Сумерки-2 Глава 1

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 23

Глава 2

Шов

Карлайл не единственный, кто остался невозмутимым. Столетия опыта в отделении
скорой помощи явственно прозвучали в его тихом, властном голосе.
- Эмметт, Роз, выведите Джаспера наружу.
На этот раз не улыбаясь, Эмметт кивнул.
- Пошли, Джаспер.
Джаспер боролся с нерушимой хваткой Эмметта, изворачиваясь, приближаясь к брату оскалив зубы, он все еще не пришел в себя.
Лицо Эдварда было белее кости, пока он кружился, пригибаясь надо мной, занимая оборонительную позицию. Низкое предостерегающее рычание выскальзывало из его сжатых зубов. Я знала, что он не дышал.
Розали, ее божественное лицо, странно самодовольное, находилось на безопасном расстоянии от зубов Джаспера, она помогала Эмметту продвигаться с Джаспером через стеклянную дверь, которую Эсми держала открытой, прижимая другую руку к губам и носу.
Лицо Эсми, в форме сердечка, выражало стыд.
- Я так сожалею, Белла, - она плакала, когда последовала за остальными во двор.
- Позволь мне, Эдвард, - пробормотал Карлайл.
Прошла секунда, и затем Эдвард медленно кивнул, расслабляясь.
Карлайл встал на колени около меня, близко наклоняясь, чтобы осмотреть мою руку.
Я чувствовала выражение шока, застывшего на моем лице, и я постаралась его подавить.
- Держи, Карлайл, - сказала Элис, протягивая ему полотенце. Он покачал головой. - Слишком много стекла в ране, - он потянулся и оторвал длинный кусок белой скатерти. Он обмотал его вокруг моей руки выше локтя, наподобие жгута. Запах крови вызывал головокружение. В ушах звенело.
- Белла, - сказал мягко Карлайл, - Хочешь, чтобы я отвез тебя в больницу, или лучше позаботиться об этом здесь?
- Здесь, пожалуйста, - прошептала я. Если он отвезет меня в больницу, то это никак не скроешь от Чарли.
- Я принесу твою сумку, - сказала Элис.
- Давай отведем ее к кухонному столу, - сказал Карлайл Эдварду.
Эдвард без усилий меня поднял, пока Карлайл осторожно поддерживал давление на моей руке.
- Как ты себя чувствуешь, Белла? - спросил Карлайл.
- Я в порядке, - мой голос был довольно твердым, что порадовало меня.
Лицо Эдварда было как камень.
Элис была здесь. Черная сумка Карлайла уже лежала на столе, небольшой, но сверкающий лучик света отражался от стола на стену. Эдвард бережно меня усадил на стул, Карлайл выдвинул другой. Он сразу погрузился в работу.
Эдвард стоял надо мной, все еще защищая, все еще не дыша.
- Просто уходи, Эдвард, - я вздохнула.
- Я смогу это вынести, - настаивал он. Но его челюсть была неподвижна; его глаза горели, с такой жаждой он боролся, до такой степени ему было сложнее, чем остальным.
- Тебе не надо быть героем, - сказала я. - Карлайл может все сделать и без твоей помощи. Подыши свежим воздухом.
Я вздрогнула, когда Карлайл уколол мою руку.
- Я остаюсь, - сказал он.
- Почему ты такой мазохист? - пробормотала я.
Карлайл решил вступиться.
- Эдвард, с таким же успехом ты можешь пойти и найти Джаспера, пока он не ушел далеко. Я уверен, он расстроен из-за произошедшего, и я сомневаюсь, что он послушает сейчас кого-нибудь кроме тебя.
- Да, - я горячо согласилась.
- Иди и найди Джаспера.
- Ты лучше сделай что-нибудь полезное, - добавила Элис.
Глаза Эдварда сузились, когда мы на него набросились, но, в конце концов, он кивнул и беспрекословно удалился через кухонную дверь. Я была уверенна, что он не сделал ни одного вздоха с того момента, как я порезала палец.
Онемение, смертельное чувство растеклось по моей руке.
Хотя оно и притупило боль от укола, оно напомнило мне о глубокой ране, и я тщательно смотрела на лицо Карлайла, стараясь отвлечься от того, что делали его руки. Его волосы мерцали золотом в ярком свете, когда он склонялся над моей рукой. Я чувствовала слабые позывы обморока, но я решила не позволять моей обычной слабости взять вверх. Сейчас не было боли, только нежное тянущее ощущение, которое я пыталась игнорировать. Не было причин вести себя как ребенок.
Если бы она не была в поле моего зрения, я бы не заметила, как Элис сдалась и начала прокрадываться к выходу из комнаты. С крошечной извиняющейся улыбкой на губах, она исчезла сквозь дверной проем кухни.
- Что ж, теперь все, - я вздохнула. - Я могу отчистить комнату, по крайне мере.
- Это не твоя вина, - Карлайл утешил меня посмеиваясь. - Это могло произойти с каждым.
- Могло, - повторила я. - Но обычно происходит только со мной.
Он снова засмеялся.
Его невозмутимое спокойствие удивительно контрастировало с реакцией остальных. Я не могла найти ни одного следа беспокойства на его лице. Он работал быстрыми уверенными движениями. Кроме звука нашего дыхания слышен был мягкий звон, звон, когда крохотные кусочки стекла падали один за другим на стол.
- Как ты можешь это выносить? - я потребовала объяснения. - Даже Эллис и Эсми…
Я умолкла, качая головой от удивления. Хотя, остальные и приняли традиционную диету вампиров также как и Карлайл, он единственный, кто мог вынести запах моей крови, не мучаясь сильным искушением.
- Годы и годы практики, - сказал он мне. - Я всего лишь замечаю аромат, ничего более.
- Как ты думаешь, тебе было бы сложнее, если бы ты уехал в отпуск на длительное время. И вокруг не было бы крови?
- Может быть, - он пожал плечами, но руки оставались не подвижными. - Я никогда не чувствовал необходимость в длительном отпуске, - он сверкнул ослепительной улыбкой в мою сторону. - Я слишком наслаждаюсь своей работой.
Дзинь, дзинь, дзинь. Я удивилась, сколько стекла оказалось в моей руке. Мне захотелось посмотреть на растущую кучку, чтобы проверить количество, но я знала, что эта идея не очень полезна моей стратегии «без рвоты».
- Чем именно ты наслаждаешься? - удивилась я. Для меня это не имело смысла. Годы борьбы и самоконтроля, которые он, должно быть, потратил для достижения того момента, когда он смог это так легко переносить. Кроме того, я хотела поддержать разговор с ним; беседа отвлекала от ощущений в желудке.
Его темные глаза были спокойными и вдумчивыми, когда он ответил.
- Хм. Больше всего я наслаждаюсь, когда мои… возросшие способности позволяют мне спасать кого-то, кто иначе был бы потерян. Приятно знать, что благодаря им я могу сделать жизни некоторых людей лучше. Время от времени даже обоняние полезный диагностический инструмент. - он улыбнулся одним уголком рта.
Я размышляла над услышанным, пока он осматривал, удостоверяясь, что все осколки извлечены. Затем он порылся в своей сумке в поиске новых инструментов, и я постаралась не представлять себе иглу и нитку.
- Ты слишком стараешься возместить то, в чем нет твоей вины, - предположила я, когда новое тянущее ощущение возникло на краях порезов. - Я имею в виду, ты не просил об этом. Ты не выбирал такой вид жизни, и ты не должен так тяжело работать, чтобы быть хорошим.
- Я не думаю, что восполняю что-то, - не согласился он. - Как и все в жизни, я только должен был решить, что сделать, с тем, что мне дали.
- Это кажется слишком легким.
Он снова осмотрел мою руку.
- Вот так, - сказал он, отрезая нитку. - Теперь все.
Он достал большую ватную палочку, с нее капала цветная сиропообразная жидкость, и протер весь участок операции. Запах был странный, от него голова закружилась. Жидкость окрасила мою кожу.
- В начале, - я сжалась, когда он начал туго обматывать мою руку длинным бинтом. - Почему ты даже не подумал попробовать другой путь, вместо очевидного?
Он улыбнулся.
- Разве Эдвард не рассказал тебе эту историю?
- Да. Но я пытаюсь понять, о чем ты думал …
Его лицо внезапно снова стало серьезным, и я задалась вопросом, подумал ли он том же, о чем я. Интересно, о чем бы я думала — я отвергла эту мысль — если бы это произошло со мной.
- Ты знаешь, что мой отец был священником, - он погрузился в размышления пока тщательно убирал со стола, вытирая все влажной марлей. Запах спирта ударил мне в нос. - У него было довольно резкое суждение о мире, которое я уже начинал ставить под вопрос, еще до того как я изменился.
Карлайл убрал грязную марлю и осколки в пустую прозрачную чашу. Я не понимала, что он делает, даже когда он зажег спичку. Затем он бросил спичку на пропитанные спиртом волокна, и внезапно вспыхнувшее пламя заставило меня подскочить.
- Извини, - сказал он. - Так надо… Таким образом, я не согласился со специфической верой моего отца. Но никогда, почти за все эти четыреста лет с момента моего рождения, я не сомневался в существовании Бога в какой-либо форме. Даже видя отражение в зеркале.
Я притворилась, что осматриваю повязку на руке, чтобы скрыть удивление от того, в какое русло потекла наша беседа. Из всех моих мыслей, мысль о религии была последней, о которой я подумала. Моя собственная жизнь была довольно далека от веры. Чарли считал себя лютеранином, так как это была вера его родителей, но воскресенья он проводил у реки с удочкой в руках. У Рене время от времени были периоды, когда она посещала церковь, но также недолго, как и ее занятия теннисом, глиняной посудой, йогой и французским, и так далее, пока я не узнавала о ее новом увлечении.
- Я уверен, что все это странно слышать, тем более от вампира. - он усмехнулся,
зная, что обыденное использование этого слова не шокирует меня. - Но я надеюсь, что в этой жизни все еще есть место даже для нас. Признаю, это смелое предположение он небрежно продолжил, - По общему мнению, мы прокляты не взирая ни на что. Но я надеюсь, возможно, это глупо, что у нас есть еще небольшой шанс,
чтобы попытаться.
- Я не думаю что это глупо, - пробормотала я. Я не могла вообразить, что кто-то остался равнодушен к Карлайлу, ведь в нем было что-то божественное. Кроме того, единственный вид небес, которые я смогла бы оценить, включали в себя Эдварда. - И я не думаю, что кто-то со мной не согласился бы.
- В действительности, ты первая кто со мной согласился.
- Остальные не разделяют твою точку зрения? - спросила я, удивленная, в частности, думая только об одном человеке.
Карлайл снова изменил ход моих мыслей.
- Эдвард согласен со мной, до определенного момента. Бог и небеса существуют … также как и ад. Но он не верит, что для нашего вида существует загробная жизнь.
Голос Карлайла был очень нежным; он задумчиво смотрел в темноту большого окна. - Понимаешь, он думает, что мы потеряли наши души.
Я сразу же вспомнила слова Эдварда, сказанные им днем:
- Пока тебе не угрожает гибель – в противном случае мы сделаем это.
Над моей головой мигнула лампочка.
- В этом вся проблема, не так ли? - предположила я. - Именно поэтому ему так трудно сделать это со мной.
Карлайл медленно заговорил.
- Я смотрю на моего… сына. Его сила, его доброта, его сияющее великолепие – все это питает надежду и веру, больше чем когда-либо. Как может не быть большего для такого, как Эдвард?
Я пылко кивнула, соглашаясь.
- Но если бы я верил в тоже что и он… - Карлайл посмотрел вниз на меня бездонными глазами. - Если бы ты верила также как и он... смогла бы ты забрать его душу?
Я не могла ответить на этот вопрос.
Если бы он спросил меня, смогла бы я рискнуть своей душой ради Эдварда, ответ был бы очевидным. Но рискнула бы я душой Эдварда? Я с сожалением сжала губы. Это был несправедливый обмен.
- Ты понимаешь.
Я качнула головой, зная о своем упрямом подбородке. Карлайл вздохнул.
- Это мой выбор, - настаивала я.
- И его тоже, - он поднял руку, увидев, что я готова поспорить. - Так или иначе, но он будет ответственен за сделанное с тобой.
- Он не единственный кто может это сделать, - я осторожно глянула на Карлайла.
Он засмеялся, внезапно его настроение улучшилось.
- О, нет! Ты должна сначала решить этот вопрос с ним, - но потом он вздохнул. - Это – первая часть, где я никогда не буду уверен, что я сделал все от меня зависящее, с тем, с чем мне пришлось столкнуться. Но действительно ли это было правильно, обрекать остальных на такую жизнь? Я не могу решить.
Я не ответила. Я представила, на что была бы похожа моя жизнь, если бы Карлайл
не поддался искушению изменить свое одинокое существование… и задрожала.
- Именно мать Эдварда изменила мое мнение, - голос Карлайла снизился до шепота. Он не отрываясь смотрел в окно не замечая темноту.
- Его мать?
Всякий раз, когда я спрашивала Эдварда о родителях, он просто говорил, что они давно умерли, и он их смутно помнит. Я поняла, что Карлайл очень хорошо их помнит, не смотря на краткость их знакомства.
- Да. Ее звали Элизабет. Элизабет Мэйсон. Его отец, Эдвард старший, не приходил в сознание в больнице. Он умер в первой волне гриппа. Но Элизабет была в сознании почти до самого конца. Эдвард очень на нее похож – у нее был тот же странный бронзовый оттенок волос, и ее глаза были точно такого же зеленого цвета.
- У него были зеленые глаза? - пробормотала я, пытаясь их представить.
- Да… - глаза Карлайла цвета охры унеслись в прошлое на сто лет назад. - Элизабет одержимо волновалась о сыне. Она теряла собственные шансы на выздоровление, пытаясь ухаживать за ним со своей больничной койки. Я ожидал, что он уйдет первым, ему было гораздо хуже, чем ей. Когда пришло время, она умерла очень быстро. Это случилось сразу после заката, я только что пришел сменить других докторов, работавших целый день. В то время трудно было притворяться, было много работы, и мне не нужен был отдых. Я ненавидел возвращаться домой, скрываться в темноте, притворяться спящим, пока столько людей умирало.
Сначала я пошел проверить Элизабет и ее сына. Я всегда относился к этому осторожно, принимая во внимание хрупкую человеческую природу. Я видел, что ее состояние ухудшается. Лихорадка усилилась, ее состояние трудно было контролировать, ее тело было слишком слабым, чтобы бороться дальше. Она не выглядела слабой, когда пристально смотрела на меня со своей больничной койки.
«Спаси его!» - скомандовала она мне хриплым голосом, на который было способно ее горло. "Я сделаю все, что в моих силах» - пообещал я, беря ее за руку. Жар был настолько сильным, что она даже не заметила насколько неестественно холодна была моя кожа. По сравнению с ее кожей все было холодным. "Ты должен" - настаивала она, хватаясь за мою руку с такой силой, что я удивился, переживет ли она кризис. Ее глаза были тверды, как камни, как изумруды. «Ты должен сделать все, что в твоей власти. Что не смогут сделать другие, ты должен сделать для моего Эдварда".
Это испугало меня. Она пристально смотрела на меня этим глубоко проникающим взглядом, и на одно мгновение я уверился, что она знает мою тайну. Потом ею овладела лихорадка, и она так и не пришла в себя. Через час после этого разговора она умерла.
Я потратил десятилетия, рассматривая идею создания для себя компаньона. Только такое же существо могло действительно понять меня, не надо было больше притворяться. Но я так и не смог оправдать, то, что сделали со мной.
Там лежал умирающий Эдвард. Было ясно, что у него в запасе мало времени. По сравнению с ним лицо его матери не было мирным, даже после смерти.
Карлайл видел все это снова, его память не была затуманена прошедшим столетием. Я также могла видеть это ясно, пока он говорил - отчаяние больницы, подавляющая атмосфера смерти, Эдвард, горящий в лихорадке, его жизнь, уходящая с каждым часом… я снова задрожала и с трудом представила картину в голове.
- Слова Элизабет эхом отражались в моей голове. Как она догадалась, что я могу? Неужели кто-нибудь действительно пожелал бы такое своему сыну?
Я посмотрел на Эдварда. Даже больным, он все еще был красив. В его лице было что-то чистое и хорошее. Я бы хотел, что бы такое лицо было у моего сына.
После всех тех лет нерешительности, я просто действовал по прихоти. Сначала я отвез его мать в морг и затем возвратился за ним. Никто не заметил, что он все еще дышал. Было недостаточно рук, недостаточно глаз, чтобы уследить за всеми нуждающимися пациентами. В морге было пусто – не было живых, по крайней мере. Я тайно вынес его через черный выход, и нес по крышам до своего дома.
Я не был уверен, что нужно делать. Я постепенно восстанавливался от ран, полученных мной столетиями ранее в Лондоне. Позже я сожалел об этом. Это было слишком болезненно и длилось медленнее, чем было необходимо.
Я все же не сожалею. Я никогда не сожалел, что я спас Эдварда, - он тряхнул головой, возвращаясь в настоящее. Он улыбнулся мне. – Думаю, теперь я должен отвести тебя домой.
- Я отвезу, - сказал Эдвард. Он вошел через темную столовую, двигаясь слишком медленно. Его лицо было спокойно, по нему ничего нельзя было прочесть, но было что-то не так с его глазами - кое-что, что ему было сложно скрыть. Я почувствовала спазм тревоги в животе.
- Карлайл может меня отвезти, - сказала я. Я посмотрела на свою футболку; светло-голубой хлопок пропитался кровью. Мое правое плечо было покрыто толстой розовой коркой.
- Я в порядке, - голос Эдварда был бесстрастен. - Тебе все же нужно переодеться. У Чарли будет сердечный приступ от твоего вида. Я попрошу Эллис дать тебе что-нибудь.
Он снова вышел в кухонную дверь.
Я смотрела на Карлайл с тревогой.
- Он очень расстроен.
- Да, - Карлайл согласился. - Сегодня вечером произошло то, чего он больше всего боялся. Ты подвергаешься опасности, из-за нашей сущности.
- Это не его вина.
- Также как и не твоя.
Я отвела взгляд от его мудрых, красивых глаз. Я не могла согласиться с этим.
Карлайл предложил мне руку и помог встать из-за со стола. Я последовала за ним гостинную. Вернулась Эсми; она вытирала пол там, где я упала. Чувствовался отчетливый запах отбеливателя.
- Эсми, позволь мне убрать, - я почувствовала, как мое лицо снова покраснело.
- Я уже все сделала, - она улыбнулась мне. - Как ты себя чувствуешь?
- Все хорошо, - уверила я ее. - Карлайл зашивает быстрее, чем любой другой доктор, у которого я была.
Они оба засмеялись.
Элис и Эдвард вошли через черный ход. Элис поспешила в мою сторону, но Эдвард медлил, выражение лица было трудно разобрать.
- Пошли, - сказала Элис. - Я дам одеть что-нибудь менее мрачное.
Она нашла мне футболку Эсми похожего цвета. Я была уверена, Чарли не заметит. Длинный белый бандаж, не забрызганный кровью, на моей руке смотрелся не так уж серьезно. Чарли никогда не удивится, увидев меня перевязанной.
- Элис, - прошептала я, как только она подошла к двери.
- Да? - она тоже понизила голос и посмотрела на меня с любопытством, качнув головой в сторону.
- Насколько все плохо? - я не могла убедиться, было ли в пустую говорить шепотом. Даже при том, что мы были наверху, с закрытой дверью, возможно он мог слышать меня. Ее лицо напряглось.
- Я еще не уверена.
- Как Джаспер?
Она вздохнула.
- Он очень расстроен. Это вызов для него и он ненавидит чувство слабости.
- Это не его вина. Скажи ему, что я не сержусь на него, совсем. Скажешь?
- Конечно.
Эдвард ждал меня у парадной двери. Как только я добралась до конца лестницы, он без слов открыл дверь.
- Возьмите свои вещи! - крикнула Элис, пока я осторожно шла к Эдварду. Она достала два свертка, один из которых был полуоткрыт, и мой фотоаппарат из-под фортепьяно, вложив их в мою здоровую руку. - Ты сможешь меня поблагодарить позже, когда их откроешь.
Эсми и Карлайл оба сказали тихое «спокойной ночи». Я видела, как они украдкой глянули на своего безразличного сына, также как и я.
Я испытала облегчение, оказавшись снаружи. Я поспешила мимо фонарей и роз, теперь навевавшие неприятные воспоминания. Эдвард тихо шел в ногу со мной. Он открыл пассажирскую дверь для меня, и я взобралась без жалоб.
На приборной панели была большая красная лента, украшавшая новое стерео. Я сорвала ее, бросая на пол. Когда Эдвард скользнул с другой стороны, я запинала ленту под свое сидение.
Он не смотрел ни на меня, ни на стерео. Ни один из нас не включил его, и тишина усугубилась внезапным грохотом двигателя. Он вел слишком быстро вниз по темной извилистой дороге переулка.
Тишина сводила меня с ума.
- Скажи что-нибудь, - попросила я наконец, когда он свернул на автостраду.
- Что ты хочешь, чтобы я сказал? - спросил он невозмутимым голосом.
Я съежилась от его отдаленности.
- Скажи, что ты меня прощаешь.
Это вызвало вспышку жизни на его лице – вспышку гнева.
- Простить тебя? За что?
- Если бы я была более осторожной, ничего этого бы не случилось.
- Белла, ты просто порезалась бумагой – едва ли это заслуживает смертной казни.
- Все равно это моя вина.
Мои слова прорвали плотину.
- Твоя вина? Если бы ты порезалась в доме Майка Ньютона, с Джессикой и Анжелой или другими своими нормальными друзьями, самое худшее, возможно, было бы, что? Возможно, они не смогли бы найти бинты? Если ты опрокинула и свалила бы груду тарелок на себя – даже без помощи толкающего - то даже тогда, что могло бы произойти серьезнее? Ты испачкала бы кровью сиденье машины, пока они бы везли тебя в больницу? Майк Ньютон, возможно, держал бы тебя за руку пока тебя зашивали - и он бы не испытывал позывы убить тебя за все время что он был там. Не принимай ничего из этого на свой счет, Белла. Все это только заставит меня чувствовать еще большее отвращение к самому себе.
- Как, черт возьми, Майк Ньютон попал в этот разговор? - возмутилась я.
- Майк Ньютон попал в этот разговор, потому что Майк Ньютон, черт возьми, будет гораздо лучшей парой для тебя, - зарычал он.
- Я лучше умру чем буду с Майком Ньютоном, - запротестовала я. - Я лучше умру, чем буду с кем-то кроме тебя.
- Не драматизируй, пожалуйста.
- Тогда ты не будь смешным.
Он не ответил. Он пристально смотрел в ветровое стекло, его лицо было мрачным.
Я отчаянно пыталась найти способ спасения сегодняшнего вечера. Когда мы остановились перед моим домом, я все еще ничего не придумала. Он заглушил двигатель, но его руки продолжали сжимать руль.
- Ты останешься сегодня? - спросила я.
- Мне необходимо идти домой.
Меньше всего я хотела, чтобы он ушел в раскаяньях.
- Ради моего дня рождения, - надавила я.
- Ты не можешь иметь все сразу – или ты хочешь, чтобы люди игнорировала твой день рождения, или нет.
Его голос был строг, но не так серьезен как прежде. Я тихо вздохнула с облегчением.
- Хорошо. Я решила, что не хочу, чтобы ты игнорировал мой день рождение. Увидимся на верху.
Я повернулась назад, забирая подарки. Он нахмурился.
- Ты не должна брать эти.
- Я хочу их, - я ответила автоматически, и затем задалась вопросом, использовал ли он обратную психологию.
- Нет, не хочешь. Карлайл и Эсми потратили деньги на тебя.
- Я переживу.
Я неловко взяла подарки здоровой рукой, хлопнув дверцей позади себя. Меньше чем через секунду он уже вылез из грузовика и был рядом со мной.
- По крайне мере дай мне их понести,- сказал он, забирая их. - Я буду в твоей комнате.
Я улыбнулась.
- Спасибо.
- С днем рождения, - вздохнул он и склонился, чтобы прикоснуться своими губами к моим.
Я поднялась на цыпочки для поцелуя, но он уже оторвался. Он улыбнулся моей любимой улыбкой и исчез в темноте.
Игра все еще продолжалась; когда я зашла через парадную дверь я услышала голос комментатора перекрикивающего голос толпы.
- Белл? - позвал Чарли.
- Привет, пап, - сказала я, повернув за угол. Я прижимала руку близко к телу. Рука горела, и я сморщила нос. Очевидно, действие обезболивающего прекращалось.
- Ну как все прошло? - Чарли, развалившись, сидел на диване с босыми ногами, опираясь на руку.
- Эллис разошлась не на шутку. Цветы, торт, свечи, подарки — всего понемногу.
- Что они тебе подарили?
- Стерео для грузовика. И еще несколько, которые я пока не открывала.
- Ого!
- Ага, - согласилась я. - Ладно, уже ночь на дворе.
- Увидимся утром.
Я качнулась.
- Увидимся.
- Что случилось с твоей рукой?
Я покраснела и тихо чертыхнулась.
- Я споткнулась. Ничего серьезного.
- Белла, - он вздохнул, покачивая головой.
- Спокойной ночи, папа.
- Увидимся утром.
Я заторопилась в ванную, где хранила пижаму для таких ночей как эта. Я пожала плечами, поправляя топ и хлопковые штаны, которыми я заменила дырявые тренировочные брюки, которые обычно одевала в постель, и вздрогнула, когда задела шов. Умывшись одной рукой и почистив зубы, я поторопилась к себе в комнату.
Он сидел в центре кровати, лениво поигрывая одной из серебряных коробочек.
- Привет, - сказал он. Его голос был грустным.
Я подошла к кровати, вытащила подарки из его рук, и взобралась к нему на колени.
- Привет, - я прижалась к его каменной груди. - Теперь я могу открыть свои
подарки?
- Откуда столько энтузиазма? - удивился он.
- Ты делаешь меня любопытной.
Я взяла длинный плоский прямоугольник, который, видимо, был от Карлайла и Эсми.
- Позволь мне, - предложил он. Он взял подарок из моей руки, разорвал фольгу одним плавным движением и вручил мне прямоугольную белую коробочку.
- Ты уверен, что я справлюсь с открытием крышки? - пробормотала я, но он проигнорировал меня.
В коробке была длинный листок плотной бумаги с большим количеством мелкого шрифта. Мне потребовалась минута, чтобы понять, о чем речь.
- Мы едем в Джэксонвилл? - Я была взволнована, даже для самой себя. Это был ваучер на билеты на самолет, для меня и для Эдварда.
- Так было задумано.
- Я не могу в это поверить. Вот Рене удивится! Ты ведь не возражаешь? Там солнечно, тебе придется сидеть в здании целый день.
- Я думаю, справлюсь, - сказал он и затем нахмурился. - Если бы я знал, что ты так отреагируешь на подарок, то я заставил бы тебя открыть его перед Карлайлом и Эсми. Я думал, что ты будешь жаловаться.
- Конечно, это слишком. Но я собираюсь взять тебя с собой!
Он захихикал.
- Теперь я жалею, что не потратил деньги на твой подарок. Я не представлял себе, что ты способна быть разумной.
Я отложила билеты и дотянулась до его подарка, мое любопытство разгоралось. Он взял его у меня и развернул также как и первый.
Он возвратил прозрачную коробочку CD с чистым серебряным компакт-диском внутри.
- Что это? - спросила я озадаченно.
Он промолчал; взял компакт-диск и вставил его в проигрыватель на ночном столике. Он нажал «плэй» и мы замерли в тишине. Потом заиграла музыка.
Я слушала, безмолвно и с широко открытыми глазами. Я знала, что он ждал моей реакции, но я не могла говорить. Слезы хлынули, и я вытерла их прежде, чем они потекли по щекам.
- Рука болит? - спросил он встревожено.
- Нет, дело не в руке. Это прекрасно, Эдвард. Ты не мог подарить мне ничего другого, что я полюбила бы так сильно. Я не могу в это поверить.
Я замолчала, чтобы послушать. Это была его музыка, его произведения. Первая пьеса на CD была моей колыбельной.
- Я не думал, что ты позволишь притащить сюда фортепиано, а так я смог тебе сыграть здесь, - объяснил он.
- Ты прав.
- Как твоя рука?
- Все прекрасно.
Вообще то, она начинала пульсировать под повязкой. Мне нужен был лед. Я согласилась бы на его руку, но это отдалило бы его от меня.
- Я принесу тебе Тайленол.
- Мне ничего не нужно, - возразила я, но он ссадил меня с коленей и направился к двери.
- Чарли, - зашипела я. Чарли не знал, что Эдвард часто оставался у меня. У него был бы удар, если бы ему стало все известно. Но я не чувствовала себя виноватой обманывая его. Ведь мы не делали того, чего бы он не хотел.
- Он меня не поймает, - пообещал Эдвард, тихо исчезая за дверью… и вернулся раньше, чем дверь акрылась. В одной руке он держал стакан из ванной, а в другой таблетки.
Не споря, я выпила таблетки, которые он вручил мне – я знала, что проиграю спор.
К тому же, рука действительно начала меня беспокоить. Моя колыбельная, нежная и прекрасная, продолжала звучать.
- Уже поздно, - заметил Эдвард.
Он поднял меня с кровати одной рукой, сдернул покрывало другой и положил меня на подушку, подоткнув одеяло со всех сторон. Лег рядом со мной на одеяло, чтобы мне не было холодно, и обнял. Я положила голову ему на плечо и счастливо вздохнула.
- Еще раз спасибо, - прошептала я.
- Пожалуйста.
На несколько минут воцарилась тишина, пока я слушала окончание своей колыбельной. Началась следующая песня. Я узнала любимую песню Эсми.
- О чем ты думаешь? - спросила я шепотом.
Он колебался несколько секунд прежде, чем мне ответить.
- Вообще-то я думал о «правильном» и «ошибочном».
Я почувствовала, как холодок пробежал по позвоночнику.
- Помнишь, как я решила, что хочу, чтобы ты не игнорировал мой день рождения? – я спросила быстро, надеясь, что было не слишком ясно, что я хочу отвлечь его.
- Да, - он осторожно согласился.
- Хорошо, я думаю раз все еще мой день рождения, я хочу чтобы ты снова меня поцеловал.
- Ты прожорлива сегодня.
- Да, я прожорлива, но, пожалуйста, не делай того, чего не хочешь делать, - добавила я, задетая.
Он засмеялся, и затем вздохнул.
- Небеса не позволяют делать, то что я не хочу делать, - сказал он странно отчаянным тоном, протягивая руку к моему подбородку и поворачивая мое лицо к своему.
Поцелуй начался почти так же обычно, Эдвард был осторожен как всегда, и мое сердце начало слишком остро реагировать, как и всегда. И затем что-то изменилось. Внезапно его губы стали более настойчивыми, его свободная рука запуталась в моих волосах и сильнее прижала мое лицо в его лицу. И хотя, мои руки тоже запутались в его волосах, и я начала пересекать, установленные им границы, на этот раз он не остановил меня. Его тело было холодным, но я страстно прижималась к нему.
Он резко остановился и нежно отодвинул меня крепкими руками.
Я свалилась обратно на подушку, задыхаясь, голова кружилась. Что-то зашевелилось в памяти, неуловимо, на грани.
- Прости, - сказал он, тоже затаив дыхание. - Я превысил границы.
- Я не возражаю, - я задыхалась.
Он, нахмурившись, посмотрел на меня в темноте.
- Попробуй уснуть, Белла.
- Нет, я хочу, чтобы ты поцеловал меня снова.
- Ты слишком высоко оцениваешь мое самообладание.
- Что тебя больше соблазняет: моя кровь или мое тело? - я бросала вызов.
- Связь того и другого. - он коротко усмехнулся сам себе, и затем снова стал серьезным. - Теперь, почему бы тебе не перестать испытывать на прочность свою удачу и попробовать уснуть?
- Прекрасно, - согласилась я, прижимаясь ближе к нему. Я действительно чувствовала себя обессиленной. Это был долгий день во всех смыслах и я не чувствовала никакого облегчения от его завершения. Как будто завтра случится что-то гораздо хуже. Это было глупое предчувствие - что могло случиться хуже сегодняшнего? Только шок, догоняющий меня, без сомнения.
Действуя исподтишка, я положила травмированную руку на его плечо, таким образом, его прохладная кожа успокаивала жжение. Мне сразу стало лучше.
Я уже засыпала, когда поняла, о чем напомнил мне его поцелуй: прошлой весной, когда он должен был оставить меня, чтобы сбить со следа Джеймса, Эдвард поцеловал меня на прощание не зная, увидимся ли мы снова. Этот поцелуй имел тот же самый почти болезненный оттенок, по некоторым ощущениям, которые я не могла себе представить. Я неосознанно задрожала, как будто мне снился кошмар.

Blog

Сумерки-2 Глава 1