Geum.ru

Белла Ахмадулина. Сборник стихов

Вид материалаДокументы
С пропущенной строкой
Бегство от тебя в мцхету
Подобный материал:
1   ...   60   61   62   63   64   65   66   67   68

СТИХОТВОРЕНИЕ




С ПРОПУЩЕННОЙ СТРОКОЙ




Земля, он мертв. Себе его возьми.

Тебе одной принадлежит он ныне.

Как сеятели горестной весны,

хлопочут о цветах его родные.


Чем обернется мертвость мертвеца?

Цветком? Виденьем? Холодком по коже?

Живых людей усталые сердца

чего-то ждут от мертвых. Но чего же?


Какая связь меж теми, кто сейчас

лежит во тьме, насыщенной веками,

и теми, кто заплаканностью глаз

вникает в надпись на могильном камне?


. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Что толку в наших помыслах умнейших?

Взывает к нам: - Не забывайте нас! -

бессмертное тщеславие умерших.

ПЕСНЯ




Я, как гора, угрюм. А ты горда,

как город, превзошедший города

красой и славой, светом и стеклом.

И вряд ли ты займешься пустяком

души моей. Сегодня, как всегда,

уходят из Тбилиси поезда.


Уходят годы. Бодрствует беда

в душе моей, которая тверда.

в своей привычке узнавать в луне

твое лицо, ниспосланное мне.

Но что луне невзрачная звезда!

Уходят из Тбилиси поезда!


Уходит жизнь - не ведаю куда.

Ты не умрешь. Ты будешь молода.

Вовеки оставайся весела.

Труд двух смертей возьму я на себя-

О, не грусти в час сумерек, когда

уходят из Тбилиси поезда.

x x x




Когда б я не любил тебя - угрюмым,

огромным бредом сердца и ума, -

я б ждал тебя, и предавался думам,

н созерцал деревья и дома.


Я бы с родней досужей препирался,

и притворялся пьяницей в пивной,

и алгебра ночного преферанса

клубилась бы и висла надо мной.


Я полюбил бы тихие обеды

в кругу семьи, у скромного стола,

и развлекался скудостью беседы

и вялым звоном трезвого стекла...


Но я любил тебя, и эту муку

я не умел претерпевать один.

О, сколько раз в мою с тобой разлуку

я бедствие чужой души вводил.


Я целовал красу лица чужого,

в нем цвел зрачок - печальный, голубой,

провидящий величие ожога,

в мой разум привнесенного тобой.


Так длилось это тяжкое, большое,

безбожное чудачество любви...

Так я любил. И на лицо чужое

родные теки горечи легли.

x x x




Я, человек, уехавший из Грузии,

боготворящий свой родимый край,

колена преклонив, просить берусь я:

дай, боже, мне уменья, силы дай-

такое написать стихотворенье,

чтобы оно, над скалами звеня,

спасло бы не от смерти -

от забвенья

на родине возлюбленной

меня!

ПОСВЯЩЕНИЕ




Ты - маленькая ростом. Я - высок.

Ты - весела, но я зато - печален.

На цыпочки ты встанешь - и висок

с моими поравняется плечами.


Вот так мы и встречаем каждый день,

и разница сближает нас глубоко...

О ты, моя коротенькая тень!

Я тень твоя, но павшая далеко.

БЕГСТВО ОТ ТЕБЯ В МЦХЕТУ




О, как дожди в то лето лили!

А я бежал от нас двоих.

Я помню мертвенные лики

старух молящихся,

до них -

о, не было до них мне дела,

их вид меня не поражал.

Я помню лишь, как ты глядела,

как улыбалась... Я бежал!

И здесь, в старинной Мцхете вещей,

смеялся я, от солнца слеп,

но в этой клинописи вечной

твоей руки я видел след,

ты здесь играла, рисовала,

ты и тогда была умна

и камням этим раздавала

иероглифы и имена.


Гора лежала, словно буйвол, -

так тяжела и высока,

у ног ее, в движенье буйном,

текла и падала река.

И ворот неба был распахнут,

и синевою обжигал,

и луг был заново распахан...

А я - все от тебя бежал!

Зеленые, как у рыбачки,

глаза мне виделись твои, -

я словно в каменной рубашке

спасался от твоей любви.

Я помню плач и конский храп.

Как долго мной ты помыкала!

Я гордо превращался в храм,

но... это мне не помогало!

x x x




Домик около моря. О, ты -

только ты, только я в этом доме.

И невидимой формы цветы

ты приносишь и держишь в ладони.

И один только вид из окна-

море, море вокруг без предела.

Спали мы. И его глубина

подступала и в окна глядела.

Мы бежали к нему по утрам,

и оно нас в себя принимало.

И текло по плечам, по рукам

и легко холодком пронимало.

Нас вода окружала, вода,

литься ей и вовек не пролиться.

И тогда знали мы и тогда,

что недолго все это продлится.

Все смешается: море, и ты,

вся печаль твоя, тайна, " прелесть,

и неведомой формы цветы,

н травы увядающей прелесть.

В каждом слове твоем соловьи

пели, крылышками трепетали..

Были губы твои солоны,

твои волосы низко спадали...

Снова море. И снова бела

кромка пены. И это извечно.

Ты была! В самом деле была

или нет! Это мне неизвестно.