Самье долина реки Ярлунг – место, где зародилась Тибетская цивилизация и находился первый буддийский монастырь Тибета – Самье
| Вид материала | Документы |
- Новоиерусалимский монастырь и Иосифо-Волоцкий монастырь, 35.98kb.
- Разработка урока по географии «Реки», 142.97kb.
- Самостоятельная работа студента 47 Культура эгейского мира, 912.74kb.
- Новодевичий монастырь, 38.42kb.
- Свято-Троицкий Александра Свирского мужской монастырь, 39.66kb.
- Средневековая европейская цивилизация и место в ней католической церкви, 296.68kb.
- Средневековая европейская цивилизация и место в ней Католической Церкви, 292.52kb.
- Публичный доклад, 989.12kb.
- Программа передач Российского телевидения на неделю с 07. 03. 2011 на тк «Россия, 117.55kb.
- Далай-лама XIV буддизм Тибета, 371.31kb.
САМЬЕ
Долина реки Ярлунг – место, где зародилась Тибетская цивилизация
и находился первый буддийский монастырь Тибета – Самье.
Долина Ярлунг. Колыбель Тибетской цивилизации.
По преданиям, именно здесь, в юго-восточной части Тибетского нагорья, живописнейшей долине Ярлунг, спарились обезьяна (Авалокитешвара) и демоница Лу. От этого семени и возникло племя тибетцев – людей Бод. В легендарной долине находятся древние замки и гробницы «небесных правителей» – первых королей Тибета. Отсюда ранние правители Страны Снегов начали в VI веке завоевание и объединение всех княжеств, расположенных на территории Тибетского плато. Не случайно и первый буддийский монастырь Самье был построен именно в долине Ярлунг, в 137 км от Лхасы.
…Дорога петляла вдоль Брахмапутры, именуемой тибетцами Ярлунг Цанпо, то приближаясь к самому берегу, то удаляясь в горы. Она проходила вдоль небольших деревень и поселений, в столь характерном для Тибета архитектурном стиле, который уже с некоторого времени стал вполне привычен глазу. Домики из необработанного камня, один в один: и побогаче, и победнее, – составляли единый ансамбль, не нарушающий гармонию самой природы. Напротив, словно дополняющий её. На близлежащих полях между рекой и скалистыми горами трудились крестьяне, возделывая их, погоняя ярко украшенных разноцветными лентами яков. Наблюдать за яками на Тибете приходилось достаточно часто. Последние, несмотря на устрашающие размеры и «лохматость», обладали той необъяснимой грацией, с которой животное демонстрирует хозяину своё явное превосходство, первостепенность и значимость.
Переправа на левый берег Брахмапутры (Ярлунг Тсанпо).
Чтобы попасть в монастырь, необходимо оставить машину на лодочной станции недалеко от города Цетанг, затем на большой деревянной лодке переправиться через главную реку Тибета – Брахмапутру (Ярлунг Цанпо). Переправа заняла около часа, поэтому все на лодке успели рассмотреть друг друга. В основном попутчиками были паломники, из путешественников-иностранцев – только наша группа. Мое внимание сразу привлек очень колоритный тибетец с сыном. Могучего вида мужчина, в его роду наверняка были грозные воины, проявлял к мальчугану трёх-четырёх лет столько любви, заботы и нежности, что, несмотря на всю прыть и суетливость, мальчонка все-таки не умудрился вывалиться за борт лодки. Хоть и норовил, неугомонно прыгая и шаля. С ними же переправлялась через реку небольшая повозка со скромным скарбом этого маленького семейства: вдвоем они переезжали к монастырю Самье, чтобы поселиться у его стен. Но об их истории я узнала несколько позже.
С середины реки перед нами открывался совершенно сказочный вид. То ли небо отражало плывущие по водной глади облака, то ли река являлась зеркалом небес, которые на Тибете вообще очень близко. Пологие горные вершины с обеих сторон подчеркивали невероятную перспективу: река в своем сдержанном и величественном течении словно уходила в бесконечность.
Монастырь Самье. Главная артерия буддизма на Тибете.
У левобережного причала Ярлунг Цанпо лодку уже ожидали тибетцы на джипах и грузовиках. По всей видимости, в разгар туристического сезона доставка путешественников и паломников является их основным заработком. Поэтому наша группа за вполне умеренную плату договорилась с одним из водителей. Ещё минут тридцать по необъезженной дороге меж невысоких скал то вверх, то вниз, и наконец…
Взору открылись стены монастыря Самье.
Благословенное место. Главная артерия буддизма, пульсирующая на протяжении столетий: несколько притихшая в период гонений на буддизм Ландармы, и с новой силой питающая знанием самые отдаленные уголки Страны Снегов в период «нового возжигания пламени веры».
Посетив десятки монастырей Тибета, включая главные святыни, расположенные в Лхасе и её окрестностях, мы мгновенно ощутили особую атмосферу этого места, практически не поддающуюся описанию. Даже самые значимые и большие монастыри, представляющие собой целые города, замки и крепости, бережно отреставрированные в последние десятилетия, всё-таки до сих пор остаются опустошенными, в отличие от монастыря Самье. Он расположен посреди зелёного оазиса, окружённого со всех сторон почти безжизненными песками и скалами, что само по себе символично. И где-то рядом, в горах, находятся пещеры, в которых медитировал Падмасамбхава…
История монастыря Самье
Монастырь Самье был построен королём Трисонг Деценом в VIII в., это был ключевой момент развития буддизма в Тибете, и важную роль в нем сыграл великий индийский учитель Падмасамбхава, именуемый тибетцами Гуру Ринпоче или Драгоценный Учитель.
Он прибыл в Тибет через несколько лет после Шантиракшиты по приглашению короля Трисонга Децена для подчинения злых духов, с которыми не смог справиться его предшественник. Все дело в том, что хранители традиции Бон противились проникновению буддизма в Страну Снегов, им были известны мириады типов духов природы и стихии. И они приложили все свои магические навыки, чтобы грозные предзнаменования, показывающие несчастье местных божеств по поводу присутствия Шантиракшиты, сбылись: на страну обрушились голод, неурожаи, войны. Тогда Шантиракшита предложил следующее: он уйдет из Тибета, а в Лхасу пригласят Падмасамбхаву.
Вокруг жизни Падмасамбхавы существует много легенд. Он не сразу направился в Лхасу, а сначала, путешествуя по стране, «связал местных демонов обетами и превратил их в защитников и помощников распространения буддизма». Всех, кого встречал Падмасамбхава, включая священников Бон, магов, колдунов и шаманов, он покорял, избегая их ловушек, а затем – вручал нечто драгоценное, что нужно было оберегать. Каждое сокровище символическим образом иллюстрировало аспекты учения Будды.
Когда же Падмасамбхава встретился с королем Трисонг Деценом, он произнес: «…Я – лотосорожденная Дхарма и обладаю наставлениями по передовой практике. Внешне я ношу шафрановые одеяния монаха, внутренне я – высший из йогинов Ваджраяны. Я – лотосорожденная школа, где есть наставления, объединяющие понимание и практику. Мои знания выше, чем небеса». И Трисонг Децен преклонил колени перед Гуру Ринпоче.
Падмасамбхава изгнал духов из места, отведенного для монастыря Самье, и Шантиракшита снова был вызван из Непала, чтобы наблюдать за строительством и освящением монастыря, в котором он стал впоследствии первым настоятелем. Вскоре семь первых тибетцев были обучены и посвящены в монахи. Известный исторический факт: в Самье произошли дебаты, в результате которых было решено, что традиция Махаяны станет главенствующим направлением буддизма в стране.
В монастырь были приглашены известные китайские и индийские учителя, которые занялись переводами буддистских писаний на тибетский язык: были переведены многие тексты, вошедшие в сокровищницу литературы тибетского буддизма. В монастыре Самье стали вести летописи Страны Снегов.
Благодаря влиянию Падмасамбхавы, изображения которого являются наиболее распространёнными в Самье, монастырь стал первым храмом самой древней традиции
буддизма в Тибете – Ньингма. В период «нового возжигания веры» он определил свою принадлежность к секте Кармапа (Karmapa) – Красным шапкам. Сакьяпа – в период, начиная с Ламы Дампа Сонам Гьялцена (XIV-XVI вв.). Затем – Гелугпа под руководством перевоплощений Далай-ламы. Наставники монастыря пользовались большим уважением и авторитетом, как социальным, духовным, так и политическим.
На протяжении всей своей многовековой истории монастырь неоднократно разрушался и восстанавливался. Многие реликвии и изображения были разрушены и вывезены из Самье. С середины 1990-х годов здесь снова проводились восстановительные работы, и в настоящее время в монастыре проживает около 130 монахов.
В храме. Приоткрытая тайна Самье.
Уникальность Самье заключается в архитектурном стиле как самого монастыря, так и его главного храма. Он построен в форме мандалы, олицетворяющей строение Вселенной, по образу и подобию индийских храмов. Если говорить более конкретно – по плану храма Одантапури. Это значительно выделяет его из уже привычных для глаза ансамблей исконно тибетских монастырей-замков, дворцов, монастырей-городов.
Центральный храм (дзогченский дунган в пять этажей) символизирует гору Меру (Сумеру). Храмы, построенные двумя концентрическими окружностями вокруг, представляют океаны и континенты, окружающие гору согласно буддистской космологии. В центральном храме, на первом этаже, находится статуя Будды Шакьямуни в окружении пантеона божеств, защитников и хранителей учения, грозных и милосердных. Кроме основных залов второго и третьего этажей, можно подняться по скрытой лестнице к самой крыше, в помещение, наполненное священными реликвиями в древнейшей буддийской традиции Ньингма. Мой вход туда был ознаменован пронзившим, как раскат грома, ударом в огромный барабан. Это монах, сидящий у одной из стен в глубине зала, в полумраке, с отстраненным видом, подчеркнутым ещё более пламенем свечей и дымом благовоний, совершал ритуал при входе каждого паломника. Один… среди божеств. Этот зал поразил воображение! На главном троне в центре его – Будда Будущего (Будда Майтрея, по-тибетски «Джамба»). По обе стороны от него – четыре скульптуры, вернее – пять фигур: три из которых – олицетворение бодхисатв в красных шапках в позе лотоса, две (единая композиция) – с юными лицами в тантрическом любовном соитии, стыдливо прикрытые шелковыми одеяниями и ритуальными белыми шарфами. Сам трон инкрустирован и разукрашен различными фигурками, в том числе – обезьян, сценками, в которых «читаются» древнейшие легенды о происхождении тибетцев. По периметру зала – пантеон божеств, и каждая скульптура – в рост могучего человека. Пятого этажа, как такового, собственно говоря, нет. Есть одна маленькая комнатка, в которую и забраться – просто невозможно.
Спустившись с четвертого этажа, во мраке, столь знакомом в монастырских стенах, где освещены лишь главные святыни, каким-то невероятным образом мы обнаружили на
стене под лестницей древнейшие фрески. Следом – по периметру всего храма, стены которого оказались двойными, я шла, практически на ощупь, далее. Вспышка фотоаппарата выхватывала изображения Будды, бодхисатв, сцены из жизни Гуру Ринпоче, прекрасной принцессы Еше Цогял, жены короля Трисонг Децена, которая была вовлечена в учение Будды и наставления Падмасамбхавы. Она добилась совершенства в медитации и успешно прошла через ряд инициаций, после чего, объединившись сознанием с Падмасабхавой, была послана в Непал, откуда вернулась, приведя с собой учеников. На фресках была отражена вся история Самье и проникновения буддизма в Тибет, во многих моментах достаточно трагичная и противоречивая. Сама суть буддизма. Исписаны были все стены – от пола до потолка. Дневной свет практически не проникал сюда, лишь через «потайные» окна у самой крыши с двух сторон, которые предназначены были более для ветра, чем для света. Поэтому фрески изумительным образом сохранили свою первоначальную красоту и яркость. Шаг за шагом я наслаждалась их видением, как
некой тайной, нечаянно приоткрытой паломнику монастырем Самье и, может быть, самим Гуру Ринпоче, чей образ неотступно следовал за мной, появляясь то на одной стене, то на другой. И несмотря на нескончаемый поток паломников и богомольцев, здесь – никого. Я была словно один на один с Историей. Лицом к лицу.
Почти заставив себя оторваться от древнейших фресок, мы покинули дунган. Выйдя наружу, вдохнули глоток свежего воздуха, и долго ещё наблюдали за паломниками-тибетцами, раскручивающими молитвенные барабаны перед входом в главный храм монастыря. Цепь этих барабанов расположена вдоль внутренней стены – дома, окружающего по периметру главный храм Самье. Нижний этаж, вдоль которого шли паломники, представляет открытый навес с глухой задней стеной, на которой нарисованы сцены из истории религии Тибета, изображены святые и учителя Самье, колесо Сансары, целый ряд символов веры. Выстроен также и второй этаж, по сути он представляет собой длинный дом со множеством келий – обитель монахов.
Тяжелое поскрипывание раскрученных молитвенных барабанов приглушалось голубиным воркованием. Мы только сейчас обратили внимание, как много здесь голубей! Они ютились как раз между навесом и этажом с монашескими кельями. Перелетая с одной балки на другую, словно приглашали подняться выше, на самую крышу, откуда открывался прекрасный панорамный вид на весь монастырь и его окрестности.
Окружают главный храм Самье четыре большие ступы (тиб. – чортена), получившие своё название согласно цвету – красная, чёрная, зелёная и белая. Они очень выделялись своим ярким цветом по сравнению с остальными храмами монастыря. Позже я узнала, что ступы, действительно, были уничтожены до основания и восстановлены только недавно. Следующее за четырьмя чортенами кольцо сооружений состояло прежде из 12-ти капелл – четырёх основных и восьми второстепенных, символизирующих четыре континента и восемь субконтинентов. Но, кроме главного храма, очень много зданий монастыря было разрушено. Изначально архитектурный ансамбль Самье представлен был 108-ю сооружениями и храмами (число, считающееся священным и чрезвычайно важным в Тибете). Но даже сейчас Монастырь Самье не выглядел опустошенным, в отличие от очень многих священных мест и монастырей Тибета, которые уже довелось посетить. Обладая мистической привлекательностью, он приоткрыл свою тайну, историю, отраженную на фресках и в скульптурах богов, звучащую в скрипе молитвенных барабанов, ворковании голубей и трепете развевающихся на ветру молитвенных флагов.
На территории монастыря есть гостиница, где можно переночевать, но условия, как и везде на Тибете, кроме абсолютно туристических Лхасы и Шигатсе, оставляют желать лучшего. Поэтому с тем же водителем, который мирно дожидался нашу группу, покуривая и болтая с соплеменниками всё это время, мы направились в обратный путь.
Как раз по дороге к берегу Ярлунг Тсанпо от него (а парень стал крайне разговорчив в предвкушении оплаты за свою работу и, может быть, ещё дополнительной – за длительное ожидание и интересный рассказ) мы узнали историю того могучего тибетца с мальчонкой,
что вместе с нами переправлялись на левый берег. Мы в какой-то момент столкнулись с ними: двигаясь навстречу, тибетец тащил повозку, а мальчик бежал рядом с отцом, иногда – забирался отдохнуть на неё. Оказывается, тибетец похоронил свою безвременно ушедшую жену, мальчик остался без матери, и так, после «небесного погребения» по научению астролога они отправились в Самье. Один – чтобы стать впоследствии монахом монастыря, другой – чтобы возделывать монастырские поля или пасти яков. Отец и сын. Настоящее и будущее Тибета и монастыря Самье.
Когда мы снова оказались на середине реки, и те же фантастические виды будоражили воображение, уже не «канун праздника», а скорее грусть наполнила моё сердце. Пришел этот момент – прощания с монастырем Самье и опустошения. Очень острый и пронзительный. Впереди были ещё базовый лагерь Эвереста, священные гора Кайлаш и озеро Маносаровар, и ощущение что истина где-то рядом.
Приблизиться к пониманию тибетской культуры можно, только побывав в самом сердце Тибета. Суждено это, видимо, далеко не каждому: в Тибет не ездят, в Тибет принимают приглашение, суть – внутренне сформированную потребность «познать». И приглашение это следует не просто принять, но и найти, осознать его глубочайший смысл.
Ссылки
Ньингма (па) – линия «старых наставлений» буддизма (VIII в.). Школа Ньингма представляет собой самую древнюю традицию буддизма Махаяны в Тибете, она же дала рождение всем последующим школам и направлениям тибетского буддизма.
Период «нового возжигания пламени» (XI-XII вв.) ознаменован появлением различных школ и направлений, главным образом – Карма (па) Кагью («красные шапки»).
Практически одновременно (XIV в) появляется Сакья (па).
В XIV в. – Гелуг (па) («желтые шапки»). Первый Далай-лама был учеником IV Кармапы.
Своим происхождением школа Гелуг (па) обязана реформаторской деятельности Цзонкапы. В основу этой школы вошли учения Кадампы и Сакьяпы.
Каждая из перечисленных школ имела великих Учителей и выдающихся личностей на протяжении своего существования, политическое главенство в определённые периоды, и каждая продолжает поныне оказывать влияние в различных частях страны.
Именно монгольский и китайский обычаи рассматривали основные школы тибетского буддизма по цвету церемониальных шапок, носимых монахами этих школ, но это является упрощением, не учитывающим ряда отклонений.
Дзогчен представляет суть Учения Будды, само слово (rdzogs-pa chen-po) переводится как «Великое Совершенство». Оно называется также Ати-йогой, или абсолютной йогой.
На протяжении истории развития буддизма на Тибете практики Дзогчен не ограничивались исключительно школой Ньингма. Система Дзогчен сохранилась в бонской традиции Тибета. Для практикующих Дзогчен, принадлежащих к любой школе, окончательная цель духовного пути — это реализация в повседневной жизни изначально присущего состояния Будды. Такая реализация и называется Великим Совершенством.
Падмасамбхава (Гуру Ринпоче) индийский мастер, основатель школы Ниьнгма. Этот великий учитель, впоследствии известный как Гуру Ринпоче, связал демонов Бон обетами и превратил их в защитников и помощников распространения буддизма. Вместе с бодхисаттвой Шантиракшитой он построил монастырь Самье, ставший главным учебным центром буддизма на Тибете. Всего у Падмасабхавы восемь имен.
Бон (па) – древняя традиция, занимавшая главенствующее положение на Тибете до появления буддизма. Согласно бонской мифологии, выделяются «три уровня» доктрины, три измерения ее распространения: на верхнем плане богов, или Дэвов (лха), на среднем плане человеческих существ (ми) и на нижнем плане Нагов (клу).
По мере распространения буддизма на Тибете традиции бон пришла в упадок. Хотя вначале царь Трисонг Детсен не стремился к уничтожению бонских практик и поддерживал деятельность по переводу бонских текстов, позже, после дебатов в Самье, он стал инициатором жесткого подавления бон. Великие бонские мастера, публично признавая новую религию, тайно продолжали практику бон и сохраняли ей преданность, считая, по сути, что между бон и ньингма нет никакой разницы.
В монастыре Самье многие переводчики индийских буддийских текстов принимали также участие в переводе бонских текстов, многие из которых были спрятаны в виде терм с тем, чтобы позже, в надлежащее время, быть заново открытыми.
Ландарма Кратковременное правление царя Ландармы (начиная с 841 г.) известно в тибетской историографии как время жестокого гонения на буддизм и буддийских
монахов. Дарма был старшим братом правящего цэнпо (короля), чем он, возможно, и был недоволен, возглавив при дворе коварный заговор. Одного из министров, сторонников буддизма и советника ценпо, он обвинил в любовной связи с женой короля. После чего министр был убит по приказу того же Дармы, а жена короля покончила с жизнью, бросившись с дворцовой стены в пропасть. После этого был убит и сам король. Наступило время Дармы, прозванного Быком, Лан-Дармой. Проповеди и практики буддизма были запрещены в стране. Храмы были закрыты и опечатаны. Монахам предложили отказаться от своей веры, особо упорных было приказано кастрировать или казнить.
Именно правление Ландармы разделяет историю буддизма на Тибете на два периода: «период раннего распространения» и «период нового возжигания веры»
«Небесное погребение»
Тибетцы не испытывают страха перед смертью. Смерть – это рождение. Умереть для них – значит, родиться в другой жизни. Душа человека вечна.
Обряд погребения светского человека, монаха или ламы – очень отличаются друг от друга. Тем не менее, в финале и в первом, и во втором случае – имеет место так называемое «небесное погребение», когда тело, уже после службы, помогающей усопшим душам найти «правильный путь», относят похоронной процессией в специально отведенное место. Там на огромном камне труп расчленяют, кости дробят: в этот момент слетаются стервятники, орланы, которые склевывают добычу. Причем существует поверье, что чем быстрее уничтожаются птицами останки, тем более праведный образ жизни вел усопший. Традиция «небесного погребения» на неискушенный взгляд может показаться дикой и кощунственной. Но в стране, где только камни и скалы – абсолютно оправданной. Тела умерших лам сжигаются, а пепел складывается в ступы (чортены), являющиеся символом тибетской веры. Останки святых, являющихся воплощениями бодхисатв, сохраняются подобно египетским мумиям.
Ступа (тиб. чортен) – символ тибетской веры, такой же, как распятие или икона у христиан. В символике тибетских чортенов, которые имеют практически одинаковую форму, но разные размеры, представлены следующие составляющие. Нижняя часть – квадрат, символизирующий твердь земли и жизнь на земле. Выше – ступени достижений, которые позволяют подняться до уровня каждого из вышележащих элементов. Над ступенями лежит шар Воды, на котором, в свою очередь – конус Огня, или рвения. На вершине конуса – чаша Воздуха. Над ней – Дух (Эфир, дыхание), стремящийся покинуть материальный мир.
Гималайский турклуб
Himalayan Travel Club
Москва, Тверская, 22 (Дом экономиста рядом с Пушкинской полощадью)
(495) 609 08 09
(495) 699 10 60
8 903 744 67 62
www.gimalai-tour.ru
www.azia-tour.ru
www.afrika-tour.ru
www.amerika-tour.ru
www.evropa-tour.ru
info@gimalai-tour.ru
info@azia-tour.ru
info@afrika-tour.ru
info@amerika-tour.ru
У нас есть видеокассеты, книги, СD, DVD и любые другие материалы о Непале, Мустанге, Тибете, Индии и многих других странах и регионах.