Государственный капитализм в Советском Союзе

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 13

V

СОВЕТСКАЯ НОМЕНКЛАТУРА:

НАЕМНЫЕ СЛУЖАЩИЕ ГОСУДАРСТВА ИЛИ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БУРЖУАЗИЯ?

К сожалению, научных исследований феномена советской номенклатуры до сих пор имеется крайне мало - буквально единицы, а специальные исследования, посвященные структуре и динамике доходов господствующего класса Советского Союза, практически неизвестны. Это и неудивительно: современный правящий класс тщательно оберегает тайну своего рождения, реальные истоки своего могущества.

Возможно, поэтому многие марксисты до сих пор даже отказываются признать в номенклатуре особый класс. Так, Программа МРП утверждает, что общественные функции капиталиста в СССР выполнялись наемными служащими государства^¹⁵⁸, троцкисты предпочитают говорить о паразитическом слое и бюрократической касте, а большинство коммунистов если и признает наличие социального неравенства и эксплуатации человека человеком в Советском Союзе, то относит их исключительно на счет незаконного использования служебного положения, считая все законные формы распределения социалистическими.

Миф о незаконном происхождении эксплуатации и социального неравенства, основанный на официальной теории "отдельных недостатков и искажений социализма", очень выгоден правившему и правящему чиновничеству, так как позволяет скрыть "законные" источники обогащения, действительную классовую сущность государственной машины и государственной собственности.

Для того, чтобы ответить на вопрос, являлась ли номенклатура классом, стоит вспомнить ленинское определение классов:

“Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы – это такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства”^¹⁵⁹.

Официально номенклатура в СССР появилась в 1925 г. 16 ноября 1925 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление “О порядке подбора и назначения работников”, которым утверждалась номенклатура должностей № 1 (утверждаемые ЦК), № 2 (утверждаемые Орграспредотделом ЦК) и №3 (ведомственные номенклатуры). Прилагаемая к этому постановлению инструкция указывала:

“Все предложения местных партийных органов о перемещениях и назначениях работников, перечисленных в номенклатурах № 1 и № 2, должны ставитьсячерез Орграспред ЦК на решение ЦК партии. Самостоятельно назначать и смещать этих работников местные партийные органы не могут” ^¹⁶⁰

Таким образом, с принципом всеобщей выборности и сменяемости в любой момент чиновников, заложенном в диктатуре пролетариата в Октябре 1917 г. и описанным В.И. Лениным в "Государстве и революции", было покончено.

Государственная собственность в Советском Союзе была коллективной (корпоративной) собственностью номенклатуры, которая полностью присваивала себе всю создаваемую на государственных предприятиях прибавочную стоимость, при чем не путем воровства, а на вполне "законных" основаниях и в строгом соответствии с положением в служебной иерархии - через систему специального распределения. Система привилегированного снабжения высшего чиновничества начала складываться в Советской России еще в годы гражданской войны, но окончательно оформилась лишь в 20-е годы - период бюрократического термидора.^¹⁶¹

Пропасть, образовавшуюся между правящим классом и трудящимися массами, ярко описал в 1932 г. лидер "Союза марксистов-ленинцев" М.Н. Рютин:

"Наркомы, заместители наркомов, члены коллегий, руководители трестов, видные работники партаппарата, редакторы крупных газет, председатели ЦК профсоюзов, руководители областных отделов советского и профсоюзного аппарата также захвачены в значительной части процессами перерождения. Все они, даже бывшие рабочие, никакой связи с массами, кроме официальных докладов на собраниях, давно уже не имеют. Они обеспечены высокими ставками, курортами, пособиями, дачами, великолепными квартирами, прекрасным явным и тайным снабжение, бесплатными театрами, первоклассной медицинской помощью и т.д., и т.п. И это при невероятном обнищании и полуголодном существовании всей страны."^¹⁶²

Особыми привилегиями сталинский режим, как и любой бонапартистский режим, обеспечивал высшее офицерство. Так, накануне войны среднемесячная зарплата рабочих и служащих в СССР, по официальным данным, составляла 330 руб.^¹⁶³ По воспоминаниям современников, основная масса советских граждан получала лишь 70-80 руб. в месяц и жила в коммуналках и курных избах. В тоже время, как свидетельствовал в 1941 г. командующий 5-й советской армией и убежденный сторонник существовавшего строя генерал-майор М.И. Потапов, ежемесячный должностной оклад командующего армией составлял 2600 руб., а в качестве служебного жилья ему предоставлялась квартира из десяти комнат.^¹⁶⁴

Но, безусловно, доходы генералитета не шли ни в какое сравнение с доходами высшей партийной бюрократии. По расчетам автора единственной в своем роде монографии о советской номенклатуре М.С. Восленского, общий размер денежного и натурального (продуктового) довольствия заведующего сектором ЦК КПСС без учета государственных расходов на содержание его дачи, квартиры, машины, оплату личных поездок и телефонных переговоров и т.п. к началу 80-х гг. в 10 раз превышал доходы рядового советского трудящегося.^¹⁶⁵

Подобные расчеты в отношении доходов высшего эшелона партийной иерархии до сих пор не известны, хотя еще в 1964 г. известный венгерский революционер, деятель Коминтерна, а впоследствии основатель Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) АН СССР академик Е.С. Варга в своих предсмертных записках ставил вопрос:

"А каковы реальные доходы тех, кто принадлежит к верхушке бюрократии, к правящему в стране слою? А лучше сказать, сколько платит государство в месяц самому себе?

Этого не знает никто!

Но каждый знает, что под Москвой есть дачи - конечно, государственные; при них постоянно находится 10 - 20 человек охраны, кроме того, садовники, повара, горничные, специальные врачи и медсестры, шоферы и т.д. - всего до 40 - 50 человек прислуги. Все это оплачивает государство. Кроме того, естественно, имеется городская квартира с соответствующим обслуживанием и по меньшей мере еще одна дача на Юге. У них персональные спец поезда, персональные самолеты,и те, и другие с кухней и поварами, персональные яхты, и, конечно же, множество автомобилей и шоферов, обслуживающих днем и ночью их самих и членов их семей. Они бесплатно получают или, по крайней мере, получали раньше (как обстоит дело теперь, я не знаю) все продукты питания и прочие предметы потребления. Во что все это обходится государству? Я этого не знаю! Но я знаю, что для обеспечения такого уровня жизни в Америке надо быть мультимиллионером! Только оплата самое малое 100 человек личной обслуги обошлась бы в месяц примерно в 30-40 тыс. долл. Вместе с прочими расходами это составило бы более полумиллиона долларов в год!"^¹⁶⁶

Таинственность, окружающая доходы правящего класса, возрастает по мере продвижения снизу вверх настолько, что находившийся на вершине этой пирамиды И.В. Сталин, по воспоминаниям его дочери С. Аллилуевой, сам не мог установить точные размеры расходов на свое личное хозяйство.

"Весь его быт, дачи, дома, прислуга, питание, одежда - все это оплачивалось государством, для чего существовало специальное управление где-то в системе МГБ... Он пытался как-то провести ревизию своему хозяйству, но из этого ничего не вышло - ему подсунули какие-то выдуманные цифры. Он пришел в ярость, но так ничего и не мог узнать. При всей своей все властности он был бессилен, беспомощен против ужасающей системы, выросшей вокруг него, как гигантские соты - он не мог ни сломать ее, ни хотя бы проконтролировать... Генерал Власик (начальник охраны Сталина. - А.З.) распоряжался миллионами от его имени на строительство, на поездки огромных специальных поездов, - но отец не мог даже толком выяснить, где, сколько, кому...".^¹⁶⁷

Ввиду отсутствия более точных данных по Советскому Союзу интересно сравнить советское общество с Индией, где в 60-70-е гг. ХХ в. также строилось “общество социалистического образца” (решение сессии Индийского национального конгресса в Авади 1955 г.). Государственный капитализм играл ведущую роль лишь в тяжелой промышленности Индии, однако данные о доходах индийских чиновников весьма показательны.

Таблица 2.

Доходы индийских министров (рупий в год)

Должностной оклад (из жалования 27 тыс рупий вычитается налог 5280 рупий)	21720
Надбавки различного рода к зарплате	6000
Оплата дома	7800
Оплата мебели и бытовых электроприборов (кондиционер и пр.)	7704
Оплата обслуживающего персонала (сторожа, Уборщики, повар, садовник)	5040
Расходы по эксплуатации дома, сада, мебели, Пользование электричеством, водопроводом и т.д.	15040
Расходы, связанные с пользованием персональным Автомобилем* Зарплата шофера 2400 Бензин 6000 Амортизация 4200 Страховка 2700 Всего 15300	3060
Оплата всевозможных поездок* (30 тыс.)	6000
Оплата личных телефонных переговоров* (6 тыс.)	1200
ИТОГО	73564

*В графах, отмеченных звездочкой, в личный доход засчитывается 1/5 общей суммы.

Источник: Азарх А.Э. Государственные служащие Индии. М.,1979. С.110-111. (Ссылка на: Eastern Economist. – Delhi,1971. Juli, № 3, P.113).

“Подобные расчеты убедительно показывают, что жалование составляет меньшую часть тех доходов и льгот, которые получают правительственные руководители от государства… При этом на определенном этапе своей эволюции в условиях развитой и “рационально” организованной системы управления бюрократия стремится укрепить свое положение не обходя закон, а используя его, создавая систему дополнительных льгот и привилегий, дающих возможность обогащения не “вопреки”, а “благодаря” данной системе”, пишет А.Э. Азарх^¹⁶⁸.

Л.Д. Троцкий в доказательство того, что бюрократия в СССР не является господствующим классом, указывает на то, что чиновники не имеют акций и облигаций и не могут передать свои эксплуататорские права по наследству.^¹⁶⁹При этом он искусственно переносит черты частновладельческой формы капитализма на государственную и сам же удивляется, как же нелепо это выглядит. С таким же успехом Л.Д. Троцкий мог бы доказывать, что церковные иерархи в средние века не были феодалами, поскольку они не имели феодальных гербов и не могли передать свои должности по наследству. Между тем церковь (и православная, и католическая) была крупнейшим землевладельцем в Европе, на церковных землях работали тысячи зависимых крестьян, а по богатству далеко не каждый монарх мог сравниться с крупными духовными феодалами.

Что же касается передачи эксплуататорских прав по наследству, то уже Л.Д. Троцкий признавал, что детям и женам чиновников гораздо легче войти в состав госаппарата, чем остальным советским гражданам.^¹⁷⁰ Яркие примеры наследственности номенклатуры приводит М.С. Восленский. Действительно, имена командующего авиацией Московского военного округа 30-летнего генерал-лейтенанта Василия Сталина, зятя Н.С. Хрущева и редактора "Известий" А. Аджубея или первого заместителя министра внешней торговли СССР Юрия Брежнева говорят сами за себя.^¹⁷¹

Впрочем, большинство номенклатурных постов в Советском Союзе занимали все же люди, происходившие не из семей чиновников, однако один раз попав в состав номенклатуры, они (а зачастую и их семьи или даже кланы) впоследствии не смотря ни на какие зигзаги генеральной линии, смены руководства и личные взыскания уже из этого класса привилегированных не выпадали^¹⁷². Определенная же открытость номенклатуры для выходцев из других социальных слоев и связанная с этим высокая социальная мобильность в советском обществе характерна для периода формирования класса буржуазии вообще и особенно для обществ, где преобладали государственные формы эксплуатации.

На примере Византии, где долгое время господствовал государственный феодализм, эту особенность отметил А.П. Каждан:

"Господствующий класс Византийской империи XI-XII вв. представлял собой открытую социальную категорию: в Византии не существовало юридически определенного класса - сословия, доступ в который регламентировался бы установленной правовой процедурой; вертикальная мобильность общества оставляла возможность для индивида подняться или, точнее, быть поднятым с любой общественной ступени до самых высоких государственных постов."^¹⁷³ Судьбы крестьянского сына, а затем императора Юстиниана I или бывшего конюха Василия II - наиболее яркие, хотя и не единственные тому подтверждения. Однако, вряд ли эти примеры говорят о том, что власть в Византии принадлежала крестьянам: всякая социально-антагонистическая политическая структура заинтересована в привлечении наиболее талантливых и способных представителей трудовых социальных низов в ряды чиновничества, что отнюдь не меняет ее социальной природы.^¹⁷⁴

По данным всесоюзной переписи населения 1926 г. общая численность руководителей центральных, областных, губернских, окружных и уездных учреждений, районных и волостных исполкомов, их отделов и частей, а также руководителей промышленных, строительных и сельскохозяйственных предприятий составляла ок. 250 тысяч человек. По переписи 1939 г. численность этих категорий достигла уже 520 тысяч.^¹⁷⁵К началу перестройки численность только партийной номенклатуры превышала полмиллиона человек: членов руководящих партийных органов (от сельских райкомов до ЦК республиканских компартий) - 439 тысяч, секретарей тех же партийных комитетов с их штатным аппаратом - 86 тысяч, членов и кандидатов в члены ЦК КПСС - 477 чел., членов и кандидатов в члены Политбюро и секретарей ЦК КПСС - 32 чел. и штатного аппарата ЦК - 1363 чел.^¹⁷⁶ Даже если добавить к этому государственную, хозяйственную номенклатуру и командование Вооруженных Сил, а также членов семей чиновников, то вместе они вряд ли составят более 5% от всего населения Советского Союза. Однако, именно эти 5% полностью распоряжались всеми материальными богатствами, всеми материальными условиями производства в СССР.

Положение же рабочих в Советском Союзе мало чем отличалось по сути от положения таких же наемных рабов, пролетариев остальных капиталистических стран. Рабочий московского завода “Красный треугольник”, Аркадий Маньков (впоследствии видный историк русского феодализма) в первой половине 1930-х гг писал в своем дневнике:

“Я гол как сокол, за моей спиной пустота…У меня есть мои руки, моя маленькая способность к труду. Я продаю себя целиком. При том тот, кто покупает меня, диктует условия. Я вынужден принять их полностью, ибо наравне со мной стоит бесконечное море таких же жалких существ, жаждущих работы и крова. Долгие годы непосильного, упорного труда сковали и притупили сознание, воспитав в тебе самое подлое чувство – чувство скотского раболепия”^¹⁷⁷

Поскольку основная масса непосредственных производителей в СССР была лишена средств производства и вынуждена была продавать свою рабочую силу их реальному собственнику - номенклатуре, а все члены последней входили в состав особой иерархически организованной системы распределения прибавочной стоимости, то господствующий класс Советского Союза точнее будет определять термином, предложенным французским марксистом Ш. Беттельхеймом, - как государственную буржуазию.^¹⁷⁸

Blog

Государственный капитализм в Советском Союзе

V

СОВЕТСКАЯ НОМЕНКЛАТУРА:

НАЕМНЫЕ СЛУЖАЩИЕ ГОСУДАРСТВА ИЛИ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БУРЖУАЗИЯ?