Осавелюк А. М., д ю. н., профессор кафедры конституционного и муниципального права ргтэу христианская этика и светское право

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Осавелюк Алексей Михайлович, доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного, 891.5kb.
• Нуриев Гияса Ханали оглы кандидат юридических наук, доцент Семьянов Евгений Викторович, 852.16kb.
• Петренко Денис Сергеевич, кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного, 762.88kb.
• Правительство Российской Федерации Государственный университет- высшая школа экономики, 257.32kb.
• Правительство Российской Федерации Государственный университет- высшая школа экономики, 847.07kb.
• Учебно-методический комплекс Для студентов очной формы обучения Юридического факультета, 137.13kb.
• Темы лекций по дисциплине «Конституционное право зарубежных стран», 232.53kb.
• Программа по дисциплине «Христианская этика», 139.51kb.
• Вопросы для самостоятельной работы по дисциплине «Муниципальное право России» для юридического, 43.14kb.
• Опрос конституционное право как отрасль права, 1286.38kb.

Осавелюк А.М., д.ю.н., профессор кафедры

конституционного и муниципального права РГТЭУ


Христианская этика и светское право


Этикой называют раздел философии, который изучает мораль и нравственность, их место и роль в системе других форм общественного сознания, таких, например, как право, политика, религия и т.д.

Под моралью (нравственностью) понимают форму общественного сознания, предполагающую высокие идеалы и строгие нормы, регулирующие поведение человека во всех сферах общественной жизни на основе представлений о добре и зле, справедливом и несправедливом и т.п. С позиций религии мораль дарована человеку свыше; ее основные понятия и нормы даны человеку Богом, изложены в священных книгах для регулирования правильного поведения людей. Например, в Ветхом Завете сформулированы десять заповедей; в Новом Завете – Нагорная проповедь Иисуса Христа – обращение к народу с нравственными поучениями. В исламе пророк Мухаммед получил нравственные наставления от Аллаха через ангела Джебраила и передал их верующим.

Таким образом, мораль для верующих людей является сводом вечных и неизменных заповедей (императивов), которые не могут возникнуть без религии и вне ее. Представители светской науки многократно пытались «научно» доказать что нравственные отношения имеют собственный источник возникновения, но при этом или впадали в противоречия или, как создатели морального кодекса строителей коммунизма, заимствовали его положения из десяти ветхозаветных заповедей.

Как считает богословская наука, важнейшей особенностью религиозной морали является то, что она ориентирует человека на две группы ценностей: «земных» и «небесных». Первая из них способствует образованию и развитию идеалов любви и уважению людей друг к другу в повседневной действительности, а вторая – служит образцом для первой и воспитывает в человеке стремление к «небесной» жизни.

Например, десять ветхозаветных заповедей, переданных Моисею на горе Синай, состоят из двух частей. Первые четыре заповеди регулируют отношения человека с Богом: (1) Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов перед лицем Моим; (2) не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им; (3) не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо не оставит Господь [Бог твой] без наказания того, кто употребляет имя Его напрасно; (4) помни день субботний, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой; шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему (Втор. 5. 6-14). Только после этого излагаются остальные шесть заповедей, регулирующих отношения между людьми. Важно отметить, что они также излагаются в определенном иерархическом порядке: вначале изложены моральные императивы, а затем важнейшие постулаты права. Внутри указанных двух групп императивов также есть жесткая и строгая иерархия. Рассмотрим моральные заповеди. Почитай отца твоего и матерь твою, чтобы продлились дни твои, и чтобы хорошо тебе было на той земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе. Не прелюбодействуй. Не желай жены ближнего твоего и не желай дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабы его, ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,] ни всего, что есть у ближнего твоего (Втор. 5. 16,18,21). Причем, во всех религиозных системах моральные отношения между людьми и Богом являются основополагающими.

Таким образом, религиозная мораль создает, сохраняет и систематизирует основные нравственные, культурные, национально-бытовые и другие традиции. Освящая целый ряд норм, ценностей и постулатов, религия придает им статус святости и абсолютности в виде единого систематизированного и годного на все времена свода правил.

Современное право, которое в настоящее время в подавляющем большинстве государств приобрело светский характер, характеризуется тем, что оно потеряло связь не только с религией, но и с моралью. В этой катастрофической секуляризации (отделении) право не только теряет свою целостность как социального регулятора, но и качества адекватного регулятора общественных отношений.

Современная западная модель права, которая доминирует в процессах мировой глобализации, являет собой не только широко известный пример регулирования прав человека, но и демонстрирует, беззастенчиво навязывает всем свои юридические «достижения». По признанию многих известных ученых, она развивает и совершенствует формально-юридическое регулирование, занимаясь поисками наиболее удачных юридических формулировок деталей, тонкостей правовых отношений, отдаляясь от взаимодействия с моралью и религиозными нормами. Один из крупнейших западных специалистов в области сравнительного права Р. Давид пришел к выводу, что на Западе в XIII веке уже перестали смешивать религию и мораль с гражданским порядком и правом; за правом вновь была принята его собственная роль и автономия, которые отныне стали характерными для западных образа мысли и цивилизации¹.

Такую же особенность отмечают и многие российские ученые: «По мере исторического развития этих стран право и религия как социальные регуляторы все более обособляются друг от друга». При этом подчеркивается, что «разрушение религиозных основ, где бы оно ни происходило, никогда не приносило пользы праву и правовому порядку, так как, в конечном счете, право и религия призваны закреплять и утверждать нравственные ценности»².

В результате такой удаленности от религии и морали право «неминуемо поведет к его несправедливости»³. Подобная оторванность и несправедливость выражаются в том, что законодательство западных государств устанавливает правила поведения, которые грубо попирают не только религиозные и моральные устои, но и по своей сути являются бесчеловечными. То есть с точки зрения формального западного права определенное действие (законодательное разрешение эвтаназии, сделка преступника с правосудием, однополых браков, абортов и т.д.) считается правомерным, а при сопоставлении с нормами морали на поверхность проступает не что иное, как узаконения преступлений. Еще одной особенностью западной (светской) модели правового регулирования является ее ориентированность на идеи равноправия и естественности прав и свобод человека. Указанные постулаты пришли в XVII в. на смену принципам богоустановленности и равенства (перед Богом). Причем, это была не простая эволюционная смена одной идеи более совершенной, более современной. Это была «революционная» подмена понятий, в которой место Творца попытались заместить творением. Творение, освободившееся от Творца, ввергло себя в ситуацию, гениально изображенную Ф.М. Достоевским: «Если Бога нет, то все дозволено». Как отмечают богословы, идеи равноправия соответствует поклонение человеку с его страстями, грехами и похотями. Последствия такого поклонения известны. В частности, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн писал, что «придавать формальному праву самодовлеющее значение – гибельная ошибка! Еще хуже, когда говорят, что право должно фиксировать существующее положение вещей, «естественные» человеческие запросы. Таким образом, подспудно признается законность, легальность страстей, греховных язв, равно гибельных для духовного здоровья личности и основ государственной безопасности. «Настроив» правовую систему определенным образом, можно исподволь и незаметно, действуя полностью в рамках закона, развалить изначально прочную страну, растлить здравый и нравственный народ»⁴.

Благородная, на первый взгляд, идея абсолютизации «прав» питает гордыню, высокоумие и тщеславие, ведет к обособлению, разделению, противопоставлению интересов и, в конечном счете, к сословной и классовой вражде, к войне «всех против всех», по живому рассекающей народное тело»⁵.

Более того, регулирование посредством секуляризированного права многих вопросов, связанных с правами и свободами человека (разрешение абортов, эвтаназии, однополых браков) не допустимо и очень опасно, поскольку способно создавать обязательную модель, образец соответствующего поведения, в котором все традиционное, общепринятое меняется местами с запретным, греховным⁶разрешение абортов, эвтаназии, однополых браков) опросы, связанные с регулированием прав и свобод человека не только невозможно. Например, лица, вступающие в подобные отношения, делают это маскируясь, из-за угрызений совести, нарушения религиозных или моральных устоев, боязни общественного осуждения. Но как только вмешается право и признает эти единичные случаи законными, как тут же они превратятся в образец, стандарт, обязательное типовое правило. И теперь уже не лица, занимающиеся указанными делами должны бояться и прятаться, а общество должно бояться делать им замечания, осуждать, поскольку это будет считаться нарушением прав «меньшинств». Теперь «меньшинства» получают «право» рекламировать свою деятельность устройством «парадов», «клубов» и т.д., вовлекая в нее молодежь.

Широкому распространению регулирования прав человека в светском (читай: западном государстве) способствует современное международное право, становление основных постулатов и институтов которого началось в период средневековья. Как отмечает в своем фундаментальном исследовании, опубликованном в 2008 г. О.В. Буткевич, «именно средневековью принадлежит заслуга отделения религиозных, моральных, этических и др. постулатов от содержания и сущности международно-правовых норм»⁷.

Западная модель прав человека благодаря международному праву распространяется не только в национальном праве Западной Европы и на других континентах (из-за финансово-экономического влияния, из-за бывшего колониального владычества Запада в этих регионах, и т.д.). В частности, Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Международный Пакт о гражданских и политических правах 1966 г., Международный Пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.⁸ и десятки других международных конвенций и договоров полностью базируются на принципах формального равноправия и «естественности» прав и свобод человека.

Подобная диспропорция в современном международном праве, игнорирующая правовой опыт других государств и регионов вызывает серьезное беспокойство во всем мире. Как отмечается в Резолюции XI Всемирного русского народного собора, адресованной Совету Безопасности Организации Объединенных Наций, «имя этой диспропорции – глобализм, устремленность весьма влиятельных мировых сил к учреждению однополярной доктрины существования. Нам совершенно очевидно, что практика реализации программы однополярного мира вступила в явное, причем вопиющее противоречие с декларируемыми мировым сообществом принципами демократизма, социальной справедливости, человечности»⁹.

Дело не столько в глобализме как таковом, не в диспропорции правовых моделей, а в том, что современная модель международного права жестко ориентирована на западные ценности, основу которых составляют секуляризм права от моральных и религиозных ценностей.

К чему может привести такая модель регулирования прав и свобод человека демонстрирует учредительные документы Европейского Союза, создающие право, имеющее наднациональный характер. В частности, в Конституции Европейского Союза уже отсутствует право на свободу вероисповедания. Известны проблемы, возникшие с многократными безуспешными попытками ратификации этого документа под разными наименованиями. Они свидетельствуют о том, что в западных государствах имеется серьезное сопротивление такой перспективе регулирования правового статуса человека.

Одной из отличительных особенностей российской правовой традиции регулирования общественных отношений является то, что она опиралась на правовую доктрину, которая исходила, а в настоящее время сохраняет сторонников необходимости взаимодействия основных постулатов религии, морали и права (И. Дамаскин, Б.Н. Чичерин, С.Л. Франк, В. Цыпин, Р.А. Папаян, Ф.Т. Селюков, А.Ф. Черданцев ¹⁰).

Так, протоиерей Владислав (Цыпин) отмечает, что «Создатель и Глава Церкви дал ей Свой закон: правило ве­ры и правило жизни по вере, то есть догматы веры и нрав­ственный закон, а вместе с тем Он дал и закон, которым ус­танавливаются отношения между отдельными частями ее живого организма. Свои основные законы Церковь получила от Самого Христа»¹¹.

И. Дамаскин подчеркивает, что «человек, будучи разумным и свободным, получил право непрестанно быть в единении с Богом через свое собственное произволение, если пребудет в добре, т. е. в послушании Создателю».

Р.А. Папаян указывает на то, что «Бог есть учредитель, как физических законов, так и учредитель законов общества. Слова апостола о том, что «Закон свят» (Рим. 7. 12) и «Закон духовен» (Рим. 7. 14) являются главными аргументами того, что «закон имеет власть» (Рим. 7. 1). Значит, слова закона – от Духа его и от святости, то есть от его божественных свойств. Следовательно, быть в послушании закону – это значит, быть в послушании Духу и святости, то есть Богу; и наоборот, послушание и покорность Богу означает не что иное, как подчинение закону – постулат, который уже никого не смущает»¹².

Как отмечал Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский, оптимальной отечественная модель правового регулирования была тогда, когда право опиралось на нормы религии и нормы морали (конец Х в. (крещение Руси) – начало XVII в.)¹³, когда часть норм Кормчей книги (источника церковного права) регулировала некоторые наиболее важные светские отношения (бракоразводные и наследственные, некоторые государственные преступления), а светские судебники содержали нормы, регулировавшие некоторые религиозные отношения. И те, и другие опирались на нормы морали.

Единство норм права, религии и нравственности способны давать положительный эффект в регулировании социальных отношений и оставаться аутентичными только в том случае, когда они находятся в неразрывной связи со своим Источником. Вне этой связи они всегда превращаются в свою противоположность. «Поскольку «Бог есть любовь» (1 Иоанн 4. 8,16) и Жизнь (Я есмь воскресение и жизнь» - Иоанн 11. 25; «Я есмь путь и истина и жизнь» - Иоанн 14. 6), то отход от Бога и есть отвержение Жизни, и в этом случае приходится говорить уже не о нюансах (в правовом регулировании – мое. А.О.) а о противоположностях: когда нет единения с Жизнью, имеет место единение со смертью»¹⁴. Другими словами, потеря связи с религией лишает мораль и право ориентиров и делает их регулирование бесполезным и лишенным здравого смысла. Например, если человек занимается благотворительностью, милосердием и другими благородными поступками «просто так», а не «во славу Божию», то это может быть пронизано грехом гордыни (вот я это делаю, а мой сосед нет), превозношения (мой сосед дает нищему рубль, а я двадцать), славолюбия (другие не дают, а я и нищим подаю, и здание церкви построил, и больницу отремонтировал) и т.д. Если же подобных греховных мыслей у делающего благородный поступок (дающего милостыню, переводящего слепого через дорогу и т.п.) и не возникает, то встает вопрос: почему он это делает не «во славу Божию» (то есть самостоятельно, изолированно от Бога) «поскольку «Бог есть любовь» (1 Иоанн 4. 8,16) и Жизнь (Я есмь воскресение и жизнь» - Иоанн 11. 25)? Отделение права от морали лишает последнее возможности дать качественную оценку регулированию: конкретное устанавливаемое право или свобода гуманно или бесчеловечно, способны привести к добру или причинить зло, справедливы или несправедливы. В конечном итоге секуляризированное право «скатывается» до закрепления однополых «браков», эвтаназии, разрешения абортов и начинает заниматься постыдным регулированием тонкостей и поиском деталей в подобных «правах».

О наличии в светском (секуляризированном) праве приведенных выше противоположностей, о которых писал митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков), можно убедиться на примере запретительных норм. Поскольку Бог является Всеблагим и человеколюбивым, то, устанавливая прямо или косвенно запреты, он стремится не столько наказать, сколько предупредить от неполезного, вредного человеку поведения. Например, в пятой заповеди: «Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх. 20, 12) установлен косвенный запрет. Вместе с тем это и самый простой секрет долголетия, не надо искать никаких эликсиров жизни: почитай отца и мать – и будешь долголетен на земле. Почему одни люди живут долго, а другие умирают молодыми? Если мы почитаем наших родителей, наших пастырей и архипастырей, духовных отцов, наших крестных родителей, то Бог продлит дни нашей жизни на земле. Кого учит нас почитать эта заповедь? Прежде всего, наших родителей, которые дали нам возможность увидеть сияние этой жизни.

Следующая заповедь: «Не убивай» (Исх. 20, 13) устанавливает прямой запрет и охраняет святость человеческой жизни. Она очень часто нарушается в наше время. И что страшнее всего, эта заповедь нарушается не на войне, когда человек убивает, защищая свою землю, своих ближних, а при совершении абортов, когда убивают еще не рожденных детей. «Не убивай – учит закон Божий, и эта заповедь должна остановить каждого преступника, который поднимает оружие для того, чтобы пресечь человеческую жизнь»¹⁵.

В современном же светском (секуляризированном) праве запрет имеет целью то или иное наказание субъекта, нарушившего такой запрет.

Даже те из современных отечественных ученых, которые формально занимают в этом вопросе (богоустановленности правовых постулатов) «нейтральную» позицию, тем не менее, считают, что между нормами права, морали и религии есть достаточно тесные связи и взаимодействие. В частности, Г.В. Мальцев, не разделяя идею богоустановленности указанных видов социальных норм, подробно анализирует их взаимовлияние и взаимодействие¹⁶.

Среди современных отечественных ученых большинство является сторонниками регулирования прав человека по западной (светской) модели. Они считают, что право есть результат правотворческого волеизъявления государства, и что право опирается на принудительную силу государства. В последнее время указанная концепция, доводящая сущность права до абсурда подверглась справедливой критике¹⁷. Действительно, если право понимать так примитивно, то получается, что великое множество конституционных, гражданско-правовых, трудовых, семейных правовых норм реализуется под страхом государственного принуждения.

На смену примитивной государственно-властной концепции права в отечественной доктрине все больше появляется взвешенных, опирающихся на объективные данные исторической, этнографической, археологической наук концепции. В частности, Ф.Т. Селюков отмечает, что «важнейшие понятия морали и права первоначально были сформулированы в религиозных учениях». Характеризуя связь права с возможностью государственного принуждения, он справедливо отмечает, что когда «репрессии становятся массовыми и длятся длительное время, хотя бы и со ссылками на право, то сама суть права просто-напросто подрывается»¹⁸.

Следует согласиться с Ф.Т. Селюковым, который считает, что «в современных условиях религия по-прежнему выполняет объединяющую функцию и в большей мере, чем другие формы сознания – поддержание преемственности современных и изначальных форм сознания»¹⁹.

Вслед за теорией практика правового регулирования современной России также во многом сохранила опору на нормы морали и не совсем еще отвергла отношения с религией. Например, в Конституции РФ имеется около 10 статей, затрагивающих регулирование религиозных отношений; в УК РФ имеется специальная гл. 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности». Многие другие составы преступлений основаны на нравственных началах. В гражданском и семейном законодательстве Российской Федерации также можно найти достаточное количество статей, связанных с основами нравственности. Например, Ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает право на честь, достоинство и деловую репутацию, это право относится к гражданским неимущественным правам. Но при этом достоинство – внутренняя самооценка личности, осознание ею своих личных качеств, способностей, мировоззрения, выполненного долга и своего общественного значения. Достоинство определяет субъективную оценку личности, которая способна привести к «самопоклонению».

В связи с этим мы разделяем позицию, сформулированную в Декларации о правах и достоинстве человека, принятой X Всемирным Русским Народным Собором, проходившим в Москве в апреле 2006 года: «Права и свободы неразрывно связаны с обязанностями и ответственностью человека. Личность, реализуя свои интересы, призвана соотносить их с интересами ближнего, семьи, местной общины, народа, всего человечества. Существуют ценности, которые стоят не ниже прав человека. Это такие ценности как вера, нравственность, святыни, Отечество»²⁰.

Эта национальная концепция о неразрывности прав и обязанностей выстрадана веками, а не порождение новейшего времени. Еще в конце XIX в. блестящий русский публицист М.Н. Катков писал: «Плодотворно лишь то право, которое видит в себе ничто иное, как обязанность. Право, которое не есть обязанность, оказывается мыльным пузырем; ничего не выходит из него, и ни к чему не ведет оно. Такое право есть не сила, а слабость… Нет пользы в том, что я имею право то и это делать, если я не чувствую себя обязанным делать то, что должно»²¹.

О том, что Россия опасно близко приблизилась к западной модели бездуховного и безнравственного «права» свидетельствуют участившееся обсуждение в СМИ проблем эвтаназии, свободы абортов, прошедшие в Совете Федерации парламентские слушания на эту тему, прошедшие в Государственной Думе Федерального Собрания РФ парламентские слушания о значении для России сделки с правосудием и принятый во втором чтении законопроект на эту тему, закрепляют желания чиновниками видимости благополучия и спокойной жизни себе.

Таким образом, можно сказать, что истоки нашей отечественной правовой модели лежат в тесном взаимодействии права с моралью и опорой на традиционную для подавляющего большинства населения религиозную веру. Отсюда вытекает ответ на второй вопрос: необходимо сохранять и развивать эти основы, всемерно развивать духовность современного российского общества.

Общеизвестно, что основным и самым массовым носителем духовных ценностей выступает общество. Именно поэтому в Соборном слове, обращенном участниками XI Всемирного русского народного собора к органам государственной власти Российской Федерации, особо подчеркивается, что «необходим более прямой, ответственный диалог между Правительством, Федеральным Собранием и гражданским обществом России. Без такого диалога не может быть решений, понятных народу и принятых им»²².

Для развития и результативности такого диалога необходимо внести изменения в регламенты палат Федерального Собрания РФ, Правительства РФ и другие нормативные акты, регламентирующие правотворческую процедуру, направленные на демократизацию законотворческого процесса. Изменения должны предусматривать обязательную общественную экспертизу и согласование с органами власти субъектов федерации, местного самоуправления, общественными организациями по определенному виду нормативных актов (в зависимости от сферы правового регулирования и регулируемых вопросов). Необходимо также изменить правовой статус Общественной палаты, наделив ее реальными возможностями влиять на законотворческий процесс.