-крестьянское правительство.

Осуществление почти бескровной победы революции 25 октября (7 ноября) 1917 г. является заслугой Петроградского Совета и его Военно-революционного комитета. Именно Военно-революционный комитет взял власть, когда она выпала из безжизненных рук Временного правительства, и возвестил миру о победе революции [84]. Как впоследствии сказал Сталин, съезд Советов "лишь принял власть из рук Петроградского Совета" [85]. Все очевидцы тех событий отдают должное энергии и организаторским способностям, которые проявил в то время Троцкий, а также его преданности делу революции. Но высшая стратегия революции проводилась Лениным с помощью созданного им инструмента – большевистского крыла Российской социал-демократической рабочей партии. Хотя победа была завоевана под лозунгом "Вся власть Советам!", победили не только Советы, но и Ленин и большевики. Ленин и партия, человек и организация, были теперь неразрывным целым. Триумф партии почти полностью явился, по-видимому, результатом успешного и последовательного руководства Ленина. Он целеустремленно вел за собой сподвижников, которые часто проявляли нерешительность. Высокий авторитет Ленина прочно утвердился. Таким образом были заложены основы единовластия в партии.

Ведутся бесконечные споры о связи ленинской политики с проблемами более широкого плана, поставленными революцией. Написаны целые тома комментариев и полемики, посвященные решению, предсказанному в Апрельских тезисах Ленина и проведенному в жизнь под его руководством шесть месяцев спустя, – решению о захвате власти на основе социалистической программы и незавершенной буржуазной революции. Это решение рассматривалось как дальнейшее движение по пути марксизма, по которому партия постоянно следовала с 1903 г., хотя

96

от этого пути петроградские большевики в сумятице Февральской революции и в отсутствие своего вождя моментально отклонились – такова официальная точка зрения. Это решение также рассматривалось как окончательный отход Ленина и большевиков от марксистской линии, как прыжок, вопреки учению марксизма, в бездну социалистической революции, без прочного фундамента, созданного предшествующей буржуазной революцией, – такова была точка зрения меньшевиков. И это решение рассматривалось как основанная на подлинных марксистских принципах поправка, внесенная Лениным в последний момент и выправившая застарелый уклон, который образовался из-за чрезмерной приверженности партии формальной стороне марксистского учения о революции – так считал Троцкий.

Поскольку эти взгляды основывались на разных текстах марксистского учения, на разной интерпретации того, что Маркс подразумевал, и на разных мнениях о том, что требуется для применения к российским условиям из того, что имел в виду Маркс, спор оказался неубедительным и бесконечным. И в последующие годы шли жаркие споры между большевиками и меньшевиками о том, мог ли курс Ленина привести и привел ли к социалистической цели, – вопрос, также зависящий от интерпретации того, что подразумевалось под социализмом.

Однако за этими спорами, опиравшимися на традиционную марксистскую терминологию, стояла реальная проблема, с которой пришлось столкнуться организаторам Октябрьской революции. Вполне возможно, что – как, по-видимому, показало быстрое поражение Февральской революции – буржуазная демократия и буржуазный капитализм по западному образцу, к которым стремились и на которые надеялись меньшевики, не могли укорениться на российской почве, так что ленинская политика была единственно приемлемой с точки зрения текущей политики в России. Отрицать ее как преждевременную – значило повторять, как сказал однажды Ленин, "довод крепостников, говоривших о неподготовленности крестьян к свободе" [86]. Но задача, поставленная этой политикой перед теми, кто ее проводил, была не чем иным, как задачей непосредственного перехода от самых отсталых к самым передовым формам политической и экономической организации.

В политическом отношении такая программа означала попытку преодолеть пропасть между самодержавием" и" социалистической демократией без долгого опыта и воспитания гражданственности, которые буржуазная демократия, при всех ее недостатках, обеспечила Западу.

В экономическом отношении такая программа означала создание социалистической экономики в стране, где никогда еще не было того накопления основных орудий производства и подготовленных рабочих, какое имелось при капиталистическом строе. Победоносной Октябрьской революции еще предстояло преодолеть эти серьезные трудности. Ее история есть история достижений и неудач на этом пути.

 

[1] История этого важного периода представляет огромный интерес. Помимо официальных документов, бесценный источник сведений представляет собой сборник "Революция 1917 года: хроника событий" (М.-Л., 1923-1930); имеется и множество других свидетельств непосредственных участников событий. Среди них, выражающие точку зрения авторов, блестящий очерк Милюкова (П.Н. Милюков. История Второй Русской революции. София, 1921) и "История Русской Революции" Троцкого (Берлин, 1931).

[2] В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, с. 155; книга Чернова (V. Chernov. The Great Russian Revolution. Engl. transl., New York, 1936, p. 99-109), где дается аналогичный анализ

[3] См. главу 3.

[4] Текст Манифеста см.: В.И Ленин. Соч., 2-е изд., т. XX, с. 600-601. См. также: В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, с. 510, прим. 17.

[5] Там же, т. 31, с. 34-35.

[6] А. Г. Шляпников. Семнадцатый год. М.-Л., кн. 2,1924, с. 178.

[7] А. Г. Шляпников. Семнадцатый год. М.-Л., кн. 2,1924, с. 114.

[8] Первый легальный ПК большевиков". М., 1927, с. 18-19. Партийный комитет сохранил название "Петербургский", отказываясь признать перемену названия, осуществленную в 1914 г. царским правительством "в целях шовинистических" (там же, с. 5).

[9] Как утверждает Попов (Попов. Цит. соч., ч.1, с. 277), все трое были членами редакционной коллегии в 1912 г. Сталин участвовал в выпуске первого номера (И. B. Сталин. Соч., т. 5, с. 130) и был арестован в день его выпуска 22 апреля 1912 г. Каменев в начале 1914 г. был направлен в Петербург, где он возглавлял редколлегию "Правды" (Н.К. Крупская. Цит. соч., вып. II, с. 109).

[10] Шляпников не скрывает своего разочарования, рассказывая об этом в своих в остальных отношениях весьма ценных мемуарах. Молотов хранил молчание – эта привычка сослужила ему хорошую службу на протяжении всей его карьеры.

[11] И.В. Сталин. Соч., т. 3, с. 1-2.

[12] "Правда", 15 марта 1917 г.

[13] См. главу 3. "Правда", 15 марта 1917 г.

[14] А. Г. Шляпников. Семнадцатый год, кн. 2, с. 185.

[15] Различие между Каменевым и другими членами редколлегии состояло в том, что эти последние заняли нейтральную позицию, не поддерживая Временного правительства и не выступая против него. Каменев считал, что такую позицию принимать "нельзя", и призывал к открытой поддержке Временного правительства (см. его речь в.: "Первый легальный...", с. 50).

[16] Материалы Всероссийского совещания Советов приведены в: А. Г. Шляпников. Семнадцатый год, кн. 3, с. 211—249; его резолюции см. там же, с. 360-374. Материалы партийной конференции не были официально опубликованы. Однако нет причин сомневаться в достоверности неполных отчетов о ней, опубликованных Троцким (Л. Троцкий. Сталинская школа фальсификации. Берлин, 1932, с. 225—290), получившим их от Зиновьева и Каменева в 1926 г. Замечания Сталина, сделавшего основной доклад на конференции, см.: Л. Троцкий. Сталинская школа..., с. 235,265-266).

П. И.В. Сталин. Соч., т. 6, с. 333-334.

[17] "Известия", 5 апреля 1917 г.; А. Г. Шляпников. Семнадцатый год, кн. 3, с. 257-259; Ф. Раскольников. – В: "Пролетарская революция", 1923, № 13, с. 220-226; Н. Суханов. Записки о революции. Берлин—Петербург-Москва, 1922, кн. 3, с. 14-15. В своем отчете Шляпников придает особое значение собственной роли как организатора встречи Ленина и сводит до минимума роль Каменева; Раскольников был деловитым рядовым большевиком; Суханов был одаренным, но слишком многословным литератором меньшевистского толка, который наиболее наглядно и подробно описал внешние проявления революции. В книге Крупской (вып. II, с. 183—184) приводится рассказ о встрече Ленина в Белоострове. Раскольников и Залежский ("Пролетарская революция", 1923, № 13, с. 155) отмечают присутствие Коллонтай. Ни в одном из первых отчетов не упоминается о присутствии на встрече других большевистских руководителей, кроме Шляпникова, Каменева и Коллонтай.