Geum.ru

Впериод Великой Отечественной войны, Русская православная церковь получила некоторые послабления, которые можно связать с внешнеполитическими задача

Вид материалаЗадача

Содержание


Церковь в н. 50-х – н. 60-х гг.
Церковь в 80-е годы
Подобный материал:
Русская православная церковь в 50-80-е гг. XX века


План


Введение…………………………………………………………………………...2


Церковь в н. 50х – н. 60х гг………………………………………………………3


Церковь в 60е-70е гг………………………………………………………………8


Церковь в 80е годы……………………………………………………………...12


Заключение……………………………………………………………………….18


Литература……………………………………………………………………….19


Введение


XXв. был наверно одним из самых тяжелых периодов для Русской православной церкви. Декрет СНК РСФСР от 23 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» положил начало гонениям на религиозную сферу жизни вообще. Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. прямые гонения затихли. За короткое время открылось около 10 тыс. новых приходов. В 1943 г. Русская церковь вновь обрела патриарха. Им стал митрополит Сергий (Страгородский) (1867-1944). Своей патриотической позицией в годы войны Церковь на деле показала, что разделяет судьбу народа. Деятельность патриарха Сергия трудно охарактеризовать однозначно. С одной стороны, его лояльность советской власти привела к тому, что власть практически не считалась с Церковью, с другой стороны, именно такая политика патриарха и позволила не только сохранить Церковь, но и дала возможность последующего ее возрождения. В период Великой Отечественной войны, Русская православная церковь получила некоторые послабления, которые можно связать с внешнеполитическими задачами того времени, о чем пишет Поспеловский Д.В. в работе «Русская православная церковь в XXв.». Он выделяет такие сферы деятельности как антифашистская пропаганда, борьба за мир, объединение православных в восточной Европе под властью Русской православной церкви. Естественно речь не шла о какой либо самостоятельности церкви. В послевоенный период, вплоть до начала 50х м гг. активной антирелигиозной деятельности в СССР не велось. Таким образом, охватывая исторический путь РПЦ после войны, можно сказать, что ее внутренняя жизнь, благодаря этому трагическому моменту, возродилась. Стали открываться храмы, духовные школы, приостановились прямые репрессии против духовенства. Но чувствовалась постоянная тревога, что все эти перемены временные. За любой уступкой во внутренней организации РПЦ скрывалась огромная работа православия в интересах государства: ее внешней политики, миротворческой пропаганды. Однако «договор», заключенный И.В. Сталиным в 1943 г., соблюдался обеими сторонами: и государством и церковью. Смерть И.В. Сталина и восхождение на партийный олимп Н.С. Хрущева поставит среди прочих и вопрос о путях развития государственно-церковных отношений. Сам Н.С. Хрущев, которому ранее неоднократно и в Москве, и на Украине приходилось сталкиваться с данной проблемой, первоначально не проявит к ней какой-либо особой заинтересованности. Однако уже через три-четыре года обстоятельства заставят его уделить этому вопросу должное внимание.


Церковь в н. 50-х – н. 60-х гг.

В 1950 г. начинают появляться статьи, в которых говорится, что религия не отомрет сама по себе в социалистическом обществе, так что следует усиливать антирелигиозную пропаганду. В Постановлении ЦК КПСС от 7 июля 1954 г. «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» отмечалось, что и Православная церковь, и сектанты успешно привлекают молодое поколение к Церкви умелыми проповедями, благотворительностью, обращением к каждому отдельному человеку и религиозной литературой. «В результате активизации деятельности церкви наблюдается увеличение количества граждан, ...отправляющих религиозные обряды». Постановление призывало Министерство образования, комсомол и профсоюзы усилить антирелигиозную пропаганду. Впрочем, разногласия в самом руководстве после смерти Сталина привели к тому, что спустя 4 месяца после названного постановления (10 ноября 1954 г.) появляется новое Постановление ЦК КПСС ("Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения"), осуждающее произвол, наклеивание ярлыков и оскорбление верующих и духовенства в ходе антирелигиозной кампании. Нападки на церковь поутихли, и период 1955-1957 гг. однако именно июльское постановление было принято как руководство к действию. Церковная печать, в нем, упоминалась как опасное оружие против атеизма в СССР, хотя в то время она ограничивалась одним ежемесячным журналом с тиражом 15 тыс. экз. Ни одно из церковных изданий никогда не поступало в открытую продажу, и на них было почти невозможно подписаться, в то время как годовые тиражи атеистических изданий составили только в 1950 г. 800 тыс. экз. Постановление также обязывало «преподавать школьные предметы (историю, литературу, природоведение, физику, химию и т. д.) с позиций атеизма... усилить антирелигиозную направленность школьных программ». И в самом деле, любой школьный учебник, появлявшийся после постановления, становился еще более непримиримым к религии, чем прежде. Можно было встретить такие утверждения: «Религия - это фантастическое и искаженное отражение мира в сознании человека... Религия стала средством духовного закабаления масс».

В октябре 1954 г. председатель Совета по делам РПЦ Карпов представил в ЦК КПСС информацию о настроениях среди руководящего состава церкви. В ней приводятся выдержки из писем митрополита Николая патриарху Алексию I: «Духовенство и верующие Грузии, - говорится в письме, - ... переживают панику в связи с антирелигиозной пропагандой, ждут чисто физических репрессий, хотят прекратить архиерейские служения, прекратили звон, проповеди и т.д.». В сентябре того же года «Литературная газета» опубликовала статью «За стенами лавры», в которой делался вывод о необходимости закрытия Киево-Печерской лавры. В ЦК КПСС посчитали это предложение правильным, но преждевременным. До 1957г., до окончательной победы Хрущева над своей оппозицией, до открытого противостояния не доходило.

Согласно ряду постановлений ЦК КПСС, принятых в 1958-1962 гг. государственными органами, в том числе КГБ, МВД, Прокуратурой были осуществлены меры по административному закрытию огромного числа храмов, религиозных общин, приходов, монастырей, духовных школ. Так, в 1963 г. число православных приходов по сравнению с 1953 г. было сокращено более, чем вдвое. В Московской епархии с 1959 г. по 1963 г. было закрыто более половины церквей. В Москве летом 1964 г. впервые за послевоенное время был разрушен храм - Малого Преображения. В Днепропетровской и Запорожской епархии в 1959 г. было 285 приходов, а к 1961 г. оставалось всего 49. Были закрыты 5 семинарий. В 1959 г. Русская церковь имела 47 монастырей, а к середине 60-х гг. осталось только 16, число монашествующих сократилось с 3-х тысяч до полутора тысяч. К 1961 г. оставалось 8252 священника и 809 дьяконов, к 1967 г. - 6694 священника и 653 дьякона. В 1963 г. была закрыта Киево-Печерская лавра. В то же время число верующих и религиозно ориентированных людей осталось примерно на прежнем уровне. Увеличивалось число религиозных обрядов. Даже руководство КПСС вынуждено было признать, что, несмотря на принятые меры, процесс «освобождения» населения от религиозных предрассудков «шел весьма медленно». В свою очередь, слабая результативность борьбы с религией вызывала неудовольствие некоторых лиц из политического руководства СССР, прежде всего Хрущева, побуждала их к прямой конфронтации с лидерами религиозных организаций. Дело дошло до того, что к началу 60-х гг. в стране вновь появились заключенные из числа верующих и духовенства, арестованные за свои убеждения. За 1961-1964 гг. в СССР было осуждено по религиозным мотивам 1234 человека. Многие из них были отправлены в тюрьмы, лагеря, на поселения, в ссылки. 
В 1959 г. в Саратовской области были арестованы и осуждены к 10 годам лишения свободы четверо верующих-христиан. Им инкриминировалась антисоветская агитация, участие в антисоветской организации церковников. Дела их по вопросу о реабилитации не пересматривались.
В 1960 г. на 3 года заключения был осужден архиепископ Казанский Иов (Кресович), который пытался противодействовать закрытию церквей в епархии. Он разъезжал по селам и призывал паству твердо стоять за свои храмы. Обвинен он был в неуплате налогов и сокрытии доходов. В 1962 г. архиепископ Черниговский Андрей (Сухенко) был приговорен к 8 годам заключения по обвинению в экономических злоупотреблениях и «безнравственном поведении». Совет Министров СССР 16 января 1961 г. принял специальное постановление «Об усилении контроля за деятельностью церкви». Ряд законодательных актов, принятых в годы Отечественной войны и в первые послевоенные годы, допускавшие уступки церковникам, были отменены. «Полностью восстановлено ленинское законодательство о культах», - отмечал Фуров. Комплекс мероприятий, проведенных государственными органами за последние годы, включал в себя: 
«Во-первых, коренную перестройку церковного управления, отстранение духовенства от административных, финансово-хозяйственных дел в религиозных объединениях, что лишило их власти и подорвало авторитет служителей культа в глазах верующих; во-вторых, восстановление права управления религиозными объединениями органами, выбранными из числа самих верующих, что полностью соответствует требованиям советского законодательства о культах; в-третьих, перекрытие всех каналов благотворительной деятельности церкви, которые ранее широко использовались для привлечения новых групп верующих и укрепления затухающих приходов; в-четвертых, ликвидация льгот для церковнослужителей в отношении подоходного налога, обложение их как некооперированных кустарей, прекращение государственного социального обслуживания гражданского персонала церкви, снятие с профсоюзного обслуживания церковных активистов, роспуск и ликвидация профорганизаций в религиозных организациях, занимавшихся под руководством попов соревнованием за лучшее обслуживание прихожан; в-пятых, ограждение детей от влияния религии, в результате теперь полностью прекращено привлечение подростков к участию в церковных хорах и к сослужению духовенству; в-шестых, перевод служителей культа на твердые оклады, независимо от совершенных ими количества богослужений и обрядов, ограничение материальных стимулов духовенства, что снизило его активность. Таково содержание церковной реформы. Она позволила усилить контроль за деятельностью духовенства и более усиленно вести работу по ограничению влияния церкви», - заключал Фуров. 
В записке содержалось циничное признание, что многие мероприятия проводились «церковными руками». И приводились примеры. Отстранение духовенства от финансово-хозяйственной деятельности было проведено по рекомендации Совета по делам религиозных культов решением Синода Русской Православной Церкви. Сокращение церковного актива и обслуживающего персонала проводилось, в основном, "руками исполнительных органов религиозных объединений". И даже закрытие монастырей, семинарий проводилось по соответствующим рекомендациям Совета патриархией. Таким образом, в документе подчеркивалась полная подчиненность русской церкви Советскому государству. 

Трагичным событием для РПЦ стал Архиерейский собор 18 июля 1961 г. в Троице-Сергиевой лавре. Суть его заключалась в отстранении священнослужителей от руководства приходами. Роль главы общины переходила от настоятеля к исполнительному органу - приходскому совету, которому передавалась финансово-хозяйственная деятельность. Священники должны были наниматься общиной по договору для исполнения религиозных потребностей.

Для борьбы с притеснениями внутри страны РПЦ активизировала свою деятельность на международной арене. Многие внешнеполитические акции государству было удобнее вести руками церкви. Власти были заинтересованы в широком участии РПЦ в экуменическом движении, а старая политическая борьба с Ватиканом при использовании МП приобретала характер межцерковных разногласий.

Это прекрасно понимал сменивший главу Отдела внешних церковных сношений митрополита Николая, молодой архимандрит Никодим (Ротов). Николай подчинялся требованиям советской внешней политики. Никодим, выросший в годы советской власти, сын первого секретаря Рязанского обкома, неофит, во внешней политике повел себя изобретательнее своего предшественника и стал более независимым партнером советского режима.

Политика РПЦ при Никодиме внешне соответствовала хрущевской политике мирного сосуществования, расширения и укрепления внешних связей СССР. Показывая, что РПЦ полезна для советской дипломатии, Никодим «вырывал у власти то, что было нужно для Церкви». Именно Никодим привел Московскую патриархию во Всемирный совет церквей. Никодим принимал участие в организации, а затем и в работе Пражской мирной конференции, а также и в других межконфессиональных встречах, прошедших на Западе. Он прекратил нападки на Ватикан и установил с ним тесные контакты.


Церковь в 60-70-е гг.

После смещения Хрущева 14 октября 1964 г. со всех постов и прихода к власти Л.И. Брежнева характер государственно-церковных отношений стал постепенно изменяться. Сразу же после отставки Хрущева в Верховном Суде СССР прошло специальное совещание по вопросам нарушения социалистической законности в отношении верующих, а в январе 1965 г. Президиум Верховного Совета СССР принял постановление «О некоторых фактах нарушения социалистической законности в отношении верующих», в соответствии с которым была проведена работа по дополнительному изучению дел и отмена судебных решений. Много осужденных верующих было реабилитировано, возвращено в места прежнего проживания.  Массовое закрытие религиозных общин, в том числе и православных церквей, было прекращено. Но церкви, закрытые в годы Хрущевских гонений, за все 20 «застойных» лет не были возвращены верующим. Однако первая публикация Положения о Совете по делам религий в 1966 г. и поправок к государственному законодательству о религиозных объединениях в 1975 г. продемонстрировала, что брежневский режим намеревался продолжать жесткое давление на Церковь, хотя и предполагалось осуществлять его в более цивилизованных формах. Проявлением такого намерения и была публикация законов взамен секретных инструкций.

Положение о Совете превращало этот орган из органа связи между Церковью и государством, как это предположительно формулировалось Сталиным, в орган... контроля над Московской патриархией, что становится ясно из следующих извлечений из статей:

3. Совет по делам религий...

б) осуществляет контроль за соблюдением законодательства о культах религиозными организациями и служителями культов...;

е) проверяет правильность применения центральными и местными организациями, а также должностными лицами законодательства о культах...;

4. Совет по делам религий имеет право:

а) принимать решения... о регистрации и снятии с регистрации религиозных объединений, об открытии и закрытии молитвенных зданий и домов;

б) проверять деятельность религиозных организаций в части соблюдения ими советского законодательства о культах и давать обязательные предписания об устранении его нарушений12.

Для Церкви, без сомнения, было важно получить, наконец, официальные прерогативы, функции и обязанности Совета. Однако поправки и дополнения к законодательству о религиозных организациях 1962—1975 гг. передавали многие функции контроля над религиозными структурами из местных Советов в Совет по делам религий, что очень осложнило верующим борьбу за свои права. Прежде всего, если Советы лишали регистрации и закрывали религиозную общину, последняя могла обращаться за помощью в иной орган СДРПЦ (с 1965 г. - СДР), орган - посредник между Церковью и государством, который, по крайней мере, технически, мог считаться нейтральным. Теперь же приходилось обращаться именно к тому учреждению, которое преследовало и подавляло.

Когда в 1975 г. стали известны поправки к законодательству о религиозных организациях, приравнявшие законы к прерогативам СДР, выявился их негативный аспект: они сделали процедуру открытия нового молитвенного дома бюрократически гораздо более трудной. До того религиозная организация должна была обращаться в местный Совет, где в течение одного месяца давали или разрешение, или письменный отказ. Отныне же религиозная организация не могла даже начать хлопотать перед местным Советом, покуда она не получит разрешение на регистрацию из Совета по делам религий. Новая ст. 7 не ограничивала местный Совет временем для ответа, причем он и не мог принять окончательного решения, но должен был лишь направить прошение в вышестоящие государственные органы, которые, в свою очередь, в течение месяца «дают свои рекомендации СДР». Окончательное решение остается за СДР, который опять-таки не ограничен никаким сроком. Формально, ст. 37 и 44 предоставляли религиозным организациям право на обжалование решения. Такое право не предусмотрено в законодательстве 1975 г. Теперь только СДР имеет право закрыть церковь, в этот же орган религиозная организация может обращаться с жалобой. Неизменным осталось право государства удалять отдельных лиц из исполнительного органа религиозной организации, не изменились и прежние ограничения церковной деятельности. В новых указаниях запрещался даже сбор добровольных пожертвований на церковь среди прихожан вне церковных стен, а также предписывалось получать «специальное разрешение районных или городских Советов для проведения службы вне церкви и... в домах верующих».

Поместный Собор, собравшийся после смерти Патриарха Алексия в 1971 году, избрал митрополита Крутицкого и Коломенского Пимена новым Патриархом. Важным решением этого Собора была отмена анафемы, лежавшей на старообрядцах с 1666–1667 годов. Их обряды признаются такими же «равночестными» и «спасительными», как и новые, «никоновские». Как уже упоминалось, в 1975 году были внесены изменения в законодательство о культах 1929 года. Несмотря на определенные ужесточения этого законодательства по сравнению с Постановлением 1929 года, обновленный вариант покончил с абсолютной юридической неопределенностью прошедших десятилетий, давая некоторый простор для существования вероисповеданий. Но и для нового Постановления характерна туманность формулировок, так что выдвигать претензии, ссылаясь на определенные параграфы, было невозможно. Как показывал прежний тяжкий опыт, наличие закона в Советском Союзе еще не значило его соблюдения государством, которое могло пользоваться им по своему усмотрению. Религиозные объединения получали некоторые права юридического лица, которые, по сути, принадлежали РПЦ еще с 1945 года (разрешение на собственность для совершения культовых обрядов). Совет по делам религий уже не действовал как координационный орган государственных и церковных интересов (что входило в деятельность Совета по делам РПЦ 1944–1966 гг.); отныне у Совета возобладали, прежде всего, функции контроля над «религиозными обществами».

Новая Конституция СССР 1977 года в своих статьях о вероисповеданиях не дала ничего нового. Такие понятия, как «свобода совести» (ст. 52), «свобода слова» (ст. 50), с помощью ссылок на «соответствие целям строительства коммунизма» и на «интересы народа», в знакомой манере урезались или получали иной смысл с помощью статьи 59: «Осуществление прав и свобод неотделимо от исполнения гражданином своих обязанностей. Гражданин СССР обязан соблюдать Конституцию СССР и советские законы, уважать правила социалистического общежития, с достоинством нести высокое звание гражданина СССР».

Конец 70-х годов характерен феноменом так называемого «религиозного возрождения». Интеллигенция проявила большой интерес к православию, понимая его как хранителя русской культуры и национальных традиций. Возник целый ряд недолговечных подпольных журналов, занимавшихся обсуждением православных тем с разных точек зрения. В Москве священники Дмитрий Дудко и Александр Мень после богослужений собирали верующих для бесед. Они не были в этом единственными, но на Западе наиболее известными стали именно они. Очень часто молодые люди встречались в Москве, Ленинграде, Киеве, Смоленске и в других городах на так называемых религиозно-философских семинарах, где в центре внимания стояли вопросы веры и русской религиозной философии. Создавались также женские православные группы. Ситуация, складывающаяся в религиозной сфере при Л.И. Брежневе, представляла собой явление своеобразное и противоречивое. Перемены в законодательстве 1975–1978 гг. были непоследовательными, половинчатыми. Утвержденный негласный запрет на регистрацию новых религиозных объединений привел к росту числа объединений, действовавших вне регистрации, полулегально. Реальная ситуация в отношении монастырей почти не сдвинулась с мертвой точки 60-х гг. Количество духовных школ осталось прежним, но активизировалось диссидентское движение, духовные школы стали пополняться светской интеллигенцией. Духовенство разделилось на покорных режиму и ревностных приверженцев веры. Одни по первому зову партии закрывали храмы, увольняли архиереев. Другие, ведя «двойную игру», пытались улучшить условия в своих приходах. Это начинает понимать и руководство. Но распад атеистической советской системы уже начался, и остановить его было невозможно.


Церковь в 80-е годы

На религиозную активность общества у государства был всегда заготовлен ответ. В период с 1979 по 1981 год были арестованы наиболее выдающиеся представители церковного инакомыслия (Димитрий Дудко, Александр Огородников, Владимир Пореш) При Ю.В. Андропове в религиозной политике прослеживается некая двойственность. С одной стороны, сильно ужесточились действия против инакомыслящих, в том числе и верующих, гонимых за миссионерскую деятельность, издание и распространение религиозной литературы. Еще больше пострадали сектанты, особенно незарегистрированные, как, например, баптисты. Они составляли основную массу узников за веру в ту эпоху.

С другой стороны, политика Ю.В. Андропова по отношению к официальной церкви была несколько иной. Так, в 1983 г. РПЦ был возвращен Свято-Даниловский монастырь. И церковные круги в России вполне оправданно приписывают заслугу его возвращения лично Ю.В. Андропову, как и чуть ли не удвоение при нем численности учащихся в духовных школах. Что же касается открытия прежде произвольно закрытых храмов, то таковых за недолгое правление Ю.В. Андропова были всего единицы (ЖМП упоминает лишь о трех храмах). Более жестким по отношению к религии оказался краткосрочный режим К.У. Черненко. Была даже попытка властей отменить решение о восстановлении из руин Даниловского монастыря. Церковь получила указание не открывать монастырь; и только после обещания, что там будет не монастырь, а всего лишь административный центр церкви со штабом Отдела внешних церковных сношений, чья деятельность так выгодна советскому правительству, запрет на восстановительные работы был снят. Так, монастырь удалось восстановить к 1000-летию Крещения Руси; причем израсходовано было больше денег, чем планировалось. Помимо монастыря, удалось построить еще три храма, воскресную школу (правда, она начала действовать позже, только с 1989 г.) и общедоступную библиотеку.

В июле 1984 г. вышло постановление К.У. Черненко о работе комсомола. Оно требовало от него не только усилить свою роль в воспитательных процессах в школе, но и «закрыть все каналы проникновения безыдейности… Разработать и осуществить систему мер … чтобы все формы досуга способствовали выработке …атеистических вкусов». Таким образом, комсомольцы, согласно постановлению, должны были лично организовать досуг молодежи и руководить им.

80-е гг. в истории Русской Православной Церкви прошли под знаком великого юбилея - 1000-летия Крещения Руси. За 7 лет до праздничных торжеств, в 1981 г., Священным Синодом была образована юбилейная Комиссия под председательством Святейшего Патриарха Пимена для координации церковной деятельности, связанной с подготовкой юбилея. В Совете по делам религий было заявлено синодальной Комиссии, что празднование 1000-летия Крещения Руси - это только внутренний церковный юбилей. Но чиновники Совета оказались плохими пророками. В связи с предстоящим 1000-летием Крещения Руси Патриарх и Священный Синод просили правительство передать Церкви один из монастырей Москвы для устроения в нем и на примыкающих к нему участках церковного административного центра. Решение передать Церкви Свято-Данилов монастырь было принято еще при Л. И. Брежневе, в 1982 г., но официальная передача состоялась 17 мая 1983 г. Монастырские храмы и строения находились в крайне разрушенном состоянии, до передачи их Церкви они использовались в промышленных целях, ранее в монастыре находилась детская пересыльная тюрьма.

Когда в 1984 году Михаил Сергеевич Горбачев был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС, многие, во всяком случае, на Западе, смотрели на него с надеждой, так как он по возрасту не принадлежал к команде геронтократов, которых привыкли видеть в высших эшелонах партийной и административной власти. Сначала он ничем не отличался от своих предшественников. В 1985 году он запустил в оборот понятие "перестройка", под которым имел в виду реконструкцию полностью прогнившей экономики СССР, о чем он открыто говорил. Совершенный развал в промышленности и сельском хозяйстве должен был, по мнению Горбачева, с помощью перестройки смениться созданием рентабельных промышленных предприятий, колхозов и совхозов. Вскоре были введены еще два термина – «гласность» и «демократизация», которыми Горбачев обозначал нововведения в административно-юридической и политической сферах жизни Советского Союза. Сначала все это не воспринималось всерьез, многие считали, что новый "молодой" лидер хочет сделать себе имя. Когда же он начал проводить в жизнь свои первые мероприятия с целью консолидации экономики (увольнения нерадивых работников, антиалкогольная кампания, выборность и особенно практика голосования, в результате которой теряли теплые места управленческие кадры среднего звена), то он столкнулся с первыми признаками сопротивления. Партийная и государственная бюрократия ополчилась против него сразу же после провозглашения лозунгов о гласности и демократизации. Небольшой интеллектуальный средний слой был в восторге от начинавшейся либерализации в печати и во всех областях культуры (литературе, театре, кино), так как первые шаги в этом направлении подкреплялись попытками демократизации законов. Но этот тонкий слой не мог стать опорой для Горбачева во время массированной атаки на него.

В религиозной жизни сначала ничего не менялось. Первый непосредственно горбачевский пленум ЦК в апреле 1985 г. объявил не только о предстоящем ХХVII съезде КПСС, новой Программе партии, но и призвал к усилению всесторонней идеологической работы. Как и его предшественники, Горбачев критиковал неэффективную работу антирелигиозных активистов и атеистических организаций. Он считал, что в их работе много формализма, что они боятся личных дискуссий с верующими и что составленные ими победные отчеты и статистика не имеют под собой почвы. В атеистической работе, по его мнению, нужно развивать инициативу и творческий подход. Еще в ноябре 1986 года Горбачев выступил в Ташкенте с речью, ставшей впоследствии известной, в которой он (имея в виду мусульман) резко осуждал тех, кто идет в мечеть с партбилетом в кармане.

Горбачев постоянно подчеркивал, что он не стремится к демократии западного образца. Он пытался оживить старый советский миф, что коммунизм будто бы можно очистить от темных пятен сталинизма, хрущевского «волюнтаризма» и, не в последнюю очередь, брежневского «застоя». Несмотря на это, Горбачев был вынужден в некоторых областях отойти от "чистоты" учения Маркса и Ленина: он пытался обеспечить себе поддержку верующих в Советском Союзе, поскольку многие люди уходили в религию, разочаровавшись в партии и политике. Во время, празднования Тысячелетия христианства на Руси впервые было названо во всеуслышание число верующих.

В конце 1987 - начале 1988 года обозначилось новое качество советской церковной политики. Его можно охарактеризовать формулой: «Советский Союз не является режимом, преследующим религию, но это страна, в которой и атеисты и верующие совместно строят социализм». Горбачеву нужна была поддержка Церквей, особенно РПЦ. Он воспользовался предстоявшим празднованием Тысячелетия Крещения Руси, чтобы получить поддержку своей политики внутри страны (верующие) и за рубежом (общественное мнение Запада). С начала 1988 года советские газеты, в том числе и региональные, были наполнены религиозной тематикой, священникам повсюду предоставлялось слово. Ничего удивительного нет в том, что атеистическая сторона высказывалась также. Однако в этот период, ведущий атеистический орган «Наука и религия» постепенно превратился в серьезный и интересный религиоведческий журнал.

Вероятно, Горбачев намеревался дать Церкви большую свободу и одновременно сохранить контроль над ней. Поэтому разрешил РПЦ подготовить крупные мероприятия и честь Тысячелетия Крещения, в то время как еще при Брежневе, Андропове и Черненко Церковь тщетно пыталась получить разрешение государства хотя бы на минимальную программу празднования. В декабре 1987 года РПЦ были возвращены развалины богатой традициями Оптиной Пустыни, в которой в начале XIX века началось возрождение русского монашества. Спустя некоторое время государство вернуло Церкви Толгский монастырь, где монахини, наряду с обычной монастырской деятельностью, занимаются уходом за престарелыми священниками. Наконец самый главный подарок - Церкви была возвращена часть Киево-Печерской Лавры (в более старых зданиях Лавры еще некоторое время сохранялся музей атеизма).

В первые годы «перестройки» среди многих верующих преобладал не страх, но недоверие. Считали, что это временная передышка, вызванная непрочностью положения нового партийного руководства и приближавшимся 1000-летием Крещения Руси. Пройдут торжества, думали многие пастыри, внешний мир потеряет интерес к Русскому православию, и снова начнется зажим. И только во второй половине 1989 г., когда наблюдается рост числа открытых храмов и духовных школ, семинарий и академий, открытие новых воскресных школ для детей, а затем аналогичных школ для взрослых, когда конфликты с местными властями почти всегда стали решаться в пользу верующих, иерархия и духовенство начали действовать более смело, проводить уже долгосрочные преобразования.


Заключение


В период 50-80 гг. XXв. Русская православная церковь прошла один из сложнейших этапов своей истории. Это время было борьбой за право существования в стране воинствующего атеизма. Государство шло на уступки, лишь в том случае когда видело в этом для себя прямую выгоду. Руководству церкви приходилось, как никогда быть тонкими политиками для достижения собственных целей. В указанный период происходит постепенное восстановление и возрождение православия, начавшегося еще в годы Великой Отечественной войны, и особенно активизировавшейся в конце 70х гг. По мнению многих, церковная реставрация не завершилось до настоящего времени. Связано это не только с кризисными явлениями в экономике, политике, культуре и других сферах общества, но и с самой двойственностью отношений между церковью и государством. Государство мечтает о послушной церкви, а церковная власть – о послушной светской власти. Государство объективно должно быть заинтересовано в установлении нормальных отношений с церковью, так как оба этих института должны стремиться к общественному благу людей. Религиозные устои всегда составляли серьезную, значимую часть государственного строя в нашей стране. Взаимоотношения между церковью и государством всегда были сложны и запутанны. С началом советской власти не было возможности опробовать иную модель общения, кроме как подавление, так как пролетариат не нуждался в религии.


Список использованной литературы


1. Горшкова, А. И. Государство и РПЦ в 1940-1990-х гг. / А. И. Горшкова. — М., 2001.


2. Штрикер, Г. Русская Православная Церковь в Советском государстве / Г. М. Штрикер. —М., 1995.


3. Цыпин В. История Русской Церкви: 1917-1997 / В. М. Цыпин. — М, 1997.


4. Поспеловский, Д. В. Русская православная церковь в XX веке / Д. В. Поспеловский. — М., 1995.


5. Шкаровский, М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве / М. В. Шкаровский. — СПб., 2005.


6 Шкаровский, М. В. Русская Православная Церковь в Советское государство» / М. В. Шкаровский. — СПб., 1995.