Центральная азия накануне и в период монгольского нашествия (1201-1223 гг.)

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4

Четвертая глава «Военные действия в Мавараннахре 1219-1220 гг., сопротивления городов и крепостей монгольским завоевателям» содержит три раздела.

Первый раздел «Ход и характер военных действий, стратегические планы и приготовления воюющих сторон».

По разрушительной силе, масштабам истребления людей, по негативным последствиям, по величине территории, охваченной военными действиями, война монголов, в отличие от нашествия древних гуннов, ранних тюрков, и завоеваний арабского халифата, ещё не имела аналогов и была невиданным мировым побоищем. Война, начатая Чингизханом против государства Хорезмшахов в 1219 г., носила явно захватнический характер и была нацелена на установление социального и национального гнета над народами, населявшими Центральную Азию и Иран. Поэтому вооруженная борьба населения против монгольских завоевателей имела национально-освободительный и потому справедливый характер.

В диссертации предпринята попытка определить причины и поводы военного нападения Чингизхана на государство Хорезмшахов, что делается в свете сообщений, добытых автором диссертации из письменных источников эпохи средневековья, из сочинений, авторы которых были либо очевидцами и свидетелями тех событий, либо жили во времена достаточно близкие к тем событиям.

С точки зрения Ибн ал-Асира, война была вызвана самой политикой и амбициями Ала ад-Дина Мухаммада и Чингизхана. По Ан-Насави, к войне привело нарушение перемирия между султаном и великим ханом как результат истребления чингизхановских купцов в Отраре, а также убийство участников посольства Ибн Кафарадж Богра по приказу Ала ад-Дина.

Из сообщений Джувайни выясняется, что решение о военном нападении, завоевании и покорении исламского мира, в первую очередь империи Хорезмшахов, было принято Чингизханом задолго до фактического нашествия на Мавераннахр, совершенного им осенью 1219 г. Первопричина, приведшая к нашествию, назрела в далекой Монголии и исходила она из выношенного Чингизханом генерального плана глобального завоевания и его личного мирового владычества. По сообщениям Джувайни и следовавшего за ним Рашид ад-Дина, продвижение Чингизхана к прилегающим с северо-востока к Мавераннахру странам было вызвано заинтересованностью монгольских кочевников в торговле со среднеазиатскими купцами, в острой необходимости для них в различных сортах носильных тканей (зарбофт, зандоначи, карбос) и подстилок для жилья.

По Джувайни, Хорезмшах дал слишком много воли своему отрарскому наместнику и тем самым дал повод Чингизхану для начала войны. Джувайни и дополнявший его Рашид ад-Дин считали, что три роковых поступка Ала ад-Дина явились причиной раздражения, огорчений Чингизхана и послужили поводом к отомщению и продолжению военных действий великого хана против Хорезмшаха. Этими роковыми поступками они считали: 1) необдуманное истребление купцов в Отраре, 2) навязывание монголам сражения в Иргизе, 3) лёгкая аннексия Туркестана, связанная с гибелью гурхана Кучлука. Но факты, приведенные в сочинениях Джувайни и Рашид ад-Дина, говорят о том, что Чингизхан, вначале прокладывая дороги для торговых караванов, затем по ним двигая свои войска на запад, действовал по заранее принятому им решению.

Шебангарайи также считал, что Чингизхан был одержим идеей покорения мира, а отрарская катастрофа оказалась лишь поводом для осуществления отведённой самому себе миссии.

По Абуль Гази Багадурхану, отношения кочевой империи монголов с государством Хорезмшахов и так были весьма напряжёнными и инцидент в Отраре послужил неотвратимым поводом для начала военных действий.

В монгольском эпосе, составленном в 1246 г., говорится, что истребление монгольских послов, отправленных в Отрар, явилось причиной начала вооруженной борьбы Чингизхана с Ала ад-Дином.^¹

В извлечениях, приведенных в работе Иоакинфа (Н.Д.Бичурина), констатируется, что в Отраре не в 1218 г., а летом 1219 г. было убито не 450 купцов, а сто человек, бывших в посольском караване Чингизхана. Эти сто человек наряду с прямыми дипломатическими обязанностями выполняли также разведывательно-шпионскую работу и информировали великого хана о военно-политическом и хозяйственном положении государства Хорезмшаха.

По сведениям Марко Поло (XII в.), в 1187 г. татары (монголы) выбрали себе царя, которого на своем языке называли «Чингиз». Когда вокруг Чингизхана объединились эти племена, он объявил, что «хочет завоевать весь мир». Невольно складывается вывод о том, что еще в конце XII в. Чингизхан уже питал иллюзию об установлении мирового господства.

Итак, анализ сообщений в источниках позволяет нам высказать следующие соображения. Неизбежность нашествия монгольских кочевников на богатые земли культурного сартаульского народа (таджиков) была неминуемой и исходила из самого Exe монгол улуса – империи монголов, являвшейся порождением войн. Со временем торговые отношения неминуемо сменялись военными действиями, грабительские набеги сочетались с завоеваниями. К ведению войны против государства Хорезмшахов Чингизханом двигала навязчивая идея о его миссии всемирного господина, призванного властвовать на Востоке и Западе.

Поводом же для войны послужили недальновидный поступок Хорезмшаха: организация в Отраре убийства посланников и отказ от ультиматума Чингизхана.

В диссертации приведены новые сведения о военных приготовлениях Чингизхана для наступления на запад: численность его войск, маршрут их движения. Говорится также о военном совете, созванном Хорезмшахом, где обсуждался вопрос о стратегии и тактике ведения военных действий против монгольского завоевания. Было принято решение разделить войска по городам и крепостям Мавераннахра. Султан задумал спешно построить вокруг Самарканда и его пригородов оборонительную крепостную стену длиною 12 фарсахов (76км), сформировать подразделения боевых лучников. Однако все эти планы и меры оказались очередным фарсом, обреченного на поражение Ала ад-Дином.

Второй раздел «Боевые действия в Мавераннахре с осени 1219 г. до конца 1220 г.». По вычислениям, произведенным В.В.Бартольдом, начало монгольского завоевания и осада Отрара относятся к сентябрю 1219 г. Чингизхан определил стратегическое и тактическое значение Отрара как восточных ворот, определил Дженд, Бенакет и Худжанд на Сыр-Дарье как разграничительную линию между мусульманами и неверными тюрками, выявил роль Бухары, имевшей важное значение на стыке земель Хорезма, Хорасана и Мавереннахра. Поэтому он в Отраре произвёл первое разделение своих вооруженных сил на четыре группировки и направил их по названным объектам.

В диссертации анализируются сообщения из нарративных источников, отмечаются ранее не замеченные факты и вносятся соответствующие коррективы в историографию монгольского нашествия и сопротивления, оказанного неприятелю. На наш взгляд, в основе разделения группировок монгольских войск по пяти направлениям: 1) на Бухару, 2) на Дженд и Янгикент, 3) в Худжанд и Бенакет, 4) на Отрар, 5) на Чач, Илак и Фергану-лежала дальновидная идея Чингизхана распределить вновь и прежде завоеванные территории на улусы между сыновьями и сподвижниками.

а) Действия корпуса Чингизхана. Группировка войск монголов под предводительством самого Чингизхана и его младшего сына Тулуя, выждав развязки событий в Отраре, по нашим подсчётам, зимой 1219-1220 гг. двинулась по направлению главного удара в Бухару. Она переправилась через Сыр-Дарью и подъехала к крепости Зернук. Анонимный автор «Худуд-ул-Олам» (X в.)., а также Джувайни, Рашид-ад-Дин и Шараф ад-Дин Йазди упоминали Зернук как первый населенный пункт, недалеко от места переправы, на левом берегу Сыр-Дарьи на пути из Отрара в Бухару.

По сведениям Джувайни и Рашид ад-Дина, многочисленное монгольское войско неожиданно для себя встретило на своём пути поселение Зернук (Касаба). Чингизхан обратился к жителям, укрывшимся в крепости (хисор) с призывом сдаться и выразить покорность. Группа молодых отважных людей (джомъе фатонан) решили сопротивляться и защитить крепость. Однако обращение монгольского посла Донишманд-Хаджиба с призывом мирно покориться возымело действие на жителей крепости и желающие оказать сопротивление были подавлены сторонниками сдачи крепости. Так покорение Зернука произошло мирным путём, при отсутствии должного сопротивления его защитников, и Чингизхан приобрёл стратегически важную крепость с прилегавшим к ней поселением. По его приказу, население Зернука выгнали в степь, молодых людей назначили на «хашар», а другим разрешили вернуться в город. Монголы прозвали Зернук Кутлуг Болиг – счастливый город.

Затем монголы двинулись в направлении к известному городку Нур, который располагался в 20 фарсахах к северо-востоку от Бухары. Призвав к смирению и потребовав повиновения, монгольский отряд Таира Бахадура добился капитуляции Нура. Последовал приказ населению забрать с собой жизненные припасы и оставить Нур, после чего городок был отдан на разграбление. Чингизхан потребовал от жителей уплаты выкупа наличными на общую сумму 1500 динаров, какую они раньше выплачивали правительству султана Хорезма. Жители Нура, исполнив полностью возложенные на них обязательства и выделив 60 человек для выполнения осадных работ (хашара), избежали истребления.

Взятие Нура открыло монголам прямой путь в город Бухару. Досадным упущением Ала ад-Дина было то, что он не предпринял никаких мер для использования остатков укрепленной стены Кампирдевор вокруг бухарского оазиса как оборонительного сооружения на пути продвижения монголов.

Падение Бухары. Относительно датировки подхода Чингизхана к Бухаре имеются две версии. По данным Ибн ал-Асира и Джузджани, неприятель появился у стен Бухары 7 или 10 февраля 1220 г. Вторая версия датировки появления монголов принадлежит Джувайни, воспринята Рашид ад-Дином и К.д'Оссоном и сходится с сообщением китайского источника Тхун Цзянь-Ган-Му. По этой версии, войско Чингизхана двинулось в Бухару в начале месяца мухаррам 617 года (во второй декаде марта 1220 г).

По Ан-Насави, Чингизхан окружил Бухару, умножив свои силы за счёт согнанных туда пехотинцев и всадников из Отрара. Это сообщение подтверждает мысль о том, что окружение Бухары монголами было совершено после падения Отрара, подвергнутого пятимесячной осаде (с сентября 1219 по февраль 1220г.) Ан-Насави подчеркивал, что «сражение за Бухару продолжалось днём и ночью», т.е. тяжёлые для монголов и защитников города бои велись круглые сутки. По Ибн-ал-Асиру, непрерывные ожесточённые бои велись в течение трёх дней. Ан-Насави писал: «Когда эмир Охур Кушлу и находившиеся с ним сподвижники султана увидели, что Бухара вскоре будет взята, они, обсудив дело между собой, решили…, что выступят все как один и начнут атаку…». Монголы не сумели выдержать решительной атаки воинов Хорезмшаха и были вынуждены отступить, рассредоточиться, расступиться. Однако армия султана вместо того, чтобы развить и расширить атаку, продолжить наступление на врага, окончательно прорвать осаду, свой натиск использовала для своего бегства и сама вынесла себе смертный приговор.

В диссертации приводятся разные оценки сути инцидента, связанного с вылазкой, совершенной бухарским гарнизоном, принадлежащие Рене Груссе, К.д'Оссону, М.И. Иванину, В.В.Бартольду, А.Ю.Якубовскому, И.П.Петрушевскому, изложено мнение автора этих строк по этому вопросу.

Яркую страницу в истории обороны Бухары вписало сопротивление, оказанное стойкими защитниками городской цитадели (хисор), которое продолжалось двенадцать дней и ночей. Монголы, осадив цитадель, прибегли к «манджанику». По словам Джувайни, монголы натянули луки, обстреляли цитадель камнями и стрелами. Изнутри цитадели с позиций защитников на завоевателей обрушился шквал огня раскаленной минной нефти, пущенного с орудия «аррода». Защитники совершали многократные вылазки, сражались за пределами цитадели и отбрасывали противника. Среди них во время вылазок наиболее отличился некто по имени Кукхан (по В.В.Бартольду – Гурхан). Но к развязке осады защитники цитадели были вынуждены отступить. Ворвавшись внутрь цитадели, завоеватели не пощадили абсолютно никого из запершихся там людей. По данным Джувайни, при взятии Бухарской цитадели убитых насчитывалось более тридцати тысяч. На наш взгляд, приведенная Джувайни цифра – это число всех убитых: и защитников, и павших монголов. К.д'Оссон утверждал о действиях защитников цитадели следующее: «Её слабый гарнизон (состоящий из 400 всадников – М.Д.), который доблестно защищался в течение двенадцати дней, перебил довольно большое число монголов и местных жителей, занятых на осадных работах»

По приказу Чингизхана захватчики провели жестокую экспроприацию и тотальные разрушения путём сожжения. Ещё до падения цитадели и сразу после побега войскового контингента, говоря словами Джувайни, «жители открыли городские ворота перед ярым врагом и закрыли пути возмездия». Дело в том, что высшее духовенство и знать без предварительного согласования с горожанами собрались и явились к Чингизхану на поклон и с просьбой о пощаде. Завоеватели вошли в город, по Ибн ал-Асиру, 10-го по Джувайни, 16 февраля 1220 г.

Оборона Самарканда. Джувайни сообщает, что Чингизхан из Бухары погнал в направлении к Самарканду огромное число пленных, обязанных выполнять осадные работы «хашар». По пути следования со стороны военных городов и крепостей монголы встретили вооруженное сопротивление защитников Сари пул и Дабусии.

По нашим подсчетам, общий контингент монгольских войск, собранных для покорения Самарканда, составлял не менее 60 тысяч человек, а число пленных, пригнанных на осадные работы, превышало 100 тысяч человек. Народ Самарканда накануне осады родного города капитально укрепил цитадель. Соорудили несколько кругов гласиса, возвели высотные крепостные стены, выкопали глубокий и широкий ров и наполнили его водой. Султан дислоцировал в Самарканде сто десять тысяч войск, состоящих из 60000 тюрков, 50000 таджиков и 20 боевых слонов. Анализ хронологических данных из исторических сочинений позволяет нам предположить, что битва в Самарканде произошла в две первые декады месяца мухаррам 617г.х. (10-20 марта 1220 г.).

Из сообщений Ибн ал-Асира видно, что решительная битва за Самарканд началась на третий день после подхода авангарда войск Чингизхана к городу. Группировка хорезмшахского войска под командованием Али Эр-хана, Суюнч-хана, Бала-хана совершила генеральную вылазку и навязала бой монголам. Первыми в бой вступили лучники, затем развернулся тяжелый ближний бой, и с обеих сторон было много убитых как среди всадников, так и среди пеших воинов.

Султанские войска удачно применили боевую тактику «карру фар» – резкие переходы от стремительного нападения к ложному, спешному отступлению войск, участвовавших в генеральной вылазке. Они перебили огромное число монгольского войска, часть монголов захватили в плен и увели в город. В султанском войске тысяча отважных также пала на поле боя.

На четвертый день Чингизхан непосредственно приступил к исполнению своей миссии верховного главнокомандующего монгольских войск. В то время султан Ала ад-Дин, бросив Мавераннахр и Хорезм на произвол судьбы, боязливо занял выжидательную позицию на юге Аму-Дарьи в районе Балха. На четвертый день осады Самарканда бои происходили и на открытом поле далеко от города, и на подступах к нему.

На пятый день осады, по Джувайни и Рашид ад-Дину, дерзкие, быстрые и напористые войска монголов и не всегда решительные в достижении цели, иногда медлящие в принятии мер, жители Самарканда снова вступили в бой. Неожиданно для многих казий и шейх ал-ислам с имамами явились к Чингизхану. Видимо, во время этого приема и была достигнута договоренность о капитуляции Самарканда.

На рассвете шестого дня во время утренней молитвы, согласно с предварительной договорённостю, капитулянты открыли намазгахские ворота. Монголы вошли в город и занялись разрушением крепостной стены и гласиса.

Самаркандская битва, в отличие от Джувайни и Рашид ад-Дина, выглядит совершенно иначе в сочинениях Ибн ал-Асира и Джузджани. Так, Ибн ал-Асир утверждал, что султанское войско вообще не принимало никакого участия в вылазке. По его данным, генеральную вылазку устроили и организовали исключительно сами самаркандцы–жители города. Ибн ал-Асир уверял, что на третий день из «несметного множества» всего населения города «против неверных вышли самые смелые, бесстрашные, сильные жители, тогда как так и не вышел ни один из хорезмшаховских воинов, испугавшихся этих проклятых».^¹

Сражение самаркандцев в ближнем бою с монголами произошло за пределами города. Монголы сразу в начале боя, убедившись в мощном отпоре горожан, применили испытанную ими тактику отхода назад от занятых ими позиций. Враги тут же отступили. Горожане преследовали их в погоне, увлеклись кажущейся близкой победой и потеряли бдительность. По словам Ибн ал-Асира, когда погнавшиеся за бегущими монголами самаркандцы оказались в зоне устроенной им засады, оттуда на них были брошены ожидавшие там свежие силы противника, которые и закрыли путь в город. Так народное ополчение Самарканда, совершившее героическое наступление на врага, по Ибн ал-Асиру, было поголовно перебито.

Сочинение Ибн ал-Асира содержит ценные и поучительные уроки самаркандской битвы. По словам этого историка, воины султана тюркской национальности заявили: «Мы – из того же рода, что и монголы, и они нас не убьют». Тюрки запросили пощады (амон), монголы согласились амнистировать их, но затем вероломно перебили их всех поголовно вместе с семьями.

Согласно Ибн ал-Асиру, в отличие от сведений Джувайни и Рашид ад-Дина, не казий и шейх ул-ислам, не духовенство и их сторонники, а хорезмшаховские тюрки открыли ворота Самарканда и тем самым сдали его жителей монголам.

Измена, совершенная тюркскими войсками Хорезмшаха в отношении оседлого населения Самарканда, означала крах всей военной системы государства Хорезмшахов и реабилитировала недоверие Ала ад-Дина к тюркским военачальникам и войскам, подтвердила правильность его сомнений относительно ненадежности наемных вооруженных сил как опоры власти.

Минходж Сиродж Джузджани независимо от Ибн ал-Асира сообщал о том, что «ахли Самарканд» (жители Самарканда) вышли сражаться за город. В общей сложности погибло, став мучениками, пятьдесят тысяч мусульман. По Джузджани, взятие Самарканда монголами произошло в день «ашура» десятого числа месяца мухаррам 617 г.х. (17 марта 1220 г.)

Светлый след в истории самаркандской битвы оставили две группировки войск султана. Одна группировка численностью в 1000 воинов, изнуренных и обессиленных многосуточными еженочными и ежедневными отражениями атак неприятеля, заперлась в цитадели. Они под командованием отважного генерала Али Эр-хана совершили отчаянную вылазку, застали монголов врасплох, разбили их ряды, прорвали вражеское окружение и присоединились к султанским войскам. Вторая группировка перебралась в соборную мечеть и там достойно защищалась до конца. Все до одного погибли, а здание молельни было сожжено.

По Джузджани и Джувайни, сам Самарканд и его цитадель (называемая Афрасиаб – М.Д.) были подвергнуты опустошению и разрушению.

б) Движение направления корпуса Джучи. Попытка путем переговоров добиться сдачи города Сыгнака не удалась. Джучи, узнав об убийстве своего посла, пришел в ярость и свой корпус повернул на Сыгнак. Он приказал биться с раннего утра до вечера, организовав последовательную смену отрядов. Защитники Сыгнака достойно и мужественно отстаивали свой родной город, о чем свидетельствуют развалины города, обследованные археологами.

По Джувайни, население Сыгнака в течение семи дней яростно сопротивлялось сильному и опытному врагу, но было побеждено. Покорив Сыгнак и его округу, монголы отдали управление им сыну убитого посланника Хасану Хаджи. Сыгнак по сравнению с Бухарой и Самаркандом небольшой город, и тем не менее его малочисленные защитники сумели на семь дней остановить, задержать и даже ударить по корпусу под предводительством самого Джучи – известного полководца и старшего сына самого Чингизхана.

Из Сыгнака монголы двинулись в северо-западном направлении по долине Сыр-Дарьи. Завоевали Узканд (Узгент), Барчанлыгкент, Ашнас, предотвратив сопротивление их жителей.

Кутлуг-хан, бывший верховным эмиром (амири амирон), был назначен Хорезмшахом охранять Шахркент (Янгикент), Дженд и их области. Но, узнав о падении Ашнаса, он переправился через Сыр-Дарью и ушел в Хорезм. Спасая свою жизнь, он оставил города в низовьях Сыр-Дарьи без защиты войск Хорезмшаха.

Во второй декаде апреля 1220 г. корпус Джучи прибыл в Дженд и лагерем расположился на виду у города. Жители заперли городские ворота, заняли боевое положение на валгани крепостных стен и приготовились к сражению. Однако неизвестно почему в полном бездействии они стали наблюдать за действиями монголов. Последние при совершенном непротивлении защитников преодолели крепостные стены, проникли в город и открыли ворота. Только тогда горожане спохватились и пустили манджаник в дело. Однако после первого метания железное кольцо орудия сломалось и орудие вышло из строя.

Монголы вывели всех жителей за город и держали их там в течение девяти суток. В это время захватчики ограбили имущество горожан. Правителем Дженда и его области был назначен бухарец по имени Али Хаджа, который уже давно оказывал услуги Чингизхану. Затем монголы двинулись в Шахрикент, приступом взяли его и назначили там своего уполномоченного «шихнэ».

Взятие Бенакета, сопротивление Худжанда. Нам удалось выяснить, что ещё в Отраре к пятитысячному отряду под командованием Алак-найона, Шиктура (Сакту) и Тагая пришло подкрепление во главе с другими монгольскими военачальниками. Объединившись, монголы двинулись к Худжанду и Бенакету.

Видимо, в последний месяц осени (в ноябре) 1219 г. объединенная военная группировка монголов подступила к Бенакету. Гарнизон города состоял из тюрков-канглов, которыми командовал эмир Элатку Малик. По военному чину «малик» Элатку должен был командовать корпусом всадников, численностью в 10 тысяч человек, но гарнизон Бенакета, видимо, был небольшим. Малочисленность защитников и отсутствие патриотизма способствовали тому, что гарнизон Бенакета под руководством Элатку Малика лишь три дня сражался с противником. При этом они действовали согласно устоявшемуся обычаю (аларасм) и не проявили особого рвения (зиёдат икдоме нанмудан) в сопротивлении. Согласно Рашид ад-Дину, жители Бенакета уже на четвертый день обратились к монголам с прошением о пощаде (амон) и изъявили покорность (эли). Они, выразив покорность, вышли за город.

Покончив с гарнизоном и жителями Бенакета, монголы, по сообщению Джувайни, занялись новыми военными приготовлениями. Они пополнили запасы горюче–зажигательных средств, нефтяных мин (мухтарика), обоюдоострых пронзающих орудий сикар и палиц. На каждого воина выделили по два-три лука, по три больших колчана, заполненных стрелами, а также копья. Затем молодых людей, приговоренных к хашару, погнали вместе с собой в Худжанд.

По сообщению Джувайни, как только монголы приблизились к Худжанду, имущие горожане заперлись в «хисаре», т.е. цитадели и «шахристане», домусульманском городе, имевшем отдельные крепостные стены и ворота.

Монголы переплыли Сыр-Дарью и осадили город с восточной и южной сторон. Именно в этих местах происходили встречные бои защитников Худжанда и захватчиков. Самые решающие бои в ходе сопротивления были связаны с Высокой крепостью (Хисори баланд) на острове, расположенном в середине «Джайхун» (бурливой реки) на холме окруженном быстротечными водными рукавами Сыр-Дарьи.

О подвигах, совершенных речной флотилией под командованием Темурмалика, о миссии Шайх Маслихат ад-Дина Худжанди по предотвращению всеобщего разрушения города и уничтожения населения Худжанда обстоятельно рассказано в работе Н.О.Турсунова. По данным этого исследователя, сопротивление Худжанда охватывает период с декабря 1219 г. по конец марта 1220 г. и проходило в два этапа: 1) затяжная борьба горожан, направленная на прорыв кольца осады; 2) организованные нападения отважных воинов с Высокой крепости на Сыр-Дарье на монгольских захватчиков.^¹На наш взгляд, Темурмалик со своими воинами-ополченцами, шейх Маслихат ад-Дин со своим влиянием духовного сана приняли на себя весь удар агрессии монголов и ярость Чингизхана, превратив их в заложников их собственных амбиций и сумели предотвратить катастрофу уничтожения, нависшую над Худжандом и его жителями.

Третий раздел «Военно-распределительные меры Чингизхана с апреля по декабрь 1220 г.». Чингизхан приказал Туше (по В.В.Бартольду, Нуше-Баскаку) поехать в Бухару в качестве монгольского наместника и заняться управлением той областью. Видимо, тогда же Худжанд стал местом пребывания, резиденцией Махмуда Ялавача, призванного осуществлять власть монголов в культурных областях Мавераннахра.

Летом 1220 г. Чингизхан произвел второе распределение своих войск по главному, основному, и побочным направлениям на юг в Хорасан, на север в Хорезм и на восток и юго-восток – на Фергану, Вахш, Куляб, Термез и Таликан Мургабский.

Под Самаркандом Чингизхан принял очень важное военно-политическое решение: преследовать и арестовать султана Ала ад-Дина. На острове Ашурада в Каспийском море беглый гонимый султан нашел последнее прибежище и там в изгнании скончался в декабре 1220 г.

Осенью 1220 г. после отдыха войск и откорма лошадей на лугах Насефа Чингизхан двинулся на захват Термеза. Жители Термеза отвергли ультиматум о сдаче города и крепости и в течение одиннадцати дней ожесточенно сопротивлялись. Чингизхан лично со штабом своих войск (калб) руководил действиями монголов. Погибло множество монголов, а также погибло большое число мусульман, ставших мучениками. Чингизхан, овладевая фортификационными сооружениями, разрушал их и учинял массовую резню. Старый Термез периода монгольского нашествия и ныне лежит в развалинах.

В сообщениях Джувайни о монгольской интервенции конца 1220 г. в южные области современного Таджикистана прямые сведения о сопротивлении населения Вахша, Бадахшана и на левобережье верхней Аму-Дарьи отсутствуют. Только исходя из косвенных данных об истреблениях и опустошениях, произведенных монголами, можно говорить о достойном сопротивлении и отпоре врагам, оказанных монголам местным населением.

Пятая глава. «Сопротивления войск и жителей Хорезма с монгольскими завоевателями (январь-апрель1221г.)» состоит из двух разделов.

Первый раздел «Положение Хорезма в 1219-1220 гг.».

Туркан-Хатун, мать султана Ала ад-Дина, сама, являясь фактической владычицей Хорезма и покровительницей тюркских войск и их эмиров, которые были её родственниками, воспользовалась возможностью самой собрать и организовать мощную военную силу и дать решительный отпор монгольской армии, посланной Чингизханом. Она также отвергла послание Чингизхана с предложением ей стать наместником Великого хана в Хорезме и Хорасане. Но сопротивление прекратила и выехала из Хорезма, оставив его на произвол судьбы. Перед бегством Туркан-Хатун приказала бросить в Аму-Дарью находившихся в Ургенче в качестве заложников пленных вельмож, а также почтенных людей из числа сейидов и других благородных господ численностью около 20 человек. Летом 1220 г. Туркан-Хатун вместе с дочерьми и малолетними сыновьями Хорезмшаха были взяты в плен в Мазандаране и выданы Чингизхану.

Самозванец, узурпатор власти в Ургенче, «смутьян и забияка» (выражение Ан-Насави), по имени Али довел людей до крайне тяжелого состояния и вызвал их смятение. Хорезм во второй половине 1220 г. был охвачен смутой: междоусобицей, взаимной враждой, людской ненавистью.

Летом 1220 г. герой Худжанда Темурмалик прибыл в Хорезм и войска численностью в девяносто тысяч человек приобрели в его лице опытного и решительного организатора вооруженных сил. Хорезмшахское войско наконец-то от раздоров перешло к наступлению на врага и одним нападением на корпус Джучи отняло у монголов город Шахркент (Янгикент).

Предсмертное завещание Ала ад-Дина о возведении в султаны Хорезма Джалал ад-Дина Манкбурны ещё более обострило военно-политическую ситуацию в стране. Перед угрозой заговора Джалал ад-Дин и Темурмалик покинули Хорезм и удалились в Хорасан.

Второй раздел «Оборона Ургенча». Ибн ал-Асир приводит сведения по следующим вопросам: численность монгольских войск, подтянутых к Ургенчу; соединение многотысячной армии Хорезмшаха и народного ополчения из отрядов горожан в столице государства; неслыханно жестокие сражения, ведомые обеими сторонами: осада Ургенча продолжительностью в пять месяцев, гибель большого числа монголов в дальних и ближних боях с мусульманами, защищавшими город благодаря массивным и высоким крепостным стенам; обращение монгольских военачальников к Чингизхану об оказании необходимой военной помощи в виде живой силы и боевой техники; прибытие подкрепления огромной численности; организация круглосуточных непрерывных атак и штурмов неприятеля; объединение жителей в боевые отряды, сражавшиеся с наступавшими врагами; квартальные и уличные бои мужчин и детей; массовое истребление оставшихся в живых горожан; повальный грабеж; затопление Ургенча и погребение заживо укрывшихся в нём людей; превращение столицы Хорезмшахов в руины и пустоши.^¹

Согласно Ан-Насави, осада Ургенча монголами началась и продолжалась в месяце зул-када 617 г. х. (с 28 декабря 1220 г. по 26 января 1221 г.), а город был взят ими в месяце Сафар 618 г.х. (с 27 марта по 26 апреля 1221г.). Джувайни в отличие от объективно писавшего Ибн ал-Асира больше уделил внимания описанию действий монголов, а о доблести сопротивлявшихся завоевателям упомянул вскользь, между прочим, не вдаваясь в подробности.

По рассказу Джувайни и дополнившего его Рашид ад-Дина, второй и третий сыновья Чингизхана Чагатай и Угедей с огромным множеством войск (Бо лашкари чун хаводиси замон бепоён) осенью 1220 г. двинулись по дороге из Бухары в Хорезм. Туда из Дженда направился и старший сын великого хана Джучи со своим корпусом, пригнав также мужчин на «хашар». Он послал к жителям Ургенча парламентеров, обязав их обратиться к ним с предупреждением, предостережением от бессмысленного сопротивления, которое может привести к кровопролитию. Джучи пообещал им пощаду, если они сдадут Ургенч ему в качестве удела. Поэтому он якобы «воздержится от его разрушения и намерен сохранить город Ургенч для себя» в целости и сохранности.

Ала ад-Дин Мухаммад в предсмертном своем послании также настаивал на заключении мира, «избрав самый добрый путь, отвести зло наиболее подходящим способом». По словам Ан-Насави, «разумные из числа жителей склонились к заключению мира, однако глупцы взяли вверх над их мнением и взглядами». На самом деле этот героико-патриотический дух трудового народа «людей доблести» Хорезма был непоколебим.

Монголы, убедившись в неприступности Ургенча и в недосягаемости его защитников, военные действия начали с применения тактики хитросплетений и уловок, уже испытанной ими неоднократно при столкновениях с неприятелем. При этом монголы приближались к объекту нападения, затем внезапно притворно отступали вспять к своим. Так поступали ради обмана, чтобы противник преследовал их до заранее устроенной ему засады.

Так монгольские всадники в небольшом количестве неожиданно прискакали к городским воротам Ургенча и пытались угнать скот. По Джувайни, некоторые из защитников, обманутые малочисленностью явившихся к городским стенам монголов, стали застрельщиками выступления из «Ворот вселенной» (Дарвозаи олами): «народ, состоящий из конников и пеших, стал преследовать то ограниченное число (монголов)». Именно трудовой народ Ургенча повторил мужество самаркандцев. И на сей раз тюркские воины султана Хорезма и их начальники Хумар-Тегин, Огул-хаджи, Эр-Бука пахлаван, Али Дуругин заняли пассивную, выжидательную позицию. Ибн ал-Асир, Ан-Насави и Джувайни специально отмечали энтузиазм, активность и отвагу народа, подвиги безымянных героев из числа рядовых людей.

Монголы помчались от преследующих их горожан, пока они не достигли загородного сада, называвшегося «Боги хуррам» («Радующий сад»), расположенного в одном фарсанге от города. В устроенной засаде там наступавших участников вылазки ждали монгольские всадники. Они набросились на преследователей, окружили их и перебили около тысячи человек.

На другой день разящие монгольские всадники вновь напали на город. Группировка кавалерийских войск хорезмийцев под командованием Фаридуна Гура со стороны городских ворот отразила натиск неприятеля.

После этого группировка войск под командованием Чагатая и Угэдэя, а также корпус Джучи вплотную подтянулись к городу. Последовал приказ осаждать город единым лагерем, плотным кольцом войск и участников «хашара». Началась многомесячная оборона города.

Вся логика сообщений нарративных источников сводится к тому, что по численности живой силы и военно-техническому уровню, по запасам продовольствия, воды и дров, по мощи укреплений и особенно по духу и настроению защитников Ургенч был готов к длительному сопротивлению и противостоянию сильному и коварному врагу. Но, несмотря на всё это, на наш взгляд, тактика обороны и выжидания, принятая многотысячным войском султана, хотя они и сопровождались дерзкими вылазками отважных горожан-ополченцев, была тактикой, выражавшей обречённость хорезмийцев, и вела к верной их гибели. Более того, стратегия обороны, принятая войсками Хорезмшаха, во многом отвечала интересам монголов. По данным Плано Карпини в его сообщениях, относящихся к концу XIII в., «…татары больше любят, чтобы люди запирались в городах и крепостях, чем чтобы сражались с ними на поле. Именно они говорят, что это их поросята, запертые в хлеву, отчего и приставляют к ним стражей…». Согласно сведениям Джувайни, а также Рашид ад-Дина, монголы во время осады сдерживали жителей города словесными посулами, обещаниями и угрозами и иногда перестреливались. Словесная перепалка с обеих сторон сочеталась с позиционными боями.

К.д'Оссон, В.В.Бартольд и другие исследователи пропустили и обошли важное сообщение Джувайни о первом решительном сражении защитников Ургенча с монголами, которое, по всей видимости, произошло за городскими стенами. «Со всех сторон города одновременно вступили в бой, и свершилось побоище. И словно гром и молния разнесся вой. И камни, и стрелы обрушились градом на них (на сражающихся с обеих сторон – М.Д.)».^¹Временщик, султан Хумар-тегин, оставил сражающийся Ургенч и сдался монголам. Несмотря на позорный поступок первого государственного лица, защитники города продолжали сопротивление.

После крупнейшего побоища монголам удалось ликвидировать оборонительный ров и защитный гласис, овладеть городскими стенами, установить на них свое знамя и вторгнуться в пределы города. Вступив в город, монголы начали приступом брать каждую улицу и каждый квартал, потому что жители ожесточенно сражались за каждый дом (дуруб).

Джувайни рассказывал, что жители с рассвета до вечерних сумерек сражались с врагом. Монголы сжигали всё посредством сосудов с нефтью и таким образом разрушили большую часть города. Более того, завоеватели решили полностью уничтожить Ургенч, затопив его. Три тысячи воинов монгольской армии устремились на плотину-мост, построенный на Джайхуне (Аму-Дарье). Отважным ургенчцам удалось окружить трехтысячную диверсионную бригаду противника и уничтожить всех до единого. Воодушевленные этой победой, горожане стали ещё более яростными в бою и ещё более стойкими в сопротивлении. Вместе с тем Джувайни отмечал, что новая волна усиленного сопротивления горожан заставила монголов предпринять новые адекватные меры. Рашид ад-Дин военные неудачи монголов в Ургенче считал издержками давнего соперничества братьев Джучи и Чагатая, а само соперничество объяснял различиями в характерах и душевных наклонностях братьев.

На наш же взгляд, нетерпимость между Джучи и Чагатаем была следствием несовместимости двух тенденций, сложившихся в царствующем доме Чингизхана и высших кругах военно-политической элиты монголов, в характере отношений с оседлым населением Мавераннахра, Хорезма и Хорасана. Джучи стремился проводить курс на умиротворение, он хотел сохранить в целости богатый город Ургенч. Чагатай, напротив, был за повальное разрушение города и массовое уничтожение мирного населения.

По Рашид ад-Дину, в результае их (взаимного) несогласия и упрямства дело войны пришло в упадок, и интересы ее оставались в пренебрежении, а для войска и (осуществление) постановлений (йаса) Чингизхана приходили в расстройство. Вследствие этого хорезмийцы перебили множество монгольских войск, так что, говорят, холмы, которые тогда собрали из костей (убитых), еще и теперь стоят в окрестностях старого города Хорезма. Поэтому оборона Ургенча оказалась такой продолжительной.

По Ибн ал-Асиру, осада этого города продолжалась пять месяцев. Ан-Насави считал, что окружение, оборона и покорение Хорезма, т.е. Ургенча, начались в январе и завершились в апреле 1221 г., т.е. события длились четыре месяца. Во столько же исчислял продолжительность ургенчской битвы и Джузджани. К.д'Оссон считал, что осада затянулась на целых шесть месяцев.

Чингизхан, узнав о разладе между царевичами, был разгневан на Джучи и Чагатая. Он передал Угэдэю полномочия главнокомандующего осадной армией, состоявшей из трех корпусов. Этому царевичу удалось своей мягкостью помирить своих братьев и своей строгостью восстановить в войсках прежнюю дисциплину, которая до этого всегда делала их непобедимыми.

После наведения порядка в войсках монголы вступили в бой, вошли в город и подожгли его кварталы метательными нефтяными снарядами. Ан-Насави, затем Джувайни сообщают о тяжелых боях в Ургенче, о том, как монголы с трудом брали квартал за кварталом. Ургенчцы «сражались очень ожесточённо и защищали свои семьи, как только могли. Но положение стало трудным, зло обнажило свои клыки, и у них осталось только три квартала, так что у людей не было другого выхода, и тогда они запросили пощады».

Жители направили к царевичам достойного факиха Ала-ад-Дина ал-Хаййати. Но героическое сопротивление жителей Ургенча привело Джучи к пересмотру своей политики умиротворения, и он отказался от пощады. По его приказу жители Ургенча были изгнаны из города. Сто тысяч мастеров и ремесленников оказались сосланными в восточные страны, где они поселились. Молодых женщин и малолетних детей взяли в плен. Рашид-ад-Дин сообщает: остаток живых людей разделили между воинами, чтобы те их перебили. Утверждали, что на каждого монгола пришлось по двадцать четыре человека убитых. Ибн-ал Асир также зафиксировал печальную участь Ургенча, самую трагическую по сравнению с другими городами, в которых среди жителей всегда всё-таки оставались уцелевшие: «Они (заняв город – М.Д) убили всех находившихся в нём и разграбили все, что в нём было, затем они открыли плотину, и всё было затоплено и рухнуло, и вместо него была сплошная вода. Жителей столицы Хорезма, спрятавшихся от татар, погребла вода; вода затопила рухнувшие постройки».

Таким образом, трагическая и самая продолжительная эпопея Ургенча, происходившая с января по апрель 1221г. включительно, ознаменовалась чередующимися героическими вылазками, всеобщим сражением защитников с осаждавшими их монголами, уничтожением трёхтысячной диверсионной группировки врага, квартальными и уличными боями и поражениями, изменой султана Хумар-тегина, капитуляцией горожан, пленением и ссылкой населения, разрушением и затоплением города, тотальным истреблением оставшихся в живых ургенчцев.

Шестая глава «Противостояние таджиков Хорасана монгольским захватчикам» состоит из трех разделов.

Первый раздел «Сопротивление Хорасанцев». В округе Ниса в Хорасане в январе 1221 г. произошло фактически первое сражение воинов, ведомых Джалал ад-Дином и Темурмаликом, с монгольскими войсками Тохучара-найона, вторгшимся в своём преследовании султана. Битва закончилась поражением монголов. Триста боевых всадников под командованием Темурмалика и под общим руководством Джалал ад-Дина разгромили превосходящего по численности в два с лишним раза врага. Сражение под Нисой послужило для Джалал ад-Дина переломным моментом в его блужданиях и шатаниях. Он избавился от сомнений и преодолел подавленность и, исходя из анализа минувших событий и сложившейся ситуации, начал решительную борьбу с монгольскими полчищами.

Монгольские военные силы под командованием Тохучара-нойона, направленные на захват Ала ад-Дина, не смогли препятствовать Джалал ад-Дину в его приготовлениях к предстоящим решительным сражениям. В Бусте к Джалал ад-Дину присоединились Амин-Малик (он же Хан-Малик – М. Д.), правитель Герата, и его мукта с десятью тысячью всадниками-тюрками. Джалал ад-Дин совместно с Амин-Маликом напали на авангардные отряды монголов, осадивших крепость Кандахар, разгромили их и обратили в бегство. По словам Ан-Насави, спаслись в сражении в Кандахаре лишь немногие монголы, которые и принесли Чингизхану весть о том, что случилось с его войском. Его (Чингизхана – М. Д.) охватило смятение, когда он увидел, что его сподвижники стали мясом для острых мечей и пищей для хромых орлов».^¹

Чингизхан весной 1221 г. завершил передвижение своих войск и взял Балх, один из древнейших городов Востока. По Ибн ал-Асиру, «жители Балха запросили пощады. Неверные согласились пощадить их, и город был сдан монголам в шестьсот семнадцатом году. Монголы не учинили ни грабежей, ни истребления людей, а назначили свою шихну и ушли», отправившись в Заузан, Майману, Андхой и Фараб.

Участившиеся набеги Джалал ад-Дина на монголов способствовали нарастанию волнений и восстаний в области Балха и вызвало недоверие Чингизхана к искренности её жителей в их покорности. Он нарушил свое обещание о пощаде и велел перебить балхцев. Монголы сожгли городской сад, разрушили крепостные стены, гласис, дворцы, замки и строения. По возвращении Чингизхана из пределов Нишапура по его приказу было истреблено оставшееся население Балха. На этот раз были снесены и стерты с лица земли последние остатки укреплений и строений. Судя по рассказу Ибн-Батуты, вторичное истребление населения и разрушение материальной культуры Балха было произведено по приказу Чингизхана в ответ на очередное восстание его жителей. После истребления населения и разрушений славный Балх превратился в мертвый город, лежавший весь в развалинах.

Чингизхан после Балха распределил контингент монгольских войск по трём направлениям ударов. Его младший сын Тулуй был отправлен на Запад Хорасана на покорение трех больших городов региона: Мерва, Нишапура и Герата. Другая группа монгольских войск должна была осаждать горные крепости северных отрогов, Паропамиза и Гиндукуша. Сам Чингизхан решил лично осуществить две стратегические задачи: обеспечить завоевание Таликана в Мургабе и его известную цитадель Нусраткух и разгромить войска султана Джалал ад-Дина.

По Ан-Насави, Чингизхан прибыл в Таликан с многочисленной армией, не поддающейся подсчету. Ибн ал-Асир писал: «…Они (монголы – М.Д) осаждали её в течение шести месяцев, ведя сражения с его защитниками и ночью и днём, но не добились никакого успеха… Чингизхан прибыл к ним сам с соединением и стал вести осаду крепости… ещё четыре месяца». Оборона и осада цитадели Нусраткух в Таликане продолжалась, если верить Ибн ал-Асиру, десять месяцев.

По Джузджани, монголы в Таликане занялись осадой ее цитадели Насркух (правильнее Нусраткух – М.Д). Защитники проявили большую настойчивость и самоотверженность (руджуъ низ ва джонсупори менамуданд). Чингизхан, подъехав к цитадели, разбил лагеря в местностях, называвшихся «Пуштаи Нуъмон» («Холм Нугмана»), «Дашти Каъба» («Степь Кааба»). Во время осады защитники крепости оказались в тяжелейшем положении. Ежедневно в соборной мечети цитадели проходило чтение Корана в память о погибших, затем облачались в военные доспехи и вступали в бой. Многих монголов они отправили в геенну ада. Узрев накал боя, Чингизхан вступил в бой. По его велению, заполнив землей ров, построили большой холм, на котором установили «манджаник», и им обстреляли и разрушили внутреннюю часть цитадели. Как только монгольские всадники попытались вторгнуться в крепость, из ворот навстречу им бросились в атаку люди доблести (айери джанги), т.е. гарнизон Нусраткуха. Доведенный до крайности, он совершил генеральную вылазку, чтобы пробиться сквозь осаждающих. Кавалерия спаслась, отходя в горы, но пехота была разбита на голову. Защитники Нусраткуха наотрез отказались сдаться и выразили решимость сражаться до последнего.

Только тогда, когда Тулуй закончил завоевание Хорасана, он с несметным числом войск присоединился к осаждавшим Нусраткух. Монголам удалось истребить и разрушить Таликан, его жителей и защитников цитадели. Монголы, завоевав Нусраткух Таликана, никого не оставили в живых. Цитадель с её фортификационными сооружениями, замком и строениями – все снесли.

Второй раздел «Геноцид Тулуя в Хорасане». По Ибн ал-Асиру, Чингизхан собрал жителей, которых он пощадил в Балхе и других городах сформировал из них отряды «хашар» (батальоны смертников, участвоваших в осадах) и двинул их с Тулуем в Мерв. На пути в Мерв к группировке Тулуя присоединилось большое число отрядов, набранных из покорённых монголами городов Меручак, Баги Бастур.

В Мерве и его области накануне нашествия монголов усилились центробежные силы, сепаратистские настроения. Воспользовавшись безвластием в Хорасане, Тулуй смог в течение трех месяцев покорить три больших города этой страны: Мерв, Нишапур и Герат. По Джувайни и его последователю Рашид ад-Дину, Мерв и его жители сдались монголам 25 февраля 1221г.

Независимый историк Ибн ал-Асир, в отличие от государственных историографов Джувайни, Рашид ад-Дина, совершенно в ином свете представил события в Мерве, оценивая их не как акт капитуляции, а как сопротивление до последних сил. Прежде он отметил, что при приближении восьмидесятитысячного войска, ведомого Тулуем, в Мерве вокруг его основного таджикского населения собралось около ста тысяч человек из арабов, тюрков и других представителей мусульман. При этом защитники Мерва разместились лагерем не внутри высоких городских стен, а извне, т.е. за городом. При этом, по словам Ибн ал-Асира, все они были «полны решимости встретиться в бою с татарами, питая надежду победить и захватить их». Действительно, при подходе неприятеля они лицом к лицу столкнулись с ним и решительно вступили в сражение.

Ибн ал-Асир обращает внимание на характер сопротивления мервцев и присоединившихся к ним ополченцев: «Мусульмане мужественно держались, а татары (до той поры) вообще не знали бегства. Итак, в мервской битве таджики, арабы, тюрки и другие мусульмане проявили исключительную доблесть, особенно в следующих моментах: во-первых, на открытом поле, решительно, уверенно, отважно и с верой в свою победу вступили в бой; во-вторых, мервцы и их союзники держались до конца мужественно; в-третьих, натиск на монголов был настолько сильным, что мервцы взяли монголов в плен».

Однако стойкость и отвага, а главное, железная дисциплина монголов взяли в верх. Мусульмане отступили, и при этом многие были перебиты и взяты в плен, «их имущество, оружие и верховые животные были захвачены». Тулуй собрал необходимое число воинов для штурма Мерва, а также пригнал пленных для осадных работ. Монголы яростно осаждали город, защитники стойко обороняли Мерв. На пятый день осады Тулуй с заведомо ложными обещаниями через своего парламентера обратился к эмиру Мерва. Последний со своими приближенными были арестованы на приеме у Тулуя. По его требованию схваченные знатные люди составили список купцов, старейшин, богатых людей, отдельно – ремесленников и мастеровых. Всем жителям Мерва было велено выйти из города со своими семьями. По приказу Тулуя все военнопленные были казнены. Простой народ был поделен между его приближенными и военачальниками. Богатых людей всячески истязали, требуя денег. Мерв подвергли сожжению в поисках золота, разрыли гробницу султана Санджара. По сообщениям Ибн ал-Асира, Тулуй «приказал перебить всех жителей города», заявив, «что те повиновались нам», и всех убили. Он приказал сосчитать убитых, и тех оказалось около семисот тысяч.

Таким образом, героическая оборона, начатая отважными мервцами, в силу измены хорезмийских воинов, не поддержавших ополченцев в решающий момент, завершилась полным поражением и всеобщим уничтожением.

Монголы осадили Нису раньше других городов Хорасана и на протяжении пятнадцати дней не прекращались бои защитников с захватчиками. Монголы установили двадцать катапульт, использовали отряды «хашара». Под покровом ночи монголам удалось пробить брешь в стенах крепости, проникнуть в неё и овладеть ею. Жителей Нисы погнали на открытое место и всех перебили.

После взятия Мерва и Нисы монголы сосредоточили силы на покорении Нишапура, бывшей столицы Хорасана. В течение ноября- декабря 1220 г. и на протяжении января-марта 1221 г. жители Нишапура наносили ответные удары монгольским бандам, как только те появились в окрестностях Нишапура. В ожидании штурма приготовились к защите. На укреплениях города они расставили три тысячи баллист, машин для метания камней, окованные железом брёвна, бочки с горящей смолой и пр., а также установили против врага пятьсот единиц катапульт (манджаник).

Ан-Насави степень сопротивления жителей определил следующим образом: «Убедившись в превосходстве простонародья, татары поняли, что Нишапур удастся взять лишь с помощью подкреплений». Тогда они отложили осаду и написали Чингизхану, обращаясь за подкреплением и помощью. Он послал к ним Кутуку-нойона, Кед-Бука-нойона, Толон-черби и некоторых других с пятьюдесятью тысячами всадников. Они подошли к Нишапуру и окружили его в 618 г.х. (1221 г. – М.Д.)

Приготовления монголов к штурму Нишапура были очень внушительны. Они подвели к городу три тысячи баллист и триста катапульт, семьсот машин для метания горшков с нефтью, четыре тысяч лестниц, две тысячи пятьсот возов камней.

Джувайни утверждал, что ответные военные приготовления горожан были начаты еще в апреле 1220 г. Они провели значительную работу по укреплению города. 19 месяца рабеъ ул-аввал 617 г.х. (25 мая 1220 г.) авангард корпусов Джэбэ и Субэтая, посланный на захват султана Ала ад-Дина, приблизился к городским воротам Нишапура и угнал оттуда несколько табунов верблюдов. Джэбэ и Субэтай обратились к жителям Нишапура с воззванием сложить оружие и подчиниться им. Однако чиновник, ответственный за организацию обороны Нишапура, Муджир ул-Мулк ответил, что будет готов подчиниться монголам только в том случае, если они захватят султана. Поскольку монголы торопились настигнуть и захватить султана, то ограничились взиманием подушной подати с населения и сбором фуража, а затем оставили Нишапур.

Осенью 1220 г. в Хорасане распространился ложный слух, что войска Ала ад-Дина якобы в иранском Ираке разбили корпуса Джэбэ и Субэтая. Воодушевленные участники «хашара» в известном округе Тус подняли восстание под руководством некоего Сирадж ад-Дина. Повстанцы убили монгольского военного коменданта и отправили его голову в Нишапур. Карательный монгольский отряд под командованием Куштемура подавил восстание Сирадж ад-Дина с участием трех тысяч повстанцев перебил большинство из них и разрушил укрепления Туса.

Воспользовавшись временным снятием осады с Нишапура, его жители подняли мятеж против монголов. Отряды народных мстителей, которых Джувайни назвал «рунуд» (ловкачи, гуляки, бесшабашные – М.Д.), совершали нападения там, где находились монгольские полки.

Весной 1221г. Тулуй, покончив дело с завоеванием Мерва и собрав бесчисленное войско, внезапно появился у стен Нишапура. В среду 7 апреля 1221г. началась жестокая битва. Монголам удалось засыпать ров в нескольких местах, проделать брешь в крепостных стенах. Особенно тяжелые бои произошли городских ворот Шутурбонон и на башне Каракуш, где столкнулось наибольшее число доблестных воинов воюющих лагерей. Монголам удалось установить свои знамена на стенах башни Хисравкушк. Ожесточенные сражения произошли также на валгангах стен, неоднократно участки вала переходили из рук в руки.

В ночь на субботу с 9 на 10 апреля 1221г. все валы у городских стен были заполнены войсками неприятеля. Видимо, одной группировке защитников удалось прорвать кольцо окружения и отступить за пределы округа Нишапур. Так, по сообщению Джувайни, Тулуй преследовал их и дошел до местности Джангарак, расположенной в трех фарсахах от города.

В это время монголам удалось через городские ворота прорваться в город. Началось истребление людей и опустошение Нишапура. Примечательно известие о том, что рассеянные группы людей из горожан всё таки продолжали сражаться в замках и дворцах. Муджир ул-Мулка вывели из убежища и предали мучительной смерти. Оставшихся в живых горожан погнали за город в поле и убили. В возмездие за погибшего Тохучар-нойона Нишапур разрушили до основания и превратили город в «место посева» (зироат). По сообщениям анонимного автора «Таърихи Хуросон» (История Хорасана), в течение двенадцати дней монголы произвели подсчет убитых и определили их численность – 1 млн. 740 тысяч павших.^¹

Третий раздел «Падение Герата». Согласно сведениям Сайфа Хирави, Тулуй весной 1221 г. отправил своего посланника (элчи), по имени Забур, с известием, что идет в Герат, и требовал от гератцев безусловного подчинения и покорности, если они хотят избежать его грозного гнева. Правитель Герата Шамс ад-Дин Мухаммад Джурджани с титулом «Малик» во главе около 100 тысяч войск, как наместник султана, действовал усердно и верно. Общее число защитников Герата совместно с «людьми доблести» из горожан доходило до 190 тысяч человек. Шамс ад-Дин призвал все мусульманское население грудью защитить родную землю, отстаивать каждый жилой квартал, каждое укрепление и ворота. Когда посланник передал послание Тулуя о немедленной капитуляции, тот тут же был казнен по велению Шамс ад-Дина, который сказал: «Будь проклят тот день, когда я буду назначен усмиренным уполномоченным неверных». Тулуй в порыве гнева приказал со всех сторон штурмовать город и не щадить ни одного встречного таджика.

Разразилась ожесточенная Нишапурская битва. Потери воюющих сторон составили 30 тысяч убитых. Только из знатных монголов и приближенных Тулуя погибло 1700 именитых. На восьмой день битвы монголы вплотную подошли к городским воротам Герата. Воины ислама сотнями выходили за ворота города и вступали в бой. В тот день Шамс ад-Дин Джурджани лично проявил чудеса отваги, бросился в гущу боя, сразил много врагов и сам пал от смертельной раны.

Его гибель расстроила боевые ряды горожан. Разногласия и разлад среди защитников ускорили падение Герата. Тулуй одержал победу и покорил город. Он повелел истребить всех гератцев поголовно. По Джузджани, в Герате было уничтожено 600 тысяч человек. Он констатировал, что султану Ала ад-Дину для покорения Герата потребовалось одиннадцать месяцев, а монгольские войска под командованием Тулуя захватили этот город за восемь дней.

Однако Джузджани не раскрыл причин, обусловивших столь молниеносное падение Герата. На наш взгляд, главная причина быстрого падения гератцев заключалась в том, что они были оторваны от других антимонгольских военных сил хорасанцев, были лишены возможности получать подкрепление и необходимую помощь.

Султан Джалал ад-Дин Манкбурны, будучи бесстрашным полководцем, оказался весьма плохим политиком и стратегом. Он не смог выработать и осуществить единый план объединения султанских и народных вооруженных сил Хорасана, не емог мобилизовать войска и народ против грозного и могущественного врага. Тем самым он предоставил шанс Чингизхану действовать по своему усмотрению и брать в свои тиски действовавших разрозненно защитников Балха, Мерва, Нишапура и Герата. К лету 1221 г. весь Хорасан оказался в руках монголов.

Заключение. Предпринятое нами исследование ясно показало, что, несмотря на позорный побег царя Ала ад-Дина Хорезмшаха, вопреки предательскому самоустранению большинства султанской тюркской армии и её военачальников, народные массы решительно и мужественно встали на защиту Отечества.

Ход взятия городов и крепостей Центральной Азии, представленный в восточных и западных письменных источниках, отнюдь не подтверждает вывод В.В.Бартольда относительно «легкости завоевания государства Хорезмшахов монголами».

Все извлеченные нами факты и их анализ свидетельствуют о том, что монгольские войны по своему характеру не были «победоносными», «молниеносными», а оказались затяжными, тяжелыми, кровопролитными для обеих воюющих сторон. Сражения, бои, столкновения и битвы были отмечены мощным и беззаветным сопротивлением монгольскому нашествию.

Именно трудовой народ, его военно-патриотические силы взяли на себя миссию организации наиболее значительных сил в противостоянии монголам.

Даже историографы промонгольских взглядов Джувайни и Рашид ад-Дин признавали, что вооруженные силы Чингизхана часто воевали не с султанскими войсками, а с народом (ва бо мардум љанг кард). О всенародном характере сопротивления населения Мавераннахра, Хорезма и Хорасана свидетельствуют также сообщения Ибн ал-Асира, Ан-Насави и Джузджани. Упорное сопротивление нашествию отмечено даже в монгольском богатырском эпосе «Сокровенное сказание».

За исключением жителей Зернука, Нура, Дженда, население большинства городов, крепостей и цитаделей оказали решительное и ожесточенное сопротивление завоевателям. Население Бухары, Самарканда, Дабусии, жители горных областей, расположенных к востоку от Самарканда, горожане Сыгнака, Ашнаса, Бенакета, Худжанда, Термеза, Бадахшана вели по нескольку месяцев тяжелые бои с захватчиками. Упорство и силу противоборства народа с заклятыми врагами, на наш взгляд, подтверждают потери, понесенные населением городов, крепостей и укреплений, пережитые ими погромы, избиения, истребление и разрушения. Так, Чингизхан в отношении жителей Балха вначале удовлетворился перемирием, связанным с их покорностью вначале. Однако, затем балхцы, принявшиеся за активное участие в антимонгольском восстании 1221 г. были подвергнуты массовому уничтожению. Поселения Кангурт и Саман в пределах Хатлана и Балха были стерты с лица земли, жители их были подвергнуты тотальному ограблению и избиению за то, что они решительно сражались с поработителями. Долговременную героическую блокаду, жестокие битвы выдержали жители Отрара, Худжанда, Ургенча в Мавераннахре и Нусраткуха Таликана, Мерва, Нишапура и Герата в Хорасане. Хорасанцы продемонстрировали образцы доблестной борьбы с врагом на открытых полях сражений за пределами городов и организовали настоящую народную партизанскую войну.

Blog

Центральная азия накануне и в период монгольского нашествия (1201-1223 гг.)