После очередной доработки план подлежал отправке в Москву в вышестоящие инстанции. Ядолго и внимательно вникал в суть столь непривычного документа и, наконец, изрек. Ну, а я какое к нему имею отношение? План ваш, так и отправляйте
| Вид материала | Документы |
- Посольство Российской Федерации, 52.65kb.
- Бизнес-план это план построения вашего бизнеса, и к нему надо отнестись с соответствующим, 45.03kb.
- Практическое руководство по составлению Бизнес-плана Введение. Для чего нужен Бизнес-план, 380.35kb.
- Маркетинговый план 6 Производственный план 11 Источники финансирования проекта 12 График, 137.08kb.
- План: введение 2 Подбор служащих сбытовых органов 3 Подготовка представителя службы, 160.57kb.
- План Барбаросса 4 Первый этап битвы за Москву 5 Наступательные действия Советской армии, 409.25kb.
- Обжалование решений суда, 137.84kb.
- Кассовый план. Платежный календарь. План денежных потоков. Баланс доходов и расходов., 9.79kb.
- План продаж 16 Насколько реален ваш план продаж? 17 Необходимая информация из стратегии, 4619.89kb.
- Библиотека Альдебаран, 5711.26kb.
Альманах военной контрразведки (Серия «Спецслужбы России»)/ Выпуск I: «Морской» (Окончание).
В этой подборке Альманаха публикуются воспоминания морских контрразведчиков А. Т. Штырова, Н. Н. Титоренко, а также военно-морские сентенции, собранные контр-адмиралом Ю.В.Кирилловым.
К
онтр - адмирал Штыров Анатолий Тихонович
Сказ о косоглазом Штирлице и его кураторах.
История, которую я предаю гласности, имела место быть тридцать три года тому назад. Умеющий считать на пальцах, видимо поймет, что это был 1973 год.
В ту пору служил я в штабе Тихоокеанского флота, в муторной должности первого заместителя начальника разведки флота. Стаж был невелик, поэтому я не был в курсе всех канонов и установлений.
На какое - то время оказался ВРИО начальника разведки, ибо штатный шеф куда - то убыл, то ли в отпуск, то ли по какой иной причине, не упомню. По существующей организации я был хотя и «первым», но общим замом, и не имел никакого касательства к информации по закордонной агентуре. Да и не стремился совать туда свой нос. В то же время понимал, что с абелями, штирлицами и штюбингами там не густо.
И вот... приходит ко мне второй зам и кладет на стол бумагу, - прошу утвердить. Это был План вызволения провалившегося закордонного разведчика (китайца) в родное советское Отечество.
После очередной доработки план подлежал отправке в Москву в вышестоящие инстанции. Я долго и внимательно вникал в суть столь непривычного документа и, наконец, изрек.
- Ну, а я... какое к нему имею отношение? План ваш, так и отправляйте.
- Это не совсем так, - вкрадчиво возразил второй зам. -По нашим канонам план должен быть утвержден начальником, а Вы «ВРИО», следовательно и должны утверждать.
Путем наводящих вопросов и дополнительного изучения я уяснил, что судя по резолюциям неизвестных мне чиновников-начальников из центрального аппарата ГРУ, сей план дорабатывается уже в седьмой раз. Из них следовало, что каждый новый вариант документа лучше прежнего, но «подлежит доработке в 1,5,9, 13 и т. д. пунктах...», что влечет его «путешествие» в Москву и обратно поездом со спецкурьером и оплатой солидных командировочных расходов. Отправлять же план самолетом категорически запрещено. Ферботтен.
Я прикинул: - туда, на поезде - полмесяца, точнее 11 суток. «там» неспешное рассмотрение стратегами - недельки две, обратно -еще полмесяца. Семь доработок в своем штабе... Итого, планируют «вызволить» уже около полутора лет.
- И что? Этот документ гуляет по штабам полтора года?, - удивился я.
- Считайте больше, два,- скромно потупился зам. - Что поделаешь, таков порядок...
- А как же наш человек, ведь он там ждет помощи !?,- возмутился я.
- Да, мы делаем все от нас зависящее, почему Вам и следует утвердить план.
Суть же оказалась в следующем. Во времена оные, когда отношения между маоистским Китаем и брежневским Союзом были окончательно испорчены, (вспомним бои на о.Даманском в 1969г.) деятельная разведка ТОФа «засунула», (надо полагать, морем), этого разведчика-нелегала в Гонконг, так сказать, для ведения глубинной разведки. А для его материально-финансового обеспечения в указанном городе загодя заложила два тайника с валютой.
И вот... лихой разведчик Сунь-Хунь-Чай (фамилия вымышленная, но события реальные), почувствовав свободу, ударился в загул по кабакам и притонам, с «оттопыренным» карманом. Вскоре он был схвачен английской контрразведкой МИ-5. Ее ребята подержали Суня, как зайца за шиворот на весу и поняли, что для британской короны он опасности не представляет, после чего вытряхнули вон. Одновременно взяли «под колпак». Обретя свободу, Сунь вновь ударился во все тяжкое, благо честные британцы изъятый у него остаток валюты вернули. А когда карман с ней усох, наш незадачливый разведчик отправился ко второму тайнику. А там... о, боги! Не оказалось ни тайника, ни моста, под которым он был заложен. Оказалось, что в период бурного строительства после культурной революции, трудолюбивыми китайцами был снесен целый квартал.
И косоглазый «штирлиц» сел на мель, превратившись в бродягу. Однако помня науку старших братьев о помощи в беде, повадился бегать в порт, где завидев судно с красным флагом подходил к трапу и жалобно скулил:
- Товалиса! Я есть советская стирлиса, лазветчик. Я холосый, Москва - шибко шанго, Пекин - пухао. Шибко хотю к своей куня.
А вахта у трапов: -Пошел вон, косоглазая харя!
Капитаны судов, однако, прибывая во Владивосток, неизменно докладывали:
-Там болтается какой-то. Говорит, что ваш. Примите к сведению. А дальше..., дело уж ваше...
- И крутится там уже два года?! - ужаснулся я.
- Чуток поболее,- подтвердил второй зам, неопределенно пожав плечами.
-Ну, знаете ли! Не буду подписывать никакой план, - возмутился я. Это же издевательство над всем и вся! Свяжите меня с крайуправлением КГБ.
Спустя примерно неделю мне сообщили - согласовано. Начальник Управления примет. Поехали. Я представился и изложил проблему. Коллега подумал и нажал привинченную к столу кнопку. На вызов явился какой-то молодой джентльмен стиляжьего вида: грива, узкие брючки, остроносые туфли (что тогда было в диковину), немыслимо яркой расцветки галстук и носки.
-Вот. Займитесь с ним, - кивок начальника в мою сторону.
-Почему все я, да я, - возопил стиляга. Если хотите знать, товарищ начальник, у меня отгулов на два месяца!
-Ладно, ладно,- поморщился шеф. - Сказано, займитесь. Что неясного?
... Вышли в отдельную комнату. Я изложил суть проблемы.
-Ладно. Сделаем,- пыхнул душистой сигаретой стиляга.
-А как?
-Это уж наше дело,- засмеялся смежник.
* * *
Прошло примерно две недели. Звонят. - Поезжайте, возьмите вашего косоглазого.
-Где?
- В Ульинском леспромхозе, это возле Охотска...
Взяли. Доложили в Москву. Там возмутились.
- Как это, без утвержденного плана!
- Да пошли они на ...,- огрызнулся я.
Спустя некоторое время было принято решение - привлечь китайца к уголовной ответственности «за измену Родине и разбалтывании англичанам гостайн». Дело возбудили, расследовали и направили в Хабаровский краевой суд. А оттуда ответили,- ваш китаец не имеет советского гражданства. Судить мы его не имеем права. И не будем.
Вот и конец этой истории. Так сказать, хэппи энд.
Наверное, шпионы, товарищ командующий.
В июле 1975 года, когда шла наиболее ожесточенная фаза американо-вьетнамской войны, политики из Кремля и маршалы с Арбата порешили «оказать помощь» борющемуся Вьетконгу демонстрацией внешней силы, а именно - развернуть в Южно-Китайском море с полдюжины атомных подводных лодок Тихоокеанского флота.
Чтоб, значит, с одной стороны «демонстрировать мощь», а с другой - действовать скрытно. Как совместить эти два взаимоисключающих понятия, в Москве не задумывались.
В одно суматошное утро, аккурат перед началом командно штабного учения флота, когда надо перебираться на запасной командный пункт Шамора, на стол заместителя начальника разведки Неулыбы легло любопытное сообщение инопрессы: агентство ЮПИ (Токио) раззвонило на весь мир о том, что Советы развернули в Южно-Китайском море 5 (пять) атомных ПЛ и позиции их там-то и там-то...
Отметив сие на малой картешке, Неулыба помчался на утренний доклад. Начальник штаба флота адмирал Г. Бондаренко, у которого разыгрался очередной приступ печени, хмуро оглядел Неулыбу, схватил карту и в свою очередь помчался в кабинет командующего флотом. А вскоре начался переезд на защищенный КП флота; начальник штаба слег в госпиталь, а комфлот Николай Смирнов улетел на вертолете в неизвестном направлении, захватив картешку с собой.
На запасном командном пункте (ЗКП) в спешке развертывались штабные посты. Прибыл и начальник разведки флота контр-адмирал Витя Домысловский, явно с «бодуна» (не отдохнувший). О провокационной карте он не имел понятия... Прилетевший же вертолетом командующий Ник, первым делом потребовал к себе начальника разведки: «доложить, кто и когда обнаружил переход наших АПЛ из баз флота?»
Ибо Ник, сам бывший подводник, мнивший себя стратегом глубин, был сим крайне раздражен и озабочен. И требовал доклада сей секунд! Начальник разведки Витя (а зам. Неулыба маячил у него за спиной и пытался «делать знаки») мучительно соображал, глядя на злополучную карту, затем хватанул воздуха и изрек:
-
Наверное, шпионы, товарищ командующий!-Шпионы, шпионы... рассвирепел Ник, - Дурак !
- А ты что думаешь? - это он Неулыбе (обращение на «ты» свидетельствовало о крайней степени раздражения).
- Думается, радиосвязь, товарищ командующий.
-Вот!,- это Неулыбе,- А ну, быстренько на КП связи и проанализировать все, касающееся РДС.
И Неулыба помчался на КП связи. Как в воду глядел! Из экспресс-анализа явствовало, что во - первых, три атомных ПЛ выходили из залива Стрелок Японским морем через Корейский пролив, а две - с Камчатки океаном.
Во- вторых, ночью КП флота передал им какое-то циркулярное радиодонесение (РДУ) из Москвы, требовавшее «немедленного подтверждения ясности». Как потом стало известно, это были указания от имени ЦК КПСС о проведении митингов на атомоходах в поддержку сражающегося Вьетнама и вовлечения в партию тех членов экипажей, которые еще не были ими. И все ПЛ на наиболее удобной регламентной частоте выстрелили свои радиодонесения (РДУ) «море-берег», к вящему удовольствию американской радиоразведки.
В итоге все субмарины были засечены и запеленгованы в районе южнее Японии. В то же время американцы могли пеленговать радиопередачи СБД (сверхбыстродействия) с моря продолжительностью уже не 0.6 секунд (как считалось ранее), а 0,2 секунды. Об этом наши стратеги, даже из разведки, понятия не имели. Вот и хотели утечку информации свалить на шпионов, подкинув работу своим коллегам по цеху из «конторы» - контрразведчикам…
Курильский рубеж.
В середине 1980-х, когда казалось, что практически все наши РПКСН, оперирующие в Тихом океане отслеживаются системой противолодочного наблюдения (ПЛН) «Сосус» США, в мозгах тогдашнего Главкома ВМФ и его свиты родилась идея: догнать и по крайней мере уровняться с Америкой по части обеспечения безопасности наших подводных ракетоносцев, вооруженных БРДМ глобальной дальности (в ответ на систему МБР «Трайдент» США).
И если ПЛАРБ с системой «Трайдент» могли прятаться в прибрежных каньонах западного побережья Северной Америки, то Советы придумали пасти свои РПКСН в Охотском море, считая его своим «внутренним морем».
Но для того, чтобы оно стало действительно внутренним, то есть недоступным для проникновения туда АПЛ «вероятного противника», требовалось создать Курильский противолодочный рубеж. Да такой, чтобы муха не пролетела!
И этой государственной (тогда) задаче «обеспечения боевой устойчивости» РПКСН ТОФ в Охотском море было посвящено одно из масштабных командно штабных учений (КШУ) на Дальнем Востоке. Руководил сам министр обороны Маршал Советского Союза В.Г.Куликов.
На одной из заключительной фаз КШУ предстоял доклад маршалу о создании Курильского противолодочного рубежа. Докладывал в присутствии госмужей в лампасах и шевронах зональный командир (командующий Сахалинской флотилией разнородных сил контр-адмирал А. Скворцов - (редкий формалист и супердотошный буквоед). Свой доклад он строил из нищей, но реальной бухгалтерии.
-Товарищ Маршал Советского Союза. Для развертывания Курильского противолодочного рубежа флот выделяет следующие силы: - дизельных ПЛ - две, атомных ПЛ - одну, корабельных КПУГ из 2-3 СКР, МПК - одну, еще от пограничников 2 СКР. Самолетовылетов противолодочной авиации 1-2 в сутки...
-Что?! - взревел маршал. И вы, такими сопливыми силами собираетесь выполнять важнейшую государственную задачу! Ваш доклад не принимаю.
Два балла! Назначаю повторный доклад на завтра.
С тем незадачливый командующий Сахалинской флотилией был схвачен за штаны и благоразумно оттащен из-под грозных очей Маршала. На следующее утро докладывал по тому же вопросу первый заместитель командующего ТОФ вице-адмирал Н.Ясаков. Доклад он построил в децибелах на уровне политического крещендо, с завыванием осознания.
-Товарищ Маршал Советского Союза! Для выполнения поставленной государственной задачи - создать мощный Курильский противолодочный рубеж, флот выделяет: дивизию атомных подводных лодок, две бригады дизельных подводных лодок, две бригады противолодочных кораблей, два полка противолодочной авиации и дивизию пограничных кораблей...
- Вот это государственный подход довольно пророкотал маршал. И как вы думаете, решат они поставленную задачу?
- Так точно, - почуяв ветер удачи вскричал Ясаков. - С вероятностью 0,99!
- Вот это действительно государственный подход,- вновь пророкотал маршал.
- А то мне вчерась какой-то ... где он? И маршал обозрел окружающих.
Но А. Скворцов был спрятан за спинами других.
- Ваш доклад утверждаю!
Довольный столь удачным завершением дела вице-адмирал Н. Ясаков завибрировал от усердия. Заулыбались и все остальные.
Хотя всем было ясно: дивизию атомных обозначала одна, две бригады дизельных - две лодки, две бригады противолодочных кораблей - два СКР или МПК, а два полка авиации - два самолето-вылета. Все знали и помалкивали. Важнейшее дело - удачно и правильно доложить! Большой военачальник должен услышать из уст подчиненного только то, что хочет сам услышать! Иначе – беда… Традиции эти и сейчас чтят со времен Древнего Мира, когда гонцам, приносящим плохие вести, рубили голову.
Моя подводная лодка.
П
ередо мною групповая фотография, где экипаж подводной лодки «С-141» (бортовой 523), которой я когда-то командовал и на которой в 1963 году совершил самый тяжелый в своей службе поход. Да, тот самый, когда в Корейском проливе японский сторожевой корабль чуть не разрезал субмарину и она спаслась быстрым погружением под его корпус; тот самый поход, когда в районе южнее Токийского залива (а я там вел разведку учений 7 флота США) нас «застукали» американские корабли и гоняли в течение 7,5 часов, а под конец бомбили по настоящему, приказывая всплыть и показать свою принадлежность.В
результате на лодке был разворочен легкий корпус и на поверхность ушло свыше 20 тонн соляра, после чего американцы покинули район, считая ПЛ потопленной.Тогда была одна из самых ожесточенных фаз «холодной войны», всего полгода спустя после Карибского кризиса.
Н
ПЛ 613 проекта
о субмарина ушла и продолжала выполнение задачи. Это тот самый поход, когда моя (наша) лодка ночью прорвала охранение американского противолодочного авианосца «Кирсардж» и выполнила по нему 4 условных торпедных атаки, и американцы все это постыдным образом «промухали». Кстати по тому самому авианосцу, моряки которого в 1960 году увидели среди волн Тихого океана возле берегов Северной Америки беспомощную советскую баржу «Т-36» и подняли на борт четырех истощенных советских солдат Ивана Федотова, Асхата Зиганшина, Анатолия Крючковского и Филиппа Поплавского, обследовали и оказали им первую помощь. Корабельные врачи, узнав, что они дрейфовали 49 суток (с 17 января по 7 марта) и все это время фактически без питания боролись за жизнь в экстремальных условиях, оповестили весь мир об их подвиге. Они стали знаменитыми. Кстати, это и спасло их от неприятностей со стороны тех начальников, которые нерадиво искали баржу, унесенную в океан от острова Итуруп. Словом, не было бы счастья, да несчастье помогло. Сейчас имена «незадачливых морских путешественников» помнят лишь те, кому за сорок, а в шестидесятые годы в СССР они гремели не меньше, чем Леннон-Маккартни-Харрисон-Старр вместе взятые в Англии. Уже через пару недель после спасения экипажа баржи вся Страна Советов напевала на мотив "Рок-н-ролла вокруг часов" Билла Хейли: "Зиганшин-буги! Зиганшин-рок! Зиганшин съел чужой сапог! Поплавский-рок! Поплавский-буги! Поплавский съел письмо подруги!... Гармошку съели в сорок дней. И не оставили ремней". Все они потом вчетвером недоумевали: откуда фольклор приписал им наличие гармошки на барже. Не было ее… Вот за это благородное дело торпедные атаки по американскому авианосцу «Кирсардж» и были с нашей стороны чисто условными… Русские помнят добро.
В родную бухту Малый Улисс ПЛ вернулась из похода спустя трое суток после окончания его контрольного срока, обросшая тиной и ракушками и с изуродованным корпусом. По приходу домой экипаж ПЛ сразу попал, как говориться «с корабля на бал». В данном случае, на свои поминки, которые устроили собратья по оружию в ресторане «Золотой Рог», не дождавшись возвращения «С-141» и получив информацию о прошедшем по американскому флоту оповещении об уничтожении ими неизвестной подводной лодки.
Впрочем, наград за этот поход, мой экипаж тогда не получил. А взыскали с меня (командира) начальствующие мужи, за то, что лодка пробыла «под водой» 83% времени похода, при предписанных 90%.
И вот передо мною групповая фотография, которой уже свыше 40 лет. Она частично покорежена, по краям разрушена и кое-как склеена. Многие фотоснимки (с краев) отсутствуют. А преподнес мне сие фото бывший старшина команды трюмных Арнаутов Николай Иванович, случайно разыскав меня по наводке доброхотов.
Я смотрю на этот искореженный временем фотомонтаж, и у меня непроизвольно сжимается сердце. Ибо он напоминает именно о тех незабвенных годах, когда был молод (тогда мне было всего 33 года, а среди экипажа я числился «стариком») и когда был в силах перенести трудности, подчас близкие к роковым. Но тогда со мной был незабвенный экипаж, который не подводил меня, как не подводила и подводная лодка. Она ведь тоже была живым существом.
Смотрю на сохранившиеся фотографии, и сердце сжимается от боли: как же Вы были молоды и красивы, други мои! И куда разметала Вас судьба. Но все-таки, главное в том, что я не загубил никого из Вас и предоставил «путевку» в дальнейшую жизнь.
Все мы были живые, со своими наклонностями и характерами, но как мне сказали 40 лет спустя, меня зело боялись и только безжалостная воля командира заставляла членов экипажа не просто служить, а действовать так, как того требовала обстановка. Может быть я и не был любим, как, например, Маринеско, не знаю.
Наверное, я был не самым лучшим командиром (по сравнению с другими, кои не прочь были «расслабиться») и ошибок, по счастью не опасных, делал немало, но недоброжелательных реплик за спиной не слышал.
Вспоминая лица, прихожу к выводу, что этот групповой снимок не 1963 года, а позднее, ибо на нем отсутствуют многие участники тех славных дней.
Вот я и вспоминаю по лицам и должностям.
1.Заместителем командира по политчасти тогда был мальчишка Хорт, присланный с тральщика. Офицер он был в высшей степени добросовестный и старательный. После похода вскоре прислали мне для получения «чина» подарок политотдела эскадры - Урусова- редкостного хама и нахала. Это он втихаря потаскивал из командирской каюты спирт. Он же в период боевого дежурства однажды «увел» молодых лейтенантов в самоволку к «девкам», а я пообещал ему трибунал...
2.Старпомом в походе был кап - три Тимофеев, который после похода ушел преподавателем в ТОВВМУ, а на освободившуюся вакансию пришел кап.три Комаров, очень деятельный офицер, но он тоже пробыл недолго и убыл на учебу в военно-дипломатическую академию. Впоследствии он дорос до комбрига магаданской 171 ОБПЛ, а оттуда до начальника ВВМУЗ и контр - адмирала. Дальнейшего пути его я не знаю.
3.Помощник командира капитан-лейтенант Брычков был прислан уже после похода, а бывший до него Крупнов списан по болезни - язва желудка. Брычков был толковым офицером; это он не постеснялся прямо в ЦП выразить мне свое « фэ», когда я запорол торпедную атаку по ОБК. Что ж, и это наука. Впоследствии он вырос до командира РПКСН проекта 667 -БДР, а оттуда - прямой путь в адмиралы (тогда люди этой категории быстро росли). Но «сгорел» он весьма неожиданным образом во 2 флпл (Камчатка) из-за аварии на этом атомоходе. Была ли в том его вина? - не знаю.
4.Согласно « табели о рангах», старший механик (командир БЧ- 5) Якушев Лев Ильич, лучший инженер-механик бригады ПЛ. Это с ним мы выдержали основную тяжесть похода 1963 года. Трудолюбив до невозможности, предан подводной лодке до крайности и советской державе до предела. Это он воспитал замечательных старшин команд, при нем лениться было просто стыдно.
После сдачи мною должности командира (1965 или 1966г.г.) мой экипаж быстренько разворовали по эскадре. А Лев Якушев, разумеется, ушел с повышением. Службу закончил в должности начальника ПСС ВМФ. Но, к сожалению, инженер адмирала не получил. Это лучший офицер-подводник, которого я знал.
5.Штурман (командир БЧ-1) старший лейтенант Лукьянов. Признаться, это я требовал в поход более опытного штурмана под предлогом того, что «этот» вне видимости берегов не ходил. Но был направлен, все-таки этот. В походе он справился со своими обязанностями вовсе неплохо, и я его зауважал наравне с другими. В глубине души понял: его штурманское мастерство росло в походе. Очень спокойный, выносливый к качке офицер.
Это мы с ним ( командир и штурман) уже после похода, плавая в жестокий шторм в заливе Петра Великого и потеряв носовой аварийный буй, нашли его по расчету «на укол» неподалеку от японских берегов спустя более суток на основе внимательного расчет анализа дрейфовых и постоянных течений в Японском море по описаниям штурманов 19 века (!). И мы пришли в расчетную точку нахождения буя по расчетному времени. Тогда на берегу нас сочли за сумасшедших и на всякий случай приготовили к приходу санитарную машину.
Впоследствии он вырос до должности командира той же 19 бригады подводных лодок и чина контр-адмирала. Значит, наука плавания под моим началом пошла ему впрок, чем несказанно горжусь.
6. Минер (командир БЧ-3) Степанченко. Исключительно добросовестный служака, прекрасный вахтенный офицер. Не понимал шуток и подначек товарищей. Но и не требовал никаких к себе привилегий. В надводном положении хозяин штормовых вахт. Очень добросовестен, хотя звезд с неба не хватал. Его последняя на флоте должность - начальник МТУ ТОФ. Капитан 1 ранга.
7. Командир БЧ-4, РТС (начальник радиотехнической службы) Бобринец. Выпускник ВВМУРЭ, сын каких-то сверх ученых профессоров. Красивый мужчина и к тому же холостяк, поэтому был предметом особого интереса гарнизонных девиц возраста критического и за критического. Отсюда приходилось держать его «под колпаком», включая «приковывание» к казарме. Отличный специалист и вахтенный офицер. Сердиться на него было невозможно, но требовалось держать в узде и периодически драть уши. Дальнейшего служебного пути его я не помню, ибо сам ушел в иные сферы в 1966 году.
8. Начальник медицинской службы Макарышин. Поскольку в экипаже весь личный состав был первой категории здоровья, фактически не болел, то чтобы начмед не бездельничал, я заставлял его учить в системе командирской учебы «вероятного противника» наряду с вахтенными офицерами. И получилось так. Во время внезапной инспекции МО СССР к нам на ПЛ нагрянула толпа проверяющих из Генерального штаба. После проверки содержания ПЛ (оценка 4 балла) комиссия занялась любимым делом: опросом офицеров по знанию «вероятных противников». Потребовали помощника. А я с некоторой наглецой говорю им: - что там помощник ? вы доктора вон спросите!- А ну- ка, ну-ка,- заинтересовались москвичи, - доложите, какие вы знаете авианосцы в 7 -ом флоте США? - Я крепко подозревал, что они сами всех авианосцев даже по названиям не знают. А было их всего четыре. И вот доктор Макарышин им и начал чесать: и названия авианосцев, и какие самолеты у них на борту, и какие радиоэлектронные средства и даже какие характеристики этих РЭС. Москвичи только схватились за головы, ибо сами знали раз в 10 меньше.
А врачом он был добросовестнейшим, хотя в море ему не приходилось ни делать операций, ни лечить травмы (ибо их не было).
9. Командир торпедной группы Саласин. Неординарная, редкая по хладнокровию личность. Правды ради, охоч до женского пола, а посему приходилось держать его «под фонарем» освещения. Но аморалок не было. Ибо око государево бдило.
Он же преподнес однажды такую штуку. Лодка у пирса, жестокий мороз с ветрюганом. Производится выгрузка торпед на замену по сроку, на этот раз из первого отсека, через торпедопогрузочный люк.
Последними выгружаются торпеды из верхних аппаратов. А они замерзли ! И я, командир, танцую на пирсе: не только ноги, но и губы задеревенели.
-Скоро, что ли !?
В ответ через люк -сейчас, сейчас ! И так около часа. А в люк сунуться не могу. Там ТПУ. Наконец я не выдержал, забрался на мостик, а оттуда через центральный пост в переборочную дверь первого отсека.
-
Погрузка торпед на ПЛ
Что у вас там?,- и вдруг вижу такую дикую картину, от которой у меня потемнело в глазах: верхом на торпеде сидит лейтенант Саласин и электродрелью высверливает сорванные винты крепления взрывателей на БЗО торпеды. От мороза они намертво застопорились и при попытке вывинтить, их головки сломались. Вот и орудует военмор Саласин дрелью, вонзая ее в те места, где сами запальные стаканы должны опускаться только под собственным весом и без нажима. Где буквально в полмиллиметре находится взрывчатка, не говоря уже о детонаторах. Один миг, и подводная лодка взлетит на воздух.
-Вы что, с ума сошли!?,- возопил я.
-А мы это уже во второй торпеде взрыватели высверливаем,- хладнокровно отвечает Саласин. - Спокойно, товарищ командир, спокойно.
10. Шифровальщик, старшина 1 статьи Гетун. Он же секретарь комсомольской организации. Честнейшая личность! - если смотреть в глаза. Сами понимаете, шифровальщик - лицо особо доверенное, ибо шифры в каюте командира и в случае необходимости командир работает с «черными книгами» вместо шифровальщика.
И вот ... однажды «флагманский окурок» бригады, наводя шмон в кубрике, обнаруживает в балетке шифровальщика бланки увольнительных и отпускных билетов с корабельной печатью (!). Значит, это Гетун добрался до командирского шкафчика и наделал чистых бланков с печатью. К счастью, никто ими не воспользовался, и дело ограничилось вливанием от командира бригады.
11. Старшина команды мотористов Андрей Дикий (да, да, это фамилия Дикий, из западных украинцев, на снимке он отсутствует). Невероятно добросовестен и трудолюбив. Вечно не вылезает из дизелей и вечно в масле. Кандидат в члены партии.
И вот однажды мы с замполитом «дозрели»: - Дикий-то служит как! А мы его и не поощрили-. Вызвали.
-Андрей, служишь ты, дай бог всякому. И вот мы с комиссаром порешили -предоставить тебе отпуск с выездом на родину. Это надо понимать так: поездом туда, от Владивостока до Дрогобыча -15 суток. Отпуск 10 суток. Обратно тоже 15 суток. Итого - 40 суток.
Дикий выслушал и насупился :
- Ни, не поиду.
- Как это... не поиду ? У тебя мать есть ?
- Матка е.
- Ты что, мать не любишь ?
- Матку люблю.
-Так в чем же дело ?
- Бо я там усих повбываю.
Выяснилось, в одном из западноукраинских местечек жила была семья. Отец сержант-пограничник, который пал в бою в первый же день войны. Осталась вдова с тремя малолетними детьми в оккупированном фашистами городке. А начальник полиции из местных, начал ее преследовать, склоняя к сожительству. Мать пряталась, но как прятаться несколько лет. Кончилась война, Советы освободили местечко, а бандеровец-начальник полиции сделался ... председателем их же сельсовета.
- Да не может такого быть ! А вы что, не писали, куда следует?
- Та пысалы, аж в Вэрховну Раду Союзу. А оттуда прийшов квыток «разобраться на месте». И попала эта бумага тому же полицаю-председателю сельсовета...
Мы долго беседовали с Андрюшей: убеждали, что времена теперь другие и что все «осознали» и советский народ сам себя амнистировал и вообще... надо смотреть на вещи с точки зрения партийности, а не мести за старое.
А он смотрел в пол и молчал. Одним словом уговорили, отправили Андрея Дикого в отпуск. Отправили, как выяснилось, себе на голову. Возвратился старшина из отпуска на 10 суток ранее положенного срока! Когда это было видано, чтоб матрос (старшина) возвращался из отпуска без опоздания? А тут... раньше срока. Мы переполошились, почему ?
- Та, вбылы,- меланхолично отвечал Дикий.
- Кого убили?
- Та ни, не того полицая, а його сына вбылы.
Выяснилось, что молодые парни того местечка не могли подстеречь предсельсовета (бывшего начальника полиции) по случаю его отъезда в район, зато подстерегли его сына на выходе с танцулек и убили.
Но из письма военкома на наш запрос (тогда еще существовала советская власть и был Союз) следовало, что «военнослужащий Вашей части Дикий, в убийстве не участвовал, а просто стоял и наблюдал». Слава тебе Господи!
Остальных офицеров и старшин помню, но не столь ярко. С моим уходом с подводной лодки в штаб (по случаю болезни почек), командный состав ПЛ «С-141» разворовали по другим лодкам и осиротевшая субмарина довольно быстро скатилась из числа лучших на флоте, в отстающие. Но это разговор особый. И в этом «заслуга» тогдашнего командира бригады капитана 1 ранга Радушкевича, того самого «шляхтича», который чуть было не загубил эту ПЛ в 1969 году в разведпоходе в Японском море. Но это - особая тема, и она описана в повести «Подводные трактористы».
В заключение хочу сказать, что в 1963 году я принял отстающую по всем показателям лодку, а в 1965 году, в день ВМФ она официально объявлена приказом командующего ТОФ «лучшей» из дизельных ПЛ на флоте. Но «отличной» не была, в чем проявился просчет политорганов и мое противодействие, так как я терпеть не мог этой халтуры. Да, так она за свою службу и не была «отличной».
Но на моей лодке не было пьянства и воровства, издевательства над молодыми и годковщины даже в малых ее проявлениях.
Вспоминается такой случай: глубокая осень, темно, дождь. Я в казарме, от мрачных чувств раскрыл окно и смотрел, как покачиваются шумя листвой деревья. Лодка у пирса внизу, на дежурстве.
В темноте слышу, как группа молодых матросов-учеников возвращается из гарнизонного клуба после просмотра кино. Остановились в аккурат под моим окном. Разговор между собой, меня они не видят. Один спрашивает другого: - ты на какую лодку попал? Тот, - вот на эту,- и кивок в сторону моего окна и нашей казармы на 2 этаже.
Первый вздохнул и с нескрываемой завистью произнес : -Тебе повезло. Там не воруют!
То есть старослужащие перед демобилизацией не отнимают у молодых новую обмундировку.
А я затаил дыхание: - Вот она, высшая оценка! У нас не воруют,
И это - выше оценок всяких проверяющих. Твоя работа. Чем и горжусь до сих пор.
Когда я сдал дела и прощался со своей подводной лодкой, то попросил удалиться весь экипаж (что они с недоумением, но выполнили). Сел на кормовой надстройке на разножку, снял фуражку и прощался с ней молча. Без слез. Ибо среди старых мореходов слезы не приняты. Но прощался с нею, как с живым существом.
А
она молча покачивалась и терлась бортом о кранцы пирса. Она все понимала, моя лодка: время неумолимо идет, и всем когда-то пора уходить...Нет, она ни утонула, ни сгорела и ни взорвалась. С честью дослужила положенный ей срок (и железо устает) и была отправлена на разделку. Но, к сожалению, когда ее разрезали до киля, заводчане забыли срезать там закладную доску с подлинным наименованием подводной лодки. И выслать в мой адрес, о чем я глубоко сожалею.
